Омичка навсегда. Лирика о родном городе

Мастер

Великолепному Г. П. Кичигину

На Любинском застынет каторжанин,Чтоб заглянуть к художнику на миг,Он так устал, да он совсем раздавлен,От дум и грез, и призраков и книг…И вдруг портрет, какой в нем свет и сила.Бормочет что-то он про мертвый дом.И в мастерской задумчивый и сирый,Мечтает он о времени ином…Писатель ничего не понимает,Не может быть, откуда это вдруг,Рванувшись прочь, к острогу он шагает,Над головою снова солнца круг,И радуги прекрасное начало,Творец замрет у арки в этот час,Когда с иной эпохой повстречавшись,Уйдет к полотнам и заварит чай…Застынет каторжанин, с постаментаНа миг сойдя, туда вернувшись вновь.И убедится, что не канут в ЛетуЕго страданья, верность и любовь…

Прогулки с поэтом

Вдоль берега седого ИртышаИдет поэт и никого не видит.Над пропастью летит его душа,Уставшая любить и ненавидеть.Она одна на этом берегу,За ней несется облачные кони,И призраки немые стерегут,Устав от изнурительной погони.Но где же Муза? Музы больше нет,И ничего ему не остается.Лишь только написать «Погиб поэт»Ушел в запой и больше не вернется.И будут ждать на этом берегуЕго друзья – веселые бродяги,Обрывки строк покорно сберегут,И хватит им для этого отваги.Седой Иртыш в тумане зарычит,Захочет снова глас его услышать.Но лишь ворона в темноте кричит.Какой ужастик по Эдгару вышел.Поэта нет, есть город над рекой,Тень Адмирала, скрытая в тумане.На Любинском все ждет Городовой.Но ускользнет, поэт его обманет.В Долину смерти забредёт душа,И кажется не вырваться из плена.Ну вот мы и на бреге ИртышаЗдесь все пустынно, глухо, неизменно.И те, кто жил здесь много лет назадНад медленно текущую рекою,Из темных вод на этот мир глядят,Ведут куда-то тихо за собою.И лишь на миг замешкав у Моста,Какие-то мы строки повторяем,И этот мир, и эта красота.Поэта на поэмы вдохновляет.

Жена Генерал-губернатора

Я встречу назначаю у собора,В тумане проплывают облака,И солнце снег растопит очень скоро,И вот тогда с мимозами в рукахПройдем с тобой не призрачной столицей,А здесь, где ждет ее Городовой,И снова губернатору приснитсяСоперник неприлично молодой.Но ревновать как будто не пристало.И он играет в карты до утра,Она больна, она давно устала,Она в кого-то тайно влюблена.Но ничего такого не случится.Ее мутит от запаха мимоз,И снова перепутала девица.Наряды к балу, больно ей до слез.Сестра опять твердит о прибавленье,О чем-то просит бывшая жена.И снова помня чудные мгновенья,Ушла в тот сад, где мертвая лунаСкользит по снегу, звуки менуэта.Все как обычно, отчего ж печаль.Узнав случайно дерзкие секреты,Она поправит обреченно шаль.А ночь прохладна, все темно и зябко,И снится только бесконечный путь.Тот свет далекий, на снегу перчатка.– Вернись, Любаша. – Не могу, забудь.Городовой покорно усмехнется,И проиграет губернатор твой.И во дворец красавица вернется.Но что с тобой, печальный ангел мой?

«Мир онемел от снежной пелены…»

Мир онемел от снежной пелены,От бесконечной белизны снегов,И ждем освобождения – весны,Как ждут юнцы лишь первую любовь.Ярило же замешкался в пути,Слепит, но не спускается с небес,И нам в снегах по марту не пройтиДруг к другу, знаю, как заснежен лес.Какая тишина над градом снов,Сокрыты страсти от печальных глаз,И тонет в тишине снегов любовь.И только вечность настигает нас.Как странен март, метелями увит,На Любинском так пусто, как во сне,Лишь Достоевский к крепости спешит,И на плечах не тает больше снег,И бесы затевают хоровод,И вьюга стонет в снеговых столбах.Да это март над миром проплывет,И в пелене снегов мечта слаба…И ждем освобождения – весны,Как ждут юнцы лишь первую любовь.Мир онемел от снежной пелены,От бесконечной белизны снегов.

