Операция «Предки»

* * *

Между тренировками папа с мамой ездили по городу на мотоцикле. И вроде бы все налаживалось, вот только никто не решался предложить снова съехаться. Казалось, их устраивало все как есть, и они не хотели все портить. Они, как будто, боялись, что если сделают резкий шаг, пропадет вся романтика, вся идиллия. Боялись, что возврат к совместной жизни в нашем доме вновь освежит множество неприятных воспоминаний. Так они продолжали жить по отдельности и встречаться, как молодые пары.

Но однажды мама, наконец, решила сделать шаг – устроить романтический ужин у нас дома. Дату назначила двадцать девятого сентября – за день до папиной гонки.

Папа этому очень обрадовался, ведь, если мама решилась на такое, значит, лед тронулся. Сам он после некоторых раздумий решил во время того ужина сделать маме предложение. То есть, в такой романтической манере предложить все-таки съехаться.

Оба готовились к ужину очень тщательно. Я наблюдал за ними обоими, и мне иногда становилось то ли смешно, то ли немного жалко их. Они вели себя совсем как дети. Это сейчас я понимаю, что мне их тогда не жалеть надо было, а надо было им завидовать, ведь не часто бывает, чтобы люди, давно вышедшие из юношеского возраста, вновь ощутили весь спектр чувств.

Короче, все шло как нельзя лучше. До, собственно, двадцать девятого числа.

А двадцать девятого числа случилось вот что.

Где-то в полдень папе позвонил дядя Денис и сообщил, что гонку перенесли на день вперед, она начнется через три часа.

Папа оторопел. Он не знал, что делать. С одной стороны – ужин с мамой, к которому они оба долго готовились, и который был чрезвычайно важен для обоих. С другой стороны – гонка. А ведь если он снова пропустит гонку, да еще и «снова из-за мамы», будет, мягко говоря, перебор.

Ужин был назначен на шесть часов вечера. Гонка – на пять часов. Папа поехал на, гонку, в надежде, что за час успеет. Глупая надежда: если назначено на пять, то в лучшем случае сама гонка начнется в шесть. Пока команды приготовятся, пока произнесут речи огранизаторы, спонсоры и т.д.

Но, как говорится, надежда умирает последней. Папа поехал.

* * *

Вокруг гоночной трассы было полно народу. Играла музыка, везде красовались рекламные плакаты спонсоров, воздушные шары, трафареты и т.д. Была даже группа женщин с вытатурованными в разных местах словами «Мото-Вадим».

Папа очень нервничал, но, в конце концов, решил позвонить маме и сказать, что не сможет приехать.

* * *

А в это время.

Я был дома, так как папа и мне не сообщил о переносе гонки. Я лежал на диване и наблюдал, как мама готовилась к ужину. Она сделала новую прическу и надела красивое платье. К ней пришла подруга, чтобы помочь все приготовить. Они вместе накрыли на стол и поставили на него свечи. На кухне мамина подруга готовила салат, мама жарила в духовке курицу…

Вдруг звонит телефон. Мама просит меня подойти. Я снимаю трубку. Там папа. Он просит меня передать маме, что не приедет.

Я, медленно иду на кухню, думая, что делать. На кухне мама разговривает с подругой.

– Я хорошо выгляжу? – спрашивает она подругу.

– Великолепно. Расслабься уже.

– А может ему не понравится моя прическа?

– Понравится.

– А вдруг нет?

– Всегда же нравилась.

– А может ему не нравилось, а он не говорил?

– А это уже любовь, моя дорогая.

Тут мама увидела меня.

– Кто звонил, Андрей? – спросила она.

– Э-э-э… Ошиблись номером, – ответил я и вышел из кухни.

Я не знал, говорить ей, или нет. Сказать, конечно, надо, но в тот момент я просто не смог.

* * *

А в это время команды готовились к гонке. Папа нервничал все больше и больше. К нему подошел дядя Денис.

– В чем дело, Вадим?

– Ни в чем. Все в порядке.

– Я же вижу, что это не так. Говори, что стряслось.

– Ничего не стряслось. Я буду учавствовать в гонке.

– Стоп. Таким напряженным ты мне на гонке даром не нужен. Я тебя все равно не пущу на трассу. Так что, говори, в чем дело.

– У меня сегодня ужин с Ирой.

– Так езжай.

– Езжать?

– Конечно.

