скачать книгу бесплатно
– Ладно. Я не против. Кстати, Серый, ты давно обещал пробить кто у нас стукачек. Нашел его? Он очень будет нам мешать теперь, – надо сказать с удивлением услышал я от Вовки Лысого.
– А как же. Я его вычислил.
– Ну, говори, давай. Первым делом с него и начнем.
– Послушайте, пацаны. Отдайте его мне. Я придумал ему более удачное применение. Будет на нас теперь работать, – прошу я.
– Ну, хоть кто он? – подключился к разговору уже все понявший Валера.
– Не могу. Не потому, что не доверяю. Очень тонкое уж это дело. Можете спугнуть. Один буду вести стукача. А выгода скоро уже будет видна. С Мамонта и начнем, – закончил я прения.
Глава 6
На улице зима. Тогда еще были зимы. Целый день идет снег. В этот поздний час, когда наконец-то закрылся суперпопулярный бар на нашей улице, не видать, в обозримом пространстве, ни души.
Подвыпившая компания Гришки Цвета весело вывалилась на улицу. Они всегда – последние посетители, но сегодня без девок. Торопливо, приблатненной походкой, согнувшись и раскачиваясь в стороны и держа руки в карманах все шесть человек торопятся побыстрее добраться к Гришке домой да продолжить начатую в баре пьянку.
Тускло пробиваются отблески света молодого бледно-желтого месяца сквозь лохматые темные тучи, но толстый снежный ковер все равно блестит и переливается каким-то стальным, недобрым цветом. По ночам воздух особенно чистый и прозрачный. На раскинувшихся, как в полете, в разные стороны черных ветвях-руках деревьев удобно расположились огромные белоснежные завалы. Звезд совсем не видно. Хорошо было бы, если бы в это время выглянула Медведица, но и ее нет.
Компании предстоит пройти через парк, перейти по безлюдному мостику трамвайные пути и уже через второй, свой, близкий к дому парк, попасть на хавиру, иначе это жилище и не назовешь. Там хорошо, тепло, можно пьянствовать, отсыпаться. Но нужно пройти через наш парк. И почему бы не пройти? Кого здесь им бояться?
Первым идет Григорий. Руки в карманах, болоньевая синяя куртка всегда, даже в мороз, нараспашку. Дорожки в парке сегодня не чистили, и приходится идти гуськом по протоптанным тропинкам – один за другим. Поэтому кампания не замечает и двоих каких-то молодцов, двигающихся за ними. Парк миновали и теперь нужно пройти совсем небольшую дубовую рощицу. Не особо обращают свое внимание эти новые хозяева нашего бара на троих, сидящих на бетонном парапете общественной уборной, находящейся в этой самой рощице.
Не столько встревоженные, сколько заинтересованные «цветные», как они сами себя любили называть, поравнялись с сидящими. Наши не спеша поднялись, и подошедшие узнали в них Иванушку, которого они давеча сильно избили, Вовку Лысого, которого знали все в округе и Плохиша.
– Ну, здравствуй, Гриша, – услышали подошедшие от Иванушки.
– Вижу, что тебе мало дали. Лысого привел? Да насрать мне на твоего Лысого! И он сейчас отгребет. А тебе, Иванушка, теперь не жить.
– А ну, пацаны, мочи их, – выкрикнул Цвет, полуобернувшись к своим, выхватывая нож из кармана.
Трое из компании, было, резко рванулись за Гришкой, но увидев направленные на них два вороненных ствола в руках Лысого и Плохиша, сдали назад. Еще двое, вообще, развернулись, но сзади уже спокойно подошли Швед с Мэтром с обрезами в руках.
Между тем Цвет только и успел, как пару раз промазать, тыкая своим ножичком в Валеру. Тот уворачивался в разные стороны. Годы, проведенные в общевойсковом училище, дали себя знать. Ножевым боем он владел отлично. Пару раз просвистел ножик Цвета и возле Иванушкиного лица, но все мимо. Гришка уже стал нервничать, это, все-таки, не коллективом одного мочить, размахнулся ножом и прыгнул на более мелкого Валеру. Прыгнул, да и наткнулся на Иванушкину финку. Все.
– Все справедливо? Претензии есть? – невозмутимо поинтересовался Лысый, обращаясь к оставшимся «цветным».
