Тайны Тихого леса

– Чего? – сначала Мирэ даже кажется, что она не расслышала слов мамы. – Нет! Я не встречаюсь ни с одним из них, – возражает она.

– А что тогда происходит? – удивлённо спрашивает миссис Кэннон, заставляя её ещё сильнее возмущаться.

– А я это у тебя хотела спросить. Мэйсон просто ухаживает за мной, но он мне ни капли не нравится, а Юн – мой друг! Зачем ты решила позвать их обоих и даже не спросила меня? Ты хотела меня подставить?!

– Я лишь хотела попить чай, – отмахивается миссис Кэннон. – Но если честно, этот милый мальчик, который вызвался приготовить нам напитки, мне нравится намного больше, чем второй, – невзначай подмечает она.

– А мне не нравится ни один, ни другой! – снова говорит Мирэ, на мгновение задумываясь. Ведь двенадцать лет назад её мать выгнала Юна из магазина. Она была испугана его присутствием и очень зла. Сейчас миссис Кэннон, наверняка и не подозревает о том, кто он на самом деле. Вероятно, она не узнала его.

– Ничего, полчаса страданий, и ты свободна, – вздыхает миссис Кэннон, направляясь на кухню. – Пойдём, в холодильнике есть торт.

Они заходят на кухню. Кружки уже расставлены на столе, а Юн вовсю распивает своё творение, по-хозяйски развалившись на стуле.

– Я нашёл в одном из ящиков лаванду, поэтому добавил её, – говорит он, на что миссис Кэннон улыбается и садится рядом. Она пробует напиток и восхищённо ахает.

– Это невероятно, – говорит она Юну. – Каждый раз, когда я делала чай с лавандой, он не получался настолько вкусным. Ты настоящий волшебник! – миссис Кэннон хлопает его по плечу.

– Это всего лишь чай, – отмахивается он, переводя взгляд на Мэйсона. Тот сидит с каким-то не особо довольным лицом.

– Обычный чай, – ворчит Мэйсон, делая ещё один глоток.

Мирэ тоже пробует, молча наблюдая за картиной. Не нравится ей то напряжение, которое скользит между парнями. Что-то тут явно не так.

Они сидят уже минут десять, а кружки постепенно пустеют. Миссис Кэннон все не перестаёт нахваливать Юна и расспрашивать о его жизни, ещё и делает это так, будто Мэйсона тут нет вовсе. Юн на вопросы отвечает вскользь, но ведёт себя открыто, и потому миссис Кэннон не замечает ничего странного. У него крайне удачно получается строить образ добродушного парня. Сама Мирэ старается изредка поддерживать диалог и все так же внимательно наблюдает за Мэйсоном. Он сидит с недовольным лицом и исподлобья поглядывает на Юна, который его совсем не замечает. Вдруг энергичный диалог прерывается.

– Мне что-то не хорошо, – неожиданно заявляет Мэйсон, опираясь локтями на стол. – Меня тошнит. Мирэ, где у вас туалет?

– Пойдём, я покажу, – отвечает миссис Кэннон вместо дочери и встаёт, выходя из комнаты, а Мэйсон почти выбегает за ней.

Мирэ взволнованно смотрит ему вслед.

– Что это с ним? – невзначай спрашивает она, переводя взгляд на Юна, который продолжает спокойно пить собственный напиток.

– Отравился, – с ухмылкой утверждает он, поглядывая в коридор.

– И чем же? Он всего лишь выпил чая… – Мирэ наваливается на спинку дивана, и ответ приходит к ней быстрее, чем она ожидала. – Юн?

– Что?

– Что ты сделал с ним? Чем ты отравил напиток?

– Во-первых, только его кружку, – начинает Юн, откидываясь на спинку стула. – Во-вторых, я всего лишь добавил туда корень белладонны, что такого? – он строит беззаботное выражение лица, отпивая из своей кружки.

– Что?! Она ведь смертельно опасна! – возмущается Мирэ, испуганно распахивая глаза.

