Омичка навсегда. Лирика о родном городе

А вот и май

Сколько в мае нам маяться, милый,То дожди, то снега, то туман,Снова черное небо спустилосьМне на плечи, царивший обманЗаставляет укутаться в пледыИ забыть о минувшей жаре,Жду я друга сегодня к обеду,Но камин запыхтел, догорев.Никого, ничего не осталось,Только странные блики картин,И к себе непонятная жалость,И унылые лица мужчин.Словно все тут вдовцы и расстриги,В ком и жизнь угасает, и светНе появится, старые книгиЯ листаю, а радости нет.Это май вечно мается с нами,Провожает весну и грустит,Небо черное, словно бы знамяНадо мной и тобою парит.Я на Любинский вырвусь из дома,Чтобы путы унынья порвать,И свою незавидную долюРифмовать, рифмовать, рифмовать.На пирушку к художнику сноваЗагляну, хоть непрошеный гость,И вдохну я сирень, и по-новомуМир увижу сквозь трепет и боль.Мы расправили крылья к июню.Мы взлетаем, черемухи бредВдруг внушит, что по-прежнему юныеИзлучаем таинственный свет.

«И этот месяц тоже май…»

В тот месяц май, в тот месяц мой

во мне была такая легкость,

Б. Ахмадулина

И этот месяц тоже май,Я маяться давно устала,Но ты приди и наливайНам кофе, чтобы трепеталаСтрока от вдохновенья вновь,И пусть там бабочки запляшут,Что остается нам? Любовь,Свидание на старом пляже,Где возле ног шумит Иртыш,И никого еще не встретить,И только я, и только тыСовсем одни на белом свете.В беседке приблудился кот,Он черен, потому прекрасен,И он нам счастье принесет.Свиданье наше – это праздник.Иртыш ворчит, и кот шипит,Гуляет рядом пес с поэтом,И это месяц май бурлит,Увитый сном перед рассветом.Мне столько хочется сказать,Слова уносит в пропасть ветер,Останется стихи читать,Когда заря тебя осветит,Рассвет, не может быть, мой бог,Как время катится незримо,И на одной из тех дорогТень адмирала недвижима,Нет, неподвижна, слов игра,И чувств счастливая бравада,И мы с тобою до утра,В беседке, торопить не надоХод времени, и этот майНе страсть, любовь, шутя, приносит,А если чувства через край,То не страшна нам больше осень..Нам до нее хранить любовь,И встретиться, любя и веря,Резвится ветер, кот с тобой,И я забыла все потери.

«Неделю дождь не перестал плясать…»

Неделю дождь не перестал плясать,Над городом, окутанным туманом,А мы с тобой пытались пробежатьНад пеленой таинственных обманов.Со мною снова был мой черный кот,Он вымок, и шипел, не понимая,Куда нас дождь по берегу ведет,И почему его не замечаем.И все темней казались облака,А кот орал, и окна гасли рядом,И музыка была там так легкаИ белый вальс с дожем, моя отрада,От чаянья любви немела вновьМоя душа, промокшая до нитки,И не смущали дождь и эта ночь,Ведь кто-то там играл еще на скрипкеНа скрипке грез, мышиная возняУсталых туч, нас только забавляла,Но кот смотрел с тоской на меня,– Ну что тебе все мало, мало, мало.И музыка смолкала, и лунаПробилась среди туч и засветила.И я была как прежде влюблена,И даже этот нудный дождь любила…А мы с тобой пытались пробежатьНад пеленой таинственных обманов.Неделю дождь не перестал плясать,Над городом, окутанным туманом,

«Мой друг в раю, а мне б в пределы ада…»

В белом просторе парят и сливаются

Души, друг другу верны.

