Доспехи души

Ждёт из верхнего мира «гостей» перевозчик умерших,-

Седовласый, уродливый лодочник – демон Харон.

Оттолкнувшись веслом, перевозит он грешные души

В безутешное, жуткое царство печали и слёз,

Где за каждый проступок, содеянный в жизни минувшей,

Им зачтут приговор на суде – Радамант и Минос.

Во владеньях Аида, усыпанном градом проклятий,

Воцарилась богиня Геката со свитой своей.

Все подземные монстры и демоны служат Гекате,

Сам Аид, временами, с ней делится властью своей!

Насылает на землю она злые чары, имея

Кровожадное сердце, три тела и три головы.

Нет в обители мёртвых страшнее её и сильнее,

Даже боги Олимпа небесного с нею на вы!

По ночам оставляет она подземелье Аида,

На поверхность земли вызволяя чудовищ своих,

Что бы гробить людей со своей ужасающей свитой,

Колдовство и тяжёлые сны насылая на них.

Иногда, по дорогам кладбищенским, рядом с Гекатой

Бродит в чёрном плаще чернокрылый бог смерти Танат.

В каждый дом посылает Аид за тенями Таната,

Чтоб на целую вечность забрать бездыханных в свой ад.

Бесполезно тогда простирать им с мольбою ладони,

Умоляя Аида вернуть их в надземную высь.

Трёхголовый, свирепый пёс Кербер у врат преисподней,

Никого не пропустит назад – в поднебесную жизнь.

Существует одно из грустнейших преданий на свете,

Где рассказано миру о том, как прекрасный Орфей,

После тяжкой утраты не смог примириться со смертью

И отправился прямо в аид за любимой своей.

Часть 3

Орфей и Эвридика

За много лет до Ноева потопа

Во Фракии, в один из ясных дней,

У музы красноречья Каллиопы

Родился сын по имени Орфей.

Никто из смертных с ним не мог сравниться

Ни в музыке, ни в пении. Порой,

Со всех окрест к нему слетались птицы

На звук его кифары золотой.

В расцвете сил из суетного мира

Решил уйти Орфей в далёкий путь

На поиски любви, где только лира

Делила с ним веселие и грусть.

В палящий зной и в зябкое ненастье

Шагал певец по взгорью и лесам…

Надеясь отыскать земное счастье,

А каково оно – не ведал сам.

Ещё бы долго с лирою своею

Скитался путник, если б у воды

Не повстречалась юному Орфею

Речная нимфа редкой красоты.

Весь вечер он девицей любовался,

Перебирая струны на лугу,

Да только подойти к ней не решался,

Боясь вспугнуть её на берегу.

А поздней ночью, в трепете великом,

Ступая по предутренней росе,

Прекраснейшая нимфа Эвридика

Пришла к нему сама, во всей красе.

Что было после – небу лишь ведомо,

А на земле известно лишь одно:

Счастливый музыкант к родному дому

Шёл со своею будущей женой.

Среди зверей и птиц, в лесной чужбине,

Не верилось ему, что, наконец,

Он счастье отыскал своё и ныне

Идёт с любимой прямо под венец!

Гремела свадьба их на всю округу,

А вскоре после свадьбы, у ручья,

Ужалила Орфееву супругу

Смертельно ядовитая змея.

И день, и ночь, певец, убитый горем,

У тела бездыханного сидит.

Не допускал и мысли он, что вскоре

Отправится душа её в аид.

Наутро, взяв с собою лишь кифару,

Отправился отчаянный Орфей

Искать пещеру мрачного Тэнара

Ведущую в подземный мир теней.

На крайний запад шёл сын Каллиопы

Оплакивая мёртвую жену,

Пока не привели скитальца тропы

Ко входу в подземельную страну.

В конце концов, по каменному склону

Отважный музыкант спустился вниз

И со слезами бросился к Харону,

Моля о переправе через Стикс.

Но непреклонен лодочник угрюмый,

Категоричен был его ответ:

«О переправе даже и не думай,

В страну теней живым дороги нет!»

И лишь когда, играя на кифаре,

Запел он песнь печальную свою,

Прислушался к нему паромщик старый

И усадил несчастного в ладью.

Добрался музыкант в ладье Харона

До царства неприкаянных теней

И стал молить Аида с Персефоной

Вернуть ему супругу поскорей.

Напрасно их молил Орфей несчастный

Вернуть ему жену из под земли;

В страну живых, в весенний мир прекрасный,

Не отпускали пленницу они.