– Даже если так, мне плевать. А вообще, я поколдовал над ней, так что он, – Юн задумывается, сщурив один глаз, – наверное отделается тошнотой. А жаль.

– Но зачем? – она обречённо подпирает голову рукой, навалившись на стол.

– Заслужил, – твёрдо говорит Юн. – К слову, у вас с ним было свидание? – с ухмылкой переводит тему он.

– Нет! – начинает было Мирэ, но в комнату заходит её мама.

– Мэйсону очень плохо, – коротко говорит она, но все понимают о чем речь. – Думаю, ему стоит отправиться домой и посетить врача. Мирэ, вы где-то кушали, когда ездили на свидание?

Мирэ успевает поймать на себе ехидный взгляд парня напротив после этого злополучного «ездили на свидание».

– Мы только пили кофе, – сквозь зубы цедит она, угрожающе смотря на Юна.

– Даже не знаю, что с ним… – вздыхает миссис Кэннон.

Через пару минут молчания, Мэйсон возвращается на кухню.

– Я поеду домой, – коротко говорит он, весь побледневший и вялый. – Провожать не надо, дорогу до двери найду сам. До свидания.

Мэйсон, не медля, скрывается за углом, и меньше, чем через десять секунд дверь громко хлопает.

– Хорошо посидели, – Юн жмёт плечами, осушая свою кружку, – только вот, мне пора домой.

– Я провожу тебя, – неожиданно предлагает Мирэ, вспомнив, что все ещё хотела поговорить с ним. Юн на мгновение замирает с удивлённым выражением лица.

– Идите, а я тут все уберу, – вздыхая, говорит миссис Кэннон и поднимается из-за стола, чтобы собрать грязную посуду.

Через пару минут Мирэ выходит во двор вслед за Юном. Красного спорткара уже нет. На асфальте ещё виднеются маленькие лужи, но дождь прекратился. Солнце потихоньку выбирается из-за густых туч, заставляя щуриться, но все так же ни капли не греет.

– Твоя мама – хорошая женщина, но мне не нравится постоянно улыбаться, а рядом с ней по-другому не получается, – ворчит Юн, заставляя Мирэ усмехнуться.

– Кое-кто растаял, – дразнится она.

– Я иду в лес. Ты все ещё хочешь меня проводить?

– Я хотела поговорить, – начинает Мирэ, возвращая былую серьёзность. – Просто сегодня случилось кое-что странное. Ты ведь… Приходил ко мне во сне, когда отдал кулон. Как ты это сделал?

– Магия сновидений – это отдельная сила среди всех ведьминских искусств, – начинает Юн. – Мои основные способности связаны с растениями. Я могу использовать и другие направления, но для этого мне нужно приложить больше усилий. Чтобы попасть к тебе в сон, мне пришлось очень сильно потрудиться.

– Возможно показать человеку абсолютно любые сны? – спрашивает она, засовывая руки в карманы.

– Я умею показывать только короткие сны, не слишком насыщенные событиями. Я особо не практиковался в этой сфере. Ведьмы, в совершенстве владеющие этим искусством, могут управлять сознанием человека. А почему ты спрашиваешь?

– Просто… Когда мы с Мэйсоном ехали домой, я заснула у него в машине…

– Он настолько скучный? – усмехается Юн.

– Дослушай, – вздыхает Мирэ. – Я заснула и увидела сон. Очень странный и реалистичный. И очень жуткий. Я очнулась в полной темноте, на моих глазах была повязка. Когда я сняла её, она тут же исчезла из моих рук, и потом я увидела… – Мирэ нервно сглатывает, прежде чем продолжить, – я увидела гроб. В нём лежал мужчина. Когда я попыталась отойти, цепь кулона… начала душить меня, была очень горячей, почти раскалённой. В конце я услышала голос. Кажется, женский голос, который сказал, что моя судьба неизбежна.

– Если бы это был сон, посланный ведьмой, символика была бы намного сложнее. Или ты подозреваешь меня? – Юн переводит на Мирэ вопросительный взгляд.