С. Ольшевскими

В раю погода лучше, а в аду компания интереснее

Народная мудрость

Мой друг в раю, а мне б в пределы адаИ на пирушку в тесный круг друзей,Где тосковать о брошенном не надо,Где все свои среди своих чертей.А мне бы веселиться до закатаИ вспоминать о том, что было там,И в чем была я вечно виновата,И пес какой все ходит по пятам.По дубу в рай подняться мне едва ли,Дурман сирены вызывает грусть.Нет, мы б с друзьями вечно пировали,Прогнав чертей с котами, ну и пустьТам жарковато, там темно порою.Но если рядом ты, а ты в аду,То двери рая ангел пусть закроет,Я к ним по дубу точно не дойду.Ну что ж, прощай, в твоем раю спокойно,Но пусть не снится даже нам покой,Унынье прочь, и так легко не больно,Когда друзья пируют там с тобой.Плен медовухи, вечная отрада,Пусть ангелы достанутся другим.Бродить в аллеях бесконечных сада,Писать богам и оды там и гимныУвольте, не об этом я мечтала,Прости же Зевс, и Посейдон прости,Я с Персефоной спорила устало.В объятия к Аиду мне идти

Парк 30 летия ВЛКСМ

В старом парке гуляет ветер,Он уносит куда-то листьяИ листки со стихами, светитНам фонарик, являя лицаНо луна черты искажает.Не узнать мне тебя, мой Демон.Пианист все еще играет,Тихо тает музыка где-тоэТо ли явь, то ли сон не ясный,В старом доме мелькают тени,Возвращается мир прекрасный,Откровенны мы нынче с теми,Кто далек, и никто не знает,Как вернуть нам листки и листья,И судьбой Пианист играет,И Луна искажает лица.В старом парке проснулись птицы,И летят внезапно куда-то,И мелькают родные лица,И забыты боль и утраты.Говорят, что покой лишь снится,Приходите сюда вы снова,Чтобы Музыкой насладиться,Чтобы снова услышать Слово

Ночная прогулка

И каждое мое стихотвореньеЕще в утробе мыслей и идейПытается нас вырвать из забвеньяИ бросить в бесконечность площадей.И в городе, снегами занесенном,Где храм чуть прикрывает серый дом,Мы бродим, и взираем так влюбленно,На то, что открывается с трудом,И узник рвется к небу, и ЛюбашаНас ждет покорно, книгу опустив,И признаюсь я в том, что было страшноТебя не встретить, страсть похоронив.Но все случилось, город мой внимает,И понимает, что прекрасна жизнь,Он твердо верит, он прекрасно знает,Как души улетают вдаль и высь.Но милый, в ту стихию страсти нежнойВернемся снова мы на Новый год.Метельно все в душе и безмятежно,Когда любимый рядышком идет.И в старом парке проступив внезапно,Мы будем целоваться в тишине.Да, жизнь прекрасна, яростна, внезапнаИ краткосрочна, и всегда в цене.

О чем задумался Степаныч?

Ну вот и лето, сколько стройных ног,И каблучки стучат по мостовой.И только он, уставший, изнемог,Не просто управляться под землей,И жизненный иссяк как будто пыл,Чини иль не чини, все рвется вновь.Ван Гог напротив с музою застыл.У всех весна, у всех теперь любовь.Да, город жив, но кто оценит труд,Им невдомек как хрупко все внутри.Они к нему, когда ЧП, придут,Когда труба прорвется. ФонариУже горят, и в вечер погружен,Мир замирает от земных забот.И лишь Степаныч хмур и удивлен,Не до страстей в пылу его работы.Вот пьяница открытья ждет пивной,Ему и море по колено вновь,Перекурил, когда там выходной,И снова исчезает под землей.

