3 в 1

– Потому, что всем насрать, – встрял какой-то рыжий парень. – Вот если бы ты обосралась. Или сломала ногу. Или ещё какой epic fail. Вот тогда пожалуйста. Я бы сам лайкнул.

Девушка всхлипнула, а модератор постаралась её успокоить:

– Именно поэтому вы здесь. А мы для того, чтобы вам помочь. Чтобы помочь друг другу.

– А можно я, можно я?! – буквально вскакивала со своего места какая-то миниатюрная девушка.

Сидящий рядом парень (по-видимому, имеющий к ней непосредственное отношение) протянул к ней руку, возможно, пытаясь успокоить, но она, крепко сжав его ладонь, лишь преисполнилась уверенности.

– Конечно, Ира, – согласилась модератор.

– Как вы знаете, мы с мужем давно вместе.

– Здравствуй, Ира, – отозвалась аудитория.

– И всё это время мы почти постоянно путешествовали. Все заработанные деньги тратили на это. Ни на одних выходных дома не сидели. Домашний уют? Нет, не слышала. Квартира – это просто место для ночлега. Что уже говорить об отпуске? Но детей не было. А зачем? Они только мешают. И вот мы уже два месяца сидим дома. Чего бы это нам ни стоило. Никогда столько не сидели. И знаете, что?

– Что? – спросила за всех модератор.

– У нас скоро будет малыш! – и Ира посмотрела на своего супруга, а супруг на неё. – Разве это не прекрасно?!

– Прекрасно! – захлопала в ладоши модератор, а все остальные подхватили.

– Я хочу напомнить аудитории ещё об одной группе больных путешествиями, – продолжила модератор. – Пожалуй, самой опасной. Опасной, потому, что их желание путешествовать осознанно. Это не случайное стечение обстоятельств, когда человек сам того не ведая, угодил в дофаминовую ловушку своего мозга. Оно вытекает из их мировоззрения. Они считают, что накопление материальных благ бессмысленно. Их жизнь – это погоня за впечатлениями. Именно их, а не закопанный в могилу золотой кубок или мерседес, они собираются унести с собой на следующий уровень. Так они называют смерть. Считают, что такие впечатления нельзя потерять и именно через них происходит истинное познание мира. Что это и есть истинное богатство.

– Мерседес тоже золотой? – уточнил рыжий парень.

– Что?

– Ну вы сказали: “золотой кубок или мерседес”. Так мерседес тоже должен быть золотым?

– Фокс, мне кажется, теперь ваша очередь нам что-то рассказать, – парировала модератор.

С первого взгляда, рыжий парень, которого модератор назвала Фоксом, действительно походил на молодого человека не старше двадцати восьми лет. Но присмотревшись, можно было понять, что ему куда больше. Путала карты сравнительная худоба, почти полноценная копна волос и одежда.

– Вы все знаете, что я предпочитаю, чтобы меня называли Фокс, – саркастически улыбнулся он. – И, да, я – путешественник.

– Здравствуй, Фокс!

– Был я в одном путешествии. По одной тропе. Странные вещи там происходили. И страшные. В самом начале мы договорились, что будем называть друг друга только по прозвищам. С тех пор я – Фокс. А по дороге каждый из нас начал превращаться во что-то. Во что-то связанное со своим прозвищем…

– Ну теперь то вы осознаёте, что это не более чем ваше собственное воображение? – спросила модератор.

– Теперь-то, да. А раньше нет. Но вот теперь – да.

Когда все засобирались к выходу, Фокс незаметно подошел к Максу и шепнул, оглядываясь по сторонам:

– Есть предложение отправиться в незабываемое путешествие.

Макс сперва опешил.

– Ты серьезно? Ты предлагаешь мне это прямо здесь?

– А где ещё? Здесь же собрана моя целевая аудитория. Я что-то вроде менеджера по продажам одной особенной туристической фирмы. Или ты думал я тут этот, потерпевший?

– И в чём особенность этой фирмы?