– Ты же всегда говорил…

– Мало ли что я говорил! Что важнее? Семья или друг, у которого в жизни ни хрена нет, кроме этих гребаных гонок?

– Гребаных?

– А что? Посмотри на меня. Я взрослый мужчина, у которого ни семьи, ни детей. Вот и приходится заниматься этим. Езжай к Ире, говорю тебе.

Раздалась команда:

– Командам приготовиться!

– Пожалуйста, дайте нам пять минут! У нас техническая задержка, – прокричал дядя Денис и вновь обратился к папе. – Мы и без тебя выиграем. Не волнуйся.

– Точно?

– А что мы все эти годы, по-твоему, без тебя делали? Только проигрывали? Не думал же ты, что наша команда от тебя зависит. Давай. Ноги в руки и вперед.

Папа посмотрел на часы.

– Да я все равно уже не успею.

– Самый крутой мотогонщик на самом крутом байке не успеет? Сомневаюсь.

– Ну, должен же я помыться, побриться, переодеться.

– Братан, Ира тебя уже видела и нюхала во всех возможных вариантах: мытым, немытым, бритым, небритым, сильным, слабым, умным, глупым. Давай, не теряй времени.

– А как же ребята? Они не поймут.

– Если не поймут, значит, не настоящие друзья.

– Но, с другой стороны, и Ира не поймет, если я не приеду.

– А если Ира не поймет, значит, она настоящая жена, – рассмеялся дядя Денис.

– Ладно, но если вы проиграете, смотри у меня.

– Посвящаю нашу будущую победу тебе.

– Удачи, брат.

Они обнялись, папа сел на байк и тут же позвонил мне.

– Андрюха, ты сказал маме, что я не приеду?

– Нет, пап, я как-то не смог… сейчас скажу.

– Ты мой гений. Не говори ничего. Я еду.

* * *

Было ровно шесть часов. Мамина подруга ушла. Мама все время подходила к окну.

Вскоре во дворе раздался громкий рев мотора. Мама снова подошла к окну и увидела папу на мотоцикле. Папа вбежал в подъезд и быстро поднялся по лестнице.

Звонок в дверь. Мама открыла и увидела маленький, симпатичный букет полевых цветов. Папа поцеловал ее и дал ей букет.

Мама уткнулась носом в папину куртку.

– Как же я соскучилась по этому запаху! Запаху бензина и машинного масла.

– Андрюха, пойди, погуляй немного, – скомандовал папа.

– Ладно, – ответил я и медленно поплелся надевать кроссовки.

* * *

Тем временем команды готовились к гонке.

– Вадим опять свалил? – ехидно спросил дядя Егор.

– Это я его заставил, – сухо ответил дядя Денис.

– Интересно, почему?

– Тебе не понять, так что сосредоточься лучше на гонке, ладно?

– Да пошел он. Кому он нужен? Мы и без него справимся.

– Вот этот настрой мне по душе.

* * *

Я немного погулял один по нашему району. Потом ко мне присоединился Витя – один из моих трех новых друзей. Мы погуляли еще час. Уже начало темнеть.

Когда мы проходили возле нашего дома, рядом с которым стоял папин мотоцикл, со стороны мотоцикла раздался звонок телефона. Я подошел и увидел папин телефон, прикрепленный к кузову. Очевидно, он в спешке забыл его. Звонил дядя Денис. Я ответил.

– Ало, Вадим, мы выиграли, братан! – кричал в трубку дядя Денис.

– Это Андрей, – сказал я.

– А где отец?

– Дома. Телефон у меня.

– Передай ему, что мы выиграли и без него. Без этого самовлюбленного альфа-самца.

– Поздравляю.

– Спасибо, Андрюха!

Настроение у дяди Дениса было лучше некуда.

* * *

Мы с Витей поднялись к нам домой, чтобы передать папе, что говорил дядя Денис. Я ключом открыл дверь. Мы вошли. Ни папы, ни мамы не было. На столе догорали свечи.

– Пап! Мам! – закричал я.

Ответа не последовало.

– Что-то не пойму. Где они?

Витя подошел к двери спальни и стал прислушиваться.

– Ты че делаешь? – спросил я.

– Кажется, они здесь, – сказал Витя и посмотрел в замочную скважину.

– Эй, а ну отошел! – скомандовал я.

Витя отошел от двери и посмотрел на меня. На его лице был шок.

– Ты это видел? – сказал он.

– Ты о чем?

– А ты посмотри.

– Сдурел, что ли? Это же мои родители.