К Тарским воротам

Поднимемся от Любочки опять,Ее оставив, не прощаясь там,И вновь пойдем беспечные гулять.К воротам Тарским – К царским воротам, —Так говорила бабушка, когдаМы были с нею тут, сто лет назад.Шли к храму, и блестящая звезда.Сияла в небе, о, тот звездопад.Ворота возвышаются вдали,Исток и слава, тени и судьба,Здесь говорят о вере и любви,Здесь декабристы, жены их, пальба,Какие-то другие времена,Тень Ермака над грозным Иртышем,И смех Кучума, и молчит онаПред адмиралом, знает – обречен.И если б камни рассказать могли.Стою одна, давно их в мире нет,И только в свете алом той зариМне видится иной, кровавый след.Латышские стрелки пришли карать,И валятся тела на берегу,А Тарские ворота – стон и статьНа набережной тех событий гул…Пройдем еще, и там ютится храм,Он выстоял в лихие времена,Там бабушка и свечи с неба намВсе говорит, что кончилась война.И город спит, внимая словесам,И никого на этой стороне,И только у истоков, где-то тамЕще живем в реальности и сне…

«Мертвый город его спасает…»

Мертвый город его спасает,Бережет арестанта Омск,И к таким он причастен тайнам,Хоть и мертвым его зовет.Хмур опять генерал-губернатор,Оправданья свои ища,Не правитель, и не сенатор,Арестанта трогать нельзя.Потому что потом родитсяСлава русской культуры здесь,Только он все туда стремится,О, столицы, забытой спесь.Там страшней и мертвее, знаю.Там Раскольников с топоромИ за ним в тишине шагает,Свидригайлов кричит о нем.Но дубравы немая сила,Не спасает от той тоски,И играючи и игриво,Он стремится в болот тиски.Там отца они убивают,Там Порфирий готовит суд,Мертвый город его спасает,И ему это все зачтут.Но душе приказать не в силах,Снится снова там казино,Необъятная ширь РоссииНе спасает его все равно.И Раскольников не сдается,Не раскается никогда.Мертвый город, как лучик солнца,Как во тьме кромешной звезда

Памяти Н. В. Степанца

Мне часто снится Николай Васильевич, он снова требует Годовой отчет и смотрит так сурово.

Воспоминания бабушки

Пришла я не к нему на тот погост,И вдруг он смотрит на меня сурово,И город, что трудами так приросОн вспоминает, видит он по-новому,И ничего, что позабыли тамО грозном и прекрасном, не в обиде.Бываю на проспекте Степанца,И снова тень его у дома вижу.Дождь моросит, и город мирно спит,А мы пройдемся молча по аллее.О чем он спросит, что он говорит.О времени о том и я жалею.И новый век с его блатной братвой,Он отвергает в ярости и гневе,И где-то там, на звездной мостовойПойдем опять к разрушенной Арене.– Да как так строить. И стоит суров,Не видя ни начала, ни конца,Спит мирно город, и уйдет без слов,Я молча провожаю Степанца.– О, Николай Василич, город спит,Он позабыл о многих, он спокоен.Но этот созидательный мотивОстанется, он и один был воин,Таких сегодня вряд ли отыскать,Он бабушке моей ночами снится,Заслуженный, умевший благо дать,Он в час беды к нам снова возвратится.Проснется зачарованный король,И город свой от бесов охраняя,Великий воин, строить он готов,И созидать, наш мир, не разрушая.

Сложившийся в XX веке облик Омска и даже местоположение ряда микрорайонов во многом определил именно Николай Васильевич Степанец.

«А вот и закончился дождь до заката…»

А вот и закончился дождь до заката,И сразу просохли дорожки у сквера,И мокрые птицы летели куда-то,И гнали их в пропасть ночные химеры.И было так странно и горько, и больно,Что в сумраке грез я тебя не встречала,И все же опомнилась как-то невольно,Застыла в тумане на миг у причала.Художник писал ту сирень на закате,И женские лица в цветах проступали,А город, окутанный ливнями, в страхеУносит куда-то труды и печали.Присяду на миг, полюбуюсь работой,Как пишет – легко и тревожно, и звездно,И надо идти, умножая заботы,И кажется, что я живу не серьезно.В тумане проступят любимые лица,Ушедших из жизни, о как же их много,И будут в печали своей веселиться,Вдыхая прохладу, забытого бога.Припомнят и снова промчатся столетья,И кто-то чужой, полотно созерцая,Отметит, что счастливы были в то летоХудожник и женщина эта чужая.