«Все мрачнее за окном, и все темнее…»

Все мрачнее за окном, и все темнееВ городе, окутанном дождем,На ветру мой рыжий кот немеет,Мокнет ангел, не влетая в дом.Кот и ангел – все что мне осталось,Но печали серой пелена,Это не надежда, только жалость,Я понять дождливый мир должна.И расставить точки там, где надо,Позабыв навек о запятых.Этот дождь – прозренье и награда,Мы не пустим в мирный дом чужих.Звезд не разглядеть, стальное небо,Как стихия в городе теней,Кот и ангел, зрелищ нам и хлебаНе хватает, все темней, темней.– Тимофей вернись, я все прощаю,Он шипит, забыв огонь и свет.Вздрогнет и опять идет по краюВсех своих свершений и побед.Любинский тонул, а ливень длился,Никого на улице пустой,Ангел вымок так, что растворился,Он кота уводит за собой…На ветру мой рыжий кот немеет,Мокнет ангел, не влетая в дом.Все мрачнее за окном, и все темнееВ городе, окутанном дождем,

«А где-то там, за полосой незримой…»

А где-то там, за полосой незримой,Пируют те, кого я так любила.Там время не течет, несется мимоКоней усталых стая, злая силаПегасов всех отправила куда-то,И вдохновенья на земле не стало,Нам остаются боли и утраты,И птиц оттуда призрачная стая…Холодный ветер отрезвит внезапно,Богиня Лада тихо улыбнется,Мы жить привыкли ярко и с азартом,Но время то к нам больше не вернется.На полотне забытого романаВновь проступают голоса и лица,А где-то там, за полосой тумана,Поэт, тобой забытый, веселится.О, боже, там компания такая,Что я бы, не раздумывая, сноваОсталась за чертой, любви внимая,И понимая жест, улыбку, слово.Но не могу оставить эти книги,И тех, кто верит, что еще крылата,Пусть окружают будни и интриги,Сомнения, и звезды, и расплата…Но мы в контакте с ними, мы едины,И не оставят нас в беде, я знаю,И где-то там, за полосой незримой,Они о нас все время вспоминают

Памяти А. С. СычевА

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ СЫЧЕВ (1937 – 2016)

…первый декан филологического факультета Омского госуниверситета (с 1977 по 1983), заведующий кафедрой русского языка, тот, с кем этот факультет и эта кафедра формировались, обретали свое лицо. У нас остаются теплые воспоминания о нем. И светлая память…

Ушел из жизни в морок снегопада,На миг лишь оглянулся и растаял.А нам еще пока остаться надо…Прощай, декан, почто ты нас оставил.Там было все и солнечно, и снежно,И в юности, продлившейся мгновенье,Мы были и легки, и безмятежны,Как строчки тех чудес -стихотворений.О, Александр Сергеич!! Нынче вьюжно,Иные и проблемы и мечтанья,Но нам пока еще остаться нужно,До нового, до вечного свиданья.И в снегопаде грезятся картины,Из тех забытых снов и вдохновений,Ушел из жизни, нас легко покинул,Помедлил на пороге лишь мгновенье

весна и сессия

Светлой памяти Александра Борисовича Мордвинова, чем больше проходит времени, тем чаще он мне снится, слушаю лекции, сдаю экзамены по Общему языкознанию, сижу на семинарах, слышу его дивный смех, жду новой встречи там, на лунной дорожке…