– Ты бы видел, что твой отец вытворяет!

Я не удержался, посмотрел на секунду и сразу же отвел взгляд.

– Ты представлял, что твои предки могут такое? – сказал Витя.

– Я вообще думал, что такое бывает только в кино. Что обычные люди так не делают, – ответил я.

– Ты же говорил, что твои родители особенные.

– Я не это имел в виду… Кому-нибудь расскажешь, убью.

– Ну, не буду же я говорить: «А знаете, пацаны, дядя Вадим тетю Иру»…

Я закрыл рукой рот Вити.

– Тс-с-с-с… Заткнись.

Я оставил телефон папы на столе, и мы с Витей тихо вышли.

* * *

Витя, конечно же, не узнал, что в увиденном меня впечатлило больше всего. А впечатлило меня лицо мамы. Такого удовлетворенного выражения лица я на маме отродясь не видел. Так вот, что было нужно моей вечно недовольной мамочке.

Возвращение

Папа вновь переехал к нам. Все стало как прежде. Хотя, нет. Все было совсем не как прежде. После того опыта, через который мы все прошли за последние месяцы, все уже не могло быть, как прежде. Все мы очень изменились. Чувствовали себя гораздо лучше и увереннее. И это было круто. Правда, меня немного напрягало то, что к маме и папе вернулась какая-то инфантильность. Но мы снова были вместе, и это главное.

Папа с мамой снова стали общаться. Они подолгу разговаривали вечерами. Правда, и спорили тоже частенько, но, учитывая прошлый опыт, когда они совсем не спорили, и к чему это привело, это было нормально.

* * *

Я поехал к деду, чтобы лично все рассказать.

Дома его не было, и на звонки он не отвечал, что было для меня уже привычным делом. Я погулял немного и, когда уже стемнело, вернулся к дому деда. Его все еще не было. Я начал уже волноваться, когда в темноте послышалось пение деда. Он любил напевать себе под нос песенки, когда был увлечен работой или просто блуждал в своих мыслях далеко-далеко. Он увидел меня и ускорил шаг.

– Таблетка, ты давно здесь?

– Да вот, уже несколько часов.

– Блин! Ты мне звонил?

– Звонил.

– Я с ребятами козла забивал.

– Сегодня, как я погляжу, ты без приза.

– Да, сегодня был не мой день. Зайдем в дом, поужинаем. Ты, наверное, проголодался.

– Еще как!

* * *

Мы пили свежезаваренный чай и ели бутерброды с джемом. У деда, как всегда, мне было очень уютно и спокойно.

Я рассказал ему все последние новости. Как истинный эгоист, начал, конечно же со своих. Рассказал и об Ане, и о Молодцове, и о Маше, и о мойх новых друзьях. Дед внимательно слушал, не перебивая. На его лице застыло удовлетворенное выражение лица. То выражение, когда ты оказываешься прав, когда твои прогнозы сбываются.

Я закончил рассказ о своей жизни и перешел к новостям о маме и папе. Дед пил чай и время от времени кивал головой.

– Наша операция прошла успешно. Деда, ты – гений! – в конце выпалил я.

– Да я ничего особенно и сделал, – ответил дед. – Я лишь наблюдал и комментировал.

– Но твои комментарии были прямо в точку. А как ты мне помог! Это вообще словами не передать.

– Это еще вопрос – кто кому больше помог.

– Ты шутишь? Ты изменил всю мою жизнь.

– В твоем возрасте это сделать нетрудно. А ты даже не подозреваешь, как ты мою жизнь изменил.

– Интересно, чем? Я только и делал, что ныл да жаловался.

– Общение с тобой было для меня очень полезным. Ты вернул мне энергию.

– Ну, энергии тебе не занимать, деда.

– Ты не знаешь всего, Таблетка. Ты же не видел меня, когда я один. Думаешь, почему я иду играть в домино с теми деревенскими мужиками? Чтобы оставаться человеком. Чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, от которых у меня такое начинается, что врагу не пожелаешь.

– Вот никогда бы не подумал! Мне казалось, у тебя вообще нет проблем.

– Если бы, таблетка, если бы. Твои вопросы, твои проблемы заставляли мой мозг хоть на время отвлечься.

– А тебе не с кем больше поговорить?

– Не особо.

– А деревенские мужики?

– Знаешь, когда темы, обсуждаемые большинством людей, тебе не интересны, а то, что интересует тебя, интересует лишь десять человек, девять из которых жили в Средневековье или Античный период, это жестко. Одиночество – сволочь.

