скачать книгу бесплатно
щёвских бараков. Дороги – грязь по колено; на плечах всё та же стёганка-фу- файка, вся на заплатках; на ногах – лапти сменили на резиновые сапоги, и
чаще – ещё и дырявые; на голове шерстяной платок, толстой вязки, чтобы но- сить десятилетиями. Платок тот – в крупную клеточку и от времени выцвет- ший, и у всех одинаковый. И чего вы добились?! Светлого будущего?! Рабами были – рабами и подохли, как собаки! Гордиться рабством?!.. И ещё с по- хвальбой рассказывать об этом, что всю свою жизнь беспросветно прожил ты рабом?!.. Об этом может рассказывать и похваляться только человек полоум- ный, а больше сумасшедший, к каким, по-видимому, и относится большин-
ство населения в России, именно в России, а не по её окраинам, ибо там по- ложение чуть иное… Там меньше «терпил», хронических алкоголиков и прост пьяниц и лодырей. Смотришь порой на фотографии довоенных лет, да и годы шестидесятые далеко от тех не ушли. Смотрят на тебя с фотографий девчата и девушки, возраст которых, вероятно, и до восемнадцати лет не дотягивает, некоторым чуть больше двадцати; им ведь и вспомнить-то нечего будет! Они же на зечек похожи!.. Хотя, на самом деле, их жизнь такой и была. С фотогра- фий на тебя смотрят не девчата – старухи!.. И этим гордиться?!.. Гордиться тем, что власть у них отняла их детство, юность, молодость, а заодно и жен-
скую красоту?!.. За здоровье можно вообще помолчать. Да в гробу бы я ви- дел такую власть, которая подобное себе позволяет!.. Быть рабом и всю
жизнь жить в нищете, ради того, чтобы партийная элита жировала, да где-то, в какой-то очередной азиатской или африканской стране должна свершиться, ещё одна полоумная коммунистическая революция?!.. И за это пол мира да- ром кормить?!.. Какой только глупый народ проживает в России, позволив- ший им это делать, поверивший в их бредни и сказки, и продолжает, верить
сейчас!..
* * *
Но, предпочтём, лучше рассказывать о себе. В конце концов я стал самоуч- кой, и считаю, как и мой кумир и учитель, Валентин Пикуль, в ученики кото- рого я добровольно-самовольно себя приписал, и перед памятью которого я преклоняюсь, обожая все его произведения. А под каждой им написанной
строкой, готов хоть сто раз подписаться, одобряя всё, что он сказал и что мог бы сказать, если бы в стране не цензура и не диктаторский режим. Некоторые высказанные им слова, которые опубликовала уже его жена, после его
смерти, как ничто другое подходят для меня, и считаю, что это однозначно:
«У меня образование – выше самого высшего! Иначе говоря, я – самоучка, – говорил Валентин Саввич и пояснял, – коммунистическое учение – это кризис гуманизма. Я, глубоко партийный, но моя партия состоит из одного чело- века… Это – я сам!». От себя я добавлю. Я тоже – одинок и одиночка, и на деле, тоже самоучка, и лично, по моему мнению, это выше всяких факульте- тов МГУ, Кембриджей с Оксфордами и Гарвардами. Хотя, многие чиновники среднего, а тем более высокого ранга и не согласятся с этим, не говоря уже о мелюзге, которые зачастую не в состоянии до кучи трёх слов сплести на бу- маге, но при этом имеют дипломы в кармане о высшем образовании и го- нору кучу, – хрен, не то что переступишь, но и не объедешь! И которым —
судя, по их результатам работы – грош цена в базарный день! А с их дипло- мами – впору в туалет с ними сходить, а кому-то и в задний проход его засу- нуть – за то, что он натворил. Но, они, разумеется, думают иначе. Если кто-то думает вопреки этим словам, тогда флаг ему в руки, но пусть вначале хотя бы для себя ответит, – почему наша страна, на каждом углу не уставая расхвали- вать себя, до сих пор в той самой жопе и в унизительной нищете большей ча- сти населения, имея под носом разруху и допотопную отсталость, при неис-
числимых, колоссальных природных богатствах страны?!.. Кто угодно вино- ват, но только не те, кто на совесть работает своими руками и создаёт вам
блага… Для сведения: лично я прожил жизнь не нищим и зарабатывал много: честно трудясь на стройке вольным каменщиком три десятка лет, не разгибая спины; и знаю, что значит – Труд! С большой буквы. Мне обидно за свой пра- вославный народ, в особенности за женщин и детей. Народ, в своём боль- шинстве: обездоленный, бесправный и нищий не то, что до потери пульса, – до потери сознания! Включая отдельной строкой – стариков.