Была весна и сессия, и сплин,И холодок несбывшихся пророчеств,И вдохновенный он совсем один,Лингвист от бога в сонме одиночеств.Там дождь шуршал за окнами, а яСлагала строки, позабыв билеты,И что нам до прозренья, бытия,Когда известны все давно сюжеты..Была весна, он молод и красив,О, как он заразительно смеется,И страсти той неузнанный мотивСквозь суету и чей-то плач прорвется.И обморок у Тани, и хандра,Ей не пройти языкознанья омут,А я шучу отчаянно с утраИ рвусь к нему веселому, родному.За все потом придется заплатить,Но в майский день, на сессии в тумане,Едва ловлю и голос тот и нить,Лингвистика нас нынче не обманет.Мы под дождем смеемся в этот час,Забыв зачетки, не узнав ответы,И лишь сердца отчаянно стучат,О, где ты юность, универ и лето…На кладбище такая тишина,Что кажется, весь мир поник и канулВ ту бездну откровения и сна,И я одна, нет Щербы, и нет Канта,Нет никого, ворона так орет,И ель ласкает снова, упрекая,На сессию он больше не придет.Как птица, в поднебесье улетает…Здесь вдохновенный он совсем один,Лингвист от бога в сонме одиночеств.Была весна и сессия, и сплин,И холодок несбывшихся пророчеств.

Омские осенние миражи

Как все уныло, Мастер, как темно,Исхода нет унынью, в этот час.А ведь не полночь, полдень за окном.И прошлое не так волнует нас,Как то, что завтра будет, ангел мой,Как то, чего лишились мы теперь.Там осенью запахло, не весной.И как прожить без всех былых потерьМой черный кот по-прежнему сердит,Сгребает листья, все готов поджечь,А Искуситель странно деловит.Для новой драмы там готов сюжет.Все будет, словно птица в этот мракУходит Пушкин, про дуэль забыв,А мир готов для распрей и для драм,И как уныл Шопен, он захандрил.Маэстро, а давайте-ка мажор,Нет черной дамы, больше нет огня,И только темных дев я слышу хор,И он уносит к пропасти меня.И надо б отряхнуть кошмар тоски,Но вряд ли я смогу, мой вздорный кот,И снова бы по кладбищу пройти,Да Фауст рассердился, не дает…

Прогулка к Старой крепости с котом. Арестант

Тяжело шагая по камням,Выходя на берег невзначай,Он смотрел, как алая заряСветит и внезапно, и случайно.Мертвый город что-то говорит,И лепечет птица в вышине,Ничего его не удивит.Мир беспечен, отдает волнеДушу, в Питер он несется вдруг,Там Порфирий бродит средь пучин,Это снова жизнь на новый кругИх уводит, он совсем один.Мертвая старуха средь тенейПросит, чтоб ее не убивал.И несется в пропасть, и больнейЖить среди нагроможденья скал.Скоро Демон будет среди нас,Здесь художник дивный тот рожден,Арестант вдруг оборвет рассказ,И растает в осени, как сон.Тихий миг иного торжества,И печаль, которой не унять.Осень рядом, и она права,Город ждет, не прочь его принять.Будет там ему еще страшней,Комната, как гроб, иная боль.Но игрок все выше и сильнейПроклинает пропасть и с собойОн уносит прежние года,Страхи, сплетни и азарт немой.Одиссей вернется навсегдаВ крепость, и уводит за собой,Осень над Сибирью, тихий свет,Ничего как будто впереди.Он вернется в эти шири? НетТолько Командоровы шагиРазличаю, ничего потом,Кот со мной, пошли же без хлопот,Гонится за призрачным листом,И по лужам к пропасти идет

Художник осени

Сегодня ночью живописец пишетЛес за окном в различные тона,И спит мужчина, он пока не слышитЧто осень так прекрасна, но больнаТоской о страсти, и печалью дышит,И хочется немного полетатьНад золотом и алой краской листьев,Чтоб вдохновиться осенью опять…Но что там? Исполняются желанья,Пегас в тумане прямо за окном,И вырываюсь в мир очарованья,И покидаю мой заснувший дом,Над Иртышем притихшим, над поляной,А там опять русалок хоровод,И старый Леший будет неустанноТам краски разводить, и маг поетО том, что восхитительны картины,И Мастер улыбнётся свысока,И дарит нам то золото лавину,То багрянец и кисть в его руках.Как дирижёра палочка, взлетает,И музыка та дивная слышна,И пусть опять природа увядает,В мажор его стихии влюблена…Сам Штраус с ним, и вальс его несетсяКуда-то к звездам, и горит заря.Опустит кисть, победно улыбнется,Какая красота, и все не зря