– В том, что мы предлагаем путешествия туда, куда никто не предлагает. Специально для таких путешественников, которых уже ничем не удивить. Кто уже вкусил всё.

– И куда?

– Например, в Вальхаллу.

– Это как?!

– А я тебе всё расскажу.

***

– Это что, топор?

– Ну да. В Вальхаллу иначе нельзя, знаете ли. Держите!

С этими словами человек в белом халате протянул Максу топорик. Тот был совсем не таким, как на даче у деда. Сравнительно тонкая прямая рукоять и совсем небольшое лезвие. Таким дров не наколешь. И то, и другое покрыто какими-то узорами. Кажется, это руны. Вещь выглядела старой. А может даже таковой и была. Могли ведь спереть из музея. Или что-то в этом роде. С оглядкой на то, сколько стоило это путешествие.

– Итак, все бумаги подписаны, деньги уплачены, – продолжил распорядитель, пока Макса в штанах и сапогах, обшитых снаружи мехом укладывали на операционный стол оформленный в виде драккара размером с небольшую лодку.

На голый торс клиента была накинута шкура волка. Кажется, настоящая. Наверно, по представлению организаторов, именно так должен бы выглядеть викинг, отправляющийся на тот свет. Ну, или по представлению их клиентов, сверяющихся с Голливудом.

Рядом суетились какие-то доктора и медсестры. К клиенту подключали какую-то аппаратуру. Капельницу.

– Сейчас мы сделаем вам укол, и вы… умрете. Клиническая смерть. Затем мы вернем вас к жизни. Всё под контролем. У вас будет минут пять. Это безопасно. Увидите Вальхаллу и обратно. Вполне достаточно для незабываемого путешествия. Вы готовы?

– Да!

– Добро пожаловать в вальханавты! – торжественно произнес распорядитель, пока кто-то в белом халате что-то вливал в катетер.

В воздухе пахло свежестью. Так бывает сразу после дождя в жаркий летний день. Макс обнаружил, что лежит в высокой влажной траве и смотрит в невысокое серое небо. Он поднялся на ноги и огляделся.

Широкое, что называется, бескрайнее поле. Где-то на горизонте из тумана выступают горы, будто гребень на спине огромного дракона. Из растительности только трава и, чуть поодаль, одиноко стоящее дерево. Максим почему-то отметил что на дереве именно семь ветвей. Но пока только одна из них была покрыта листьями. Небо уже начало светлеть. Тучи понемногу рассеивались. Была видна радуга. Кажется, растущая из земли где-то совсем рядом.

– Привет! – раздался звонкий женский голос за его спиной.

Макс резко обернулся. Перед ним стояла девушка в просторной белой тунике. Светловолосая и с каким-то обычным славянским лицом.

– Ты что тут делаешь? – доброжелательно спросила она.

И улыбнулась.

Максим немного сконфузился, опустил глаза и понял, что он действительно одет во все те же театральные штаны и меховые сапоги. Голые сиськи.

– Вот, – он потряс топором, – мне бы в Вальхаллу.

– А! Ещё один турист?

– А вы, девушка, собственно кто?

–Я? Ну, видимо я та, кто должен тебя туда сопроводить.

– Валькирия?

– Смерть.

– Смерть? – растерялся Максим.

– Ну, да. А кого ты ожидал увидеть?

– Клиническую смерть, – сумел пошутить Макс. – Ну, не знаю. Может быть суровую воительницу в доспехах. А вижу хрупкую симпатичную девушку.

– У меня несколько разных… образов. Моя сущность несколько демонизирована. Оно и понятно. Я не виню людей. Такая у меня работа. Хотя, с другой стороны, плачешь ли ты, когда с дерева падает яблоко? Смерть для одного – это жизнь для чего-то нового. А хочешь буду старухой? С косой. Или Брэдом Питтом?

– С косой не надо. Брэдом Питтом тоже, – улыбнулся Максим. – Так, это… Что насчет трансфера к месту путевки?

– Пожалуйста, – улыбнулась девушка.

