И снов нескромная невинность

Виктор не очень в курсе, где чего покупают, а Вера в этом городе два года прожила, пока училась, многое знает.

Ходят по большому торговому центру, у подруги глаза поначалу разбежались, но мигом собрались обратно в кучу. Выбирать, вроде как, и не из чего, хотя магазины большие и красивые.

Сами понимаете – советский ширпотреб уныл и безрадостен: топорного качества, блёклых расцветок и фасонов, больше подходящих для нелёгкого труда рабочего и колхозницы немногочисленные изделия, явно не для бала.

Для свадебной церемонии, чтобы ощутить себя богиней, ничего не годится.

Витька уже и не рад, что инициативу проявил. Однако, назвался, как говорится, груздем – полезай в кузов. Примеряют: то одно, то другое. Что девушка ни наденет – или смеяться хочется, или плакать. Сплошной конфуз.

А Верочка уже размечталась, разохотилась.

Ну, хоть что-нибудь должно же подойти!

Весь город вдоль и поперёк исходили, все отделы посетили по несколько раз. Из  намеченного воображением списка ни одной вещички так и не купили.

У подружки глаза опять на мокром месте. Истерит, не унимается, – хочу, такую, этакую. Обычные женские заморочки, но парень к ним не готов – нервничает.

На всякий случай заглянули в салон для новобрачных, а там… там именно то, что надо: зелёное с блёстками прозрачное воздушно-невесомое платье с множеством струящихся складок, с подъюбочником и художественной отделкой.

Ажурный узорчатый воротник, украшение для волос из вологодского кружева, брошь малахитовая, туфельки на каблучке в цвет платья, телесного цвета  изумительные чулочки.

Что до белья – глаз не оторвать. Сразу и наповал сразило разнообразие фасонов.

Для завершения ансамбля небольшая элегантная сумочка.

Короче, слёзы в три ручья: видит око, да зуб неймёт.

Неужели простому смертному одеться можно лишь один раз в жизни – на собственной свадьбе?

Всё по талонам.

Вера рыдает. Тушь растекается пугающими окружающих потёками. Симпатичная девчока в один миг превращается в персонаж из кошмара.

Витька пытается обратиться к продавщицам: с подходцем и по-всякому.

Нет и всё.

Не судьба Верочке щеголять в презентабельном одеянии. А ведь как хочется!

Что ты будешь делать?

Стоят на выходе, курят, горюют, приводя в нормальное состояние опухшее, размалёванное под боевую раскраску индейцев самого захудалого племени потёками туши лицо.

Подходит тощий с красным острым носом доходяга, – могу, – говорит, – помочь вашей барышне выглядеть принцессой. Если денежки имеются в достаточном количестве. Мне на два пузыря водки и трёхлитровку пива, а девчатам из отдела две десятки сверх стоимости товара.

Подруга побледнела. Где вообще такие деньжищи водятся?

Витька согласился на грабительские условия не глядя.

Верочка начала истерить, скандалить. Пришлось потратить время на уговоры.

Доходяга терпеливо ожидал, не вмешиваясь в процесс переговоров. Видимо опытный.

– Только из рук в руки: товар – деньги, деньги – товар, иначе, мы пошли.

Короче, ударили по рукам.

Завёл мужик ребят в подсобку. Продавщицы засуетились. Примерили всё по списку: сказка, да и только.

Кругом красота необыкновенная, вещи, каких в реальной жизни не увидишь.

Виктор ещё и брюки себе присмотрел.

Купили, упаковали вещички, денежки отдали. Всё по-честному.

Теперь обедать и пристраиваться на ночлег.

В гостинице, как всегда, мест не оказалось.

Витька думал, сомневался – предложить к подружке, Марии, ночевать идти, или лучше не нужно? Опять же – если нет, то куда податься? Две сотни километров по воздуху не пролетишь – крыльев нет.

Маша, это младшая сестра старосты в техникуме, с которой Витька до сих пор поддерживает дружеские отношения. В командировках или по иной нужде, если в областном центре оказывался, всегда у неё в общежитии останавливался. Так, то когда один!

Маша в педагогическом институте учится. Комнаты в общаге большие, по десять-пятнадцать коек. Девочки молодые, интеллигентные, воспитанные.

Виктору обычно прямо в девчачьей спальне место освобождали и одеялом кровать завешивали. Он  давно успел со всеми передружиться. Куда только с ними не ходил. Весёлая, между прочим, кампания, дружная и интересная.