«Как тихо на Арене в эту осень…»

Как тихо на Арене в эту осень,Ей только снятся наши крики вновь,И в Балашиху звон победы приносят,Ей дарят и надежду и любовь…А что же ты, красавица-Арена,Покинута, пустуешь в этот час,Омск в ожиданьях светлой перемены.Строители угрюмые молчат…Затихла ты, и гром трибун лишь снится,И что нас всех избавит от тоски?Что оживит те славные страницы,Впусти нас снова в свой предел, впусти…Мы в Омске ждем грядущие сраженья,Нам без Арены очень плохо жить.И в этот час какой же злобный гений,От ястребов пытался отлучить?Как тихо все, как тишина пугает,Мы навсегда запомним этот год,И что еще верхушки там решают,И почему безмолвствует народ…И в Балашиху звон победы приносят,Ей дарят и надежду, и любовь…Как тихо на Арене в эту осень,Ей только снятся наши матчи вновь,

Художник и его кот

Хозяин куда-то умчался тайкомИ пусто на даче в тот пасмурный вечер.И только беседует ангел с котом,И листья швыряет и делать им нечего.– Да он не вернется, не жди его, кот,Он с кем-то и где-то отпразднует встречу,А кот не поверил, художника ждет,И листья сгребает, пусть бесится ветер,Пусть ангел смеется, ему-то плевать,Он знает, художник его не оставит,И будет осеннее солнце сиятьНе грея, и жмурится рыжий красавец.Откроет глаза – больше ангела нет,Лежит на террасе листок золотистый,Но что это? Осени дивный привет,И ветер в окно, разозлившись, стучится.И нет для печали внезапной причины,Все это неважно, все это потом,На даче, художником снова покинутой,Беседует ангел печальный с котом.

Мастер и его кот

Я говорил, что он еще вернется,А ангел не поверил, грустный плут,Когда блестит октябрьское солнце,Так хорошо писать картины тут.От шума городского мы укрыты,И нет гостей в убежище его.О чем молчит мой Мастер знаменитый,И вспоминает в этот час кого.И белый холст, как снегом занесенный,И лай собачий где-то за окном,И то ли он покинутый, влюбленный,Я ничего не ведаю о том.На лист посмотрит, на листок от кленаИ снова курит молча в тишине.Наверно все же нынче он влюбленныйЖдет Маргариту, но не скажет мне.Куда же снова ангел подевался,Мне не с кем в этот час поговорить,И только у соседей звуки вальса,Пошли туда, да хватит нам курить.Но кто кота послушает, и сноваВ урочный час у роковой черты,Грустит мой Мастер, и в штрихах былогоПроступят и грядущего штрихи

Художник, кот и Муза

А знаете, вы гениальный художник,Конечно же знаете, бог вас спаси,У целого света, у жизни заложник,Такой вы прекрасный, должно повезти,Хотя, как всегда, мастера не в почете,И чаще беседуя только с котом,Вы снова к картинам и письмам вернетесь,Твердя о несбывшемся и о былом.Все тайны хранит этот рыжий котяра,Он странно спесив, он не может понять,Что Муза не дева, и в пору удараОна помогает все в мире обнятьА знаете, Мастер, ведь вы совершенство,И это не лесть, я не льстила вовек,Какая же радость, какое блаженствоОстаться в осеннюю пору, пусть снегВсе выбелил, золото стало золою,И все-таки я никогда не уйду,И кот мне поможет остаться собою.В сиянье сирени, в раю и аду

«Сегодня Любаша сбежит на свиданье…»