– Только это, – и она кивнула на топор, – тебе ни к чему. Не в топоре дело. Вообще то, что кладут тебе в гроб (ах, простите, в погребальную ладью) не имеет никакого значения. Имеют значения те мысли, те фрагменты жизни, что ты заберешь с собой. Озарения. Когда ты вдруг понял что-то такое, что нельзя описать словами. И для этого совсем не обязательно лезть на вершины. Часто совпадение музыки в наушниках с настроением дает такую вспышку. Или солнечный луч пробивающийся сквозь осенний лист. А может просто увиденная радуга.

– Да, да, – усмехнулся Макс, – а ещё я слышал, что важно творчество. Что с собой возьмешь то, что создал. И жить будешь в созданном самим собой мире. Как тот художник или писатель.

– И это тоже. А ещё чувства. Настоящие.

– Любовь?

– Кстати о радуге, – Смерть, будто проигнорировав его вопрос, указала куда-то за спину Максима.

Он обернулся и увидел, что там, где по его мнению начиналась радуга, оказывается стоит большая арка, сложенная из грубо обтесанных гранитных плит в форме буквы “П”. Что-то вроде фрагмента Стоунхенджа. И как он раньше её не заметил?

– Тебе туда. Это и есть ворота в Вальхаллу.

Максим ещё раз внимательно посмотрел. Просто арка. В чистом поле. За ней такая же трава.

– Они самые. Не сомневайся, – ещё раз сказала девушка. – Иди. Но на входе тебя спросят.

– О чем?

– Там узнаешь.

И Максим побрел сквозь колышущееся у его ног море травы, не выпуская топора из рук. Может пригодится.

Сделал несколько шагов. Обернулся. А смерти – нет.

Подойдя вплотную к арке, Максим остановился. За ней всё так же было поле. Пожалуйста – можно обойти справа или слева. Но он всё-таки шагнул под каменную балку. И сразу очутился в другом мире.

Здесь была ночь, а перед ним, сколько хватало глаз, простиралась равнина, усеянная кострами. Возле которых Макс мог видеть какие-то силуэты. Значит там сидели люди. Максим обернулся назад. За границами ворот, в которые он зашел, была такая же картина: ночь, костры. В этот момент кто-то дотронулся до его руки.

– Молодой человек, вы к кому?

Макс обернулся. Прислонившись к одной из гранитных опор, стоял мужчина. На голове смешная шапочка-колокольчик. Глаз не видно, но в свете костров видно широкую белозубую улыбку. И ещё, кажется он был очень загоревшим. На шее бледно голубой шарф, а руки в карманах какой-то странной коричневой куртки.

– Да, вот…, – Макс помахал топориком. – Я в Вальхаллу.

– А. Ну тогда иди, конечно.

Макс сделал неуверенный шаг, чувствуя иронию в словах собеседника.

– Без топора ведь никак. А с топором оно да, оно конечно. Как не пустить? – продолжил тот. Тем не менее не делая попыток остановить туриста.

– А что, если действительно без топора? – осмелел Максим.

– Пропуск в Вальхаллу – это подвиги и поступки, а не то, что положили тебе в гроб. Или ты думаешь, если герой в последний момент не успел ухватиться за этот поручень, то его не примут за столом у Асов?

– Так что, может и викингом быть не обязательно?

– Я похож на викинга?

Макс ещё раз оглядел собеседника. На нем были грубые ботинки. А икры до колен обтянуты гамашами. От чего штанины на бедрах казались шире, чем были.

– Нет, скорее на путешественника девятнадцатого века.

– Так и есть. Только начало двадцатого. Меня зовут Сэнди.

– Поступки – вот настоящее богатство, – продолжил Сэнди.

– Ага, – с иронией подхватил Макс. И мысли, и чувства, и то, что создано тобой. Жить во всем этом будем и после смерти.

– Все твои достижения и мысли важны прежде всего для тебя, – ответил Сэнди. – Не так важно, что ты оставишь после себя. Ведь погибнуть можешь не только ты, но и вся цивилизация. Для кого тогда всё это? Все эти пирамиды и книги – это, конечно, хорошо. Но имеет значение больше для их создателей. Через что они прошли и что постигли, создавая их. Вот это мы и забираем с собой.