За свою жизнь, которую, думаю, прожил я не даром, и даром ни чей не ел хлеб, заработанный чужими руками; успел я не только баранов попасти и на лошади покататься, как, к примеру, и на том самом тепловозе, но и в армии послужить не один год, и частных домов – за тридцать лет пахоты – своими,
всего-то двумя руками – более двухсот построить. Семь книг написать, а эта уже будет восьмая. Если умеешь осуждать и критиковать, на что большого ума порой и не требуется, то сядь и напиши хотя бы одну тоненькую книжен- цию; о чём угодно, даже восхваляя свою руководящую и направляющую пар- тийную и хозяйственную роль, о чём вы любите писать в газетах, и внесённую лично тобою лепту, в развале и убийстве Великой державы, об этом почему- то молчите. Разоряя страну, заодно прихлопнули, как тараканов и мух, и часть населения всей «совдэпии». Уже не говоря, что у подобного «члена» – глав,
пред, ком, пром, зам и даже – «гав» – хватит сил, ума, мастерства и терпения, построить, но своими руками – хотя бы одну халабуду. Я прекрасно знаю, что таких как я – «они» не приветствуют. Но, если бы вы только знали, как вас ненавидит народ!.. Потому-то и случился когда-то тот роковой семнадцатый год. Те тоже не лучше вас были, которых на штыки и на вилы поднимали, но это было напрасно, ибо большинство среди них были безвинны, а тех, кого
надо бы было на те самые вилы поднять, за кордон убежали, где их загранич- ные счета в банках ожидали. К примеру, как господин Янукович: захапал немерено валюты, страну обобрав; попутно даже забыв по пути – отлитую из чистого золота, килограммов на двадцать, – свою «паляныцю». Стрибанул в
свой личный вертолёт и «сдриснул» из ридной Украины, а подтереться за со- бой не успел. Кровавый только след за собою оставил, который кровоточит до сих пор. К тому же, перевороты и революции никогда не приводили к по- ложительным результатам, а последствия всегда были плачевны, очень пе-
чальны и особо кровавы. На всём этом нагревали руки лишь те, кто их зате- вал. Этому имеется не один исторический пример, и коммунистические пере- вороты и революции – это наглядно подтверждают. Ни единого положитель- ного случая, а последствия: горы трупов, отсталость в развитии и всеобщая
нищета населения. Неплохо бы было запомнить, что наверх вновь проползут слизняки, а с ними: всяких мастей предатели интересов страны, низкие и грязные подонки, провокаторы и лизоблюды. А многие из тех, что рвутся на самую вершину власти, ради этого готовы свою родную мать не только заре- зать, а четвертовать на куски!.. И лично я не поменялся бы с ними местами… Кто-то, прочтя, про себя скажет: кто тебе ещё предложит. Да лучше всю
жизнь пахать, не разгибая спины, в душе оставаясь человеком, не замарав
своих рук и не пряча глаза, и прямо смотреть людям в лицо, чем стать мразью и знать, что тебя ненавидит и презирает твой народ!.. Набитое до отказа
брюхо, свисающие ниже колен, а вокруг куча продажных «шалав», которые лижут тебя языками – это первая ступень на пьедестал животной твари. И за
океан бы я не уехал, будь даже там миллионы в долларах США. Вот, если бы они были здесь – эти миллионы, я столько бы добрых дел на них сделал, вам бы и не снилось. О чём, узнав, назвали бы вы меня – полоумным. И совсем не преследовал бы я целей, для самого себя: как побольше ублаготворить и
успокоить свою душу. Да вряд ли бы – вы!.. позволили бы мне всё это сде- лать. На следующий день бы отняли. Я реалист, и знаю, что такое дуть на огонь или ссать против ветра. Но, даже, отбросив эту фантазию, лично я, свой долг выполнил сполна: перед собой – это прежде всего, и перед обществом тоже… В построенных моими руками домах, уже не один десяток лет живут люди и звучат детские голоса, и профессия у меня, по всем статьям выходит, что большую часть своей жизни, была самая мирная – строитель! Но кроме добывания для себя и семьи насущного хлеба, была ведь ещё и духовная
