Сейфтаун

Вылазка, на которой поймали нас с Адамом была для Закари первой. Поэтому, когда он чуть не убил меня, не рассчитав силу и откинув прямо в дерево, то чувствовал себя паршиво. Он долго таскался за мной и даже получил кулаком в лицо от Адама, хотя это его только позабавило.

Первый месяц нахождения здесь казался сущим адом. Каждый божий день начинался с забора крови и непонятных испытаний. Мы бегали, прыгали и даже ползали, пока куча датчиков считывали показатели. Я не понимала, зачем это нужно, но и сопротивляться не могла, хотя Адам несколько раз пытался. И все разы получал разряд шокером. После этого попытки прекратились.

Отвыкший от общения и стольких людей организм тоже начал давать сбои, и меня одолели панические атаки. Первая случилась спустя несколько недель пребывания в МЦБ прямо в столовой. На помощь пришёл Зак. Затем ещё одна, на тренировке, и рядом снова оказался Закари. Собственно, так мы и подружились.

Столовая является одним из немногих мест, где Бестии и Иммуны могут находиться рядом. Большинство времени мы проводим порознь, не только потому, что отряды охотников почти каждый день выходят за границы стены. Но и потому, что отношения между Бестиями и Иммунами строго запрещены. Моррис боится, что кто-то может заразить его драгоценных деток.

После завтрака я, Адам и другие Иммуны направляемся в лабораторию. Каждый наш день проходит по одному и тому же графику: душ, завтрак, лаборатория, тренировка, обед, свободное время, ужин, сон. Всё строго по расписанию, без исключений.

Подойдя к дверям лаборатории, мы снова встаем в колонну. Я оказываюсь в числе первых и подношу запястье к сканеру. Датчик пищит и загорается зелёным, меня пропускают вперёд.

Каждому человеку в этом здании, будь то Бестия или Иммун, вживлен своего рода чип, маленькая капсула, содержащая информацию о носителе и позволяющая передвигаться по зданию. Также эта капсула является средством слежения, а в случае попытки побега и вовсе мини-взрывчаткой. Как-то раз один из Иммунов вскрыл себе запястье столовым ножом и попытался ее достать, но повредил артерию, вокруг которой закрепился датчик. Уже через пару минут он умер от обильной кровопотери. После этого достать капсулу и попробовать сбежать не решался никто.

Зайдя в лабораторию, я оглядываю ровные ряды белоснежных кресел, расположенных по правой и левой стороне, а затем направляюсь к своему, где меня уже ожидает доктор Хартманн, мужчина лет шестидесяти с приятной улыбкой.

– Доброе утро, Рейна. Как твое самочувствие? – задает доктор свой дежурный вопрос, делая при этом какие-то записи в планшете.

– Как обычно, все в порядке.

– Отлично. Сейчас я возьму у тебя кровь, а затем введу укол витамин. Закатай рукав, – док улыбается мне и отворачивается, чтобы достать пробирки.

Задумавшись, я рассматриваю его широкую спину в белом халате и темно-русые волосы с проседью. Несмотря на все пытки, что мне пришлось перенести, этот человек почему-то не вызывает во мне отторжения. Возможно, потому, что он всего лишь выполняет свою работу, а возможно, потому, что чем-то напоминает отца.

Хартманн затягивает жгутом мою руку и оглядывает локтевые сгибы в поисках живого места. От ежедневного забора крови руки покрыты синяками, и он поднимает на меня извиняющийся взгляд синих глаз, на что я лишь киваю. Доктор вводит катетер, присоединяя к нему вакутейнер, в который начинает стекать кровь. После того, как пробирка наполняется, Хартманн сует мне в руки ватку и снова начинает копошиться на столе. Достает новый шприц и ампулу с витаминами, которая всегда была кислотного цвета, но сегодня почему-то бордового. Оглядев помещение, подмечаю, что красная ампула есть ещё у нескольких человек, в том числе и у Адама.

– Доктор Хартманн, почему ампула другого цвета? – я поднимаю взгляд на мужчину и вижу, как он хмурится, а затем возвращает дружелюбное выражение лица.

– У некоторых по последним анализам был обнаружен дефицит гемоглобина в крови, в том числе и у тебя. Эта ударная доза железа поможет вернуть все в норму, не волнуйся, – доктор снова мне улыбается, но я подмечаю, что его губы слегка подрагивают. И кто из нас здесь волнуется? Чувства говорят мне, что-то не так, но поделать я ничего не могу. Поэтому просто наблюдаю, как бордовая жидкость вливается в мой организм.

