скачать книгу бесплатно
– Вниз, скорее, – произнесла она, поправляя доску изнутри.
– Я ничего не вижу.
– Я тоже. Но здесь должна быть лестница. Вниз, быстро и тихо, чтобы снаружи нас не услышали.
Пригнув голову, обеими руками держась за стены, Билли стал протискиваться вниз. Вскоре лестница кончилась.
– Я ничего не вижу и не понимаю, где мы, – прошептал он.
– Я тоже, – ответила девушка. – Надеюсь, там, где надо. Ждем.
Билли скорее почувствовал, чем услышал, как она прошептала что-то на незнакомом ему языке. Он молчал. Было очень темно, холодно и страшно.
– Я смотрю, вы тут, – раздался сбоку веселый мужской голос. – Добро пожаловать в катакомбы Ноттингема.
– Робин! – выдохнула цыганочка. – С тобой все в порядке?
– Да. Теодор с лошадьми должен быть на берегу Трента, наверняка уже заждался нас. Ну, вперед.
– Я совсем-совсем не вижу, – тихо сказала девушка.
Мужчина засмеялся:
– Дай мне руку и ничего не бойся. А ты не отставай, парень.
Прядильщица, всхлипывая, обнимала брата, косматый верзила Джон обнимал прядильщицу:
– Ну все, все, хватит хлюпать! – успокаивал он Сибиллу. – Все уже хорошо!
– Да, – кивнула она и, оставив брата в покое, прижалась к Джону. – Только я боюсь теперь возвращаться… нам же не дадут жить в Лакстоне, за ним ведь снова придут?
– Придут, – кивнул подошедший главарь разбойников. – Но тебя никто не обидит. Шериф этим заниматься не станет, свалит на бейлифа – на Гисборна. А сэр Гай невиновных не трогает. Ты ведь сама не стреляла в королевскую дичь? Только брат? – Робин опустился на траву и стал вытирать перемазанное лицо рукавом куртки. – Ты же говорила, у вас еще сестра в Лидсе? Она его примет?
– Да, Билли будет только рада. Она и сама его звала с собой, когда уезжала.
– Вот и отправим его в Лидс. Только один он не доберется – там ехать целых три дня. Джон, проводишь парня?
– Конечно.
– Хорошо, – главарь снова обернулся к девушке. – И не бойся, тебя не тронут. А братишка твой – молодец!
– Бедный мой, – прядильщица снова обняла брата. – Испугался?
– Слушай, даже я пугаюсь, когда меня собираются повесить! – рассмеялся Робин. – Билли – молодец, не терялся и все делал правильно.
К собравшимся подошли отец Тук и Марион.
– Умойся нормально, – заворчал монах. – Рукавом ты это не ототрешь. Чем ты так раскрасился?
– Углем.
– А с пальцами что? В кровь же сбиты.
– Пришлось стражнику по башке заехать.
– Бить голым кулаком по железному шлему – так себе идея. Не боялся, что раньше времени узнают?
– Не-а. Дурацкий колпак – отличная штука. Надел, и тебе все можно.
– Сам-то как выбрался? – продолжал допытываться Тук. – А с лицедеем, у которого жердочку и лук отобрал, ты что сделал?
– За кого ты меня принимаешь? Ничего я с ним не сделал, просто напоил. Дрыхнет в «Восьми лапах». Проспится, куда денется.
– А выбрался как?
– Когда убедился, что Ясминка увела парня, – выстрелил в занавеску, которая висела над сыном шерифа. Понятно было, что занавеска свалится, накроет мальчишку, никто сразу не поймет, что случилось, все перепугаются и на какое-то время отвлекутся. Из города в катакомбы шесть ходов, один – прямо на рыночной площади. Я ж не случайно именно там стоял, – снова засмеялся разбойник. – Мне нужно-то было всего несколько мгновений, даже меньше.
– Робин! – растерянно сказала Марион.
– Да, моя красавица?
– Ты… ты что, держал на прицеле ребенка? И потом стрелял в занавеску над ним?!
– Ага.
– А если бы у тебя стрела сорвалась?! А если б ты промахнулся?
Робин удивленно посмотрел на девушку, серые глаза засверкали на перемазанном лице:
– В смысле – промахнулся? Эх. Воробья жалко.