часть, которую требовалось как-то заполнить. Поэтому, как бы то ни было, но моими кумирами всегда на первом плане оставались книги и писатели, а их уже дополняли поэты, композиторы, киноактёры и певцы. Этот разноцветный букет ещё пополнялся и теми, кто пишет сатиру и, кто, веселя зрителя, читает её со сцены. Всегда интересовался философией, как и Историей. Изобрета- тели, первооткрыватели, путешественники и все остальные, все те, которые вписали себя золотыми буквами в Историю развития человечества и самого – Гуманизма! Но только не политики и представители всех рангов власти! Ибо, с моей точки зрения, среди той политической «кодлы» – не имеет значения, в какой бы то ни было стране и в какое историческое время, – если и есть среди них, с натяжкой заслуживающих уважение, и к тому же за последнюю тысячу лет, то это настолько незначительный и совсем мизерный процент, что он, по сути, в оценке этой категории личностей, решающей роли никогда не играл, а значит, и оставался – в Истории человечества – ничтожным. Хотя, как раз
этому и посвящено содержание всех газет и журналов, а телевидение два- дцать четыре часа в сутки трезвонит устами их «геббельсов-поддувал». Та,
политическая среда обитания, которая правит народами, она какая-то зараз- ная, подобно – чумы. Вот уже которое тысячелетие подряд вкус власти пре- вращает людей-политиков в каких-то мутантов: нелюдей и упырей, будто они пришельцы из мира иного. Ибо у них на уме, а порой и прямо в словах, – как побольше убить, изничтожить народу, захватить побольше чужой земли. И тут же, как хамелеон, он меняет цвет окраски и уже – у него на языке и в сло- вах – оказывается, они борются за мир, на деле способствуя созданию всё бо- лее чудовищного оружия массового уничтожения. Так кто они тогда на самом деле?!.. Разве они не мутанты?!.. Вероятно – этот процесс происходит
настолько заразно и необратимо, что они даже этого не замечают. Ибо каж- дый из них, дорвавшись до власти, в своей мелкой душонке и в своих грязных помыслах, в той тупой башке, таят и лелеют больные, а попросту сумасшед- шие мечты и идеи, – единолично управлять всем Миром!.. Хотя в этом и не
признаются… Но со стороны-то виднее: рассмотреть это и понять – их низость и подлость, которая лезет у таких даже с ушей!.. А он, в это время, мнит себя властелином и богом…
Кто-то, прочтя эти строки, как я уже говорил, скептически улыбнётся… А напрасно. По себе, вероятно, судит. Думает, если у него денег много, значит, бояться ему уже нечего. Вряд ли! Тому масса примеров. Лично для меня, деньги, как таковые, никогда не значили, как достижение каких-либо благ и удовольствий. Для меня они являлись инструментом дальнейшей моей дея- тельности, и прежде всего, чтобы не сидеть сложа руки. Для непонятливых, приведу пример: это, как – имеется цемент, строим и дальше; нет кирпича —
стройка вся остановилась… Так и деньги. В моей голове они ассоциировались с чем-то материальным и созидательным, но не с низменными какими-то наслаждениями… На данный период времени у меня пенсия 8500 рублей. (Это прожиточный минимум – и это за сорок четыре года рабочего стажа, официально записанного в моей Трудовой книжке, не считая того, что я ещё построил более двухсот частных домов, в нерабочее время, являясь на то время, по закону – «тунеядцем и жившим на нетрудовые доходы…». ) Пенсия сейчас у меня – как у бомжа, и я на всём экономлю: не курю и не пью – годов уже сорок кряду; ем один раз в день, и на эту пенсию я издаю ещё и
свои книги, правда, в мизерных тиражах. Потому они мне и дорого выходят, потому что, они – мизерные, и каждый экземпляр книги обходится мне от 600 и до 800 рублей, в зависимости сколько страниц в самой книге. При этом: сам редактирую, делаю вёрстку, фото-дизайн обложки так же мой, потом всё это перевожу в формат – ПДФ – и скидываю на флэшку. Принёс в издательство, и
им остаётся только прокатать готовый материал на своём заграничном обору- довании, и получить с меня деньги. Ранее, в годы советские, в великую книж- ную эру – в чём никак нельзя упрекнуть коммунистов: в сотни тысяч, а то и миллионные тиражи, – загляните на последнюю страницу любой книги: там
