banner banner banner
На скамейке возле Нотр-Дам
На скамейке возле Нотр-Дам
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

На скамейке возле Нотр-Дам

скачать книгу бесплатно


Лена отошла и испуганно посмотрела на Мари. Та выглянула в коридор. Кругом было пусто. Маша решительно закрыла дверь нашего номера.

– Ну-ка, перестаньте и выпейте воды! – Она прошла в ванную и принесла воды из-под крана. Лена перехватила у нее стакан и поднесла ко мне.

– Уйдите от меня! – рыдала я, теперь перевернувшись на спину. Голова моя лежала на сиденье этой треклятой козетки, смотрела я в потолок, а ноги мои нелепо протянулись по полу, заняв собой почти все пространство до противоположной стены. Перед моими глазами стояло в тумане слез ЕГО лицо – почти всегда насмешливое его выражение сменялось детским, почти испуганным в момент наслаждения. Как будто он боялся, что что-то недополучит от меня. Я отчетливо видела на потолке, как в зеркале, наши тела – мое, обнаженное, гибкое. Молодое. И его – уже со складочками и ямками, но такое теплое, родное, желанное… Я рыдала вслух, горько и глухо, как ухает филин.

– Да прекратите же вы истерику! Что случилось? – Мари была раздосадованна, а Лена испуганна.

– Может быть, вызвать врача?

Я только бессмысленно размахивала в воздухе руками.

Мари вздохнула, присела на корточки и крепко, внезапно, обняла меня, не давая мне вырваться.

– Все будет хорошо, слышите? Все будет хорошо! – уговаривала она меня тем же голосом, каким уговаривала Лулу.

И вдруг под влиянием ее голоса я внезапно обмякла, замолчала и провалилась то ли в обморок, то ли в кратковременный сон. Во всяком случае, на какое-то время действительность совершенно перестала для меня существовать.

– Ну-ка, подхватывай ее, – сказала Лене Мари, и вдвоем не без труда они взвалили меня на кровать. – Как ты думаешь, у нее есть с собой халат или по крайней мере ночная сорочка? Хорошо бы ее переодеть во что-нибудь, что не мешало бы дышать.

– Надо посмотреть в ее сумке. – Лена решительно открыла замок и выложила мои вещи на соседнюю кровать. – Смотрите! – Из моих скудных тряпок выскользнул пакет. Три старые фотографии просвечивали сквозь прозрачную полиэтиленовую пленку.

Я и ОН на берегу Сены возле «Консьержери», я и ОН на острове Святого Людовика, я и ОН на той самой скамейке на задах Нотр-Дам…

– Ты знала, что она уже раньше бывала в Париже? – спросила у Лены Мари, бегло просмотрев фотографии.

– О ней никто ничего не знал. Я взяла ее с собой, потому что кроме нее мне не с кем было ехать, – вяло сказала Лена.

– Весьма опрометчиво пускаться в такие путешествия с малознакомыми людьми. – Мари потеряла свой безмятежный вид, и это ей не шло.

– Что теперь делать? – жалобно спросила Лена. Перспектива возиться со мной, в то время как назавтра у нее была назначена встреча с Валерием, ее совершенно не устраивала.

– Нельзя оставлять ее одну, – сказала Мари. Ей вообще-то тоже не улыбалось тратить на меня время. В квартире сидела запертая Лулу, и Мари представляла, как собачке должно быть обидно. Пропало их совместное воскресенье. – Если она в течение получаса придет в себя, – Мари взглянула на свои швейцарские часики, – поедем все вместе ко мне в гости.

– А если нет?

– Тогда придется отправить ее в больницу. Так будет лучше для всех, – произнесла Мари. Ей от всех этих приключений ужасно хотелось выпить. Лене тоже хотелось выпить. Но, собственно, не ради самого пития, а, так сказать, отпраздновать поездку. И перед Мари ей, конечно, тоже было неудобно. В общем, когда я открыла глаза, они обе сидели на Лениной кровати и в четыре глаза смотрели на меня. Смотрели с опаской – не собираюсь ли я их укусить. И странное дело, мне стало как-то странно легко и даже, стыдно сказать, весело, будто с диким ревом и слезами я потеряла четверть своего жизненного веса.

Определенно, я чувствовала себя лучше. Лена и Мари переглянулись.