Великолепный генерал

Светлой памяти Ивана Романовича Алексеева

Обняли нежные женские руки

Звездочки прожитых лет

Вальс

Входил, стремительно взлетая,Все расступалось перед ним,Сегодня улица такаяОсталась, и на ней грустим.Иван Романович, как звездно,Как все красиво в этот час,Пришла я к вам сегодня поздно,Часы на башне той стучат…В приемной все так было живо,И Пушкин со стены взирал,Он был веселый и красивыйНаш седовласый генерал.Души прекрасные порывыОн в каждом живо находил,Какими были мы счастливымиУ каждого полет и пыл…Замру на улице и сноваУвижу в звездной вышинеЕго высокого, живого,Что это нынче? Сон во сне…И в пелене другой эпохиНаш мир сражался и играл.Но в каждом жесте, в каждом вздохеВеликолепный генерал…Развод на набережной снова,И замирают перед ним,И окрылен, и так взволнован,Идет опять навстречу к ним.Стою на улице, немея,И на свиданье пригласив,Тот белый вальс звучит над нею.Мы кружимся среди светил…

Памяти любимого шефа

Памяти командира полка ППС подполковника

А.П.Лобады

Был Омск тогда пристанищем поэтов,Художников, и музыку творя,Мой город сад зимою или летомДоказывал, что мы живем не зря.Порывист, словно ветер и прекрасен,Он управлял патрульно постовой,И каждый день, как будто новый праздник,Зато сегодня каждый день как бой.Тогда же мы порхали и любили,И не было ужасных преступлений.И просто генералы приходили,Припоминая чудные мгновенья.Их форма не чернела в полумраке,Они любили серый цвет, и мы,Покой не снился, не было и драмы,Я помню свет совсем другой страны.Улыбка наши лица освещала,Был командир полка прекрасней всех,Он чем-то мне напомнил Адмирала,А Омск – столицу и героев тех,Когда развод на Набережной снится,Встают в одном порыве восемь рот.И город снова древняя столица,Все молодым, никто там не умрет..Мой город сад зимою или летомДоказывал, что мы живем не зря.Был Омск тогда пристанищем поэтов,Художников, была счастливой я

МоЯ милиция меня бережет

Памяти Начальника ОООП, полковника

Мамаева Юрия Константиновича

Он не любит разгильдяев

Этот наш большой Мамаев

(народный фольклор 90-х)

На старом кладбище порядок и уют,Спешу я к деду, солнце так слепит,Вдруг понимаю, что полковник тут,Под мраморной плитою он лежит.Ну вот и встреча новая, мой Бог,А как всегда немного окрылен,Входил он так спокойно на порог– Ну, здравствуйте, приемная, – и сонПотом он повторялся столько раз,И так хотелось все вернуть назад,Он был суров и не любил прикрас,При нем они в строю опять стоят.Общественный порядок он хранил,Одним приказом все легко менял,И звездочки с достоинством носил,И никогда себе не изменял.Я розы на могиле вижу вновь,И каждый раз теперь иду к нему,И говорю, что над страною ночь,И очень жаль теперь его страну.Она совсем другая, всюду стон,И разгильдяев развелось, увы,И кажется, что это страшный сон,А на граните золото листвыВдруг понимаю, что полковник тут,Под мраморной плитою он лежит.На старом кладбище порядок и уют,Спешу я к деду, солнце так слепит.

Сибирская Венеция

И словно в Венеции дальней,Бреду в тишине по воде,И рядом поэт мой печальный,Не Бродский, покорный судьбе,Бунтарь, тут таких не, бывало,Печали дождя вопреки,То смотрит на воду устало,То снова читает стили…Да что там, поэмы в потопеТак странно, так славно звучат,На улице Жукова строки,Как птицы в тумане летят…И больше нам ливень не страшен,До нитки промокла душа,Стоим, замирая у башни,К театру идем не спеша.Князь Петр сегодня темнее,В потоках воды и тоски,И даже Февронья не смеетНапомнить про княжьи грехи.И бес вырубает фонтаны,И музыку слышим вдали,А дождь все стучит неустанноО ненависти и о любви