Глава седьмая
– Когда ты только успел его купить? – Марион вытянула руку, любуясь витым серебряным браслетом. – Спасибо.
– Так ярмарочный день же. Показал Ясмине, где лаз в катакомбы, потом, пока она пару раз повторяла сама путь туда и обратно и прикидывала время, прошелся по торговым рядам. Нравится?
– Очень, – девушка сняла браслет и бережно положила его на резной ларь, стоявший у стенки шатра. – Почему ты никого из парней с собой не взял? – спросила она, забираясь под одеяло, сшитое из овечьих шкур. – Иди ко мне.
– В смысле – никого из парней? Теодор нас ждал с лошадьми.
– Ты понял, про что я. В Ноттингем ты никого не взял.
– А, – отмахнулся разбойник. – Кого бы, красавица моя? Мужчина, торчащий возле помоста, сразу покажется страже подозрительным, а вот маленькая девушка – ничуть. И катакомбы.
– Что катакомбы?
– Там и мне-то приходится идти, выдохнув и согнувшись. Скарлет выше и крупнее, ему там не протолкнуться. Про Джона молчу, он бы сразу застрял. Да и прядильщицу тут надо было успокоить, это, похоже, по его части, – Робин тихо рассмеялся. – Эмиль пролез бы, но он может дрогнуть в решающий момент.
– А она, конечно, не дрогнет, и ты это понял за три дня знакомства.
– За три минуты, – снова засмеялся Робин и нырнул к ней под одеяло. – Ты будешь учить меня, как надо спасать пленников?
Голос у Гая Гисборна и так был твердым, а в небольшой комнате замка, среди каменных стен, звучал даже четче обычного:
– Милорд, мне вообще не отлучаться из Ноттингема? Меня не было один день. Один. Надо было разобраться с беспорядками в деревнях. Вечером, перед моим отъездом, у нас был браконьер, пойманный с поличным. Казалось бы, взять да вздернуть, дел на пять минут. Почему же на следующий день, возвращаясь, я останавливаюсь на обед в придорожной харчевне – и слышу там новую песенку о том, как ловкий разбойник снова одурачил шерифа?
– Сэр Гай! – взвился шериф. – Вы забываетесь! Кто из нас кому подчиняется?!
– Сам иногда сомневаюсь, – Гисборн подошел к распахнутому окну и остановился, словно осматривая окрестности. – Милорд, вы знаете епископа Герфордского куда лучше, чем я. Он хочет снова заполучить ту сарацинку, что у него отбили разбойники, так?
– Да.
– И вам нужно расположение его преосвященства?
– С церковью лучше дружить, Гисборн.
– Епископу нужна его пленница, – кивнул Гай. – Вам нужно хорошее отношение епископа. Мне нужна шкура Локсли. Вот все и увязалось.
– Не понимаю вас, сэр Гай.
– Вот тут-то нам и понадобятся головорезы Ламбера.
– С Ламбером вы можете договориться напрямую, он должен быть с минуты на минуту. Вы наконец объясните, что задумали?
– Да, милорд, – Гисборн обернулся к шерифу и посмотрел на него с удивлением, словно план был настолько очевиден, что не требовал никаких пояснений. – Нам не взять Локсли в лесу, там он в своей стихии. Надо его выманить. И не в Ноттингем. Ноттингем этот разбойник знает до последней дыры в заборе, улизнуть там может прямо из-под носа, да и в уличных стычках держится куда уверенней, чем наши стражники. Надо его завлечь в место, где наши люди будут ориентироваться, а он – нет.
– И куда же?
– Ньюстед или Шелфорд, к примеру.
– Августинские монастыри? – усмехнулся шериф. – И как вы собираетесь его туда завлечь?
– Он придет за своим бойцом. Я про это говорил – как раз тот самый вызов. Никто не сунулся бы, а он сунется. Даже и не важно, за кем, – пришел бы и за любым из своих парней, но раз его преосвященству нужна сарацинка – значит, будет она. А ее изловить куда проще, чем его.
– Наверняка. Один-то раз она уже попалась – священники же везли ее через лес как раз из Ньюстеда. В Ноттингем. Знать бы, зачем?
– Думаю, для не слишком вежливой беседы, – скривился Гисборн. – Видимо, пленница знала что-то, что было важно его преосвященству, но разговорить ее в Ньюстеде не удалось.
