скачать книгу бесплатно
Кошмар победы. Князья и воины
Любовь Сушко
Очередной роман из цикла «Князья и герои» посвящен серому кардиналу Средневековой Руси князю Всеволоду Большое гнездо, который в эпоху князя Игоря был по сути великим князем, хотя град его Владимир еще не стал столицей Руси, этот князь правил славянским миром, сыграл роковую роль в судьбах людских и заслужил упоминания в «Слове».
Кошмар победы
Князья и воины
Любовь Сушко
© Любовь Сушко, 2019
ISBN 978-5-4490-9143-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Любовь Сушко
КОШМАР ПОБЕДЫ
КОШМАР ПОБЕДЫ ВСЕВОЛОД – РЮРИК – РОМАН
Это вы, раздорами и смутой
К нам на Русь поганых привели
«Слово о полку Игореве»
ПРОЛОГ
И снова из глубины веков до нас доносится его имя. Многократно повторенное, оно звучит все яснее, и кажется родным, хорошо знакомым каждому – Князь Игорь…
Но что нам известно об этом человеке и о времени, в котором ему пришлось жить? Почти ничего.
Вторая половина 12 века знавала многих князей, но так вышло, что помним мы чаще всего его одного. Знаем, с кем был, и против кого шел, как совсем один вышел против половцев, оказался в плену у Кончака и вернулся назад.
Кто они, те неведомые князья, которых призывает неведомый автор отомстить «за Игоревы раны». Они были братьями по крови и непримиримыми врагами, бросившими Новгородско-Северского князя на произвол судьбы.
Баян называет Великого киевского князя Святослава Всеволодовича и брата его Ярослава Галицкого, на дочери которого был женат князь Игорь. Он называет Владимирского князя Всеволода Большое гнездо. Прежде всего, к нему обращены все упреки, звучат имена сыновей Ростислава – Рюрика и Давида, могущественных Волынских князей Мстислава и Романа. Последний из них скоро присоединит к себе и Галич, и на какой-то срок станет несокрушимым властелином. Называет он и Глебовых детей – князей рязанских.
Имена, имена, имена…
За каждым из них судьбы, потонувшие в глубине веков, о которых нам почти ничего не известно.
Мы знаем лишь о раздорах и смутах, когда родные были хуже чужих, а с чужими приходилось обороняться против своих.
Мрачная эпоха русского Средневековья, со своими тайнами и загадками, которые хранят седые века.
Автор «Слова» призывает их к единению и восклицает:
«Это вы раздорами и смутой к нам на Русь поганых привели».
Иногда говорят, что сам князь Игорь начертал слова эти, и оставил завещание своим потомкам.
Что там происходило и происходить могло в те времена?
И с огромным волнением прикасаемся мы к далекому прошлому, совершая путешествие через века, и становимся соучастниками происходящего, принимаем сторону одних и отвергаем других.
Мы знаем, чем закончится то, что начиналось при Игоре – порабощением и двухсотлетним татарским игом. Они могли только предчувствовать это и догадываться о том, что могло произойти. Им всем посчастливилось не дожить до кошмара, выпавшего на долю их внуков.
Кровавая, дикая история делалась тогда их руками. Если бы не вражда и не раздоры, многих бед могло и не случиться в те роковые дни. Но ведь не с них все начиналось. Еще раньше дети великого Святослава не могли поделить уделов, бестрепетно нарушая заветы своего отца. И хотя существовали законы, но были они для них не писаны, не собирались они им подчиняться. Когда младший из сыновей Владимир, пошел по трупам братьев своих к Киеву, разве не тогда все начиналось? Князя-братоубийцу льстивые чужестранцы – священники назовут святым, невинно убиенных вспомнит только сын его Ярослав, потому что мертвые были ему не опасны, а могли верную службу сослужить. Так все начиналось, а завершится полным крахом и жутким рабством, которое будет длиться несколько веков и в душах их потомков останется навсегда. И после Владимира, знавшие, что по закону трона им не дождаться, не особенно церемонились с более удачливыми своими соперниками.