– Нет, просто… Я хотела спросить, что это может значить.

– Сомневаюсь, что этот сон вообще что-то обозначает. Но если ты так уверена в том, что это знак, вероятно, речь идёт о смерти мужчины, о которой ты не знаешь, или же не знаешь всей правды о произошедшем, – предполагает он. – Слишком просто для ведьмы. Скорее всего, это всего лишь игра твоего подсознания. Кому надо пугать тебя?

– Просто, этот сон был необычным. Я будто до сих пор чувствую жжение от кулона на шее.

– Кулон не обладает подобными свойствами, – утверждает Юн.

– И все же… Нельзя как-то проверить, это простой сон или посланное видение?

Юн задумывается.

– Можно, но для этого тебе снова придётся идти ко мне домой.

– Я пойду, – немного помолчав, говорит она. – Утро насмарку, может хоть день будет интересным, – ей кажется, что Юн усмехается.

– На твоём месте, я бы надеялся, что это обычный сон, – снова принимая серьёзный вид, говорит он.

Перед ними простирается тьма высоких деревьев, сквозь которые сочится свет солнца, вышедшего из-за туч, а с листьев до сих пор стекают капли воды.

Глава 9. Магия сновидений

Мирэ не думала, что вернётся в этот дом так скоро. Днём он выглядит ещё волшебнее и уютней. Цветы в горшках, на веранде, развернулись к солнцу, переливаясь в его лучах перламутровым блеском. Уже скоро выпадет первый снег, и Юну, несмотря на все заклятия, наложенные на растения для того, чтобы они не замерзали, придётся убрать горшки в дом. Внутри их встречает едва уловимый звук треска бревен в камине и слабое свечение огня, дарующее тепло всему дому.

– Оставь вещи и посиди здесь. Если тебе интересно, можешь посмотреть оранжерею. Я видел, тебе там понравилось в прошлый раз, – негромко говорит Юн. Видимо, и правда чувствует вину за вчерашний день, если ведёт себя совсем иначе.

– О, я зайду туда. Там очень красиво, – с улыбкой отвечает она, снимая промокшие кроссовки.

– Можешь поставить обувь к камину, – наблюдая за Мирэ, предлагает он.

– Спасибо, – еле слышно благодарит Мирэ, проходя в гостиную. Юн уже через несколько секунд скрывается на втором этаже.

Мирэ подходит к уже знакомой двери, сквозь стеклянные узоры которой в комнату проникают лучи солнца. Она протягивает руку к ручке, будто бы не зная, что её ждёт там. Дверца еле слышно скрипит, когда Мирэ открывает её и щурится от яркого света. Сейчас она входит в невероятно красивую и тёплую оранжерею. На полках стоит множество горшков с самыми разными растениями. Рядом небольшой шкафчик и стеллаж с книгами. Вдоль огромных панорамных окон, которые служили роль стен, расставлены громоздкие горшки с высокими экзотическими цветами и маленькими деревцами. В углу стоит небольшая лестница, вероятно, для того, чтобы доставать до самых высоких полок. На длинной столешнице, прилагающейся к одной из стен, множество всякой ерунды: какие-то баночки, нитки, ножницы, пузырьки с разноцветной жидкостью и множество других вещиц. Под столом стоят мешки с удобрениями и семенами, а рядом два больших сундука. Ярко-голубое небо проглядывает сквозь кроны деревьев. Лучи, проскальзывающие меж листьев, наполняют лес сиянием. Мирэ кажется, что она бы могла провести вечность в этой оранжерее, наполненной светом и запахом древесины и цветов. Невольно она задумывается о том, как пременился Юн. Что заставило его за один день так поменять своё отношение к ней?

– Всë готово, – слышит она голос Юна, только что спустившегося на первый этаж. – Идём, я нашёл настой бадьяна.