– Пирамида пропуск в Вальхаллу?

– В какой-то мере. Но не для того, ради кого её построили, для того, кто строил.

– А как вы здесь оказались?

– Я взошёл на гору.

– При жизни?

– При смерти. Но не спустился.

– Это засчитывается?

– Конечно. Это и был мой путь сюда. Кто-то прыгнул с парашютом. Кто-то действительно отправился на войну. У каждого свой путь. Главное – перебороть себя. И у каждого эта вершина своей высоты. Кто-то осмелился написать стихи и показать их всем. Тоже вариант. А уже само место зависит от количества таких поступков. Оно может быть ближе к богам или дальше. Но нет поступков – нет места. Вообще люди слишком волнуются о том, как жить. Надо бы думать о том, как умирать. Ведь так важно то состояние, в котором ты перешагнешь эту грань. Тут есть и те, кто не взошел. Они завершили свой путь уже здесь. Главное, что они шли и умерли в этот момент. Как воины достойные пировать здесь вечно.

– Как красиво! Так я пойду, осмотрюсь? – уточнил Макс.

– Иди, конечно.

Где-то вдалеке Макс увидел сооружение напоминающее огромный шатер. Там горел свет. И это было самое яркое пятно во всём этом поле. Он шел мимо костров поменьше и обратил внимание, что возле одного из них сидели люди в камуфляже. Во всём похожи друг на друга, кроме рисунка этого самого камуфляжа.

Турист обнаружил, что место, куда он шёл, действительно то, чем казалось издалека. Огромный шатер под которым стояли длинные грубо сколоченные деревянные столы с различными не вегетарианскими блюдами. А рядом, на таких же простых скамьях сидели самые разнообразные люди. Викингов, из которых, было меньше всего.

“Так вот они – чертоги Одина! – подумал Макс. – Так просто. Как будто кеттеринг большой корпорации”.

Но вот что его действительно поразило, так это женщины. Нет, он, конечно, ожидал увидеть, что кто-то будет прислуживать героям за столом. Но это были самые обычные, если так можно сказать, люди. Вообще, с того края шатра, где он очутился, почти все были одеты во что-то ему современное. Да, совершенно разное: от снаряжения альпиниста, до спортивного костюма adidas и просто обычной городской одежды. И девушки под стать. И все разные. Совсем не обязательно красавицы и кажется, вовсе не девственницы. Они не только подносили угощения, но и просто сидели на скамьях рядом с мужчинами о чём-то беседуя с ними.

– Это награда героев.

Оказывается, Сэнди последовал за ним.

– Здесь они встретят тех, кого действительно хотят видеть. Тех, кого любят. Кого привели сюда в своём сердце.

– Женщины тоже мертвы? – уточнил Макс.

– Не обязательно. Будем считать, они являются сюда во сне. В своём сне. А потом его забывают.

– Хм… А если, скажем одна такая девушка является наградой сразу для двух героев? А то и трёх?

– Ничего страшного! – улыбнулся Сэнди. – Это Вальхалла, детка. Обслужит сразу трёх.

– Шучу, конечно. Она будет одна, но в трех своих проекциях. Параллельных. Ага.

И добавил:

– Ну что же ты? Иди, присядь. Попробуй найти себе место.

Максим двинулся между столов в поисках места, но все скамьи были заняты. Вдруг какой-то мужик в тельняшке, не то моряк, не то десантник, махнул ему рукой.

– Эй приятель, ты наверно актер? Иди садись рядом со мной.

Мужик подвинулся, и рядом с ним образовалось небольшое место на скамье. Макс поблагодарил и начал опускаться на деревянные доски. Но в тот момент, когда его пятая точка уже должна была коснуться твердой поверхности, он почувствовал, что теряет опору. Вместо скамьи его встретила пустота. Беспомощно взмахнув руками в поисках опоры, он ухнул в тьму с головой. Будто в пропасть.