перечень трёх, четырёх только редакторов, всяких мастей. Прежде, чем книга дойдёт до печатного станка, над ней работает целая куча людей, и это кроме самого автора… Ну, это вопрос риторический. Как ни хвали то время, а мои бы «опусы» точно уж не напечатали, – не то пальто!.. За подобные книги, да даже за строку, скорее всего посадили бы, или в психушку отправили…
Тиражи, разумеется, сами подумайте – при такой мизерной пенсии – боль- шие не сделаешь. Но, потом-то!.. получив на-руки книги, я их ещё и раздари- ваю!.. В библиотеки и родственникам, ну и немного знакомым, ибо друзей у меня, считай уже – нету. На том свете они… Продавать свои книги, даже по той цене, что я за них заплатил, только себе репутацию портить: завистников плодить и лишних врагов наживать, у меня их и так хватает. Некоторые ведь не поверят, и скажут: «…Во, крохобор!.. Лопатой деньги гребёт и не крас- неет!.. Накарябал там всякую чушь, ерунду: с пень на колоду, всякую хрено- вину, что его ахинея ни в одни ворота не то что не лезет – не всунешь!.. а он при этом ещё и людей обманывает. Пудрит людям мозги, продавая по бе- шенной цене свои опусы и наживаясь на этом… А, тут – за газ, свет и воду не- чем заплатить! Ни сёдни, так завтра приедут и обрежут… Баламут!.. заделав- шийся писателем!.. Вот жизнь проклятая!.. кому-то лопатой и ломом за ко-
пейки приходится мантулить, а он, взял ручку, намазюкал там какую-то гали- матью, и отдай ему почти тыщу рублей. Обломится!.. – чтобы такие деньги
платить, да ещё было бы за что!..».
Дальнейшие комментарии по этому вопросу, я думаю, излишни. Вторая моя книга была в чём-то родственна первой: роман-хроника «Жить запре- щено»: и по своей тематике, и в тех же красках написана. В ней я рассказал достоверную судьбу своего тестя и тёщи. К сожалению, о тёще я знал только по рассказам. Елена Егоровна покинула этот мир очень рано. Судьба выпала на их долю не лучшая. Писать роман мне было тяжело и сложно: по причине того, что к тому времени главных героев романа уже не было в живых. Соби- рал информацию о них по крупицам, а когда о чём-то спрашивал у их детей, то порой выходило так, что я и то больше их знаю, из прошлых рассказов мо- его тестя. Произведение получилось по объёму небольшое, что мне было по- ставлено в упрёк, что мало написал. А ведь вся причина от недостатка мате- риала – сжатое, ибо домысливать и фантазировать в подобном жанре и о том страшном времени мне не пристало. Не о пикнике на лоне природы шла
речь. Лучше всего, конечно, это писать о том, что сам видел или сам пережил, ну или рядом под рукою рассказчик. Вот, двухтомник «Жизнь – жестянка», в таком плане и написан. Были критические отзывы по поводу самих персона- жей романа: «…Написана книга хорошо, но стоило было, и зачем спрашива- ется, о таких писать?!..». Стоило! Вся СССР такой на самом деле была. Я уже говорил где-то. О ком тогда писать?!.. О «светлом будущем» и о председате- лях колхозов и секретарях райкомов?!.. Рассказывать галиматью и врать?.. ка- кими они были героями и правильными людьми?!.. Так этого, дерьма,
больше чем коровьего говна на фермах скопилось, и уже до меня, было
столько, словно под копирку, написано, что этими книгами, которые, кстати, никогда и никто серьёзно не читал, можно было бы вымостить ими дорогу до самой Луны. Ну, а если кому-то так уж хочется, можете прочитать о них и в моих реалистических романах – «На Закате» и «В сумерках нищеты». А, лично для меня, те люди, о которых я рассказал в своём романе «Жизнь – же-
стянка», – не все, конечно, персонажи, но многие: намного ближе, роднее и душой доступнее и теплее, человечнее как-то. Хотя, если смотреть на них с правильной точки зрения, не совсем правильный образ жизни вели. Не со-
всем – скажут некоторые – чем, к примеру, застрельщики и передовики-лизо- блюды, впрочем, те, о ком сейчас вспомнили, по сути – это ведь скрытые и явные предатели своей страны и народа. Аллегорически изъясняясь, они пер- выми вытянут руку в нацистком приветствии и крикнут: «Хальт Гитлер!». И
первыми предадут свой народ, к которому они постоянно обращались и врали ему на каждом шагу, и о котором они, своей лужёной глоткой целых семьдесят лет, произносили льстивые речи, обещая им райскую жизнь, а на