Уцелевший в братоубийственных войнах Ярослав подарил Руси небольшую передышку, желая приобщить ее к остальному миру. Но тень Святополка Окаянного, погубившего старших братьев, продолжала витать над Киевом и в его дни. Он помнил и том, что только смерть Владимира Святого избавила его от схватки с родным отцом, когда поход Новгорода против Киева был уже делом решенным.
Он правил долго, заручившись поддержкой средневековой Европы, никому не приходило в голову сместить его. Но после смерти Ярослава соперничество началось с новой силой. И полилась кровь виноватых, а чаще и невинных людей. Снова меч оказывался в руках у братьев, как звери лютые, шли они друг против друга, и никакого удержу не знали, не могло их остановить насильно принятое Владимиром христианство. Страх перед богом всегда отступал перед неудержимой жаждой власти. Много голов, чаще чужих, чем своих было сложено на тернистом и жутком пути к власти безграничной над землями и душами русскими.
Так уж вышло, что сильнее, хитрее и яростнее многих оказался Владимир Мономах, женившийся в свое время на греческой царевне и получивший, как он полагал прав на Киев больше, чем остальные, хотя он и не был старшим в роду.
После дерзкого его похода к Киеву, вражда не только не только не ослабла, но усилилась. И Олег, старший в роду, всю жизнь положил на то, чтобы с Мономахом бороться. Не удалось ему одолеть Властелина и в изгнании пришлось жизнь свою завершить, подтвердив, что справедливость здесь не торжествует. И был он прозван в народе Гориславичем. Ненависть дедов передалась и внукам их: при Игоре и Всеволоде – внуках Олеговых, она возобновилась с новой силой. Снова честь столкнулась с бесчестием, а вера с предательством. Втянутые в эту борьбу, они ни остановиться, ни примириться больше не могли, до самой смерти своей. И всегда получалось, что прав был тот, кто сильнее и хитрее, кто не скупился на клевету, коварство и предательство.
Для победителей никакие законы не были писаны.
Ненависть и зависть заставила младшего в роду Мономаха Всеволода даже имя Игоря из всех летописей своих убрать, пойти на убийство и детоубийство – сыновья Игоря были уничтожены почти вместе с ним самим.
И исправили летописи, и переписали историю, все, что могло как-то против него быть, исчезло без следа. Всеволод большое гнездо, был уверен, что ему удалось обмануть время и переписать историю. Но зависть и ненависть не слишком надежные союзники. «Слово» князя Игоря осталось единственным, но самым важным документом, повествующим о том времени. Оно назвало всех по именам и повествовало о тех бесчинствах русских князей.
Оно уцелело каким-то чудом, и повествует о черных делах вершителей судеб. И хочется верить не переписанным рукописям, а этому старинному документу мрачного и дикого средневековья.
И мы переносимся вглубь времен и можем взглянуть в лица участников тех событий роковых. Почему молчал не только вероломный Всеволод, но и Ярослав, которого они прозвали Осмомыслом, и был он отцом жены князя Игоря -его ближайшим родственником, дедом его сыновей. Каждого из них постигло возмездие. Предавший Игоря Ярослав пережил убийство сына своего Владимира, а единственная его радость – Галич, которым он так гордился, достался союзнику Всеволода – Роману Мстиславичу и навсегда перешел в чужие руки. Но и сей славный князь, не раз свергавший коварного Рюрика и мстивший стоявшему за его спиной Всеволоду – получил сполна, когда был предательски убит то ли ляхами, то ли людьми все того же Всеволода, кто это мог разобрать в далекой Польше? А когда покушение не удалось в первый раз, его повторили снова.
Остались в полной неизвестности его малолетние сыновья, один из которых станет впоследствии князем в Галиче. Даниил, прекрасный и мужественный, в отличие от внука Всеволода – Александра, прозванного Невским, умрет, не склонив голову перед татарскими ханами.
История укрыла от нас поединки, противостояния, лица князей. Но каково место каждого из них в жуткой драме, когда поражение могло оказаться триумфом, а победа настоящим крахом обернуться.