***

– Хр, кр-р, – неразборчиво прохрипела рация.

Затем уже более внятно голосом Тимура:

– Делаем остановку. Все стоим где стоим. Друг к другу не подходим.

Цепочка связанных веревкой людей остановилась. Видимость была такой, что восходители на расстоянии пары метров уже не видели друг друга. Не туман. Пурга. Совершенно непроницаемая белая пелена, несущаяся на огромной скорости. Холод проникает в малейшую щель. Даже, кажется, сквозь такую дорогую аутдорную одежду. В случайно оголенные участки тела сразу врезается тысячу микроскопических льдинок.

Помимо самого руководителя группы, в веревку было ввязано три человека. Но от каждого из них она уходила в белое молоко. Со стороны могло показаться, что поводырь ведет мулов. Если не сказать, ишаков.

– До вершины пятьсот метров, – продолжила рация. – Но дальше мы не пойдем. Слишком опасно. Можем легко оступиться и улететь с гребня. Все поворачиваем назад.

Кажется, все внутренне были согласны и даже ждали этого решения. Группа как-то охотнее начала шагать вниз. Но веревка, перед замыкающем теперь группу Тимуром как-то ослабла и начала путаться под ногами. Тимур подтянул её к себе и обнаружил пустой “австрийский проводник” куда должен был быть вщёлкнут карабин Максима.

В первые секунды Тимур растерялся. Куда он мог деться?! Карабин не был замуфтован?! Улетел?! Он должен был почувствовать рывок. И только потом до него дошло… А в такой кутерьме проходящего мимо человека легко не заметить.

Макс двигался сквозь белую мглу и бурчал себе под нос: “Будет окно… Надо идти… Зачем надо было выходить, если с самого начала видно, что непогода? Люди настроились. Что значит, назад? Надо дойти если уже начали. Я настроился. Я дойду. Сколько тут? Пятьсот метров”.

Максим продолжал двигаться несмотря на всё усиливающийся ветер. Главным образом глядя себе под ноги. При всём при этом, дышать становилось всё тяжелее. Кислорода явно не хватало. Ноги будто налиты свинцом. Уже когда Макс выходил из палатки на промежуточной ночевке у него было чувство, что он выполз из под танка. Так было тяжело дышать.

О том, что он на вершине, Макс понял только по тому, что, можно сказать случайно, уперся в тур. Пирамидка, сложенная из камней напоминала лестницу в небо. Туда, выше вершины. И сразу повернул обратно.

Ничто не предвещало беды, когда он сделал очередной шаг по сплошной белой вате. Но его нога неожиданно ушла вниз. Трекинговые палки нащупали ничего. И Макс почувствовал, что падает.

Максим не знал, сколько времени пролежал так с закрытыми глазами. Кажется, кругом все было белым. А может наоборот, чёрным. Двигаться не было ни сил, ни желания. Он чувствовал апатию и умиротворение близкое к счастью. Разлепил веки, когда почувствовал дыхание свежего ветра. Будто только что прошла гроза. Над собой Максим увидел колышущуюся траву и низкое серое небо.

Макс сел. Вот она радуга. А вон и дерево. И даже не удивился, когда почувствовал рядом чьё-то присутствие. Обернулся и увидел, что рядом с ним сидит Катя.

– Ты? Что ты тут делаешь?

А потом помолчав:

– А где она?

– Сегодня я за неё, – Катя улыбнулась.

– Пора?

– Пора вставать и спускаться вниз, – покачала головой девушка.

– А как же Вальхалла?

– Свой краешек скамьи ты уже заслужил, – опять улыбнулась она. – А потом, сюда торопиться не надо. Опозданий не бывает.

В этот момент неожиданно выглянуло солнце. Кажется, буря закончилась. Прямо перед собой Макс увидел чьи-то следы на белом склоне. Кажется, они были совсем старыми. И смерзшись превратились в некое подобие ступеней. Наверно ветер унес слой снега покрывающий их.

– Но не шути так больше, – выдохнула гора.

Или показалось.