Девчата Верочке должны понравиться. Последнее время они Витьку к физкультурникам спроваживали, там ребята что надо – с понятием.

Идут по городу, Витя не знает, как невесте такой стрёмный вариант предложить: не хочется повторения сцены ревности, какую Вера устроила, обнаружив его переписку с Таней Дружининой.

Обычные письма, стихи и дружеские новости. Ни слова о любви, но реакция последовала бурная и жёсткая, едва не рассыпав в прах  баланс отношений.

Конфликт удалось затушить, однако, послевкусие осталось. Повторение шторма нежелательно. Красивый был спектакль: на эмоциях, но смотреть его нет больше желания.

Деваться, однако, некуда – надо говорить.

У Верочки другой гвоздь в голове: где, откуда у Виктора такие деньжищи?

– От верблюда! В тайгу ходил, нашёл небольшую такую кучку денег, а тут как раз и надобность в них случилась.

– Нет, – скажи, где взял!

Витя ей, мол, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Верочка в слёзы.

– Украл, – говорит.

Опять не то.

– Платье хотела? Хотела. Туфельки в цвет мечтала? Бельё мне самому понравилось. Вот прямо сейчас одел бы на тебя, потом раздел, приголубил. Хотя, нет, сначала приголубил бы, тогда раздел. Опять не то, пришлось бы тебя прямо в одежде той… тьфу, зараза! Не доводи до греха. Премию получил. Так устраивает? Вот и всё. Чтобы больше ни слова о тех деньгах не слышал, иначе взорвусь как триста тонн тротила, усвоила! А сейчас мы к друзьям спать пойдём. Купим, коньячку, шампанского, закусить чего-нибудь. Только ты себя в руки сначала возьми, успокойся, потому, что друзья мои – девчонки из пединститута.

И поведал ей всю историю – что, куда, как.

Видно, Вера, тоже хорошо  помнила первый, поворотный конфликт: на прямую конфронтацию не пошла, но и радости в глазах не было видно.

– Сначала нам надо к Андрюхе Сапрыкину в воинскую часть заскочить. Он сразу после техникума в армию загремел, служить оставили здесь, в городе. Потому, что чемпион области по стрелковому спорту. Теперь и за область стреляет, и за военный округ. В части редко бывает, больше соревнования, да сборы. Сейчас точно знаю, здесь или нет. К нему едем.

Целый час на КПП промаялись, пока его позвали, На двадцать минут парня отпустили. Андрей, конечно, спортсмен, прежде всего, но армия есть армия – когда в роте, из нарядов не вылезает.

Вышел Витькин дружище: худющий, как жердь. Он и так, несмотря на богатырский рост, тощеньким был, а тут совсем высох. Но румяный и рот до ушей.

Андрей контактный, общается с Верой, будто век знакомы были.

На прощание отозвал Андрей друга в сторонку, деньги сунул, двести рублей.

– Это мне за победы, подбрасывают. В армии деньги ни к чему, а тебе теперь в самый раз.

Что-то на небе и правда происходило не совсем понятное. Две недели назад ни копейки не было, теперь полный карман. Ну и дела!

К Марии поехали. Общежитие большое, современное, светлое, тёплое.

– Ничего себе, – удивилась Верочка, – нам такая общага и во сне не могла присниться. Мы ютились в бараке с клопами и крысами.

На  вахте Виктор поздоровался. Все его знали.

Поднялись на второй этаж. Двадцать шагов налево.

Постучали. В щёлочку двери выглянула Женька, самая мелкая в комнате: редкого очарования и грации девчонка. Мальчишки в институте от неё без ума.

– Машка! К тебе Виёк приехал.

– Пусть проходит. Я сейчас. Только допишу.

Девчонки вскочили, обнимают, целуют Виктора, который моментально становится пунцовым.

– Девчата, вы наверно не заметили, я с подружкой.

– К нам ревновать нельзя, мы по-дружески. Как зовут?

Машка освободилась, тоже на шее с поцелуями повисла.

Верочку губки надула, раскраснелась. Нервничает.

Девчата с неё верхнюю одежду сняли, сумку из рук выхватили. Пяти минут не прошло, как проблемы были улажены: стол соорудили из четырёх тумбочек, тарелочки разложили, стаканчики, ложки. Всё как у людей.