– Она пришла в сознание.

Я сказала:

– Простите. Мне страшно неудобно.

Они молчали и продолжали с сомнением смотреть на меня. Очевидно, не могли оценить мое состояние.

– Я уже в полном порядке. – Они все еще не понимали, можно ли со мной нормально общаться. Я оказалась в глупом положении. Если я сейчас попытаюсь встать, может быть, они снова навалятся на меня? Но и лежать больше мне тоже не хотелось.

Я сказала:

– Можно я встану?

Обе переглянулись.

– Тань, ты точно в порядке? – Лена наклонилась к моему лицу и вглядывалась в мои зрачки. Так делают врачи «Скорой помощи» в сериалах.

– Да я не помираю, не бойся.

Она отодвинулась, и я спустила ноги с постели. Мари тоже встала и отошла подальше.

– Я вас не укушу. – Почему-то теперь она стала меня раздражать, эта Мари.

– Ну и хорошо. – Она, казалось, приняла какое-то решение. Облизнула губы, прошла в ванную и покрыла их наново светлой губной помадой.

– Если вы уже оклемались, я предлагаю вызвать такси и поехать ко мне в гости.

– Вообще-то у меня на сегодняшний вечер были другие планы.

– Таня, поедем! – умоляюще прошептала мне Ленка. – Я не могу тебя оставить одну и к Маше в гости не поехать тоже не могу.

«В конце концов нужно быть справедливой не только к себе, – подумала я. – Они и так потратили на меня столько времени».

– Ну, хорошо, спасибо… – промямлила я. Мари вышла первой и спустилась к портье. Таня помогла мне напялить запасной свитер, потому что тот, который был на мне, был облит слезами и соплями, и через некоторое время мы все втроем вышли на улицу.

* * *

Лена знала, что Валерий с товарищами будут совершать перелет из Москвы в Ле Бурже приблизительно в то же время, что и мы с ней, но только мы – на пассажирском самолете, а они на своих «Су». Она даже наивно сказала Валерию при расставании в Москве:

– Вот было бы здорово увидеться в небе!

Он снисходительно засмеялся.

– Мы полетим разными эшелонами.

– Эшелонами?

– Так называются воздушные коридоры, по которым летают самолеты. И даже если бы мы летели в одно время, мы все равно не могли бы увидеть друг друга. Слишком разные скорости. И военные самолеты не летают над пассажирскими из соображений безопасности.

– Жаль… Мне было бы приятно увидеть ваши самолеты.

– Это работа. – Он как-то по-новому взглянул на Лену.

– Я понимаю.

Этот разговор состоялся накануне, но сейчас Лене казалось, что между вчерашним днем и сегодняшним прошло уже очень много времени. Она ждала звонка от Валерия. День подходил к концу. Звонка все не было. И пока я закатывалась в истерике, Лена мучилась сомнениями – все ли в порядке у Валерия, не сорвался ли их замечательный план, не вмешались ли еще какие-нибудь непредсказуемые обстоятельства. Пожалуй, в сравнении с Леной и Мари, которые были озабочены реальными делами – одна женихом, а другая собачкой, – я оказалась наиболее свободной: меня мучили виртульные переживания, а их – самые настоящие.

Итак, мы вышли на бульвар.

Осенний вечер был не по-московски теплым. Легкий ветерок пах морем. Платаны роняли сухие листья, но кроны их были еще по-летнему полны. Во всех кафе горели огни, и в них под навесами за столиками, выставленными на улице, сидели люди – группами, парами и поодиночке. Некоторые были с собачками. Звучала музыка, светились окна, громадно высились светлые здания – все похожие друг на друга и ни одного одинакового. По асфальту бесшумно катились машины.

– Я – в сказке, – сказала Лена.

Я в этой сказке уже была. Маша в ней жила. Мы стояли втроем и думали все о разном. Не знаю, что чувствовали Лена и Мари, но мне вдруг захотелось назад, в свою виртуальность. В черно-белый парижский дождь, в мокрое такси, в поцелуи на козетке. Я смотрела на яркие картинки вокруг и чувствовала себя до омерзания реальной. Вдруг я поняла, что мне нужно сделать, чтобы вернуться в прошлое. Я должна была выпить. И много выпить.

