Пламя

– Вафли потрясающие, – пробормотала Лера, облизнув губы. – В смысле, ты все верно говоришь. Может, просто подождать? Закончишь универ, и тогда можно будет начать аккуратно отпочковываться от нее.

– В том-то и дело, что я могу его не закончить. Профессор Дудов завалил меня на экзамене по финансам. Дважды! До этого всем пятерки просто так раздавал, а тут уперся: «Нет, и все. Вот тебе мой совет, Краева. Найди ту специальность, которая тебе действительно нравится». – Она покосилась на полку, на которой рядочком выстроились забавные, но совершенно бесполезные кондитерские прибамбасы с маркетплейсов. – И ведь в чем-то он прав – судя по сложившейся ситуации, с финансами у меня вообще не складывается. Пересдачу я завалила, и деньги от меня бегут, как от чумной.

– Хреново, – вздохнула Саша.

– Но я не собираюсь ныть, – развела руками Дашка. – Я ж боец. «Адаптируйся или сдохни» – звучит мой девиз. Что-нибудь придумаю. Может, оно и к лучшему. Мать для меня у себя в фирме уже местечко держит: ждет только, когда универ закончу. А если меня выпрут, то не придется и работать.

– Тебе и так не придется, – уверенно заявила Лера. – Если научишься давать ей отпор.

– Легко сказать, – печально улыбнулась Дарья. – Мама все мои слабые места знает, все трещинки. Знает, где надавить, как заставить. Знает, что я мягкая и никогда не смогу ей нагрубить или отказать. Как и вы, девочки. – Она перевела взгляд с одной подруги на другую. – Вроде подруги, а тоже совсем не считаетесь с моим мнением. Я понимаю, что вы не со зла. Что как лучше хотите, но я потом себя чувствую идиоткой какой-то, над которой все ржут.

В кухне на мгновение повисла тишина. Лера с Сашей недоуменно переглянулись.

– Ты о чем, Даш?

– О девственности моей кто всей части растрепал?

Золотова вытаращилась на нее в изумлении, а Балабина закусила губу.

– Я не… я бы не… никогда! – заикаясь, произнесла Саша.

– Это случайно вылетело, – потерла пальцем висок Лера. – Прости. Мы тут на выходных увиделись с Ильей, посидели втроем: он, я, Кирилл. Думала, как бы невзначай скажу, что на гендер-пати подружка наша будет – умница, красавица. Расхвалила тебя, намекнула, что ты в поиске и ни с кем не встречаешься. А Илюха возьми да и скажи, что ему надоели однодневные интрижки и он не против серьезных отношений. А я говорю, во-о-о-т, как раз Даша тебе и подойдет. Тоже своего принца ищет, и ни с кем у нее не было. Ну, как бы… мужчинам ведь нравится, когда они первые. Да? – Она с надеждой посмотрела на Сашу, но та нахмурила брови. – Короче, дура я. Знаю. Ляпнула лишнего. А Илюха, козел, сразу все тебе вывалил.

– Не он, – покачала головой Даша. – Я Илью только мельком видела. Мне Никита сказал. Монашкой обозвал.

– Боже… – спрятала лицо в ладонях Саша.

– Я убью его, – прорычала Лера. И виновато взглянула на Дашу. – Я не думала, что так получится. Просто хотела помочь… Прости, Дашунь. Ненавижу с тобой ругаться!

– Помогать, когда тебя об этом не просили, это особый вид психологического насилия, – отчеканила Краева.

– Отрежь мой язык и скорми собакам, – поникла Балабина. – Я не достойна называться подругой…

– Знаю, – ответила Даша. – Я бы с радостью, но кто тогда будет разбавлять наши посиделки пошлыми шутками?

– Прости! – Лера бросилась к ней на шею.

– Должна будешь, – ухмыльнулась та, похлопав ее по спине выпачканными в муке руками. Хоть и маленькая, но месть.

Саша улыбнулась, заметив это.

– А я, честно говоря, подумала, что Плахов флиртовал с тобой, – призналась Лера, когда их объятия разомкнулись. – Вы так мило болтали, позируя фотографу!

– Нет, – поморщилась Даша.

– А я переживала, что он скажет тебе что-нибудь неприятное или пошлое, – призналась Саша. – Нет, правда. Увидела вас вдвоем на кухне и напряглась. Никита, он… – Она пожала плечами, подбирая слова. – С ним бывает непросто.