Мирэ отрывает взгляд от цветов и видит у Юна баночку с коричневой жидкостью. Она выходит из оранжереи и заинтересованно разглядывает пузырёк в его руках.

– И что ты будешь с ним делать? – спрашивает она.

– Нужно будет приготовить зелье, но для этого мне нужна твоя кровь, – конец фразы он выговаривает немного тише.

– Что? – на секунду Мирэ кажется, что ей послышалось.

– Кровь является неотъемлемыми ингредиентом многих зелий и ведьминских лекарств, – поясняет он, оставив пузырëк на кухонном столе. – Всего лишь капля, ничего страшного.

– А нельзя никак иначе? Без крови? – Мирэ нервно прикусывает губу.

– Нельзя. Я не собираюсь наводить на тебя проклятье, да и рану вылечу быстро. В чем проблема? – Юн со скрипом открывает один из шкафчиков, сморщившись от противного звука, и начинает выгребать оттуда множество посуды.

– Все равно как-то не по себе… – тянет Мирэ, по привычке покручивая кулон пальцами от волнения.

– В магии сновидений, – вытащив коробочку с чайным сервизом и пару кастрюль, Юн добирается до котла и с грохотом ставит его на плиту, – самым эффективным средством будет бадьян. А с ним без крови не получится. К тому же, я не так опытен в этом, чтобы принебрегать компонентами, – он выливает в ёмкость все содержимое пузырька. – У ведьм с исключительным даром есть возможность готовить зелья почти из всех трав. Мне для того, чтобы работать со снами, нужны специальные ингредиенты, которые компенсируют недостаток моих способностей.

Юн достаëт из шкафа еще несколько баночек с разным содержимым. Вслед за бадьяном в котëл летят лепестки ландыша, корень календулы и ещë несколько растений, за листьями которых Юн торопливо направляется в оранжерею. Он выглядит крайне увлеченным, и Мирэ с интересом наблюдает за ним. Когда он ставит к столешнице табуретку и тянется к самому дальнему и высокому шкафчику, её глаза округляются от удивления. Юн достаёт оттуда небольшую баночку, внутри которой было заключено бледное серебряное свечение.

– Чëрт, похоже, я не успел убрать его в тëмное место, – ворчит Юн.

– Что это? – заинтересованно спрашивает Мирэ, привстав со стула.

– Звëздный свет. Я рассказывал. Видишь, он теряет свечение, значит, я вовремя не убрал его в шкаф. Концентрации звëздого света ни в коем случае нельзя долго находиться под солнцем. Вот же… – он раздраженно закатывает глаза. – Нужно истратить его как можно раньше, пока он не потерял энергию.

На секунду Мирэ кажется, что Юн, скорее, разговаривает сам с собой, нежели с ней. Однако, ей невероятно интересно. Он открывает баночку, встряхнув её и добавляет каплю в зелье. Свечение выливается как обычная вода. Юн включает плиту на слабый огонь и, помешивая, разогревает будущее зелье. Не проходит и пары минут, когда от котла начинает идти пар, а кухня заполняется не очень приятным запахом.

Мирэ не замечает, как в руке Юна невесть откуда появляется небольшой нож с резной деревянной ручкой.

– Подожди, – равно выдыхает она, когда парень делает шаг в её сторону.

– Зачем тянуть? Это делается быстро, – Юн протяжно вздыхает, когда Мирэ снова отклонется назад. Он разворачивается и тянется к подвесному шкафчику, доставая оттуда какой-то порошок. – Вот, – он показывает светло-зелёную баночку, – это заживит раны. Будет стоять здесь, и я сразу же вылечу твою руку. Если сейчас же не подойдёшь ко мне, я вообще ничего не буду делать.

– Хорошо, – тянет Мирэ, встаёт со стула и делает несколько шагов вперёд, протягивая Юну руку. – Откуда должна быть кровь?

– Конечно, лучше делать порез на ладони, но ты ведь испугаешься. Можем попробовать кровь из пальца, – со вздохом предлагает он, на что Мирэ коротко кивает.