– Вы поезжайте, а я пойду в кафе, – сказала я как можно более твердым голосом.

– Тань, ты же обещала! – Лена смотрела на меня почти что с ненавистью. Мари тоже разозлилась.

– Вы выложили из сумки ваш паспорт?

– Нет. – Я действительно даже не думала о каком-то паспорте.

– Бегать по консульствам не входит в наши задачи, – холодно сказала она. Подъехала машина.

– Танька, идем! – Лена буквально впихнула меня в такси. И я поехала. Но сколько ни закрывала глаза, пытаясь сосредоточиться, черно-белый Париж больше не входил в мое сознание. «Это потому, что водитель – не негр в желтой шляпе», – с мрачной иронией сказала я себе.

– У меня дома есть коньяк, – вдруг сказала Мари. И я вдруг подумала, что ее, наверное, от меня уже тошнит.

* * *

Мы доехали до Марсова поля. Эйфелева башня горела, как мне показалось, гораздо ярче, чем десять лет назад, но толпы людей из разных стран все так же скользили между ее ажурных ног. В стороне в ночном небе золотился купол церкви Дома инвалидов. Лена смотрела по сторонам, раскрыв рот. Я смотрела на все это великолепие без единой мысли. Мари, уже не скрывая, торопилась домой. Вдруг у Лены зазвонил телефон.

– Я в твоей гостинице, а ты где? – спросил ее Валерий. Мари посмотрела на меня, я – на Лену. Щеки ее зарделись.

– Мы с моей подругой идем к моей тете. – Она отошла в сторонку.

Мари посмотрела на часы. Лулу давным-давно пора было выводить гулять.

– Можешь сказать, где она живет?

– У Эйфелевой башни, – неуверенно пробормотала Лена.

– Я сейчас приеду за тобой.

– Но я не знаю… Может быть, сейчас это не очень удобно. – Лене очень хотелось провести этот вечер с Валерием, но теперь в историю вмешались мы двое – я и Мари, и наивная Лена думала, что будет неудобно оставить нас прямо здесь.

На мой взгляд, это было бы как раз очень удобно. Мари отдохнула бы от нас. Вид у нее сейчас был, прямо скажем, бледноват.

– Скажи мне адрес тети, я приеду.

Лена неуверенно повернулась к Мари:

– Это мой жених. Можно я скажу ему ваш адрес? Он собирается за мной приехать.

Мари вздохнула и взяла у нее трубку:

– Соедините меня с портье, я продиктую ему адрес.

И мы пошли к дому Мари. Она шагала впереди, торопясь, как мне показалось, и чуть-чуть согнувшись. Она устала и больше не следила за своей походкой. Лена же, наоборот, летела как на крыльях. Она все оглядывалась по сторонам, как будто хотела получше запомнить все, чтобы потом пройти этим же путем с Валерием.

«Счастливая!» – без всякой зависти вдруг подумала про нее я.

Вскоре мы свернули и вошли в подъезд. Дом был длинный, опоясанный по этажам лоджиями. Ничего особенного, обычная многоэтажка. Даже странно, что в центре Парижа были такие.

Мы вышли из лифта, и сразу же до нас донесся жалобный собачий визг. Я заметила, что у Мари дрожали руки, когда она отпирала дверь.

– Лулу! – позвала она нежно. Визг прекратился, но в комнате никого не было видно, только несколько довольно больших лужиц блестели на полу в свете огней Эйфелевой башни. Мы нерешительно остановились возле входной двери.

– Простите собаку. Она, как видите, меня не дождалась. – Мари сбросила туфли, прошла на носочках, огибая лужи, и нагнулась под диван.

– Лулу, иди сюда!

Ответом было молчание. Тогда Мари встала на колени перед диваном.

– Лулу, выходи! – Мари будто просила прощения. – Ну, я ведь знаю, что ты там! – Комок черно-белых спутанных волос на миг показался из-под дивана. Показался и спрятался. Послышалось глухое рычание.

– Ну, вылезай! – Мари схватила собачку за передние лапы и потащила. Лулу неохотно выкатилась, как на лыжах, и ее глаза недобро блеснули сквозь челку на нас и опять спрятались за волосами. Мы с Леной так и стояли, не входя в комнату. Я почувствовала себя виноватой.