– Какая разница, где разговаривать?
– Сэр Гай имеет в виду, что епископ пытался что-то выбить из пленницы, но девушка оказалась стойкой, – откликнулся подошедший Ламбер. – Похоже, обычные побои, нанесенные неумелыми олухами, не подействовали, и тогда его преосвященство направил даму в Ноттингем – здесь за нее взялся бы палач, а это уже совсем другое дело.
– И вы уверены, что сможете ее поймать?
– Вопрос времени, – кивнул Гисборн. – Она наверняка появится в городе или в ближайших деревнях. Судя по описанию стражников, видевших ее в лесу и в Ноттингеме, девушка броская и заметная. Смуглая яркая брюнетка – не примета для Палестины, но в наших краях она слишком выделяется.
Гай поймал себя на мысли, что прав: если не считать неведомой сарацинки из шайки Локсли, сам он видел в Англии только одну по-настоящему яркую брюнетку – ту девушку в Бирмингеме, которую выбрал королевой турнира. Зачем она снова вспомнилась? Почему он вообще постоянно о ней вспоминает?
– Сэр Гай, вы опять не с нами? – раздался совсем рядом насмешливый голос шерифа.
– Простите, милорд.
– Повторяю лично для вас – мне интересно, что же за сведения так нужны епископу? И почему он решил, что дикая сарацинка может знать что-то важное?
– Милорд, я долго об этом думал, – признался Гай. – Молодая сарацинка, прекрасно стреляющая с седла и хорошо говорящая по-саксонски – как-то же она объясняется с разбойниками? И, возможно, знающая что-то, что интересует епископа? Думаю, я догадываюсь, кто это.
Шериф и Ламбер, словно по команде, удивленно к нему обернулись.
– И кто же? – кривясь, произнес нормандец.
– Жасминовая Веточка.
– Не может быть, – выдохнул Ламбер. – Я лично видел ее…
– Мертвой? – продолжил Гисборн, глядя на нормандца в упор.
– Да.
– Точно?
Зигфрид Мазер не сводил глаз с лежавшей у его ног женщины. Плотный платок и длинное широкое платье зеленого венецианского шелка оставляли открытыми лишь лицо и кисти рук. Наклонившись, Мазер стянул платок с головы девушки. Смоляные волосы рассыпались, вырвавшись на свободу.
– Пора, Зигфрид, – окликнул его напарник. – Не будем задерживаться. Место глухое, но мало ли. Вперед. До жары надо добраться до Тира, там ждет обоз, там и пересидим самое пекло.
Последний день августа и правда выдался нестерпимо жаркими.
– Едем, едем, – снова подогнал Ламбер.
Зигфрид Мазер с сомнением замялся, словно стесняясь напарника, потом, решившись, присел на корточки и вынул из ушей девушки серьги с крупными сверкающими камнями, такими же зелеными, как и шелк ее платья. Одна из сережек застряла, и Мазер раздраженно дернул ее в сторону, разорвав ухо.
– Снимать украшения с мертвой? – оторопело выдохнул Ламбер. – Это уж совсем мародерство.
– Да она пока жива, – усмехнулся его напарник. – Вон кровь сочится.
Из носа и уха девушки и правда текли тоненькие ручейки крови.
– Вот теперь – вперед! – Зигфрид Мазер бережно опустил серьги в кожаный мешок на поясе, выпрямился и взглянул на Ламбера. – Не смотрите на меня так. Это асуанские изумруды. По слухам – подарок самого Саладина. Сегодня-завтра наш воинственный король Ричард наконец-то поймет, что Иерусалима ему не видать, и будет уводить войска. Так что надо хватать сейчас все, что можно. Вперед, не стойте столбом. Она пока дышит, но это ненадолго. Ее приятель прибит несколькими стрелами к роскошному лавру. Жаль, что в тени, – оставить его доходить на солнце было бы куда лучше. Впрочем, он все равно уже без сознания. А остальной их отряд без этой парочки не опасен.
Казалось, она выныривает из густой темной воды. Выныривает и снова тонет.
Кто-то обращался к ней по-арабски. На неродном, но очень неплохом арабском. Незнакомая женщина лет сорока, светловолосая, в европейском платье.
– Ты меня понимаешь?
– Да.
– Как тебя зовут?