– Одиночество – сука, – автоматически добавил я, находясь в шоке от внезапного откровения дедушки.

Наступило молчание. Впервые в глазах деда я увидел грусть, и это на меня сильно подействовало. И, конечно же, я опять руководствовался лишь своим эгоизмом. Мне не нужен был грустный дед. Мне нужен был сильный дед, которому я мог бы жаловаться в случае необходимости.

Однако я чувствовал, что ему было необходимо мне открыться. Трудно постояно держать все в себе. Он мне так помог, когда я нуждался в помощи, что теперь я был обязан отплатить ему тем же. Хотя единственное, что я мог сделать – это просто слушать, но ему как раз этого и не доставало. Такие, как он, не любят показывать свои слабости чужим людям. Он и мне сперва показывал лишь сильные свои стороны, но теперь, когда он решился мне открыться, я понял, что он считает меня близким человеком. И это мне очень льстило. Я был рад помочь ему.

Так я размышлял, пока дед молча сидел, уставившись в одну точку, пил чай и молчал. Прошло минут десят. Дед вдруг оживился.

– Ну, все! – воскликнул он. – Хватит о грустном. Все отлично!

Я очень обрадовался, услышав это. Дед снова начал рассказывать смешные истории из своей жизни. Я слушал его и смеялся.

Вскоре мы отправились спать.

Погода в доме

Между тем дома все было в порядке. Так мне поначалу казалось. Мама с папой продолжали много общаться, вместе ходили на разные мероприятия, смотрели фильмы и передачи, но мена не покидало ощущение, что это были не настоящие они. Папа продолжал рьяно тренироваться, мама продолжала рьяно следить за собой. Они как будто соревновались, как будто хотели что-то друг другу доказать. В их, с виду идеальных, отношениях чувствовалась некая искусственность. Казалось, они так полюбили новые версии себя, что боялись вернуться к обычным самим себе, а точнее, боялись, что партнер вновь разочаруется, если это произойдет.

Естественно, такая нервная гонка не могла долго продолжаться. Она должна была закончиться новым срывом.

Я не знаю, что именно произошло в тот холодный ноябрьский день, но когда я вернулся вечером домой, я застал маму плачущей, а папу, складывающим свои вещи в чемоданы.

– Что случилось? – дрожащим голосом спросил я.

– Все кончено, Андрюха, – сухо ответил отец.

Потом он посмотрел на меня и, увидев, как я побледнел, сжалился надо мной и погладил меня по голове.

– Не переживай ты так. Мы тебя все равно очень любим. Больше всего на свете.

Я ничего не ответил. Просто пошел в свою комнату и заперся в ней.

Папа уехал. На этот раз навсегда.

* * *

В отличие от прошлого раза, в этот раз и мама, и папа забили на все, они больше не следили за собой, очевидно, решив, что все это не имеет значения. Или, скорее всего, у них просто не осталось на это сил.

Папа снял маленькую квартирку. Утром он ходил на работу, вечером возвращался домой и больше почти не выходил из дома.

То же самое можно было сказать о маме. К ней, правда, частенько заходили подруги. Они часами сидели на кухне и сплетничали.

Я ко всему этому привык и старался не особо переживать. После школы я провожал Аню до дома. Вечерами гулял с друзьями во дворе. Вот так и проходили дни.

Между тем я постоянно думал, как сообщить об этом деду – по телефону или все же лучше поехать к нему? Решил поехать и сообщить обо всем лично.

Отшельник

Была середина ноября. Суббота. Я несколько раз позвонил деду. Он не ответил. Я купил две палки копченой колбасы, сел на электричку и отправился к нему.

Дома его не было и, что удивительно, двор мне показался каким-то запущенным. Таким я его никогда не видел. Дед всегда любил чистоту и порядок. А сейчас было ощущение, что за домом уже долгое время никто не следит.

Да и «копейка» его стояла во дворе, покрытая пылью.

Я испугался – не случилось ли с ним чего-нибудь? Начал колотить дверь. Без ответа. Я испугался сильнее. Что только не пронеслось у меня в голове. Ведь дед живет один. Если с ним что-нибудь случится, никто не придет к нему на помощь.

Я стал бегать вокруг дома взад-вперед, ища открытое окно, когда меня заметил проходящий мимо сосед деда.

– Андрюха, его нет.

– А где он?

– В лесу.

– В лесу?