Сегодня Любаша сбежит на свиданьеОт старого мужа в осеннюю хмарь,В плену листопада утонут признания,Усердствует где-то оглохший звонарь.Мой город живет в эту осень в угодуКакому-то богу иному во мгле,И все еще так благосклонна погода,И все еще листья стремятся к земле.Откуда все это, ведь так не бывает.Живая, счастливая Любочка вновь,Какой – то парнишка ее увлекает,И тайну хранит эта лунная ночь.А в доме играют какие-то гости,И кружатся в вальсе забытые дамы,И только осенний тот призрачный городНа счастье и боль нам, конечно же, дан он…И вздрогнет от звона, последнее лето,Оставив влюбленных в той осени снова,В ненастье внезапном ждет счастья и света.Таинственный спутник влюблен и взволнованИ все еще живы, и осень ликует.И в темной аллее забытого садаМечта над реальностью злой торжествует.А сердце все любит, а сердце так радо

Пленники любви и красоты. Врубель в Омске

Царевна лебедь в черной бездне водПлывет куда-то в Пекло и зоветТуда же живописца в поздний час,И смотрит в душу, провожая нас.За окнами унылый листопад,И кажется все золото под ногиШвыряет ветер целый час подряд,Когда замрет Художник на пороге.Он путает и время, и миры,К реальности не может он вернуться,И так пугает этот шарм игры,Где Демон со скалы вдруг улыбнулся,И ищет Пан в глуши еще цветок,Который расцветет для нас с тобою.И только ал и призрачен восток,А пленники любви живут любовью.Страсть пепелит, пугает пустота,И где-то там, в тумане, за чертою,Опять склонился молча у холста,И призраки уводят за собою.Повержен Демон, Пан нашел цветок,И Лебедь из тумана выплывает,Перед картиной замирает Блок,И новую поэму сочиняет.В наивности его и высотеСовсем иная видится картина,И только блики меркнут на холсте,«И путь земной дойдя до середины»,В лесу дремучем где-то у ручья,Ждет не царевна нас, а Берегиня.О, Живописец, эта даль твояНас всех сегодня к пропасти откинет.И будет мир у роковой чертыСовсем незрим по всем его приметам,Когда Царевна с дикой высотыУходит в бездну, он лишится света.Там душно и темно в таком плену,Туда нам всем пока не дотянуться,И только Демон в пустоту взглянул,И грустный Ангел молча отшатнулся.Погряз в скандалах и тревогах мир,В преддверье бунта завывает вьюга,Художник глух – метель скулит над ним,Царевна Лебедь – вечности подруга,В тумане проплывают двойники,И пьяный Блок бессилен, но прекрасен,Ты только нас в тот мир немой впусти,Мы эту бездну видим не напрасно…На Невском тьма, как в озере лесном,И никого не будет рядом с нами,На полотне, в реальности инойК былому возвращаясь временами.И где-то там, а где? И иной глуши,Художника забытая картина.Ты эту боль и вечность напиши,Но пусть Царевна Лебедь нас покинет…Пусть мечется безумная душа,Уйдя от нас и возвращаясь снова,Мы слушаем симфонию, дышаИ не вдыхая запаха чужого.За миг, за час до вечности и сна,Нам живописец снова помогаетПонять, что это вечная веснаВ тот листопад стихии утекает.А в преломленье страсти есть любовь,Когда во тьме прорвется лучик света,Царевна Лебедь навсегда с тобой,И узнаю тот мир по всем приметам,В безумии есть мудрости мираж,А в мудрости безумие таится,И наша жизнь, не дар, а лишь шантаж,Когда она в иное воплотится.И каменных цветов несу букет,Туда, на площадь, где с Музеем ДрамаПереплелись на много – много лет,И где художник нас ведет упрямоПо Любинскому в полночь и весну,Когда здесь листопад давно бушует,Царевна Лебедь приплывает к нему,Хотя в тиши он Демона рисует.Повержен или брошен в облака,Мятежный дух летит навстречу к люду,И Врубеля волшебная рукаМой дивный град изобразит, и чудуПреображенья, света и теплаНам не постичь, и где-то там, в тумане,Его Царевна в пропасть увела,Его легенда о любви обманет…Мир живописен и порой жесток,Но написать его, являя свету,О, листопад, и призрачный листок,В его Сирени, и по всем приметам,Мы будем долго видеть этот миг,И каменных цветов мираж и чудо,Я нерадивый, вздорный ученик,Явленье чуда больше не забуду.