Дальше следуют стандартные процедуры, измерение давления, температуры и прослушивание стетоскопом. Доктор Хартманн вводит все данные в планшет, а после прикладывает мое запястье к нему, выгружая их в датчик.

Закончив одной из первых и, не дожидаясь брата, направляюсь в Колизей, место, где проходят наши ежедневные тренировки. Колизеем его прозвали потому, что зал идеально-круглой формы, а ровно посередине располагается ринг, на котором каждый день нам приходится бороться.

Стив остается за пределами Колизея, а я подхожу к стене и снова прикладываю запястье к сканеру. С тихим гулом из стены выдвигается ниша с инвентарем. Всевозможное оружие, одежда, обувь и необходимый инвентарь, здесь содержится абсолютно все. И вы спросите, почему же нельзя взять оружие, перебить всех к чертовой матери и сбежать? Во-первых, изнутри этот зал не охраняется никем. Охранники не имеют права сюда входить. Наблюдают за нами исключительно по камерам. Во-вторых, дверь оборудована замком с автоматической блокировкой, и охранники всегда могут его активировать, а того, кто посмел нарушить правила, попросту застрелить. В-третьих, даже если удастся сбежать, капсула все равно сработает при выходе из здания. Ну, и в-четвертых, даже если ты супер-гений и сумел извлечь капсулу, то из города тебе не выбраться. Бостон являет собой неприступную крепость, с трех сторон окруженный тридцатиметровой стеной, и еще с одной стороны Массачусетским заливом. В общем и целом, итог всегда один – смерть.

Взяв с полки эластичные бинты, резинку для волос и пару спортивных кроссовок, я сажусь на скамейку, не закрыв нишу, так как другие Иммуны уже подтягиваются в Колизей. Переобувшись и собрав волосы в высокий хвост, я направляюсь к тренеру. Это единственный человек, которому разрешается находиться здесь помимо Иммунов и Бестий.

– Эй, Мэйсон, что там у меня сегодня по плану? – опережает меня Адам, и они бьются кулачками.

– Адам, я же просил, называй меня мистер О'Брайен! Прекрати фамильярничать, – тренер говорит строго, но его губы искажаются в улыбке.

– Обойдёшься, Мэйс, так что там сегодня? – я тоже вклиниваюсь в разговор, и парень усмехается.

– Груша, метание, стрельба и бой в конце. А специально для вас сегодня ещё и бег. Десять кругов по Арене, Райты. Время пошло, – Мэйсон нажимает на таймер и выжидательно смотрит на нас.

– Вот засранец, – бубнит Адам и убегает.

– Одиннадцать кругов, Райт! – кричит ему вслед тренер и снова смотрит на меня.

– Я молчала, – я вскидываю руки в примирительном жесте и тоже убегаю.

Тренер Мэйсон О'Брайен работает в МЦБ уже несколько лет. Несмотря на его строгий вид, в душе он оказался очень добр, и мы быстро нашли общий язык. Я никогда не понимала, зачем нам нужны тренировки и тем более бои, но Мэйсон говорит, что так в случае любой опасности мы сможем себя защитить, ведь мы невероятно важны для этого мира. Больше я не спорю. Наоборот, в тренировках я нашла свою отдушину. Оказалось, что колотить грушу и стрелять из пистолета достаточно весело. А еще это помогает избавиться от негативных мыслей.

Пробежав дистанцию быстрее Адама, я снова подхожу к Мэйсону, чтобы он отметил время.

– Ты молодец, быстро набрала форму и отлично бегаешь, – Мэйс показывает большой палец вверх и вписывает время в планшет. А я тем временем пытаюсь отдышаться и обвязать ладони боксерским бинтом.

Мэйсон, наблюдая за моими попытками, тяжко выдыхает и выхватывает бинты.

– Давай сюда, помогу.

Тренер заканчивает с руками, и я направляюсь прямиком к грушам, тогда как Адам уже метает звёздочки. Грушу он предпочитал оставлять напоследок, разогреваясь таким образом перед спаррингом.

Груш в зале всего пять, и четыре из них уже оказываются заняты. Я подхожу к последней свободной, наблюдая за тем, как миниатюрная блондинка яростно отрабатывает удары.

Остановившись около соседней груши, я тоже начинаю наносить удары. Звуки сбоку прекращаются. Периферийным зрением замечаю, что девушка остановилась и наблюдает за мной.