Справедливость должно была торжествовать, имя Игоря Святославовича воскресили историки, и мы знаем его лучше, чем победителей, а они нам интересны, только по отношению к нему. Разве могущественный Всеволод мог помыслить о том, что так будет?
Заглядывая вглубь бездны, мы видим одновременно и небо. Дети этих князей, шагнув в татарское рабство, стали совсем иными, они расплачивались сполна за грехи отцов. Ярослав, сын Всеволода, видел Киевские развалины и заново отстраивал сей град. А потом пришел в этот мир мужественный и благородный Михаил Черниговский, не склонивший колен и стоявший до конца, а вслед за ним и Михаил Тверской, предпочитавший гибель унижению и рабству. Но они платили за вечную вражду и ошибки отцов своих. Но те муки и страдания, которые они приняли, должны были заставить содрогнуться их предков, где бы их души к тому времени не находились.
Всю жизнь яростно боровшийся за великий стол князь Всеволод и понятия, вероятно, не имел о том, какое наследство оставил он своему сыну, как придется отважно сражаться и страдать его внуку, чтобы самим фактом своего существования отмыть от грязи его имя. Потребовались подвиги и лишения, лютая смерть в орде.
А яростный, честолюбивый и мужественный Роман обрек на муки и дикую борьбу своего сына Даниила. Что переживала насильно постриженная в монахини союзниками отца дочь Рюрика. О чем и о ком должна будет молиться она в тесной своей келье?
А в Галиче свершится невиданная по жестокости даже для тех времен казнь, на земле деда своего растерзаны будут сыновья Игоря Святославича. Но им удастся избежать татарского рабства и вечного позора. Но все эти муки, гонения, пожары – завтра, о них не могут еще знать русские князья. Мы хотим заглянуть в начала тех вовсе не славных дел.
Мы стоим на краю обрыва времени, которое назовут потом «до монгольского нашествия». Мы посмотрим на тех. Кто стал героями «Слова о полку Игореве» Они, может быть. Были и пострашнее всех Чингисханов и Батыев. Но кто они?
Злодеи и жертвы, жертвы и злодеи.
ЧАСТЬ 1 ВЕЛИКИЙ АВАНТЮРИСТ
ГЛАВА 1 ИГОРЕВЫ ВРЕМЕНА
Их было много в этом мире – русских князей. У каждого из них был свой удел, завоеванный или доставшийся в наследство. Не все их имена остались в летописях и памяти, но они жили, любили, страдали, ненавидели. Иногда они были счастливы, чаще выживали. Они рвались к небесам, но чаще приходилось ползать по земле, и это не могло не печалить удельных князей. А часто и уделов на всех не хватало, да и соседи завоевывали уделы, умножая свои земли. Так и становились изгнанниками, и с такой участью примириться было еще труднее. Вкусив сладость и великую силу власти, они готовы были и жизни лишиться, чтобы вернуть себе все, что у них было отнято. И начиналась братская вражда с новой силой. На роли героев и властелинов каждый из них неизменно выдвигал себя. И самым заветным и желанным оставался все еще Киевский стол, хотя древний град уже потерял свое значение к тем временам. Отстроил и сделал столицей могущественный Всеволод свой Владимир, не нужен был ему Киев. Для многих на бесплодные устремления к столице вся жизнь уходила, а хотелось передохнуть и просто пожить, смерть уже стояла за спиной. Она караулила и беспощадно наказывала того, кто сеял зло и напрасно тратил силы свои и лучшие годы транжирил. И не было силы могущественнее, угрозы страшнее, чем эта старая дама с косой за костлявыми плечами
О, как хотелось им все изменить в последние минуты и совсем по-другому жизнь свою единственную прожить. Но в тот миг все и обрывалось, и никакие мольбы, никакие подарки не могли задобрить старуху, которая не собиралась ни к одному из них приходить дважды. Марена оставалась неумолима.
Но живые продолжали мечтать о Киеве, безрассудно и азартно рвались в новые сражения, чужие ошибки их ничему не учили.