– А я думала, он прекрасный парень, – удивилась Лера. – Приятный, симпатичный, к тому же спас на пожаре твоего Льва в прошлом году.

– Прекрасный парень, от которого лучше держаться подальше, – многозначительно взглянула она на Дашу. – Уж поверьте мне. Никита, конечно, сильно изменился после того пожара, и Лева, как старший, опекает его в коллективе, но, можете быть уверены, он из тех парней, которые не хотят отношений, только секса. С таким нашей Даше точно не по пути.

– Да мне плевать, чего он хочет. Грубый и невежественный тип, – фыркнула Даша. – Выбесил меня буквально за минуту!

– Говорят, он раньше Еве, которая служит под руководством Иван Палыча, что-то типа знаков внимания оказывал. Она ему, наверное, взаимностью не ответила – не знаю точно, но Никита ее потом целый год поддевал при каждой возможности. Не представляю, как она это выдерживала и не прибила его на месте! – Саша взяла с блюда вафлю и слизнула сироп. – А Вика, диспетчер, сказала, что чуть ли не все ее знакомые девчонки-сменщицы спали с ним…

– Надеюсь, кроме Софьи Павловны, – хрюкнула со смеху Лера.

– Он ей в сыновья годится! – Саша чуть не поперхнулась.

– Не может же он быть таким козлом, – задумчиво протянула Даша. – Эта Вика, наверное, сама мечтает обратить на себя его внимание.

– Ничему не удивлюсь. Помните, как она к Цареву шаньги мазала?

– И тоже небылицы про него рассказывала! – припомнила Лера.

– А если серьезно, – стерев с лица улыбку, сказала Золотова, – у Никиты действительно куча подружек. Лев говорит, они ему телефон обрывают и сами на свидания напрашиваются. Есть в Плахове что-то такое… не знаю. Харизма, что ли. Он как свою самодовольную рожу в баре или на пикнике покажет, так все девчонки как по команде бросаются к нему. И пошлые комплименты их не отпугивают, и его откровенная грубость. Вешаются на него пачками! Сама видела.

– Самодовольную рожу? – решила уточнить Лера с усмешкой.

– Да. – Саша прищурилась, пытаясь изобразить. – Вот такую. Постоянно блуждающий взгляд бабника. Самоуверенный, вальяжный. Таким типам, как Никита, верить нельзя. Не понимаю девчонок, которые ведутся на него. Они соглашаются на секс, зная, что продолжения может и не быть.

– Бабники циничные, но симпатичные. – Лера пожала плечами. – И обычно прямо говорят, что не хотят отношений, только секса. Эта честность обезоруживает. А дальше перед девушками стоит выбор: уйти или получить свой маленький кусочек счастья.

– Секса, – поправила ее Саша.

– Все эти слухи про то, что секс с бабником практически гарантирует получение оргазма, – ухмыльнулась Лера, – по-моему, просто слухи. Но девчонок так и тянет проверить!

– Гарантированный оргазм – это миф.

Дашка только хлопала ресницами: об оргазмах она знала немногое, да и то почерпнула из любовных романов. Поэтому добавить по теме ей было нечего. Если оргазм хотя бы вполовину так прекрасен, как ее булочки с шоколадом, то, возможно, он и стоил того, чтобы его испытать.

– У тебя телефон надрывается, – подсказала Саша, заметив, что подруга зависла.

– А? – очнулась Дашка. – А-а… – Она уставилась на экран, ее передернуло. – Мама.

– Ты не ответишь?

– Я не готова к ее тирадам о том, как мне следует жить. – Краева перевела взгляд на часы. – Да и какая разница, если она вернется уже через час и повторит все это, глядя мне в глаза. Дважды или трижды – ведь до меня «никогда не доходит с первого раза».

– Разве она не бьет тревогу каждый раз, когда не может до тебя дозвониться?

– Если не отвечаю на третий раз, мама начинает обзванивать морги, – с удивительным хладнокровием произнесла Даша. – Но пусть привыкает. Раз уж я практически решилась на побег, то ей скоро придется с этим смириться. Осталось только решить: ночевать ли мне с бомжами на вокзале или выйти замуж за престарелого, но очень обеспеченного пожилого господина с жильем. Каждый день в одной квартире с маман уничтожает часть моих нервных клеток, а их запас не безграничен.

– Даже не представляю, что будет, когда она узнает, что ты съезжаешь, – Саша ахнула.