Выпили по стопке коньяка с лимоном, заели шоколадом. Девчата загалдели, – показывайте обновки.

Дети, блин.

Начали свёртки разворачивать, к себе примеряют. Потом переглянулись, захохотали и Витьку из комнаты выперли, чтобы не подглядывал.

Покурил, приложил ухо к двери: шум, музыка, топот лошадиный. Не выдержал, зашёл. Пластинка в проигрывателе крутится, девчонки в танце кружатся, прыгают. Галдят, смеются.

Вера в полном параде во всех обновках тоже пляшет. Девчата хлопают, подзуживают. Расшумелись так, что вахтёрша пришла.

Притихли, но всё ещё на эмоциональном подъёме.

Витьку опять выставили, чтобы Верочке обратно переодеться, словно тот её в бикини не видел. Ну да им этого и знать не надо. Посидели, пока Женька гитару не расчехлила.

Уселась на стул, ножку на ножку, затянула о чём-то грустном, романтическом. Голосок ангельский, мелодия за душу щиплет. Песен пять-шесть спела, зевать начала.

Пора праздник заканчивать: Вите с Верочкой рано утром на поезд, девочкам на учёбу.

Витьку отправили спать к физкультурникам.

Вера на следующий день на крыльях летала, всю дорогу только про новых подружек и удивительные обновки разговаривала.

Жених рад, что сюрпризы понравились.

Едут в поезде, болтают, как всегда, о будущем мечтают.

Позже утомились – задремали.

Мужичок, невзрачный, неприметный, что сидел на боковом месте, встал осторожненько, как только ребятки глаза прикрыли, приказал, прижав указательный палец к губам, всем пассажирам молчать. Повертел для убедительности ножичек и тихонечко за сумку с вещами взялся.

Витя чутко спал, услышал, или почувствовал. Тот даже в лице не переменился. Улыбнулся и сел на прежнее место, словно ничего не произошло.

Так дальше и ехали.

Никто не посмел с ним связываться, да и Витька не стал. Коленки, конечно, здорово калинку выплясывали: насилу успокоился.

Вере он этот эпизод так и не сказал, не захотел расстраивать.

А как приехали в деревню, она тут же в магазин к девчонкам метнулась – обновки примерять-показывать.

Жених и здесь лишним оказался.

Вот и покупай девчонкам подарки.

Ну, да ладно, дома насмотрится на неё вдоволь.

Всё вместе разглядывать будет и по отдельности, потом вовсе без обновок. Уже соскучился. Совсем забыл, как любимая выглядит.

Поужинают и в кровать. Ох уж тогда он насмотрится.

Сколько можно хвастать и хвастать? Вчера бахвалилась, сегодня. Как бы ещё к кому не пошла.

А у соседей как раз баня случилась. Разве выдержит ненаглядная, если кому-то ещё можно обновки показать?

Теперь не остановишь. Ну и пусть себе радуется.

Витьке тоже приятно, если честно. Сюрприз-то удался, хоть и не без инцидентов.

Времечко началось, не иначе как золотое: свадьбы косяком пошли, все друзья-подружки приглашали на торжества. Платье везде погулять успело, а какой популярностью пользовалось – словами не передать. Ни минуты покоя у молодых. Приходят домой, с ног валятся, а тут любовь.

Как бы, не сглазили. Тьфу-тьфу!

Видно сюрпризы только начинаются.

Пора бы и им пирком да за свадебку.

Эх, прокачу!

Еду на днях в сумерках домой – на дороге, впереди по курсу, энергично скачет силуэт, отчаянно жестикулируя, просит остановить.

В движениях танцора чувствуется экспрессия, отчаяние. Видно, давно прыгает и явно безрезультатно.

Обычно, я не реагирую на такие сигналы, поскольку посчастливилось поработать в такси: имею объективный, сугубо отрицательный опыт, связанный со случайными попутчиками. Не знаю, что заставило меня остановиться, но… тормознул.

– Захвати, дружище, тачка гикнулась. Деньги есть. Не обижу. Последняя фраза насторожила. Было дело, когда катал весёлую кампанию несколько часов. они не расплатились. Слова были те же. Я, тогда, возмутился, за что был жестоко отфигачен и ограблен. Это у них отработанная технология. Надо же на что-то девочек в рестораны водить.

– Промолчал бы, не пришлось обижать. Сам виноват, – пояснили весельчаки.