В след за Владимиром, еще одной столицей земли русской стал и Галич. И князья эти были сильнее и могущественнее Киевского князя, они не только к нему на поклон не ездили, но и во внимание его не брали больше. А оставался еще и вечный соперник Киева – Новгород, с былинных времен не подчинялся он столице, и теперь ничего там не изменилось. Никогда киевских ставленников не жаловали здесь и жили Новгородцы своей особенной жизнью.
То здесь, то там обнажались мечи, и схватки новые начинались неизменно. И проигравший с наемниками – чужаками возвращался, чтобы наказать обидчика и вернуть назад свои володения. В редкие годы, когда ничего такого не случалось, записывали летописцы кратко «миру быть», но много ли таких записей можно в летописях отыскать? И бесстрастно описывали они происшествия, заносили имена родившихся и умерших князей. И не всегда удавалось им в мире этом оставаться бесстрастными. И потому в разных летописях по-разному оценивались эти события, и трудно было понять, кто же прав из них, а кто виноват был. Часто и князья могущественные заглядывали в летописные своды, чтобы посмотреть, как все это выглядит в записях тех.
Перед решительными схватками часто обращали свой взор в небеса князья русские, ища защиты и поддержки у таких же отважных воинов, приходивших в этот мир до них. Но часто безмолвием отвечали им предки на неправедные их дела.
Даже вечная вражда должна была завершиться рано или поздно. Остановило ее татарское нашествие. Но потом она разгорелась с новой силой. И только Куликовская битва на время смирила их, чтобы еще через сто лет поставить последнюю точку в том противостоянии.
Сколько страдали они, сколько крови было пролито, городов сожжено, князей и воинов замучено, прежде чем появился в этом мире князь Дмитрий и благословил его Сергей Радонежский на сражение великое, но и после него еще большие беды на головы и Москвы, и русичей всех обрушились.
Но мы обращаемся ко времени, когда вражда их была в полном разгаре, к тем, кто до самых небес разожгли ее костер и примириться никак не могли. Только смерть одного или другого князя заставляла на мгновение ее затихнуть, а потом с новой силой она разгоралась.
И схлестнулись внуки и правнуки князя Ярослава, прозванного Мудрым. Дети старшего его сына, с младшими – мономаховичами в те дни бесконечный спор свой вели. Мстя за обиды и унижения, которые им пришлось в свое время пережить.
Самым ярким из старших оказался Рюрик, названный в честь внука Гостомысла, легендарного варяга, призванного когда-то на Русь, где не было князя своего. Долго и справедливо правил он в Новгороде, а потом его родственник Од и Киев себе подчинил, и прозвали его Олегом Вещим. До сих пор еще баяны на пирах пели былины свои о тех старинных временах и подвигах сих князей-богатырей, и считался Рюрик праотцом всех славянских князей.
А этот Рюрик, в отличие от славного предка своего был только младшим и только одним из удельных князей, и при его гордыне и честолюбии не могло его устраивать такое положение. И угодно было поддержать его судьбе, провидению и князю Всеволоду. И выдвинулся он дальше, поднялся выше, чем даже мечтать мог в самом начале пути своего.
Он и на самом деле по силе духа отличался от братьев своих, во сне великокняжеский стол видел, и решил, что жизни его и сил хватит, чтобы Киев завоевать.
И во снах, несомненно, бесом посланных, он все время восседал на великокняжеском столе. Сначала он томился оттого, что в реальности все были на стороне его старшего брата Мстислава. Но он вовсе не собирался отступать перед препятствием, и обстоятельства медленно и неуклонно менялись в его сторону.
Он всем своим видом подчеркивал превосходство и уверенность в себе, так, что и другие верить стали. И совесть его пока была чиста. Многие знали, какую роль случай играет для того или иного князя. И Мстислав ни в чем не мог его упрекнуть, хотя видел, насколько коварен и хитер братец его младший.