– Задействуй все тело, когда бьешь. Не только руки. Так удар получится сильнее и точнее, – говорит блондинка, и я тоже останавливаюсь.

Посмотрев в голубые глаза, я вопросительно выгибаю бровь. Но она вдруг радушно улыбается и протягивает мне руку.

– Ребекка Рид, будем знакомы.

Глава 3. Угроза смерти

Медицинский Центр Бостон

Смотря на девушку и то, как она атакует грушу, я пробую воспроизвести ту же комбинацию приемов. Но так и не добиваюсь такой же меткости и силы. Рукопашный бой никогда не был моей сильной стороной, и большинство боев в Колизее я с треском проиграла. Мои удары часто оказываются слишком медленными или неточными, и я чувствую, как каждый раз внутри загорается легкое разочарование. Но я не сдаюсь, продолжаю работать над техникой, надеясь со временем стать лучше.

Заканчиваю с грушей и, размотав бинты, подхожу к инвентарной нише. Ребекка молча следует за мной, она выглядит уверенно и спокойно. Мы берем все необходимое для метания и стрельбы и проходим в сторону мишеней. Практически не целюсь, кидаю звёздочку и она врезается точно в середину.

– Ого, поразительная меткость. А я вот с метанием не дружу, – говорит Ребекка, тоже кидает снаряд, и он врезается во второе кольцо мишени. – Ну вот, я же говорила.

– Ты была близка, – отвечаю я, продолжая метать.

Мои руки движутся автоматически. В воздухе слышится тихий свист снарядов. Звездочки, ножи и даже парочка томагавков достигают своей цели. В зале царит напряженная тишина, нарушаемая только звуками ударов и дыхания.

– Давно ты здесь? – вдруг спрашивает Ребекка.

– Почти год, а ты? – интересуюсь я, проверяя обойму в Беретте, и взвожу затвор.

– Всего пару недель, но уже могу сказать, что это чертова тюрьма, а лаборатория, в которую нас таскают каждый день – пыточная.

Выстрелы синхронно разносятся по помещению эхом отражаясь от бетонных стен, и все пули достигают точной цели.

После всех упражнений остается только бой. Мы подходим к экрану, на котором отображается таблица с результатами сегодняшней тренировки. После каждого дня тренировок результаты обновляются, а спарринг партнер меняется. Сегодня мои результаты, видимо, достаточно хороши, поскольку спарринг-партнером оказывается Мэтт, парень с развитой мускулатурой и под два метра ростом.

– Что это, блин, значит? Я дерусь с девчонкой, а ты с двухметровым громилой? Может они Райтов перепутали? – Адам недоуменно взирает на экран, а затем переводит взгляд на тренера.

– Ты же знаешь, система не может ошибаться, она высчитывает все согласно внесенным мной результатам, – Мэйсон пожимает плечами и с тревогой смотрит на меня.

– Не ссы, красотка, я тебя не поломаю…наверное, – Мэтт громко смеется, схватившись за живот, и остальные подхватывают.

– Хватит болтать, первая пара Адам и Кейси – в Колизей! – кричит Мэйс, и все тут же разбредаются вокруг ринга.

Как и ожидалось, Адам одерживает победу, хоть и не без труда. Кейси оказывается куда сильнее, чем он себе представлял.

– Следующие Рейна и Мэтт, – Мэйсон смотрит на меня и ободряюще улыбается.

Брат спускается с ринга, стирая большим пальцем кровь с разбитой губы.

– Помни, что ты в любой момент можешь сдаться, – Адам выразительно смотрит мне в глаза.

– Знаю, – отвечаю я, шагая в сторону ринга, но меня останавливает женская рука, вцепившаяся в предплечье.

– Не забывай, что я тебе сказала, работай всем телом, не только руками. Используй своё преимущество, он гораздо больше тебя, а значит менее поворотливый.

Я удивленно киваю, пытаясь усвоить всю новую информацию. Для меня остается загадкой, почему эта крохотная блондинка помогает мне, но спорить я не собираюсь.

Бой начинается на равных, мне даже удается нанести несколько четких ударов в лицо, на время дезориентировав противника. Хотя позже это имеет обратный эффект, и разозленный Мэтт быстро выводит меня из строя.

В Колизее запрещается добивать соперника, как только он оказался на полу, но, видимо, громила очень зол, поскольку последнее, что я вижу, прежде чем отключиться, это огромный кулак и злое лицо. А после темнота.