Юн поворачивает её ладонь тыльной стороной вниз и придерживает указательный палец, когда ножом оставляет на нём небольшой порез. Мирэ тихо шипит от неприятного ощущения, жмуря глаза. Юн внимательно смотрит на лезвие, затем отходит к котлу, опускаяет кончик ножа в кипящую жидкость и шëпотом проговаривает заклинание. Зелье начинает еле слышно шипеть и темнеть, заставляя его ухмыльнуться – нужный эффект. Оставляя зелье, Юн берëт баночку с заживляющим порошком.

– Иди сюда, – взяв оттуда щипотку, зовëт он.

Мирэ делает ещё один робкий шаг вперёд, разглядывая содержимое баночки. Юн берёт её за руку и наносит порошок на порез, шёпотом проговаривая заклинание.

– Вау, – заворожено тянет Мирэ, когда за считанные секунды ранка затягивается, оставляя за собой лишь маленький шрам.

– Я работал над этим порошком около года, – со скользящей в холодном голосе гордостью говорит Юн.

Он ещё мгновение смотрит на руку Мирэ, наблюдая эффект чудодейственного средства, а затем снова отходит к котлу, помешивая содержимое небольшой деревянной ложечкой.

– Ещë пара штрихов, – заворожено тянет он и садится напротив Мирэ. – Нужно немного подождать.

Время тянется ужасно медленно в повисшей в доме тишине. Юн молчит, не сводя взгляда с котла и, кажется, погрузившись в свои мысли. Как только проходит нужное количество времени, он сразу же направляется к зелью, снова помешивая его.

– Я опасался, что если неправильно взять кровь, что-то пойдёт не так, но, – он приглядывается к жидкости, – в целом, я доволен.

– И как будет выглядеть обряд? – спрашивает Мирэ, чуть понаблюдав за тем, как Юн суетится вокруг котла.

– Это не обряд. Просто благодаря этому зелью, – он переставляет котëл на холодную комфорку, – я смогу узнать, есть ли на тебе воздействие магии сновидений. Если нет, значит, сон абсолютно обычный.

– А если да? Что делать тогда? – Мирэ садится за стол, не спуская взгляд с Юна.

– Об этом будешь волноваться потом, – он достаëт из ящика глубокий половник. – Говорю же, вряд ли, потому что символика очень простая.

В следующее мгновение Юн безмолвно уходит куда-то вглубь дома, но возвращается меньше чем через минуту, со свёртком из белого шëлка.

– Забыл, – поясняет он, положив свëрток на столешницу.

Юн осторожными движениями разворачивает ткань и достаëт оттуда большое медное блюдо. Недолго думая, Юн переносит всë на стол, ставит блюдо перед Мирэ.

– Ты должна будешь опустить ладони в жидкость и детально вспомнить события сна, – наливая зелье в блюдо, говорит Юн. Он едва заметно касается руки Мирэ и проговаривает заклятие, тут же сталкиваясь с еë испуганными глазами. – Теперь тебе не будет горячо, – поясняет он, кивая на пар, идущий от зелья.

Мирэ настороженно смотрит на Юна, поджимая губы, и осторожно опускает руки в зелье. Тело тут же пробирает ниоткуда взявшаяся дрожь.

– Юн, а… Как ты поймешь, есть ли на мне магия? – изо всех сил стараясь держать голос ровным, говорит Мирэ.

– Зелье потемнеет, если это так. Но для этого нужно подождать. Эффект еле заметный, но я пойму, – навалившись на спинку стула и уводя взгляд куда-то в потолок, отвечает он.

– Но… Оно уже темнеет, Юн… – Мирэ испуганно смотрит на зелье и нервно сглатывает. Жидкость в чаше стремительно приобретает чëрный оттенок. – Так ведь не должно быть…

– Тебе кажется, – отмахивается Юн.

– Да нет же! Посмотри, – настаивает она, так и не смея вытащить руки из зелья.

Юн со вздохом поворачивается и на долю секунды застывает с удивлённым выражением лица.