Ударил он тогда по струнам лиры

И начал петь отшельник молодой.

Никто и никогда в подземном мире

Ещё не слышал музыки такой.

Заслушались его прекрасным пеньем

Аид и Персефона. В тот же час

Упал он перед ними на колени,

Моля их дать ему хотя бы шанс.

«Ну что ж,– сказал в ответ Аид великий,-

Да будет так. Ступай к себе домой,

А тень твоей любимой Эвридики

Пойдёт неслышно следом за тобой.

Но только знай, что если обернёшься,

Из царства моего не выйти ей.

И только после смерти ты вернёшься

В объятия возлюбленной своей».

Простившись с Персефоной и Аидом,

Обратно к Стиксу вышел музыкант.

И снова перевёз Харон сердитый

Пришельца нежеланного назад.

До выхода уже падать рукою,

Но вдруг забеспокоился Орфей:

«Идёт ли Эвридика вслед за мною?»

И оглянулся, с мыслями о ней.

Неподалёку тень своей супруги

Увидел он и с радостью в душе,

В порыве протянул к любимой руки,

Надеясь не расстаться с ней уже.

Но тут же, над её бесплотным ликом

Сгустился мрак, в котором без следа

Исчез прекрасный образ Эвридики

Перед глазами мужа, навсегда.

Стоит Орфей как вкопанный в несчастье,

Боясь поверить собственным глазам,

Что дважды не сберёг своё он счастье

И что виновник этому – он сам.

В тот час прискорбный долго без движенья

Он простоял так, глядя в темноту,

Всего лишь в полушаге от спасенья,

Где обернулся путник на беду.

Придя в себя, опять во тьме кромешной

Пошёл Орфей к Аиду на поклон,

Но больше через реку, в мир умерших,

Не захотел вести его Харон.

Не смог уже растрогать он Харона

Ни музыкой, ни пением своим…

И возвратился юноша по склону

К себе домой – ни мёртвым, ни живым.

Четыре года жил он без супруги

Не замечая девушек других.

И стали разносить девицы слухи,

Что замкнутый певец не любит их.

Однажды, возвращаясь из гулянки,

Тимпанами звеня навеселе,

Заметили жестокие вакханки

Поющего Орфея на холме.

Со вскриком: «Вот он, женоненавистник!»

Одна из них метнула тирс в него,

Затем другая бросила булыжник…

И налетели все на одного.

Не смог у них он выпросить пощады

И в нестерпимых муках павший ниц,

Погиб Орфей от каменного града

Под дикий смех ликующих девиц.

Навечно в мир Аида отлетела

Душа его, а женщины – враги,

Порвали изувеченное тело

Кровавыми руками на куски;

И выбросив в поток реки ближайшей

Его кифару вместе с головой,

Пошли навеселе вакханки дальше

Довольные и гордые собой.

Там,– в мире слёз и ужасов великих,

Растерзанный вакханками Орфей

Прижал к груди родную Эвридику,

Вернувшись, в этот раз, навеки к ней.

Теперь дороги их не разойдутся.

Не суждено расстаться больше им.

И он без страха сможет обернуться

На тень жены идущей вслед за ним.

Часть 4

Один из подвигов Геракла

1

Предыстория

Когда-то жил и царствовал в Микенах

Благочестивый царь – Электрион.

Родную дочь – красавицу Алкмену,

Надумал как-то замуж выдать он.

Была она для всех на загляденье.

Сам Громовержец Зевс – верховный бог,

Испытывал влечение к царевне,

В мечтах переступить её порог.

Не ведала Алкмена в жизни счастья

С тех пор, когда воинственный народ

Убил у царской дочери всех братьев,

Похитив у отца её весь скот.

И вот, собрал однажды царь микенский,

Пред дочерью своею, во дворце,

Проверенных героев молодецких

И объявил со скорбью на лице:

«Воители! Для всех уже не тайна,

Что племя телебоев – дикарей,

Мои стада похитило недавно,

Убив моих любимых сыновей;

А посему, считаю, что по праву

Получит в жёны дочь мою лишь тот,

Кто, учинив кровавую расправу,

Стада мои на пастбища вернёт».

Случилось так, что некому герою

Знакомый царь Элиды – Поликсен,

Помог обычной хитростью, без боя,

Вернуть обратно скот царю Микен.