Сейфтаун

В дверь Хилла стучат, и он отрывает взгляд от бумаг. В кабинет входит его помощник, а если быть точнее, правая рука.

– Хилл, у нас проблемы, – произносит он, присаживаясь в кресло напротив, и кидает на стол папку с фотографиями.

– Выкладывай, – мужчина откладывает документы внимательно смотря на друга.

– Доктор выслал новый отчёт. Они нашли их, Идеальных Иммунов. Две недели назад впервые за все время был проведён эксперимент. Они выбрали самых сильных и вкололи мутаген. Пятеро из шести не заразились. Но при повторном исследовании крови обнаружили кое-что другое, – Тайлер отрывается от созерцания фотографий Идеальных Иммунов и смотрит в глаза Хилла. – Клетки все равно мутируют. В их крови появляется что-то новое, что-то, с чем этот мир ещё не сталкивался. Доктор сам пока не знает, что это значит и с чем связано, но ничего хорошего этот эксперимент не принесет.

Хилл тяжело выдыхает и откидывается на спинку стула, барабаня пальцами по столу и разглядывая город сквозь панорамное окно. В его взгляде читается усталость и тревога.

– Эксперименты с мутагеном – угроза. Они – угроза. А угрозу нужно уничтожать, – после недолгого молчания произносит он тихо, но решительно. – Скажи Уайту, пусть собирает отряд, необходимо нападение на Северную стену. Отряд ликвидации в это время проберется через Южную. Сообщи шпионам в Центре, при появлении возможности угрозу ликвидировать самим. Остальных зачистят Охотники. И ещё, Тай, ты идёшь с ними. Твоя задача забрать доктора и все образцы из лаборатории.

– Понял, – кивает Тайлер и удаляется из кабинета.

Медицинский Центр Бостон

Прошло уже больше двух недель, как мы познакомились с Ребеккой. Добродушная блондинка с мягкой улыбкой и искренним взглядом

на удивление легко влилась в нашу компанию. Даже Питер, обычно молчаливый и сдержанный, принял ее без особых вопросов, что было для него почти что подвигом. Особенно новому члену команды порадовался Адам, который сразу положил на Бекку глаз. Его взгляды часто мелькали в ее сторону, а улыбка становилась чуть шире при каждом удобном случае.

Будни проходили все также с неизменным режимом, разве что доктор Хартманн стал вести себя дергано, и каждый приём косо на меня подглядывал, словно подозревая или ожидая чего-то. Но я списала это на отсутствие настроения или проблемы с начальством, мало ли, у кого не бывало плохих дней.

Электронный замок на двери пищит, и я отрываю взгляд от созерцания белого потолка. Сегодня исполняется ровно год, как мы попали в это место, но каждый день кажется копией другого. Одинаковые стены, одинаковый свет за окном, одинаковое ощущение застывшего времени.

Встаю с кровати, затягивая непослушные волосы в высокий хвост, и кидаю взгляд на крошечное зеркальце у кровати. Синяк, который две недели назад поставил мне Мэтт, все еще заметен, отливая желтизной и добавляя болезненной усталости. Это почему-то неимоверно злит.

– Только попробуй что-нибудь выкинуть Стив, и, клянусь, Закари вырвет тебе язык, а я буду наслаждаться этим зрелищем, – говорю, подойдя к охраннику вплотную, на что он удивленно округляет глаза и отрывисто кивает.

Выйдя в коридор, я пристраиваюсь в колонну между братом и Беккой.

– Что это сегодня со Стивом? Он какой-то…напуганный что ли, – шепчет брат мне на ухо.

– Я просто сказала ему то, что уже давно должна была, – пожимаю плечами, продолжая идти.

Бекка все ещё не поворачивается, чтобы поздороваться, и я хлопаю ее по плечу, но она вздрагивает и смотрит на меня испуганными глазами.

– Привет. Что с тобой? – озадачиваюсь я.

– Привет. Кхм, ничего, просто дурной сон приснился, кажется, я ещё не пришла в себя, –Ребекка натянуто улыбается и отворачивается.

Судя по всему, сегодня Бекка не в духе, и я решаю оставить ее в покое, ведь и сама пребываю не в лучшем настроении.

В столовой нас уже ждёт Закари, который нервно оглядывается, теребя в руках салфетку. Заприметив нас, от тут же подскакивает, но, оглянувшись на охрану, снова садится.