– Вытащи руки, – тут же говорит он, хватает Мирэ за запястье и невольно замирает на месте.

Девушка перед ним бесследно исчезает, а за ней, как по щелчку, расплываются стены комнаты и вся мебель, окутывая все во мрак. Юн оборачивается по сторонам и даже не замечает, как оказывается в абсолютно незнакомой ему комнате, где приглушенно горит свет. Прямо перед ним, на кровати, лежит молодая девушка лет двадцати трёх с прикрытыми глазами и необычайно уставшим лицом. Юн отшатывается назад, и тело его пронзает уже некогда знакомое чувство непривычной легкости, а кончики пальцев еле ощутимо покалывает. Тогда он спокойно выдыхает – это всего лишь видение.

Вдруг в комнату заходит молодой человек и тут же опускается на кровать рядом с женой.

– Как ты себя чувствуешь? – с надеждой спрашивает он, сжимая её руку.

– Все хуже, – честно отвечает девушка. – Я боюсь, что не доживу до родов нашей девочки, – бормочет она. Только сейчас Юн замечает, что она беременна.

– Не говори так, – успокаивает её муж. – Я найму столичных врачей, они помогут тебе.

– Джон, ты знаешь, что… Это слишком дорого, мы просто не потянем такую стоимость, – еле слышным голосом бормочет девушка.

– Твоя жизнь и жизнь нашей дочки важнее любых денег, – шепчет мужчина. – Сегодня к нам должен прийти врач. Может быть, он назначит тебе лекарства, которые смогут тебя спасти… – он со вздохом встаёт с кровати. – Мне нужно уходить.

– Прошу, останься со мной, – бормочет девушка, сжимая чужую ладонь.

– Врачу откроет соседка, она придёт с минуты на минуту. А сейчас мне нужно сделать одно дело, – он наклоняется к жене. – Ты поправишься, и у нас появится здоровая дочка. Мы назовём её Мирэ, как ты и хотела. Она вырастет большой и счастливой. Все будет хорошо.

Юну не доставляет труда понять по глазам, что мужчина утерял всякую надежду.

Не проходит и пары секунд, прежде чем все вокруг вновь меняется и Юн понимает, что стоит на опушке. Он уверен, это Тихий лес. Наступила ночь. Перед ним этот мужчина, явно напуганный, но полный решимости. Он делает шаг вперёд, в лесную чащу, и это последнее что видит Юн.

Через мгновение он снова оказывается на своей кухне. Перед ним сидит испуганная Мирэ с широко распахнутыми глазами.

– Что с тобой? – тараторит она, пока Юн все ещё крепко сжимает её запястье.

Ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Уходи, – произносит он, глубоко дыша и, наконец, отпуская руку Мирэ.

– Что с тобой случилось?

– Я в порядке, – бормочет Юн, забирая чашу и перенося её на столешницу. – Иди, сейчас же.

– Нет! Ты только что застыл на несколько секунд, как неживой, и сжал мою руку так, что я её чуть ли не перестала чувствовать! Что это значит? Сон был послан ведьмой? Почему ты выгоняешь меня? – возмущается она, вставая со стула.

– Я разберусь с твоим сном, – твëрдо говорит Юн. – Иди домой прямо сейчас, – Мирэ на мгновение кажется, что в его голосе скользит волнение.

– Но…

– Я обещаю тебе, я все расскажу, но сейчас просто иди домой.

– Хорошо… – полушёпотом отвечает она, опуская голову. – Спасибо.

Не проходит и пары минут, прежде чем Мирэ, торопясь под тяжёлым и взволнованным взглядом, одевается и покидает дом, после чего в помещении повисает полная тишина. Юн садится на диван, не спуская глаз с чаши с зельем, стоящей на кухне.

«Видения никогда не являлись мне сами по себе, – думает он. – И если этот мужчина – отец Мирэ, и он действительно ходил в лес, значит ли это, что кулон попал к ней не случайно?»