– Какие претензии? Все по делу. Волыны уберите.
– Значит так, – начал Лысый, – Плохиш, запомни всех, кто здесь.
– Я и так всех знаю, – рассмеялся Плохиш.
– Смотрите, пацаны, – продолжал Лысый. – Если информация об этом вечере просочится хоть куда, про ментов я вообще молчу, то и разбираться не будем. Завалим всех. Меня все правильно поняли?
– Чего здесь не понять. Все яснее ясного, – загудели оставшиеся пять.
– Что с Гришкой-то делать?
– Не волнуйтесь. О нем позаботятся, – ответил Лысый и взмахнул рукой.
Сразу же в его сторону тронулось такси, стоявшее с потушенными фарами неподалеку под мостом и на которое никто и внимания, раньше не обратил.
– Ну, все, пацаны. Нечего вам лишнее видеть. Мы с вами договорились.
Компания угрюмо двинулась в сторону мостика, но подниматься, почему-то, не стали. Они видели, как к месту драки подъехала «Волга»-такси, как погрузили Гришку в багажник, и машина сразу же отъехала мимо них в сторону выезда из Борщаговки. Номеров, конечно, не было видно.
Еще пару минут пятерка о чем-то посовещалась и от них отделился один, видимо самый авторитетный, и вернулся к нашим, собиравшим в полиэтиленовые пакеты окровавленный снег с места событий.
– Володя, – обратился он к Лысому, как будто с Цветом ничего и не произошло. – Мы хотели бы работать с вами. Команда у вас, видим, серьезная.
– Иванушка здесь будет старший. Но у нас теперь в баре бухать нельзя, – процедил сквозь зубы Лысый.
– А что же там делать? – удивился подошедший старший Клещ.
– Теперь деньги будем там зарабатывать, – ответил Валера. – -
– Если серьезно решили, то завтра в семь в баре. Будем разговаривать.
Договорились быстро. Все «цветные» примкнули к Иванушке. Примкнули к нему и Дрыслик с братом, примкнули и авторитетные три брата Коржа. Только вот втроем они никогда не собирались. Кто-нибудь из них постоянно сидел.
Этим вечером Мамонт со своими десантниками, как обычно, расположились за своим, забронированным ими навечно, столиком у окна в баре на Потапова. За этот стол никогда никто, кроме них, не садился. Были и мы в расширенном составе и за столами, и за стойкой бара. Вот уже неделю, каждый вечер, мы толчемся в баре. Считаем.
Не успел Мамонт присесть за стол, как к нему подскочил один из завсегдатаев, коих в баре было множество.
– Виктор Леонидович, – обратился он к Мамонту, – видите тех двоих за стойкой? Они предлагали бармену купить партию валюты. Я сам слышал.
– Бармен взял? – заволновался Мамонт.
– Пока нет, но заинтересовался. Видимо возьмет-таки в конце смены.
– А ну давай их сюда. И если это правда, то закажи себе коньяку. Скажешь бармену, что я сегодня плачу за тебя, – уже успокоился Витя Леонидович.
Ребята подошли, присели за столик. Торговались долго. Продавцы оказались опытны и не робкого десятка. Валюту только показали, но не выпускали из рук, пока к ним не перекочует вся причитающаяся сумма. Один из десантников сбегал домой к Мамонту и донес недостающие рубли. Потом рядом за столом как-то из ничего возникла драка. Бар заволновался. Мамонт со-словами:
– Ну, давайте быстрее. Сейчас милиция прибежит, – сунул продавцам, конечно же, куклу.
Продавцы и покупатели быстро встали и вышли из бара каждый в свою сторону. Продавцы поступили нестандартно: разбежались в разные стороны, но как-то получилось, что тут же собрались в соседнем дворе, где их ждала «Волга»-такси. Больше в баре их никто никогда не видел.
Тяжелее пришлось команде Мамонта. Почти сразу же по выходу, едва они завернули за угол, их окружили люди в штатском и предложили проехаться вместе с ними. Тут недалеко. Компания Мамонта оказала сопротивление, но тут же было применено оружие и их задержали.
Мамонт, у которого была обнаружена одна тысяча долларов, получил восемь лет. Нашлись свидетели, видевшие, как он скупает в баре валюту чуть ли не миллионами. Больше в этом баре он не появлялся. Служебную квартиру вернули в собственность государства. Сколько получили, и получили ли его охранявшие десантники, никто не знает. Все они были люди не местные и никому не интересные.