деле уничтожая их. А вот в «Жизнь – жестянке» все мои герои романа взяты с прототипов реальных «пацанов». Мои персонажи, многие из которых, каза- лось бы, по всем параметрам личности отрицательные, и выглядят такими на страницах моих произведений, но их прототипы при этом оставались
людьми, хотя и водку пили. Их я знал лично, с ними, как говорят, можно было бы и в разведку идти, а с многими я был лично не только знаком, но и имел дружеские отношения. Многие пили, но тому и причина была: безнадёга в
этой стране, личные не состоявшиеся в жизни свершения, и прочее, прочее. Там вымысел отсутствует напрочь и изложено в основном в сатирическом,
ироническом, а периодами и грустном плане, как на самом деле всё это и вы- глядит в жизни.
Роман «Не потеряй себя» – автобиографический. Коротких в моей жизни
четырёх лет юности, но в памяти – это почему-то отражается и запечатлелось, как будто бы я этот отрезок жизни прожил больше столетия. Каждый прожи- тый день, каждое событие – это целая жизнь, и рассказаны они далеко не все. Вообще-то, изначально, этот роман в черновом варианте назывался
иначе – «Когда отцвели каштаны», так называется одна из заключительных глав романа, но в последний момент, я вдруг осознал, что главная мысль в этом произведении другая: та обстановка и реалистичность окружающего мира на то время, как и личность главного героя произведения, а вовсе не
Польша… и не Марыся… Хотя её диалог в романе и её эмоциональные выска- зывания на политические темы взяты с реальности и не придуманы мною.
Есть вещи, которые придумать просто маловероятно, а то и невозможно. Од- нажды услышав, такие вещи запоминаются на всю жизнь.
Впрочем, в авторском комментарии вряд ли роман нуждается, его я давно выложил в интернет, и пусть об этом лучше скажет само повествование и
сами читатели… Если ещё – да в наше-то время, – кого-то это, хотя бы малость, да заинтересует. В том-то и состоит изюминка этого произведения, что жизнь не переделать, а там, на страницах романа, изложена хроника. Но я всё-таки позволю себе повториться, прочтя заключительные строки романа, и если ис- ходить с иной точки зрения, то этот роман – он не окончен, беря во внимание сколько ещё имеется черновиков, а мыслей: так тех вообще, – в бесконеч- ность уходят. Есть вещи, о которых лучше умолчать. Растаивают мысли, в дымке, вдали, куда-то за горизонт уползая – забвенья… И завершить этот ро- ман, вряд ли возможно, разве только, если сама смерть поставит свою по-
следнюю точку…
Как только я плотно и кропотливо засел за творчество художественной
прозы, создавая свои романы уже в чистовики, окружающий мир для меня разделился на две половины. Не было у меня никакого самомнения, и в са- мом начале я даже не намерен был афишировать свои произведения и кому- то их там дарить. Писал для себя и для своих потомков. А вот реальность са- мого бытия, как бы сбивает с толку, особенно на момент времени, когда надолго погружаешься в события, которые описываешь, и они создают иллю- зию параллельно твоей жизни – новую реальность. И стоит на какое-то время покинуть их – своих героев и персонажей и не посвящать себя работе над
произведением, тебя начинает туда уже тянуть, как алкоголика к рюмке. В та- кие минуты внутри меня начинает создаваться впечатление и чувство, будто- то я сейчас в гости к ним пожалую. Потому у меня и возникла мысль и жела- ние, услышать хотя бы один отзыв при жизни. Прочтите не торопясь послед- ние заключительные полторы страницы романа, а после уже сделаете, лич- ный для себя, вывод…
«…Спустя две недели, Костя, теперь уже одетый в гражданскую одежду, не как в прошлый раз – в военное обмундирование, но всё с тем же, в одной руке импортным чемоданом, в другой с гитарой, направлялся вдоль перрона, чтобы сесть на электропоезд и уехать уже навсегда, из когда-то любимого го- рода юности. Кроме матери – ему, по сути, некуда было ехать. Последними
соками пока не истекая, но и преклонить на время голову, потребность была.