Три сестры Омск 1916 года

Скажи мне, где та женщина земная,Уставшая от призрачных забот,Увижу и наверно, не узнаю.Ведь есть здесь только рукопись и кот.Кот мирно спит и видит сны цветные,Он тигр и хозяин тех миров,А мне еще бы написать как жили,В Сибири три сестры в конце веков,Как адмирала встретили в печали,И полюбили до скончания дней,За то и комиссаров проклиналиВ неистовой печали все сильней.И все-таки детей они рожали,И верили, что так вернется Русь,И только сны о дивном адмирале,Им навевали и тоску, и грусть.Я видела портрет его в гостиной,Потом в забытом старом сундуке,Но дом уютный так и не покинул,И кто он знали даже внуки все.И комиссары злее становились.Но не могли согнуть их до конца,Прошли года, они не изменились,Но стало легче думать и дышать.Они ушли, все власти отвергая,И вспоминая тот далёкий год,Когда столицей Омск провозглашая,Он обещал им, что еще придет.Наверное, за миг перед расстрелом,Ему явились снова три сестры,О городе заснеженном запелаВ Иркутске вьюга, стихнув до поры.О, как же тяжко было оставаться,И видеть комиссаров пьяных пыл,И помнить бал, и слышать звуки вальса,И знать, что обещанья не забыл.Смотрю на их портреты, время тает,И воскресают снова три сестры,За год до бунта ничего не знают.И счастливы до роковой поры.И все, что с ними больше не случится,В моем романе снова оживет,И рядом души их парят как птицы,И адмирал сквозь время к ним придет.Придет, на миг задержится у двери,И что-то скажет, мне не разобрать,Но главное, надеяться и верить,И не сдаваться в грозный час опять,А где-то не утихла мировая,И смута не оставит их сердца,Все как теперь, но верили и ждали,И прадеда, и деда, и отца.И никуда они не убегали,Хотели умерев землею статьЛишь в этом мире скорби и печали,И возродиться, чтобы жить опять

Сон о деде и прадеде

Светлой памяти деда Николая Карловича Матейкина

А ночь была загадочно-темна,Таинственна, она дышала хладом,И откровений гибкая волна,Бросала в пропасть, но влекла услада.И забывая то, что тяготит,И не дает счастливой оставаться,Я вспоминала тот, иной мотив,Среди стихов, и музыки сенсаций,Все было сплетено в один сюжет,А он по ходу пьесы изменялся,И чей-то, мной не узнанный портрет,На той стене далекой оставался.Я все гадала, кто же он такой,И почему ко мне он так приближен,От этих снов совсем забыв покой,За той чертой стал и родней, и ближеМне этот человек в урочный час,Рассеются сомненья и печали,И будет все так ясно там у нас,Ну а пока остались только дали,И тайны тех забот и тех трудов,И холодок отчаянной улыбки.И пусть пока принять ты не готовВсе откровенья, споры и ошибки.Но ночь не вечна, уплывет луна,Останется надежда на спасенье,Вступает в силу новая весна,И новые нам дарит откровенья.И все яснее вижу я портрет,И древние поверья вспоминаю.Ко мне опять приходит юный дед,И Первая грохочет Мировая.Их всех забудут после, зачеркнутИх подвиги и жуткие потери,Они так рано навсегда уйдут,Хотя увидеть внуков так хотели,Но сыновья росли тогда без них,И вдовы с комиссарами остались.Портреты среди хлама, старых книгВ той бойне озверелой затерялись.И только мы не смеем их забыть.Пытаемся увидеть и вглядеться.И нас ведет в том лабиринте нить,Я вырываю из забвенья деда.Он смотрит так, как будто бы узнал,Хотя давно я старше и смелее,И знаю тот трагический финал,Но рассказать ему едва ль посмею.Героем станет сын, жена уйдетК пьянчуге комиссару на рассвете,Но музыка пьянящая поет,Ласкает душу этот теплый ветер,И мир преобразился до поры,И мы уходим в свет его и тени,И соблюдая правила игры,Расстаться мы не можем больше с теми,Кто щедро нам дарил и свет и жизнь,Она была печальна и прекрасна,И понимая сны и миражиСпешу туда, и знаю не напрасно.Соединится род в усадьбе вновь,И ржут в ночном стреноженные кони,И в лунном свете дед ко мне идет,Он отозвался, он узнал, он понял.