Я хмурюсь, не понимая, в чем дело, но продолжаю двигаться в очереди, чтобы взять еду. Адам обходит меня, пристраиваясь за Беккой, и о чем-то спрашивает, а я не перестаю бросать встревоженные взгляды на нервного Зака. Он отбивает дробь пальцами по столу и явно велит мне поторапливаться.

Как только поднос оказывается в моих руках, я бегу к столику, присаживаясь рядом с ним.

Зак хватает меня за рукав толстовки и притягивает к себе поближе, а затем тихим стуком по столу привлекает внимание Адама и Бекки, которые сели за стол и о чем-то переговариваются.

– Что бы я сейчас не сказал, вы должны вести себя как ни в чем не бывало, за нами следят камеры.

Я окидываю Закари непонимающим взглядом, но отрывисто киваю. Если он хочет вести себя как обычно, то уже с треском провалился. Его нервозность не заметит разве что слепой.

– В чем дело, Зак? И где Питер? – спрашивает брат, оглядывая столовую.

Заприметив Питера, он машет ему рукой, но тот только вошёл в столовую, поэтому встает в конец очереди.

– Черт, у нас не более пяти минут, прежде чем он подсядет к нам, – Зак запускает пятерню в короткостриженые волосы.

– Да что происходит? – не выдерживает Адам. – Тебе стоит успокоиться, твоя нервозность уже заметна всем.

Зак аккуратно оглядывается, а затем тихо ругается, беря в руки ложку и якобы принимаясь за еду. Мы следуем его примеру.

– Я сегодня кое-что подслушал. Вы же знаете, мы часто бываем на верхних этажах. Проходя мимо лаборатории, я услышал, как они говорили про Иммунов, вирус и про зачистку. Сначала я подумал, что речь идёт про Тварей, но потом доктор назвал фамилии, среди которых я услышал вашу, – Хейз с тревогой смотрит на нас.

– Я ничего не понимаю, Зак, что все это значит?

Я вглядываюсь в голубые глаза друга, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Он осматривается в поисках Питера и, заприметив его в середине очереди, говорит еще быстрее.

– Та дрянь, что вам вкололи пару недель назад, это были не витамины. Они ввели вам какой-то вирус. Я не знаю, что это за вирус и как он на вас повлияет. Вы как бомба замедленного действия, и я думаю, они собираются вас уничтожить. Надо валить отсюда, из этого Центра и города за стену и как можно скорее. Иначе вас убьют.

Зак тараторит так быстро, что я не могу осознать до конца, о чем он говорит.

– Черт, Питер уже идёт сюда. Он не должен знать о нашем разговоре, бежать надо вчетвером, я все объясню потом. Встречаемся перед тренировкой у Колизея. Я смогу туда пробраться. А теперь ведите себя как обычно.

Зак успевает замолчать за пару секунд до того, как за стол садится Питер. Парень хмурится, оглядывая наши встревоженные лица.

– Привет, Питер, – произносит Ребекка, натягивая на лицо улыбку.

Я вцепляюсь в край стола, пытаясь делать маленькие и короткие вдохи, чтобы восстановить ритм яростно трепещущего сердца.

Адам с Ребеккой уже о чем-то болтают, хотя спина брата невероятно напряжена, а Бекка то и дело бросает на меня встревоженные взгляды зеленых глаз.

Питер не сводит с меня глаз, с интересом разглядывая. Я берусь за ложку, запихивая в рот порцию пресной овсяной каши. Сердцебиение приходит в норму, но мысли в голове лихорадочно крутятся, не давая выстроить логическую цепочку происходящего.

Прикончив завтрак, я первой вылетаю из столовой, направляясь к лаборатории. Сканер считывает мой датчик, открывая дверь с уже знакомым писком. Я вхожу, наблюдая, как остальные тоже считывают датчики и проходят в лабораторию.

Доктор Хартманн уже сидит на табурете, набирая какую-то прозрачную жидкость в шприц, когда я останавливаюсь около него.

– Доброе утро, док, – здороваюсь я, присаживаясь на кушетку.

Хартманн вздрагивает, как будто не ожидал меня тут увидеть, и смотрит своими лазурными глазами.

– А, Рейна, доброе утро, – доктор прокашливается и устало трет глаза.

– Что-то не так? В последнее время у вас уставший вид. Я начинаю переживать, док, – я закатываю рукав толстовки, ожидая начало осмотра.

– Забавно, – Хартманн внезапно тихо смеётся, а затем снова глядит на меня с непонятной виной в глазах. – Сегодня осмотра не будет, я сделаю лишь один укол.