– Да, он взял палатку и отправился в лес. Иногда он так делает. Правда, еще никогда он этого не делал в такую морозную погоду, но, знаешь, твой дед всегда был немного странным.

* * *

Темнело. Я шел по лесу с факелом в руке. Точнее, палкой, которую я мокнул в керосин и поджег. Отовсюду на меня смотрели сотни светящихся глаз. В основном это были всякие птички да мышки, но все равно было страшно.

Вскоре я увидел палатку деда и побежал к ней.

В палатке сидел дед. Он был пьян. У него в руке была бутылка водки. Еще несколько пустых бутылок валялись на полу.

– Деда, что с тобой? – спросил я.

Дед посмотрел на меня отсутствующим взглядом

– А, Таблетка, это ты?

– Ты же не пьешь.

– Пью.

– Давно ты здесь?

– Понятия не имею.

– Ты что-нибудь ел?

– Не помню.

Я достал из мешочка палку колбасы и дал ему. Дед откусил большой кусок и начал его активно жевать.

– Вкусно! – сказал он.

– Пошли домой.

– Зачем?

– Как зачем?

– А вот так. Что есть дома, чего нет здесь?

– Кровать.

– А на хрена она мне?

– Деда, что-то случилось? Если да, скажи мне. Поделись со мной.

– Ты лучше меня знаешь, что случилось, Таблетка. Случилось то, зачем ты приехал. Они расстались.

– Ну, да, но не надо же из-за этого так переживать.

– Тебе уж точно не надо.

– И тебе не надо.

– У меня свои причины.

– Какие?

– Я – полный неудачник.

– Деда! Ты что?

– Когда ты стал приезжать ко мне и рассказывать о своих проблемах, проблемах своих родителей, у меня появилясь надежда, что я на старости лет все-таки сделаю что-то полезное в своей жизни. А оказлось, что и этого у меня не получилось.

– Тебе надо проспаться и отдохнуть.

– Ах, если бы это помогало, таблетка.

– Не понимаю, что с тобой вдруг стряслось? В чем дело? Я тебя таким не видел.

– Ты просто не видел меня настоящим.

– Ты же всегда говорил, что все в наших руках.

– Учить других легко. Умный тот, у кого своя жизнь налажена, а тому, кто свою жизнь не наладил, нечево и другим советы давать.

– А ну дай сюда эту бутылку. Хватит уже. Не надо было столько пить.

Я выхватил бутылку из его рук.

– Еще как надо было.

– Что за апокалиптические настроения? А ну, быстро собрался! Ты – пример для меня. Ты самый умный человек, с которым мне приходилось общаться.

– Ты, видать, не стеми людьми общаешься. Постарайся поменять свой круг общения.

– Я больше не собираюсь слушать эту чушь. Поспи. Утром поговорим.

– Если бы я был умным, я бы не потерял твою бабушку.

– Это был несчастный случай. Ты не виноват.

– Я потерял ее гораздо раньше того несчастного случая. Никто не знает, куда мы тогда ехали. А ехали мы в ЗАГС. Ехали мы разводиться.

– Как?

– А вот так. Я сам свою бабу удержать не смог, а еще другим советы даю.

– Деда, выговорись. Это тебе поможет. Ты так долго все это держал в себе…

– Мне уже ничего не поможет. Я надеялся, что хотя бы помогая твоим родителям, я искуплю свою вину, но у меня и это не получилось.

– Ты мне помог. Ты даже не представляешь, как ты мне помог.

– Я был слишком увлечен своей работой и, наверное, уделял твоей бабушке мало времени. Как часто я от нее слышал, что она хочет развестись! И всегда злился, услышав это, вместо того, чтобы поговорить с ней, выслушать ее. А в тот день я просто взбесился, завел машину и сказал, что везу ее в ЗАГС, чтобы больше не слышать этой чепухи. Я был так взвинчен, что не смог справиться с управлением. Я убил ее, Таблетка.

– Это был несчастный случай. И точка.

– После того случая у меня развились все дремлющие во мне болезни.

– Какие болезни? Надеюсь это не рак? Или, не дай Бог, СПИД?

– О, нет. Все это прошлый век. В плане болезней я самый что ни на есть человек двадцать первого века.

– Не понимаю.

– Тревожное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, биполярное расстройство…

Я не очень понимал, что значат все эти слова. Все же я решил как-то подбодрить дедушку.