Этот малый деньги протянул сразу, даже не спросил сколько, не торговался. Вытащил из кармана брюк смятую горсть и швырнул небрежно на торпеду.

Приличная сумма, между прочим. Поездка однозначно столько не стоит.

Чувствую, персонаж на взводе. Не нервничает, напротив, возбуждён не в меру: энергия из него искрами брызжет, из ушей выливается.

Жестикулирует юноша агрессивно, но при этом ржёт как конь при виде мешка с овсом. Мимика, та просто ламбаду танцует.

Явно пациент хочет выговориться, избытки адреналин на зрителя выплеснуть.

А я в своих проблемных мыслях в ту минуту тонул, жизненные коллизии развести по разным углам пытался, чтобы самому с собой лбом не столкнуться, но по профессиональной привычке быть начеку наблюдал параллельно за взбудораженным пассажиром.

Парень явно вёл с собой непростой внутренний диалог: размахивал кулаками, словно футбольный болельщик в особо напряжённые моменты, дублируя жесты губами и интенсивным идвижениями головы, похохатывая при этом.

Несколько раз бил кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой, словно бы вопя, – да-да, йес, мы их сделали. Спартак чемпион!

Сидит, извращается в таком духе, но беззлобно, даже забавно. Не хватает только знака виктория и сжатых кулаков с поднятыми вверх большими пальцами. Зато скачет на сиденье, словно наездник, всем своим поведением выказывая крайнюю степень нарастающего возбуждения. Может колёс наглотался.

– Извини дружище, не хотел тебя напрягать, но не могу в себе удержать. Просто прёт меня. И позвонить, главное, никому не могу, чтобы поделиться, чтобы нервяк скинуть. Телефон, бля, в сердцах грохнул. Да и хрен бы с ним, с телефоном! Дерьмо вопрос, три тонны зелёных и будет новый, ещё круче.

Пассажир начинает всерьёз танцевать сидя, выдавая верхней частью туловища движения современных молодёжных танцевальных кружев, как обычно это делают вертлявые обнажённые девицы из групп поддержки на стадионах: то ли шафл, то ли тверк.

Весело ему, похоже, неимоверно. Ладно, пусть резвится. От проблем отвлечёт.

– Короче, дружище, тут такая история: необузданная страсть, азарт, любовь, вожделение. Фантастика! Сидели мы в баре с друзьями. Всё как обычно. И тут… входит такая… описать словами невозможно. Короче, шикарная краля. Нет, лучше… богиня, Афродита. Не обычная глянцевая красотка – картинка той милой Алёнушки, что на шоколадке, только лучше. Не Барби какая или фотомодель из Хаципетоаки, куда им нафиг до неё. Короче, волшебная вся такая, милая. Бля, слов не хватает. Переклинило меня. Ты точно такую фигню никогда не встречал. Отвечаю за базар.

Всё это время он описывал руками настолько рельефные силуэты, что они не вмещались в салон моего автомобиля. Раза три сбил мне зеркало заднего вида, извинялся и докладывал ещё купюру на торпеду.

– Ну, я тебе скажу, брат, таких грандиозных тёлок реально не бывает. Фигура божественная. Силуэт… эх-ма! Видел бронзовые скульптуры  Бенджамина Мэттью Виктора? Будет время – погугли. Моя ещё прекраснее. Одежда воздушная, простенькая, но штучная, не из магазина. Олений взгляд на половину лица. Глазищи яркие, сочные, тёмные-тёмные с золотистыми искрами. И томные. Зовут, завлекают, околдовывают, требуют любви. А у меня, любви той, всегда навалом. Не веришь? Зря. У меня от баб отбоя нет. Зуб даю! Короче, у этой, из бара, распущенные волнистые волосы чуть не до талии, пикантные такие нежные изгибы тела, грандиозные формы. У меня сразу хлоп – на двенадцать часов. И торчит! Прикидываешь!

В этом месте он изобразил руками некий холмистый предмет, который несколько раз натянул энергично на себя, приходя в невероятное неистовство.