Радуга над городом

И радуга снова висит на закате,Над городом сонным, омытым дождем,Какая-то радость сознанье охватит,И мы остаемся сегодня вдвоем.Есть мост к небесам или к дому дорога,Все ладно, все ярко и город расцвечен,И снова смеемся, помедлив немного,О, как же хорош этот радужный вечер,Июньский закат в Иртыше отражался,Печали тонули, и радость порхала,Мой радужный город в жару обнажался,Нагая русалка во мгле танцевала.И мчались куда-то устало мажоры,А нам торопиться с тобой не пристало,И нас обнимал этот радужный город,И ты говорил о любви у причала.Уже полыхала над нами зарница.И мы оставались в плену до рассвета,Потом это все будет сниться и сниться,Пусть сбудутся сны этим радужным летом

«О, как устали души от тоски…»

О, как устали души от тоски,Навеянной бессменными дождями,Листаю в тишине черновики,И не могу исправить, и с друзьямиДавно не вижусь, там ведь снова дождь,А вымокнуть не хочется до нитки.И бабушка ворчит: -Чего ты ждешь?Жду солнца, жду звонка или открытки.Но в электронной почте проку нет,Одни рекламы, все везде нелепо,И только дальних звезд незримый светВдруг разукрасит призрачное небо.Какие звезды, если снова дождь,Откуда эта жажда пониманья,По Любинскому ты ко мне идешь,И музыка звучала на прощанье,Художник дописал во мгле шедевр,И вышел покурить такой счастливый,Ель голубая, ветками задев,И музыки далекой переливы,Все вовсе и не грустно, ангел мой,Возьму кота, пойду к нему навстречу,И шар луны висит над головой,И понимаю, что еще не вечер…Листаю в тишине черновики,И так давно не виделась с друзьями.О, как устали души от тоски,Навеянной бессменными дождями.

Призрак на проспекте Маркса

А эта беспечная дамаИз блоковских лет и иллюзийПришла к нам светла и упряма,И замерли звери и люди.И кот с ней, откуда явился,И Рыжий идет по пятам,Он в зеркале не отразился,И странно подмигивал нам.А мы, позабыв о заботах,О том, что куда-то спешили,Вдруг стали немы отчего-то,Решив, что неправильно жили.– Какая чудная старуха,Твердит за спиною юнец,И весь он из зренья и слухаВдруг соткан, и это конецДля той, что его полюбила,Он бросит все в бездну забот,И белая чайка кружиласьНад призраком, рядом и тот.И все из иного романаВ реальность нам брошено вновь.Она состоит из обманаИ верность ее, и любовь.Но Фауст не выйдет навстречу.И каменный князь не сойдетК ней снова, отчаянный вечер,Какой-то неведомый год.– Женись на мне, – снова твердилаФеврония в облаке сна.И мимо она проходила,И лишь усмехалась она.

«Ночь сомкнула свое покрывало…»

Ночь сомкнула свое покрывало,Дождь смывает следы торжества,И о чем-то во тьме ворковалаТа, что так откровенна была.Засыпает мой призрачный город.Он не помнит, о чем нам грустилось,Да и радость забудется скоро,Остается надежда и милость.Окна гаснут, как будто случайноЗагораются лица и свечи.И за каждым какая-то тайнаСохранится, и хочется вечеромРассмотреть ту картину заката,Как Иртыш тяжело теперь дышит,И уносятся птицы куда-то,И никто меня больше не слышит.Середина июля, а лето,Где-то словно давно заплутало,И приносит нам снова к рассветуТот цветок, улыбаясь, Купало.Но дороже чудес и сокровищВдохновенья веселая сила,Ночь раскинула звезды становищ *Прямо в бездне небес, как красиво.Там пируют князья и дружины,Там меды наполняют братину,Русь небесная гордой и сильнойОстается, и мы не покинемТишина – это звездное небо,Вдохновенье пьянит, окрыляет,Середина июля, а летоЗатерялось и где-то плутает..