Не принесло случайное везенье

Особой славы воину тому,

Но, всё-таки, жениться на царевне

В ту пору посчастливилось ему.

На свадебном пиру неугомонном,

Где не стихал бокальный перезвон,

Поспорив из-за стад, Электриона

Убил в пылу жених Амфрибион.

Нельзя в дальнейшем было оставаться

Цареубийце в городе своём.

Была согласна с ним в бега податься

Алкмена, при условии одном:

«Уйду я за тобой дорогой дальней

Из города родного, так и быть,

Но перед этим дай мне обещанье

Врагам моим за братьев отомстить».

Поклялся ей герой и в город Фивы

Увёл свою любимую жену,

Где, призывая к мести справедливой,

Он устремился с войском на войну.

Отправив благоверного на битву,

В убежище фиванского царя

Ждала Алкмена, с верой и молитвой,

Рванувшегося в бой богатыря.

Тем временем, в период их разлуки,

Тучегонитель-Зевс явился к ней,

Который принял вид её супруга

Пока Амфрибион был на войне.

Не усмотрела бога в нём царевна…

И после встречи той, от двух отцов

Носила в животе своём Алкмена

Двух сыновей, – прекрасных близнецов.

В тот судьбоносный день небезызвестный,

Когда должна была она рожать,

Собрал у трона Зевс богов небесных

И поспешил им с радостью сказать:

«Возвеселитесь, боги-олимпийцы!

Сегодня – в переломный, сложный век,

Для величайших подвигов родится

Внебрачный сын мой – богочеловек!

Весь род, от поколения Персея,

Обязан будет слушаться его!

И в этот час, в преддверии веселья,

Я объявляю пир и торжество!».

Возликовали все! Вино без меры

У Зевса на гулянии лилось…

И лишь его жене – богине Гере,

На том пиру ни елось, ни пилось.

Не нужно ей, ни зрелища, ни хлеба…

Хотела одного она,– понять,

Как он посмел, её,– богиню неба,

На смертную девицу променять!

В обиде не хотелось ей, ни сколько,

Чтоб сыну Громовержца так везло.

Ещё на не рождённого ребёнка

Богиня затаила в сердце зло.

«Дай клятву мне – сказала мужу Гера

Охваченная хитростью большой,-

Что тот, кто в этот день родится первым,

Получит власть над всей его роднёй».

Опутала рассудок Зевса Ата –

Богиня лицемерия и лжи…

И под напором Геры дал он клятву,

Судьбу младенца на кон положив.

В тот час, к жене персейского потомка

Богиня снизошла и волшебством

Ускорила рождения ребёнка,

Чтоб он в роду Персей стал царём.

Без промедленья мужу сообщила

Ликующая Гера, что быстрей

Родился недоношенным и хилым

Наследник персеида – Эврисфей.

Не мог великий Зевс нарушить клятву

И в гневе необузданном своём,

За волосы схватив богиню Ату,

Низверг с Олимпа светлого её.

Договорился он с женой своею,

Что лишь двенадцать подвигов свершит

Его любимый сын для Эврисфея,

Которому она благоволит.

Тем вечером, на рабство обречённый,

У Громовержца Зевса, наконец,

Родился сын, Гераклом наречённый,

А вместе с ним, Ификл – брат близнец.

Однажды, продолжая строить козни,

В неугомонной ярости своей,

Послала в люльку Гера ночью поздней

К уснувшему младенцу пару змей.

С восходом солнца, в детской колыбели,

У сонного Геракла-малыша,

В руках полузадушенные змеи

Тихонько извивались, чуть дыша.

Вот так, герой, едва успев родиться,

Великой силой начал обладать.

Призвал Амфрибион тогда провидца,

Чтоб о судьбе младенца разузнать.

Предсказано ему, что после смерти

Душа его в аид не попадёт.

И что, к богам причисленный, бессмертье

Он на Олимпе светлом обретёт.

Но чтоб осуществилось предсказанье,

Пришлось Гераклу в доблести своей

Пройти через двенадцать испытаний,

Которые придумал Эврисфей.

В одном из них, по воле Эвриисфея,

Герой античной Греции – Геракл,

Отправился к Аиду в подземелье

За Кербером. А дело было так:

2

Геракл и Кербер

Как только не испытывал героя

Лукавый Эврисфей, назло ему

Всегда живым являлся он из боя,

Не уступая в силе никому.