– Знаете, Мари, мы все-таки пойдем. Погуляем внизу, пока не приедет Валерий.

– Проходите, я сейчас все вытру. – В руках Мари уже были ведро и тряпка. Лулу опять где-то скрылась. – А как же коньяк? Вы ведь хотели выпить? – Мари неуверенно посмотрела на меня.

– Обойдусь.

Лулу бочком выскользнула из угла и шмыгнула в кухню. Через секунду оттуда донеслись негромкие звуки – будто кто-то тихонько босиком шлепал по полу. Это Лулу стала жадно пить воду из миски. Мари пошла, взглянула на нее и вернулась.

– Нет, сидите. Лену я все равно не отпущу, пока за ней не придут. Мне кажется, выпить теперь не помешает нам всем. – Она снова скрылась в кухне, я видела – она насыпала Лулу сухой корм, погладила ее и тут же снова возникла в дверях с коньяком и стаканами. Тут наконец пришел черед и Лениных конфет. Всяческие «Мишки» были высыпаны из кулька в стеклянную салатницу и поставлены перед нами. Мы с Леной сидели, будто овечки. Маша подсела к нам.

– Ну же, Лулу! Я не сержусь на лужи! Иди ко мне! – крикнула она в сторону кухни. Лулу вышла, облизываясь, и, теперь уже не торопясь, вскарабкалась к ней на колени.

– Слава богу, все в сборе. – Мари чмокнула Лулу в кудлатую макушку, пересадила ее в угол дивана и разлила коньяк.

– Ну, девочки, хряпнем! – И с этими словами она превратилась в не очень уже молодую, довольно обыкновенную москвичку. Каждый день такие встречаются и в метро, и в магазинах, и прут тяжелые сумки в свои семейства, и входят в горящие избы, и останавливают на скаку всяких животных.

Я как-то расслабилась и разом опрокинула в себя все, что было налито в рюмку. И, на удивление, даже не закашлялась. Глядя на меня, Лена поморщилась, наверное, подумала, что я еще и пьянчужка. На самом деле я почти не пила. Только кофе.

Мари, кстати, как и я, хорошо хлебнула. Лена в ожидании свидания только чуть-чуть пригубила напиток (а коньяк был хорош, если, конечно, я что-то понимаю в коньяке). И мы опять замолчали на небольшом диванчике Мари. Никто из нас не знал, что сказать. Только Лулу почесывалась в своем углу так, что меня просто подмывало спросить, не водятся ли у нее блохи. Лена, как я понимала, украдкой посматривала на настенные часы и про себя высчитывала время, сколько понадобится ее дорогому супермену, чтобы добраться до квартиры. Мари опять взяла Лулу на руки и стала что-то нежно нашептывать ей на ушко. Пауза явно затянулась.

– А нельзя еще коньяка? – вдруг спросила я. Ей-богу, первая порция не оказала на меня никакого действия. Наверное, это привычка к кофе сделала меня нечувствительной к алкоголю.

Мари, не подав виду, взялась за бутылку.

– Да я могу и сама налить, – на меня напал какой-то бес. Мне вдруг захотелось разрушить этот мирок, в котором все для всех было определено. Одна, я кинула взгляд на Лену, случайно подцепила хорошего жениха. Теперь у нее пойдет по накатанной дорожке – квартира, дети, машина, поездки в санаторий. (Я, кстати сказать, не подозревала о случившемся в санатории с первой женой.) Разве Лена прилагала какие-то усилия, чтобы ее жизнь образовалась таким образом? Нет, никаких. Это все получилось случайно. Теперь в Париже они будут гулять, целоваться и миловаться, а послезавтра поедут на авиасалон, где эта никчемная девица (я подумала о Лене) вместе с другими приглашенными будет сидеть в ложе для гостей, а ее жених наверняка посвятит своей невесте какой-нибудь самый сложный из всех рискованных пируэтов. За это она его вечером зацелует чуть не до смерти, и они проведут вместе бурную р-р-романтическую ночь! А я в это время буду лежать одна в пустом гостиничном номере. Я залпом выпила свой коньяк и перевела взгляд на Мари.

«Эта тоже хороша! – сознание мое постепенно подергивалось туманом. – Целуется все время со своей ободранной псиной».

Мари будто подслушала мои мысли, подняла голову и внимательно на меня посмотрела.