«Мороз по коже, темная печаль…»

Мороз по коже, темная печаль,И летний зной лишь душу холодит,И все прошло, и ничего не жаль.Все тяжелеет тело от обид.Нырнуть бы в лето, но не хватит сил.Расстаться с грузом призрачных обид,И призрак там, на Любинском застыл,И мне о чем-то важном говорит…И лето обернется вдруг зимой,И ливень не спасет, как слов поток,И больше нет его, и ты чужой,Так на судьбе написано, дружок…И что твои измены, ссоры, ложь.Пустые сотрясания страстей.По пуху, как по снегу, ты идешь.И на душе в тот зной все холодней.И никого, и ничего кругом,Мир без людей, какая это боль.И где-то там, в тумане за углом,Мы никогда не встретимся с тобой.В лесу чужом бреду среди болот,А там то вой волков, то детский плач.Но даже этот ужас не спасет,И не разбудит в сонме неудач.И все-таки мне Леший в тишинеПротянет руку и укажет путь.На Любинском застыла и ко мнеШагает Врубель, просит – Позабудь.Но что забыть, таинственны слова,Мороз по коже и иная даль.И, кажется, что я была права,Да только дней и лет сожжённых жаль.

От храма к лесу

За поворотом ждет тебя любовь,Хотя она умножит боль страданий,Уйдет мужчина грубый и чужой,Она ему помашет на прощанье.За поворотом ждет тебя веснаХотя ты осень ждешь с улыбкой странной,Внезапная и шумная она,Блеснет звездой или открытой раной.Но все-таки она опять пришла,И в этот свет поверишь утром ранним,Как много в мире света и тепла,Как быстро затянулись снова раны.И лес вдыхал покой и тишину,И воскресал давно ушедший в грезы,А мир подлунный в тишине тонул,Благоухали на поляне розыОткуда им тут взяться? Мне ли знать,И солнце поднималась над туманом,За поворотом ждет тебя твой князь,Твой дивный муж. И в мире этом странном,Где рев сражений победит Любовь,Где тучи проступают из-за леса,Идет к тебе твой Велес молодой,И мы, купаясь в летнем зное, сватаНе позабыли, дивная пора,Печаль и радость – все здесь остается,И растворилась в тишине хандра,И сердце от любви моей встряхнется.И белый конь в печальной тишинеСпешит ко мне, он унесет куда-то,Там гусли, свет и песни при луне,И хоровод русалок в миг заката.

Светлой памяти С.Н.Поварцова

Когда звезда в тумане возникает,И освещает твой унылый путь,Она порою ярко так сверкает,Что слепнут слабаки, но не свернутьС того пути, мы это понимали,И слышали в осенний первый день,Его победы и его печали,Всех наших были выше и ясней.О возвращенных снова говорили,И тень нависла над его челом,Там Мережковский, изменив все стили,Явился в измерении ином.Запел Мартынов, заглушая грозы,И были мы так странно далеки,Когда улыбки, разговоры, слезы,Вдруг проступили, и шаги легко.Открытья и восторги принимая,Желая на разрыв и жить и петь,Мы в этот мир отважно так шагая,Боялись лишь чего-то не успеть.И с нами он витая в эмпиреях,На землю опускался в грозный час,Казалось, ни о чем не пожалеем,И это все касалось снова нас.Но солнце так внезапно закатилось,Когда на мир упала снова тьма,И лишь душа его с пути не сбиралась.И освещала этот путь сама.Мы все потом куда-то улетали,Тот свет в душе отчаянно храня,Мы верили, любили, точно знали,Не погасить вовек того огня…И свет сгоревших звезд опять вернется,Когда в тумане, в поле у реки,Он к нам придет, вернется, рассмеется,Раскритикует слабые стихи.Конечно, эта жизнь несовершенна,Но где-то там, за призрачной рекой,Мы встречи ждем. Он выйдет незабвенный,И увлечет нас снова за собой

Новогодняяночь

Как вы будете отмечать Новый год?