Предстояло прежде всего одуматься, попытаться найти самого себя и ту тро- пинку по болотистой местности, по которой брёл уже по колено в трясине. Предстояло выбраться на твёрдую почву и начинать всё с белого листа – ту, новую, и уже какую-то иную жизнь, – иначе в топком болоте утонешь!..
Как иногда среди мужчин встречаются женоненавистники, так Костя был
противоположность таким – больше всего на свете он любил – ещё на эту ми- нуту не зная об этом – детей, а после уже женщин, которых ему всегда было жаль, и он готов был всегда и во всём их прощать. Во всех бедах на Земле
считал виновниками мужское сословие, а от всего того мрака, который ими был создан, страдают по жизни дети и женщины. На первом месте уважения и любви, конечно же – это была его мать – Надежда Викторовна, в чём сам
себе ещё не признавался. Большое почитание в душе хранил к своей героиче- ской прабабке – Любовь Филипповне, которая покинула этот свет в год его рождения, и которая в войну и немецкую оккупацию прятала в своём доме еврейскую семью. Мать тоже побывала в сталинских тюрьмах, пересылках и лагерях и в его глазах геройски выглядела, к тому же, от природы, не имея
образования, была умной женщиной. В эту минуту его раздумья прервал го- лос дикторши, объявлявшей посадку на электричку: «Граждане пассажиры, электропоезд, следующий до Тихорецка, отправляется через пять минут с третьего пути…». Костя вошёл в вагон. На передней лавочке, у двери, сидела группа молодёжи. Посреди лавки стоял японский огромный двухкассетник – магнитофон: на нём, спереди, сияли два больших динамика, из которых неслась песня на весь вагон, заглушая людские голоса. Взглянув на молодых парней, среди которых были и девчонки: вспомнил и себя пэтэушником, по- думав при этом, – что мир не стоит на месте и гитары из электричек уходят в прошлое, а вместо них сейчас вот эти мощные акустические системы, – как только приеду к матери, гитару повешу на стенку, как реликвию!.. Прислу- шался к песне. Он впервые её слышал: больно за душу щепала, а уже через минуту взяла всецело и поглотила своей глубиной. Из динамиков продол-
жали нестись слова и тот мотив, который говорил обо всём сразу, внося в душу и сердце ностальгию щемящей тоски и той боли, о чём осознать до конца, пока что мешала – ещё не ушедшая от него молодость… Смотрел в
окно невидящим взглядом и плакал в душе, по покинувшей его юности, кото- рая ассоциировалась во всех его троих любимых девушках…
…Оставь мне, молодость, все радости и трудности, свои надежды и мечты, и даль дорог.
Не наполняй мои глаза житейской мудростью, оставь в них, молодость, шальной свой огонёк Уйдите прочь мои раздумья невесёлые, Осенний день ветрами сердце не студи,
Останься молодость, Кружи как прежде голову, Не уходи, не уходи, не уходи.
Уходят дни, меняя внешность нам безжалостно. Но это в общем-то не главная беда.
Останься, молодость Побудь со мной, пожалуйста. А если можешь, оставайся навсегда.
Уйдите прочь мои раздумья невесёлые, Осенний день ветрами сердце не студи Останься молодость Кружи как прежде голову Не уходи, не уходи, не уходи…
Продолжая стоять у окна и опёршись лбом в вагонное стекло, слушая
песню, которую прокручивали на магнитофонной ленте по второму разу: у
Кости по щекам в это время текли слёзы. В сознании мелькали кадры послед- них десяти лет его жизни и словно в фильме – по кадрам: в глазах попере- менно мелькали образы Ларисы и Марыси, но, как он сейчас не пытался,
представить воочию в мыслях Марину, она, по какой-то неизвестной при- чине, приходить к нему не пожелала…».