ГЛАВА 2 БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ
И в самые тяжелые минуты Рюрик не был уверен в том, что судьба была к нему справедлива. Хотя бы, если вспомнить о его рождении. Ему была дана такая жажда власти, обещана такая высота, но как только он приближался к ней, место уже оказывалось занято совсем другими, менее достойными, чем он всех этих благ. Рюрик убеждался в том, что ему не дождаться своей очереди, обычным путем до Киевского или Владимирского стола не дойти. Но ему ли не знать, что всегда существовали обходные пути, пусть не такие прямые, но верные. Он дал себе слово не причинять большого вреда своим друзьям – братьям, но и о себе забывать не хотелось.
Он ждал и готов был заключить союз с любым из князей, готовых воспользоваться его услугами, его умом и хитростью в обмен на власть над этим миром. Хотя такое трудно было придумать, но он наделся, что рано или поздно такой человек появится. Правда он не думал о том, как потом, когда всего добьется, они станут делить обязанности, но сначала надо было найти князя.
И судьба, да и сам Дьявол, узнав о его мечтаниях, послал к нему Всеволода. Сей князь был еще молод тогда, и ему тоже не на что было особенно рассчитывать, но в хитрости и властолюбии с ним мало кто из старших сравниться мог. И до сих пор он безжалостно отметал всех, кто набивался к нему в союзники. Одни были слишком благородны, другим не хотелось много, они довольствовались тем, что имели, третьи своего страха перед ним скрыть не могли. За приятной внешностью юноши таилась черная мгла, пропасть, в которую так легко и просто было угодить, да невозможно выбраться.
И Всеволод в те дни был страшно недоволен поисками своими. Рюрик не помнил, когда они в первый раз встретились, но показалось ему, что знали они друг друга всегда и созданы были друг для друга. Слова Всеволода он запомнил:
– Все права в руках Олега Гориславича, но править будешь ты, потому что мы свои права установим и их с нами считаться заставим. Тогда он впервые услышал имя Волынского князя Романа, хотя долго еще потом не встречался с ним. Но знал, что из всех на него Всеволод рассчитывает, но знакомить их пока не собирался почему-то.
Конечно, тогда это был только разговор, мечтания, но как они оба хотели, чтобы все стало реальностью. Всеволод для него еще долго оставался неразрешимой загадкой, ничего он о себе не говорил, для себя ничего не хотел. Это не могло не вызвать подозрения у Рюрика. Ему хотелось точно знать, какую роль он себе отводит и что получить хочет, если Рюрику с такой легкостью отдает великий стол. Он немного робел перед ним, не хотел впасть в немилость, и совсем не хотелось потерять ему того, кого он так долго ждал.
У Всеволода в то время уже был Владимир, еще при деде его Юрии Долгоруком, считавшийся столицей земель русских, он любил его, строил и никуда из него уходить не собирался. Но ведь не мог же его Владимир, как бы он хорош не был, с самим Киевом сравниться. Неужели, сделав все, он собирался оставаться во втором граде, а не занять первый.
Рюрик уже привык никому в мире не верить, а особенно своим союзникам, но разгадки этой надо было ждать еще какое-то время.
Он все время оглядывался на Всеволода, и решил впутаться в схватку, а там будет видно. Они нашили друг друга, и весь оставшийся путь им предстояло вместе и рядом пройти. И все будет в их руках, и они договорятся друг с другом. Так для себя решил молодой завоеватель,
Он стал прислушиваться к рассказам о прошлом, но не ради простого любопытства, ему нужно было знать, как там все было. Легко было, придя на Русь править Рюрику и Олегу, когда не было никаких соперников. Они еще героями и спасителями стали. А теперь, когда весь мир поделили на уделы, скольким придется быть странниками и скитальцами. Все принадлежало завоевателям. И с ужасом подумал Рюрик, что вся жизнь может уйти на борьбу, и править некогда будет. И что потом, когда ему уходить придется? Тогда все прахом пойдет. Но не стоило так далеко вперед заглядывать. Надо было себе место под солнцем завоевать.
«Но даже если мне всю жизнь бороться придется, – говорил он сердито, – и тогда ничего страшного – это дело не самое худшее, – так для себя он решил в те дни.
Дни те были самыми приятными и безоблачными, потому что честолюбивые мечты грели. Все получалось, делать ничего особенного не надо было.