Правда, оставшиеся в городе «мамонтовцы», буквально на следующий день, ворвались в бар с целью отомстить за предводителя, но их уже ждали в баре и на улице в парке, где и происходили все местные драки. Всех выволокли из бара, долго били палками.
Потом мамонтовскую команду притащили в парк рядом через дорогу и бросили прямо на том месте, где совсем недавно лежал подрезанный Гришка Цвет. По одному каждому пришельцу давали подсрачник и сталкивали по лестнице вниз в общественный туалет, загаженный нечистотами, где и оставили на их собственное усмотрение. Больше ни одного из еще недавно могущественной банды никто никогда в баре, да и в Киеве, не видел.
После всех вышеизложенных событий на этом месте еще какое-то время отчетливо была видна засохшая лужа крови, напоминавшая всем несогласным, что не следует шутить с нашей борщаговской братией.
Мне эта операция обошлась в те же тысячу долларов. Довольно приличные, кстати, деньги на то время. Но чем не пожертвуешь ради справедливости. Это была первая обкатка использования стукача.
Информация о том, что ожидается продажа валюты в баре, к нему поступила заранее. Поступила окольными, разработанными мною путями. Ждали удар на воскресенье, но я, в последний момент, всю операцию перенес на пятницу для того, чтобы продавцы не попали в засаду. Не могли же наши доблестные органы держать засаду долго в месте, где все всех знают. Примелькались бы. Поэтому ждали сигнала от стукача. Этого товарища пришлось поить в баре целую неделю, чтобы он был при делах. Он еле успел выскочить на улицу и позвонить из телефона-автомата. Органы не подвели.
Правда, продавцов не успели взять. Но ничего, возьмут в следующий раз. Система же работает. Молодцы. Валютные операции – очень серьезное преступление. Гунько стал начальником угро района. Довольны остались все. Ну, кроме Мамонта, конечно.
Переговоры с Витей-барменом на Потапова были конструктивны и прошли в дружественной обстановке. Витя давно уже все понял и только ждал, когда наступит его очередь. Его очередь наступила на следующий день после вышвыривания остатков мамонтовской группировки из нашего бара.
Бармену, а он работал один без выходных, как Павка Корчагин, предъявили составленную мною калькуляцию. Сообщили, что эти расчеты далеко не точные и, причем, в его пользу. Сначала решили, что платить будет по двести в день, но, учитывая то, что это все-таки наша база и нами будут заниматься кое-какие места, то остановились на сотне. Еще нами закупался коньяк, который стоял у бармена и пили все наши за наш счет.
Пока приводили бар в порядок, намучились изрядно. В день проходило до десятка драк. Наконец все клиенты уяснили, что приходить в бар со своими напитками строго воспрещается. Хочешь отдыхать в западной обстановке – будь добр и себе и своей подружке заказывай у бармена коктейли или другие напитки.
До этого единственное место в Киеве, где практически свободно продавались американские сигареты за рубли, был бар «Молодежный». Теперь к нему прибавился и наш бар. Наши девочки, которых мы не дали обижать мамонтовцам, старались вовсю. Только они могли тогда снабжать такую махину этим товаром в больших количествах.
Теперь «Чебуречная». На удивление, с ней провозились намного дольше, хотя это был самый маленький, из всех четырех, бар. На смене стоял также один – Купа. Он и похож был на какую-то купу или кучу. Рядом с ним за стойкой, на вертящемся стуле, всегда сидел огромный детина.
В один из вечеров в баре, как всегда, было многолюдно. В бар вошел Толик Викторчик – совершенно отвязный приблатненный тип из нашего двора. Любил корчить рожи и пугать так противников, но если этого было мало, то сразу же, и всегда первый, вступал в драку. И хоть он был обычного среднего роста и не спортсмен, но драться он умел и любил. Особо никого не боялся, но соблюдал бандитскую субординацию и против Лысого никогда не шел. При некоторой придурковатости, перед многими имел неоспоримые преимущества – Викторчик был лучшим барабанщиком из всех мне известных. Его приглашали к себе играть и Лысый, и Макс, и Траф, возможно, и другие.