– Представляю, как тебя время от времени бесила бабушка. Ты иногда и сам был готов ее убить, – сказал я, улыбаясь.

– Таблетка, ты самое светлое, что случилось со мной за последние годы, – сказал дед, закрыл глаза и уснул.

* * *

Утром, открыв глаза, я увидел, что я в палатке один. Я забеспокоился, выбежал из палатки и увидел деда, делающего утреннюю зарядку. Вид у него был гораздо лучще, чем накануне вечером. На щеках был румянец, глаза блестели.

– Доброе утро, Таблетка! – воскликнул он.

– Доброе, – ответил я. – Ты как?

– Отлично! – воскликнул дед. – А ты?

– И я. Тебе полегчало?

– Полегчало? А что, мне было плохо?

Я не знал, говорить ему, или нет. Если он не помнил, о чем говорил мне ночью, то, наверное, это и к лучшему.

– Ну, ты был пьян, – сказал я.

– Пьян? Ну, выпил немного. Что тут такого?

– Верно. Ничего особенного.

– Присоединяйся к утренней зарядке.

– Неохота.

– Эх, молодежь.

Дедушка продолжил бодро делать зарядку.

Я вернулся в палатку и снова прилег. Уснуть, правда, мне уже не удалось. Я смотрел в одну точку, погруженный в мысли. Вскоре мой взгляд начал блуждать по палатке и остановился на книжке «Это было в каменном веке». Неужели дедушка опять читал ее?

Я взял книжку и вышел из палатки. Дедушка закончил делать зарядку и сидел на камне, наблюдая за огромным муравейником.

– Смотри, Таблетка, – сказал он, – это целая цивилизация. Напоминает средневековый город.

– Деда, сколько раз ты читал эту книгу?

– Думаю, миллион.

– Не надоело?

– Сколько раз в своей жизни ты ел?

– Что ел?

– Вообще. Еду.

– Миллиард.

– Не надоело?

– Это не одно и то же.

– Почему же?

– Ты же знаешь эту книгу наизусть.

– Ага.

– Ведь книга дает пользу, когда из нее узнаешь что-то новое.

– Если бы это было так, самой популярной книгой был бы Советский энциклопедический словарь. Люди больше всего любят не те книги, из которых получили какую-то информацию, а те, чтение которых сопровождалось чувством уюта и комфорта. Когда просто любишь погружаться в мир и атмосферу книги. И плевать на всякие данные.

Письмо

Это была моя последняя встреча с дедушкой. После я ни разу у него не был. Я часто звонил ему. Голос у него всегда был бодрый и веселый, но он велел не приезжать, ссылаясь на свою занятость.

Так прошло три года. За это время я несколько раз ехал к нему, но каждый раз не заставал его дома. Соседи говорили, что он уехал по делам. По каким делам – никто не знал.

* * *

Жизнь шла своим чередом. Ничего особенного не происходило. После того безумного года, когда на меня вылилось столько впечатлений, я ощущал это наиболее остро, но вскоре и сам свыкнулся с этим.

Иногда я навещал папу. Он тихо-мирно занимася своими делами, позабыв о мотоциклах и гонках, и чувствовал себя очень даже хорошо. Даже начал заниматься йогой.

Мама тоже сбавила обороты. Стала более спокойной, не нервничала. Правда, и ее былая импульсивность тоже куда-то делась, и я не знал – это хорошо или плохо? Ведь это не ее натура. Ну да ладно.

Сам я все так же ходил в школу, гулял с Аней и с друзьями. В общем, ничего интересного и яркого.

Так прошло три года, а я ни разу за это время не видел дедушку. однажды, когда он в течение нескольких дней не отвечал на мои звонки, я все же решился поехать к нему, несмотря на его предупреждения.

* * *

Я, как обычно, сел в электричку и отправился так хорошо знакомым мне маршрутом. Дорогой, ставшей для меня когда-то дорогой перемен и возрождения. Почему-то именно в тот раз у меня особенно ярко всплыли воспоминания. Я будто пережил все с самого начала. Первую поездку, вторую, третью. Я вспоминал, как с каждой поездкой я становился другим человеком, и как менялась моя реальность после каждого общения с дедушкой. На моем лице застыла легкая улыбка.

С электрички я сошел в отличном расположении духа и легко, словно по небу, зашагал к дому дедушки. Я представлял, как крепко обниму его после такого долгого перерыва, как покажу ему снова ту копченую колбасу, о которой он все время твердил, что это отрава, хоть и очень любил ее.