Встретиться с друзьями ровно в полночь,В старом парке елку наряжая,Тех, с кем попрощались, снова вспомнить,Посмотреть, как звезды замигали,И стихи читая деловито,Вспоминать о новогоднем чуде,Дед мороз и стильный и сердитый,Чует, год свиньи царил по всюду.Но о свиньях в полночь забывая,Вспомнив про парящего орла,Мысленно к созвездьям улетая,Лишь вздохнуть: – И этот прожила.Где-то за снегами за туманомТот, кто пел мне про хрустальный дом,В новый год отчаянный и странный,Мы войдем, с надеждой мы войдем,И фужер я подниму за брата,И за близких в этот дивный час,Мне б еще с делами разобраться,Только это все потом, сейчасСанта Клаус стильный и веселыйПодхватил, спасибо, Николай…Новый год в снегах под елкой новойТы встречай, ты радостно встречай…Пусть загнуться все твои невзгоды,Пусть все свиньи канут в омут грез,Мы друзей поздравим с Новым годом,Среди снежных елок и берез.На коньках здесь юность пролетала,И на лыжах зрелость к нам пришла,Старый парк, как много и как малоБыло в жизни радости, тепла

«В мирах иных, в пространства невесомых…»

В мирах иных, в пространства невесомыхДуша парила, позабыв про дом.И было грустно сирым и бездомным,И говорить хотелось нам о том,Что было с нами, что еще случится,И никого в пустыне этой вновь,И сердце обреченно так стучится,Когда тела опять уходят в ночь.Ночь нависает призрачным туманом,Луна укрыта тучами от глаз.И только в мире призрачном и странномНикто не встретит, не видит нас.Пусть все однажды в этот мир вернется,По Любинскому мы с тобой спешим.Ленивое, бестрепетное солнцеСлепит лишая света и души.И нет ни слов теперь, не оправданий,Все так не ясно, призрачно и зло.И кто спешит сегодня на свиданье.Кому тебя увидеть повезло?И было грустно сирым и бездомным,И говорить хотелось нам о том,В мирах иных, в пространства невесомыхДуша парила, позабыв про дом.

«И ливень над городом сонным рокочет…»

И ливень над городом сонным рокочет,Смывая следы всех утрат и потерь,И кто-то поверить упорно не хочет,И в прелести жизни, и в ужас смертей.А с неба вода обреченная льется.Уходят чужие, промокнув до нитки,И бес в небесах так задорно смеется,И даже цветы, распустившись, поникли.Все стихло, и снова грохочет, и сноваПерун в колеснице по небу несется.А город омытый красив и взволнован,Он словно от спячки внезапно проснется.Тяжелые, серые, мрачные тучи,И лето как будто уже на закате,Перун о себе нам напомнит и лучше,Его не гневить, если выдержки хватит.И кто-то скулит о распятом напрасно,Наш бог в колеснице проносится мимо,Мы слышим его, и в грозе он прекрасен,Но ливень стихает, все кончится миром.Пред ним отступают все боги чужие,Никто устоять не посмеет Перуне,И бабочки счастья над нами кружили,И он воскрешал нас и сильный, и юный

«И тьма, дождем умытая к рассвету…»

И тьма, дождем умытая к рассвету,Готовилась сменить свой страстный пыл,И пенье птиц к нам доносились с ветром,Который этот мир ласкал строптивый,День наступал, и не было причины,Все это не любить в рассветный час,Какие-то угрюмые мужчиныПрошли в тот миг, не замечая нас,Мы были так легки и вдохновенны,Что их печали отлетели прочь.И кажется одни во всей вселеннойБлагодарили этот дождь и ночь.И никого нигде, за поворотомПриветствовал нас вновь городовой,Художник странный окликал кого-то,И увлекал в те грезы за собой.На Любинском свобода и прохлада,И дышится, и пишется легко,И свет в июле, и пока не надоНам обряжаться в осени оковы.Но август суетится у порога,И надо привыкать к иным мечтам,Любаша смотрит ласково и строго,На все, что вечный город дарит нам..