– Но почему? – я напрягаюсь, чувствуя что-то неладное, и оглядываюсь.

Адам уже присел в своё кресло, и его доктор набирает в шприц жидкость из такой же ампулы. Слова Закари бьют в голове набатом «Вы как бомба замедленного действия, и я думаю, они собираются вас уничтожить». Черт, черт, черт!

– Нет, – шепчу я, наблюдая, как к руке брата подносят шприц. – Адам, нет! – я вскакиваю с кушетки, опрокидывая столик с медицинскими принадлежностями, и бросаюсь к брату, но сильные руки Хартманна тут же обхватывают меня, не давая сдвинуться с места.

Адам испуганно смотрит на меня, затем на доктора, который все еще держит шприц, намереваясь сделать инъекцию, и снова на меня.

Я чувствую, как хватка Хартманна ослабевает, когда он тоже тянется за шприцом. Действуя незамедлительно, я резко откидываю голову назад, ломая мужчине нос. Слышится противный хруст и сдавленный крик. Прежде чем кто-то ещё успевает меня остановить, я бегу к брату на помощь, но тот уже пришел в себя и, вывернув доктору руку, выхватывает у него шприц, всаживая иглу прямо в шею.

Он удивленно раскрывает глаза, хватаясь за горло, а затем тяжелым грузом падает на пол. Повсюду слышатся испуганные возгласы Иммунов, которые вскакивают со своих кушеток, а затем рассерженный голос Хартманна, который зажимает свой разбитый нос.

– Отряд Бестий в первую лабораторию, срочно! – кричит он в рацию, наблюдая за тем, как Адам тащит меня к выходу.

Глава 4. Побег

Медицинский Центр Бостон

Сирена оглушающе выла на весь медицинский центр, разрывая тишину пронзительным писком. Рейна и Адам неслись по коридорам в сторону Колизея. Они наверняка загоняли себя в ловушку, но другого выхода не видели. Им необходимо было найти друзей и выбраться отсюда всем вместе, желательно живыми. Но как это сделать, Райты не понимали.

– Рейна, шевелись! – поторапливал сестру Адам.

Его голос звучал напряженно и тревожно. Он бросал быстрые взгляды по сторонам, вслушиваясь в каждый шорох и звуки вокруг. В голове лихорадочно носились мысли, но он не мог собрать их воедино. Страх за себя и за сестру достигал апогея с каждым пройденным метром. Они почти добежали до Колизея, когда из-за угла кто-то выскочил. Адам не успел осознать – действовал исключительно на рефлексах, моментально занося руку для удара, но оппонент оказался проворнее.

– Твою мать, Зак, я же чуть тебя не убил, – зарычал Адам, осознавая, кто перед ним.

– Думай, что говоришь, придурок! Для того, чтобы меня убить, нужно что-то покрупнее твоего кулака, – парировал Хейз.

– Не могли бы вы поспорить чуть позже, когда выберемся отсюда? Живо в Колизей! – прикрикнула Ребекка, загоняя остальных в зал и закрывая металлическую дверь изнутри.

Толку от этого было мало, оставались считаные минуты до того, как их найдут. Камеры видеонаблюдения с потрохами выдавали их местоположение.

Странно, что ещё никто из охраны не догадался воспользоваться мини-взрывчаткой в чипе, но Ребекка не хотела испытывать ее на себе. Поэтому она быстро открыла инвентарную нишу, пока датчик в руке еще был активен, а затем залезла руками под толстовку, выуживая наспех спрятанные в лифчике глушители. Время было на исходе, каждая секунда могла стать последней в этой гонке за спасение.

– Надевайте их на запястье с датчиком! – она кинула глушители остальным, натягивая своеобразный ремешок и на свое запястье.

– Что это такое? – осведомился Зак, закрепив глушитель на руке.

– А разве не ясно? Электромагнитный глушитель. Остальные вопросы потом, у нас не больше минуты, чтобы свалить отсюда.

Ребекка подошла к уже открытой нише, выхватывая из нее все оружие и распихивая по карманам. Время было на исходе. Первые удары по двери сотрясали стены, металлический звон эхом отдавался по всему центру. Каждая секунда приближала их к опасной грани.

– Черт! – выругалась Ребекка, хватая из ниши Беретту и стреляя по камерам наблюдения. – Берите все оружие, что сможете унести, главное побольше огнестрела, и побыстрее!

Она видела в глаза новообретенных друзей страх и недоверие, но времени объяснять что-либо не было.