Виктора заказал сто коньку, выпил заказанное залпом и, не расплатившись, как ни в чем не бывало, надвинув блатную кепку на глаза, быстро вышел. Толик двинулся в сторону пустыря приблатненной походкой, держа руки в карманах, раскачиваясь в стороны и напевая что-то из репертуара Аркаши Северного. Купа ахнул, растолкал детину, прикорнувшего прямо за стойкой и, оставив вместо себя какого-то родственника или знакомого, коих в таких местах всегда предостаточно, вместе с детиной выскочил из бара вслед за Викторчиком. В руках Купа держал самую настоящую биту, как в кино про гангстеров из Америки. Где он ее достал в то еще советское время, неизвестно.
Викторчика догнали уже на пустыре через дорогу. Толик не очень и спешил, хотя передвигался довольно резво. Хотели бить, но тут, как-то неожиданно, всех участников конфликта окружили люди, недавно выкупленного из дисбата собственными родителями Михи. В пылу погони Купа вместе с охранником не заметили эту компанию, курившую в тени забора, поставленного здесь неизвестно зачем.
Как и положено в таких делах, этих двоих оттеснили одного от другого. У Купы забрали биту и надавали ладошкой по мордам, после того как он вздумал грозить своими связями. Надо заметить, что для мужчины довольно унизительно получать ладошкой по морде. Здоровяку предложили: или работать в нашей команде, или убираться восвояси. Его и не били, понимая, что он, вроде бы, на работе.
Тут же Купе выставили довольно приемлемые условия. Пятьдесят в день. Озвучить свое решение предложили на этом самом месте завтра. Никто и не думал, что этот жлоб согласится, но с чего-то нужно было начинать.
На следующий вечер на этом самом месте опять стояла не очень и большая компания Михаля. Был темный, зимний, морозный вечер. Борщаговка и так не изобилует уличным освещением, а тут пустырь. Понятно, что было довольно-таки темно, и местность освещалась только серебряным светом красавицы луны, но людей было видно.
Из-за угла забора, очень быстро, вышло с десяток очень крепких парней. Как потом оказалось, регбистов. Все – с битами. Компания очень решительно молча приближалась. Не было слышно ничего, кроме резковатого скрипа снега под ногами. Вот два коллектива сблизились…
Вы хотели драки? Мы ее вам дадим.
Из-за забора начали выскакивать еще пацаны с палками в руках. Спереди и сзади из мрака показались и очень быстро прибыли к месту еще пару десятков пацанов, держащих крепкие палки наперевес. Наши враги оглянулись в последнюю спасительную сторону, но и оттуда уже бежала толпа. И тоже с палками.
Прибывшие на разборы с нами спортсмены очень засомневались, а смогут ли они выйти живыми из этой переделки, и тот вчерашний здоровяк крикнул:
– Кто из вас старший? Чего вы хотите?
Вперед выступил Миха в окружении Вороны и Калины:
– Еще вчера ты мог попасть к нам. Сегодня уже поздно. Если хотите остаться в живых, то сейчас же бросайте свои биты в центр круга и уходите спокойно. Мы к вам ничего не имеем, но это наш район. Это наш город. Уйдете спокойно, сможете заглянуть в теперь уже нашу «Чебуречную» и выпить за мой счет. Я позже зайду и рассчитаюсь с барменом. Если нет, тогда вы все тут и ляжете. Считаю до одного. Один…
Тут же в центр круга полетели все десять бит. Где они их берут? Биты быстро собрали наши пацаны и незаметно растворились в морозном пространстве. Так же, как быстро возникло, так и быстро разбежалось окружение пришедших. Было понятно, что это очень организованная команда.
На месте встречи остались десять регбистов и ветер, уныло ревущий и разгоняющий тяжелые свинцовые тучи по небу. Регбисты, вполне себе довольные, выпили в баре за наш счет и мирно разъехались по своим домам и районам, чтобы завтра с новыми силами приступить к тренировкам.
А в конце смены в бар вошла неразлучная троица: Миха, Калина и Ворона. Последнего посетителя выпроводили. Трясущегося бармена усадили за столик вместе с пришедшими и объявили:
– Тебя предупреждали. Вчера было пятьдесят. Сегодня уже сто. Если еще раз повторится такая заморочка, как сегодня, то тебе не жить. И деньги, которые ты здесь гребешь лопатой, махлюя направо и налево, не понадобятся.