Глава 10. Боишься ли ты своей судьбы?

Мирэ пробирается сквозь чащу леса, пока по золотистой листве барабанят крупные капли дождя. Уже через несколько минут после того, как она вышла из дома Юна, небо затянули густые серые тучи. От ливня и сырой почвы кроссовки насквозь промокли, а светлые джинсы были испачканы почти по колено. Натягивая на голову капюшон куртки, Мирэ добирается до опушки спустя добрые полчаса. Пройдя не больше двух кварталов по городу, она вовсе не замечает знакомый силуэт на другой стороне узкой улочки.

– Мирэ! – слышит она и наконец, поднимает взгляд, замечая улыбающуюся Джессику у небольшого ларька со сладостями.

Мирэ смотрит по сторонам и перебегает дорогу, тут же влезая под розовый зонтик Джесс.

– Ты куда и откуда идёшь? И почему на пары не пришла? – Джесси расплачивается, забирая у продавца несколько шоколадных кексов.

– Я… – Мирэ понимает, что рассказывать подруге про лес не стоит, а придумать отговорку, да ещё и в таком ужасном виде будет не очень-то легко, – Из магазина. Тебе в какую сторону?

– Туда, – Джесси, не замечая абсолютно ничего странного, указывает вдоль по улице, куда и направлялась Мирэ. – Пойдём вместе?

– Пошли, – девушки пускаются по мощеной дороге. – А ты куда ходила?

– Да так, мама попросила купить кексов, – Джесси кивает на свою сумку, в которой лежит выпечка. – Так, почему ты не ходила в университет?

– Потому что ты дала мой адрес Мэйсону.

– О, да, он спрашивал. Кстати, а зачем он ему? Он мне ничего не объяснил, – на лице Джесс расцветает заинтересованная улыбка. – Если честно, думала, что он ищет повод пообщаться со мной, – смутившись, признаëтся Джесс.

– Он приехал ко мне утром и позвал на свидание, – вздыхает Мирэ.

– Подожди, как это? – Джессика вдруг останавливается. – Ты ходила с ним на свидание?

– Да. Потому что нечего давать мой адрес всем подряд, – возмущается Мирэ.

– Но, Мирэ, почему ты пошла? Ты же знаешь, что он понравился мне. Тогда, на вечеринке, ты сказала, что он так себе, так зачем ты идёшь с ним на свидание?.. – разочарованно бормочет Джесс.

– Да я и не хотела с ним куда-то идти. Просто так сложилось, что у меня не осталось особого выбора. И вообще, я разве виновата, что он зовёт на свидание меня, а не тебя? – выпаливает Мирэ, поднимая взгляд на подругу и замечая в глазах той неподдельную обиду.

– Знаешь что?

– Что?

– Ты ужасно поступила! – на глазах Джесси выступают слезы. – С Джуëном ты на свидания, случайно, не ходила?

– Ты будешь обижаться из-за какого-то свидания? – вздыхает Мирэ.

– Могла бы и подумать о подруге, прежде чем идти на какое-то свидание, – Джесс натурально всхлипывает.

– Да вы толком не знакомы, что ты плачешь по нему? Ты сама сказала ему мой адрес, вот он и ждал меня под дверью, – возражает Мирэ.

– Так я ещё и виновата?! Хорошо, – Джессика демонстративно опускает и складывает зонтик, который все это время закрывал обеих девушек. – Раз я такая плохая, можешь вообще не разговаривать со мной. Пока.

Джессика ускоряет шаг, оставляя застывшую на месте Мирэ стоять под проливным дождём, и вскоре скрывается за поворотом.

– Этого ещё не хватало, – вздыхает она, снова натягивая капюшон. Благо, её дом недалеко, и если побежать, есть шанс не промокнуть насквозь.

* * *

Следующие несколько дней на улице стоит ужасная погода: солнце, кажется, и не думает показаться из-за густых свинцовых туч, а мелкий противный дождь моросит без остановки, ночами превращаясь в холодный ливень.