.Сон о старом костеле

Светлой памяти моего любимого ветерана

Ковальчука Константина Николаевич.

Десантники уходят в небеса,Их маршалы сегодня провожают.Но пусть еще побудут полчасаЗа праздничным столом и пусть подарятНам эту силу духа в дивный час,Когда опять отметим все Победу,Десантники останутся средь нас.На этот раз мы провожаем деда.То снег, то солнце дарит нам весна,И все расстаться силы не хватает,И там ему приснится вдруг война,В тылу врага товарищ умирает.Мы слышим их рассказы в этот час,И мертвые с живыми остаются.А он все время с нами и за нас,Сражается, и в праздничном салютеЕсть торжество печали и мираж,Мы с ним с войны все время возвращались,И Карлов мост не взорван, на шантажФашистов снова смело отвечают.И Будапешт опять замрет в цвету,Дед старый замок снова вспоминает,И девушку далекую, и ту,веселую, она не оставляет.И снова эта дивная весна,46 —ой, бескрайняя Россия,И ты домой вернулся, старшина.И встретили на станции родные.Все были живы в дивный этот час,Да и потом в 9 день все время,Как ходики торжественно стучат.Смотрю в глаза и верю, и не верю.Вот и теперь опять пришла весна,Но без тебя, как больно и как странно.То снег, то солнце, празднует странаТвою победу, молча ветераныПьют за ушедших, и в салюте вновьИх души отразятся в этот вечер.Для тех, кто выжил, отступает ночь.Мы расстаемся, но до новой встречи.Но пусть еще побудут полчаса,Пока салют торжественный сияет,Десантники уходят в небеса,Их маршалы навечно провожают.

За нами Москва

Москва жила в предчувствии войны,Когда туда пришли сибиряки.О доме им еще приснятся сны,О городе в излучине реки.Там, где была Застава Ермака,Дремучий лес, и тишина болот,Там выросли они, и на векаСибирь родная в душах их живет..В столице все иначе, все не так,Тревоги и печали тут сильней,Но рвется к граду оголтелый враг,На прочность испытает он парней.Все впереди и Прага и Берлин.Пока у них столица за спиной.Не думали, что мы не устоим,Они пошли в отчаянный тот бой.Тушили зажигалки, Кремль укрыв.Как низко самолеты пролетали.И каждый был и молод, и красив,И о любви они еще мечтали.Но разгорелась жуткая война,Москва была темна и так угрюма,Слезам тогда не верила она,Да и рыдать никто из них не думал.Они рвались в отчаянный тот бой,Готовы защищать ее и драться,И каждый был на той передовой,И отступать никто не собирался.Они еще не ведали побед,И спали днем, а ночью воевали,Фашистов видя тот кровавый след,Разбить их у Кремля там обещали.И старый Кремль, укрытый сетью грез,Сибирякам отчаянным поверил.Пройдя Берлин и Прагу в свете звезд,Они вернулись, все забыв потери.Пришли не все, кто был в сороковом,Не все вернулись из того похода.А он остался сильный и живой,Мы вновь по Красной площади проходим.И видит он те ливни и жару,И снова самолеты низко —низко.Москва слезам не верит, на пируТам маршалы с солдатами так близко.Им есть о чем теперь поговорить,И не грустят они, и не сдаются,А главное она как встарь стоит.И гимны победителям там льются.

Рассказ ветерана