Задумавшись над новым приказаньем,

Чтоб погубить Геракла в этот раз,

Отправил он его на растерзанье

К собаке адской, дав такой указ:

«Ступай в обитель мёртвых, где повсюду

Ужасные творятся чудеса

И приведи мне Кербера оттуда –

Трёхглавого, чудовищного пса».

Вдвоём с путеводителем Гермесом

Ушёл герой к Аиду в мир теней,

У чьих ворот, к большой скале отвесной,

Два друга приросли на много дней.

Вот так Тесея – сына Посейдона

И Перифоя – спутника его,

Сковал Аид, за то, что Персефону

Пришли они похитить у него.

Не мог пройти Геракл безучастно

Когда перед собой, в подземной мгле,

Увидел он друзей своих несчастных,

Приросших в наказание к сакле.

Немедля протянул Тесею руку

Могучий полубог и в тот же час

Освободил он преданного друга,

Который выручал его ни раз.

Когда же захотел и Перифою

Геракл руку помощи подать,

То дрогнула земля, дав знак герою,

Что боги не велят его спасать.

Послушав их, могучий и серьёзный,

Вошёл он в царство горестных теней,

Одетый в шкуру льва, в доспехах грозных,

Всегда готовый к яростной войне.

Пришлось увидеть ужасов немало

Гераклу в подземельной темноте.

Там встретил он несчастного Тантала,

Стоящего по голову в воде.

Над самой головой его свисают

Различные плоды со всех сторон;

Великий голод грешника терзает,

Но дотянуться к ним не может он.

Когда же, наклоняясь над водою,

Страдалец жажду хочет утолить,

Вся влага исчезает под землёю,

Чтоб он никак не мог её испить.

Вот так, томимый голодом и жаждой,

Страдает он в аиде, от того,

Что угостить богов посмел однажды

Едой из плоти сына своего.

Идёт Геракл дальше, слыша стоны,

И видит, как Сизиф, с большим трудом

Огромный камень катит вверх по склону

И вместе с камнем катится потом.

Наказан он работой непосильной

За то, что смерть саму сумел сковать,

Предвидя день и час своей кончины;

И перестали люди умирать.

Никто в то время жертвоприношений

Не делал для Аида и сейчас,

За это и другие прегрешенья

Он катит камень свой, в который раз.

Сын бога Зевса – доблестный и сильный,

Одной рукой помочь Сизифу мог

Вскатить валун на горную вершину,

Но не желал того верховный бог.

В конце концов, добрался он к Аиду,

Который, сидя в троне золотом,

Спросил его угрюмо и сердито:

«Что надобно тебе в краю моём?».

Сказал в ответ Геракл не робея:

«Покой нарушить твой я не желал.

Я у тебя по воле Эврисфея,

Сам Зевс ему служить мне приказал.

Хозяин мой, жестокий и надменный,

Велел в обитель мёртвых мне пойти

За Кербером, которого в Микены

К вратам его я должен привести».

«Ну что ж, – сказал владыка преисподней,–

Осуществляй назначенный указ.

Забрать собаку адскую сегодня

Тебе, как сыну Зевса, дам я шанс.

Из царства моего навстречу солнцу

Ты возвратишься с Кербером моим,

Но только без оружия придётся

Победу одержать тебе над ним».

У скал прибрежных долго в подземелье

Искал герой диковинного пса,

Пока из недр мрачного ущелья

Свирепый зверь к нему не вышел сам.

В тот миг, когда трёхглавый страж ужасный

С рычаньем жутким прыгнул на него,

Схватил за шею пса герой отважный

И стал душить в неистовстве его.

Вцепился адский зверь в него клыками,

Но продолжая Кербера давить,

Сумел Геракл голыми руками

Чудовищного стража усмирить.

Тем вечером, на привязи железной,

Могучий и бесстрашный полубог,

Сторожевое чудище из бездны

К порогу Эврисфея приволок.

Увидев пред собою полубога

С ужасным монстром около дверей,

В сею секунду, стоя у порога,

Оцепенел от страха Эврисфей.

Почти что на коленях, чуть не плача,

Молил Геракла он вести назад

Трёхглавую собаку, к бездне мрачной,

Чтоб возвратить её обратно в ад.

Вернув исчадье ада в подземелье,

Отчаянный герой на этот раз

Закончил службу в рабстве Эврисфея,

Свершив его двенадцатый указ.

Вот так двенадцать подвигов известных

Прославили его на много лет,

Благодаря которым, повсеместно,

Оставил он в истории свой след.