– Извини, я не художник. Мне вообще сложно нарисовать нереальность. Могу только тонко чувствовать и мечтать. Кожа у девчонки нежная такая, полупрозрачная, тонкая, мраморная с голубым отливом. Хочешь, верь, хочешь – не верь, видно насквозь, как кровь по сосудам течёт. Каждая жилочка на груди и шее, словно кистью гениального мастера нарисована. Явно северянка, поскольку нет следов загара. Белая как снег, но щёчки румяные. Ресницами хлоп-хлоп. Очаровала меня в одно мгновение. Влюбился – не передать как. Если не познакомлюсь, думаю, лучше застрелиться. А она походкой соблазнительной, иноходью плавной, но стремительной, чешет мимо меня – не замечает. И тут улавливаю её непорочный, но настолько греховный аромат, что у меня крышу сносит. Это, скажу тебе, брат, что-то. Роскошно, бесподобно, офигительно. Вдохнул, а выдохнуть не могу, словно прикоснулся к чему-то настолько нереальному, что теряться начал – живой я ещё или уже нет. Делаю шаг в её направлении, робкий, нерешительный такой, можно сказать трепетный. Не поверишь, это я про себя сейчас. Отлетаю куда-то, будто сознание потерял и падаю, падаю, спиной вниз. Кричу. Это мне так кажется. Но девочка реально оборачивается. Я ныряю с головой в её взгляд и тону. Представляешь, когда падаешь и вместе с тем тонешь? Короче, пропал.

– Всё нормально, психушка не понадобится?

– Сам, брат, так подумал. Не, всё норм. Не менжуйся. Слушай дальше, я в себе такое удержать не могу. Это же мистика. Кажется мне, словно она ручками своими к себе манит. Я иду, не отрывая взгляд, она остановилась, явно озадаченная, развернулась. У меня шок: внимание обратила. Чуть не столкнулся с ней. Дальше, как в тумане. Чувствую, руки мои у неё на талии, губы на шее и вдыхаю, вдыхаю. Короче, танцуем. Пофиг чего. Не помню. Медляк, кажется.  Один танец, второй, третий. Дальше со счёта сбился. В любви ей признаваться начал, замуж позвал. Прикидываешь, это я-то. Околдовала. Про друзей забыл. Уговорил, кажется, прокатиться. Сели в мою машину. Мне только месяц назад отец Лексус подарил. Втопил я педаль газа в пол, несёмся, чёрт знает куда и зачем. Мне, если честно, без разницы, лишь бы с ней. Короче, влетаем на скорости около двухсот в яму. Трясануло нас не по-детски, чуть в переднее стекло не вылетели. А королева, невеста то-есть, ну, подруга, тёлка, короче,  можно сказать рядом сидит и мне по барабану, ну просто параллельно на всё. Я же в сказку попал. Хрен с ней, с машиной. Я с такой тёлкой, и мне по*** на ямы. Видел бы ты её. Глаза, думал, влюбилась, по полтиннику, клянусь. Выехали на трассу.

– Навигатор показывает, что нам сюда. Правильно едем?

– Да хрен его знает, брат, мне не до того. Пофиг! Я поделиться должен. Клянусь, такого не бывает. Короче, я вообще не в себе. Влюбился, как олень. Намертво. Жизнь готов отдать. Разогнался по максимуму. По-моему, на спидометре километров триста уже было, но мне без разницы. На неё смотрю. Богиня. И тут лампочка загорается, масло, блин, кипит. А у меня судьба решается. Не могу же я, как последний какой-нибудь нищий лох по тормозам врезать. Согласись, ты бы так сделал? Я же её поразить должен, в самое сердце, чтобы без осечки. Я же детей от неё хочу: мальчика и девочку. Давлю на газ, девчонка моя вжалась в сиденье, а меня азарт пробил конкретно. Адреналин. Словно без парашюта со ста метров. Кровь кипит. Представляешь: тёлка божественная, скорость, возбуждение, страсть. А тут дым из-под капота. Я по тормозам. Подруга носом в стекло. Остановились кое-как, чуть не вертанулись. Меня всего трясёт, нога на газ давит, мотор ревёт, потом огонь. Мы, короче, успели выскочить. В машине, как хлопнуло… такой фейерверк – охренеть! Просто кайф! И тут, представляешь, она мне предъяву бросила, что я её чуть не убил. Я для неё машину не пожалел, а она… овца драная… обидела она меня, короче. Сильно обидела.

Тут попутчик загрустил, сдулся, как проколотый воздушный шарик и замолк.

Ехали минут пятнадцать. Молчит.

Решил спросить, что дальше-то было.

– Да пошла она! Тоже мне, принцесса. Вон их на трассе сколько.