Финальная часть – заключительного аккорда романа – применима к боль- шинству людей на этом свете, ибо подобные мысли и чувства их посещали в обязательном порядке и скорее всего не один раз…
Роман «В сумерках нищеты». И прежде, чем что-то о нём сказать, я также повторю всего несколько строк из этого романа. Возможно, они корень, и на мой взгляд, самые главные и ключевые слова в нём, ибо не я их придумал, они сами откуда-то ко мне пришли, помимо моей воли:
«…Глафира первой вошла в хату, оставив дверь нараспашку. Немного при- гнув голову, боясь зацепиться за верхний дверной косяк, вошли остальные
члены комиссии. В хате сумрак, как в подземелье; полы – неизвестно сколько лет: толи не мылись, но скорее всего не красились, тем не менее, двое маль- чуганов босиком носились из комнаты в комнату; у одного веник в руках, у второго кочерга: стреляют, а по бородкам тонкой струйкой слюнка бежит.
При виде чужих тёток и дядьки, в кожаной куртке и с наганом на ремне, вдруг замерли на мгновение, потом издав воинский кличь-вопль, нырнули за печку,
после чего по очереди стали выглядывать оттуда. Глафира, стоя посреди хаты, развела в стороны руки, насмешливо, ядовито, сказала:
– Ну что?!.. Проходите!.. пишите!.. а то тут добра через край!.. Кровать забирайте, детям и на полу не вредно будет поспать!.. Там во дворе мо- тоциклетка ещё стоит, наверное, уже видели?.. её тоже не жалко, а то Савка на неё всё денег просит. За корову даже не думайте!.. Вначале надо будет меня пристрелить, прежде, чем я её вам отдам!.. Ну?.. чаво вы мол-
чите, как в рот воды-то набрали?!.. Мою родную деревню под Рязанью уни- чтожили, теперь и сюда добрались?!..».
Я сам написал эти строки, и как я уже сказал, – неизвестно, откуда ко мне
пришедшие; после перечитывал их не один раз, и каждый раз у меня на глаза наворачивались слёзы, ибо в словах Глафиры заключена вся трагедия Россий- ской действительности. Судьба всего Российского крестьянства. Потому от дальнейших комментарий я воздержусь…
Роман «В сумерках нищеты» был дополнен рассказами на темы местного станично-житейского фольклора и вышел он, опередив роман «На закате»,
который является первой частью этого произведения, как и тематики, по при- чине, что первая часть романа на тот момент требовала ещё моей редакции. Немного юмора, гротеска и реалий из современной исторической действи- тельности, критика власти и голая правда в глаза: таким я его видел, этот ро- ман в двух частях, таким он у меня и получился. Хотя я в нём и жил всё то время, когда писал, и как я уже говорил неоднократно, – не мне судить, да и вряд ли сейчас в нынешние времена, кому-то нужны не только мои произве- дения, но и всех остальных, более известных писателей. Один человек мне
прямо сказал: «Никому это сейчас не нужно… Напиши ты, Санёк, подряд хоть три «Войны и Мира», а вслед, ещё два «Тихих Дона», даже читать никто не
станет. Скажут, – мура!..».
Вот этой самой «мурой» мы и продолжим, отвлёкшись на время от темы, ибо каждый раз после того, когда произведение уже закончено, не хочется
расставаться с его героями и персонажами, а вслед, в душе почему-то появля- ется обманчивая и призрачная надежда, что очередная твоя вещь будет не- обычна и она должна покорить весь мир… Но, как говорят многие просвети- тели, – с нею, с этой самой надеждой и мыслью, писатель уходит в небытие, унося вслед за собой в могилу тот самый роман, который всю жизнь написать собирался…
Глава из романа «На закате», не вошедшая в произведение.
Порок.
Любезно просим читателя, немножко расслабиться и ради разрядки, вернувшись к героям, последнего, уже опубликованного и взятого в тиски обложки романа – «На закате», прочтём главу, не вошедшую в книгу. Этой главе удалось при редакции попасть под сокращение, а там, кстати, глав- ный герой подвержен незаслуженным мытарствам и душевным страда- ниям – в отношении женского пола, в чём вы сейчас и убедитесь наглядно…