– Больше этого не повторится, – был ответ облегченно
вздохнувшего Купы. – А сигаретами можно торговать? Вы поможете с поставками?
К проведению этой многолюдной операции пришлось привлечь всех Михиных людей. Вокруг него сплотились все нивковские, сырецкие и на этот раз, примкнувшие к ним святошинские, а Калина привел отрадненских.
Координировали операцию Иванушка с Лысым, знающие здесь каждый закоулок. Важно было продемонстрировать многолюдность, чтобы другим впредь неповадно было. Слухи быстро распространяются в мире спорта и спирта. Теперь многие потенциальные нападающие задумаются, а стоит ли ехать, да еще с разборами, на эту далекую Борщаговку, где так легко можно получить палкой по голове в любое время?
Ну, теперь самое время заняться «Молодежным». Это самый большой, самый популярный в городе бар. А, значит, и самый прибыльный, но и самый проблемный. Уж очень он у всех на виду.
Для удобства Иванушка с Лысым разделили команду. У Валеры остались люди, живущие вокруг нашего бара на Потапова, Сосниных. Володя собрал своих из Золотоворотского садика и всех, кто живет поближе к «Молодежному». Еще, для психологической совместимости, люди рассредоточились по интересам и взаимным привязанностям. Чтобы было комфортно вместе общаться. И хоть действовали они с Иванушкой автономно, но когда было нужно, то собирали силы вместе. На все, про все ушло несколько месяцев. А пока… Что у нас на Смоленском направлении?
Глава 7
В той нашей стране особенно и заняться в свободное время нечем. А занять население от всяких там несоветских дум, которые все сильнее и сильнее начали проникать к нам из-за, якобы, железного занавеса, нужно.
Хотя, для кого он железный, а для кого и не особенно. Сначала поехали за рубеж дипломаты, потом всякие футболисты. Повалили всевозможные артисты всех мастей. Начиная от народных, начавших плодиться с неимоверной скоростью, и заканчивая целыми академическими классическими театрами. Вот только авангардных не было.
Поехали хоккеисты, баскетболисты, гандболисты, боксеры, борцы. Поехали комсомольские и партийные активисты и члены их семей. Поехали писатели с художниками и артистами.… Поехала вся братия, обслуживающая политический строй в стране. И хотя все эти бездельники жили здесь, как у Христа за пазухой, но все, как один, возвращаясь, несли лабуду несусветную о том, как там жить хорошо.
– Где там?
– Да везде! Только не тут.
И население стало волноваться.
– Как так? А нам говорят по телевизору, что там люди только и делают что бастуют, а в свободное от забастовок время, работы-то ни у кого нет, по мусорным бакам роются, да ночуют под мостами.
Особенно изумительно выглядел однотипный рассказ, больше похожий на анекдот некоторых, приехавших из-за границы:
На мой вопрос:
– Когда у вас появляется первая клубника?
Допустим, израильтяне отвечают:
– В семь утра.
Это, вместе с рассказами о том, что в магазинах продается сто видов колбасы, воспринималось как ненаучная фантастика. Не все верили. А кто верил, те заволновались сильнее.
Что с ними делать? На дворе не тридцать седьмой же год. Шесть соток под дачные участки уже всем желающим раздали. Копаются там, на грядках, кто поспокойней. Остальные, все равно, волнуются. Заграничные поездки им подавай.
Ну, за границей всем нечего делать. На то она и заграница, чтобы там бывали только самые-самые избранные. Решили запустить всех в поездки по родной стране. Благо дело, смотреть там было – не пересмотреть. За всю жизнь не управиться. И, надо заметить, очень интересно.
Пошли по стране целые поезда. «Дружба» назывались. На одном таком поезде из Смоленска прибыли в Киев на три дня братья Дьяковы – жители знаменитой улицы Краснофлотской.
Одного, двадцатилетнего, мы уже знаем. За время нахождения на свободе, он набрал вес, раскачался, и при его высоком росте, имел насколько устрашающую внешность.
Достигал он этого эффекта тем, что всегда был пострижен наголо. В то время длинных волос так выглядели только что освободившиеся из зоны уголовники. Больше – никто. Добавляло устрашения и постоянно угрюмое выражение лица, хотя Дьяк был добродушным парнем. Конечно, для тех, кто его хорошо знал.