Доверяй, но проверяй

 Прочитал однажды книжку по психологии, где объясняют, что любой человек, если желает объяснить туманный факт или пытается ответить экспромтом на вопрос, отчего и почему происходит так-то и так, невольно рассказывает на самом деле о самом себе, как он поступил бы в такой ситуации, почему, зачем… именно сам.

Я и задал, нелёгкая меня дёрнула, вопрос жене, – Ларис, как ты считаешь, почему женщины изменяют любимым мужьям?

И что же я услышал!

Мамочки! Имена персонажей были разнообразные, ситуаций вагон и маленькая тележка, причин измен – море, реальных случаев – не перечесть.

Сижу, думаю, обтекаю: если она, сама не понимая того, всё это про саму себя сейчас лепит, пора разводиться?

И вообще – что это было: отягощённость личным сексуальным опытом или обыкновенная женская осведомлённость во всём, что касаемо интриг, коварства и лицемерия в отношениях между мужчинами и женщинами?

Когда влюбляешься по уши, кажется, что это навсегда и забыть, потерять, отпустить свои чувства и того, кто их породил, попросту невозможно. Даже в принципе. Это как кусок кожи от живого тела отделить: больно, знобит, дотронуться невозможно.

Проходит не такой уж большой срок счастливой семейной идиллии, и ты уже не просто понимаешь, а знаешь точно, что в реальной жизни возможно всё.

Мы живём в мире собственноручно создаваемых иллюзий, которые точно так же, как и мы сами, рождаются, дряхлеют и умирают.

А ещё со временем приобретаешь способность отличать настоящую шоколадную конфету от пустого фантика.

Некоторые насобачились настолько ловко с серьёзным выражением на лице предъявлять фантики со съеденным задолго до этого или испорченным содержимым, что приходится слова и эмоции тех, кто с тобой общается пропускать через тонкий фильтр оголённой души: отсеивать всё, что в рекламных целях ими бессовестно выставлено напоказ.

Особенно поднаторели в этом вопросе коварные женщины, научившиеся скрывать свои недостатки косметическими средствами, превращая их в мнимые достоинства.

И что в сухом остатке? В сущности ничего.

Когда начинаешь вникать в ситуацию, развернув постепенно мишуру, созданную искусственно, слой за слоем, наблюдаешь истинную картину того, что было скрыто. Реализовать включение заднего хода уже невозможно: к объекту давно довески присовокуплены, свернуть которые чересчур мудрено. Например, общая жилплощадь, неделимое имущество, дети.

Вот и приходится приспосабливаться к ситуации, находя один из вариантов безысходного отступления на ещё более слабые позиции. Если точнее, вынужденно уходишь во внутреннюю эмиграцию, находясь реально и функционируя духовно в разном жизненном объёме.

Чего уж греха таить – не случилась вечная любовь, сломалась на восьмом или пятнадцатом годочке, да и те прожиты большей частью в соперничестве и распрях.

Кто их знает, откуда они берутся, те неразрешимые проблемы, по большей части вырастающие из обычных, казалось бы, пустяков.

Никогда такого не было и вот опять. Из малюсеньких зёрнышек, брошенных женой в благодатную почву, выросли ростки ревности. Не то, чтобы настоящий припадок безумной подозрительности, а так, пока поросль, жиденькие такие всходы.

И что делать? Что выросло, то выросло, придётся поливать и окучивать.

Прежде случалось всякое, когда те или иные факты заставляли задуматься про непоколебимую верность: в обнимку на вечеринках заставал, засосы фиксировал, на наглой лжи ловил, запахи посторонние обонял неоднократно, однозначно совокупительного характера.

Понимаю, что большинство фактов можно объяснить случайностью, стечением обстоятельств и даже неоправданной ревностью. Кто из нас при определённых предпосылках не страдает подозрительностью?

Даже самый стойкий, уверовавший в непогрешимость супруги, порой спотыкается об интуитивное ощущение если не трагедии, то её предвестника. Про такие случаи говорят: спинным мозгом чую.

Вот и у меня шестое чувство проснулось. Фактов нет, только предположения, но не на пустом месте.

Масса косвенных подтверждений моей интуитивной раздражительности тут как тут: домой позже обычного приходит, возбуждённая чересчур, глазки косит куда-то мимо меня, краснеет неловко, особенно уши и грудь в области декольте.