И крови он пока еще не пролил, и не предал никого, и на смерть лютую не обрекал. Все это позднее случиться должно было.
№№№№
Всеволод приехал к нему снова на следующий год, и повторил свои прежние пророческие предсказания:
– Русью всей и Киевом владеть должны не Олеговичи, а Мономаховичи, – говорил он убежденно. И с такой радостью слушал Рюрик эти слова, так радовался тому, что так все на их землях и должно быть, и много ради этого сделать собирался.
А во сне видел он себя на сказочном острове Буяне, куда его буря вдруг забросила. Вышел к нему навстречу красивый, статный и печальный Олег и среднего роста, не такой уж видный Мономах. Первый был светлым, а второй – темным. Каждый требовал от него своего и за свою правду стоял. И он уже знал, что станет темным, хотя и давал себе слово стремиться к свету.
В тот миг и потом всегда ощущал себя Рюрик среди двух огней.
– Через многое тебе переступить придется, мне жаль тебя, мальчишка, – -услышал он приятный и грустный голос Олега.
– Ничего, – возражал ему Владимир, – великий стол стоит того, чтобы ради него от чего-то отказаться. И вдруг свет упал на фигуру Мономаха, а Олег во тьме оказался. И во все глаза, замерев, смотрел на них Рюрик, стараясь угадать, что же это могло значить.
– Нечего дивиться этому, – говорил снова Олег, – каждому из нас и свету и мраку равной мерой досталось. И никто не ведает, что хорошо, а что худо, только время потом все по местам расставить может.
– Все люди грешны. Не верь тому, кто убеждать тебя будет, что не грешил, значит и не жил он на свете этом вовсе, а может, сам свои грехи оправдал, да что в том проку, али так глубоко запрятал, что они до поры до времени иным не видны, но все тайное становится явным со временем.
В молчании Владимира Рюрик углядел знак согласия с вечным его соперником.
– Грехи грехам рознь, – подал он голос, когда этого уже не ждали, хорошо, если нет такого, за что особенно стыдно и тошно бы стало.
Но он не мог понять, были ли у Мономаха такие грехи, и почему таким напряженным было молчание во сне его странным, больше на видение какое-то похожим и предупреждение в нем так ясно прозвучало, что грех было не обратить внимания на него. А сам он хотел взглянуть страстно на конец собственного пути, уж очень рассердили они его разговорами такими. Но что сможет сказать он сам, когда вернется вдруг на землю и перед своими правнуками предстанет.
Будет ли он так же гордо стоять с высоко поднятой головой?
Но Рюрик старался не думать об этом больше. И дед его часто говаривал, что только дураки хотят заранее знать свою судьбу, а умные творят ее так, как им этого хочется. А дед его никогда не слыл глупцом.
А другие сны его были красивыми. И видел он очень часто, как подъезжал на белом коне к вратам киевским, которые перед ним неизменно распахивались. И он занимал Киевский стол, и ни одна живая душа ему перечить не посмела бы. Спокойный и рассудительный, выходил он к боярам своим. И провозглашали они его великим князем.
И шли к нему с поклоном все удельные князья с дорогими подарками, а он спокойно принимал их дары и поздравления и такое упоение при этом ощущал, что казалось, поднимался над землей и парил в небесах.
А разве не сбудется сон, который повторялся столько раз.
ГЛАВА 3 ЧЕРНЫЙ ВЕСТНИК
В дни своих мечтаний Рюрик старался забыть о том, что Игорь существует и стоит на его пути, он не погиб в метели, когда был изгнан после смерти отца из родного удела. И он может стать главной помехой на победоносном пути его к Киеву, к славе и вечному блаженству.
И так легко было в снах отправлять его в погреб и вырывать пытками клятву о том, что он перечить не станет и от всего отказывается. Но так легко было только во снах, а жизнь преподносила невероятные дары.
Нужно было найти могущественного помощника и защитника, и он должен быть сильнее Всеволода, подолгу пропадавшего где-то и оставлявшего его одного со своими горестями и неосуществленными желаниями. О, как много он мог бы отдать за то, чтобы они осуществились.