– Может, скинемся с тобой, чтобы посмотреть, как это будет? – хихикая, предложила Лера.

– Серьезно? – ухватилась за эту идею Даша. – Только я не знаю, когда смогу вам отдать.

– Может, соберем сейчас твои постряпушки и рванем в парк, чтобы все это обсудить? – предложила Золотова. – Во-первых, погода отличная, во-вторых, в моей сумке для вас припасена бутылка лимончелло. В-третьих, от твоей матери у меня мурашки, и не очень-то хочется с ней здесь столкнуться.

– Ха-ха, помнишь, как она сказала, что сочувствует тому, что ты залетела до брака? – прыснула Лера.

– В чем-то она права, я не отрицаю. Мы с Левой хоть и живем вместе год, но так и не успели пожениться. – Саша пожала плечами. – Меня это тоже беспокоит. Любовь Андреевна сказала, что я для Дашки дурной пример. Чуть ли не распутница! И сказала это, глядя мне в глаза. На этой кухне!

– Сочувствую, – виновато улыбнулась Даша.

– Поэтому мне нравится идея, – встав, бодро воскликнула Лера. – Нужно валить. Дашка, давай корзину, скинем все туда. Кроме пирога. Упакуй отдельно, я его покупаю! Заберу домой, устроим с Соло вечерний романтик.

– Что за бред, – отмахнулась та. – Не возьму я с тебя денег. Так забирай.

– Вот я бы тебе, Краева, тоже двойку влепила по финансам на месте Дудова. Не сечешь ты фишку, все стесняешься. Спорим, я сейчас твои поделки нафоткаю, в соцсети выложу, и они у меня как горячие пирожки за час разойдутся! Хотя они и так пирожки. Горячие. Короче, чем тебе не бизнес?

– Иди ты, – отмахнулась Даша. – Лучше помогите все упаковать, и валим!

– Возьму стопки под лимончелло, – обрадовалась Саша.

– Раз уж достала, разливай. Успеем хряпнуть по одной, – поторопила Краева, глянув на часы.

Она чувствовала себя двенадцатилеткой, ожидающей мать с работы и боящейся, что та заметит двойку в дневнике или грязную посуду в раковине. Разумеется, это причиняло ей ужасный душевный дискомфорт.

– За нас! – крикнула Лера, поднимая вверх шот.

– Обожаю нашу троицу! – когда они встали в круг, сказала Саша.

Ей пришлось поднимать коробку сока вместо рюмки.

– Ура, – тихо добавила Дашка и улыбнулась.

Даже в самые непростые времена она оставалась неисправимым оптимистом.

Глава 3

♫ Ваня Дмитриенко – «Лего»

– Плахов! – проорал командир.

Но Никита отреагировал не сразу. Уже месяц как он вернулся на службу после длительного больничного, но его мозг и тело по-прежнему словно цепенели при приближении к огню.

– Плахов! – повторил Иван. – Оборудование!

– Есть, – отозвался Никита на автомате.

Он все еще находился под действием адреналина. Оглушенный звуком собственного сердца, пытался сделать полноценный вдох.

– Сергей, займись клеммами аккумуляторов, нельзя допустить возгорания! – продолжал командир. – Илья, подготовь линию, Ева, на тебе поиск пострадавших. – Зашипела рация. – Когда ждать скорую? – раздраженно поинтересовался он у диспетчера.

Рядом шумно затормозил еще один автомобиль, хлопнули дверцы, на землю стали спрыгивать пожарные другого расчета, в котором служил Плахов прежде – еще до злосчастного пожара и больничного. Командиры обменивались информацией, распределяя между звеньями обязанности.

– Никит, – хлопнул его по плечу Сергей, вырывая из оцепенения.

– Да, – собравшись с духом, ответил ему и тут же бросился к нужному отсеку Плахов.

Работать нужно было быстро.

– Сначала столкнулись те двое, – послышался голос Ивана за спиной. – Лобовое. В зеленой тачке, похоже, все «наглухо», она улетела с дороги, но Ева сейчас еще там проверит. У красной вся «морда» смята, нужно узнать, что с водителем и пассажирами. После удара они собрали еще четыре машины – по цепочке, эта въехала в красную, а дальше они друг в друга. Нужно скорее осмотреть пострадавших и доставить в больницу.

– Здесь дети, нужно их освободить, – донесся как сквозь вату голос Евы.

Стоя у красного кроссовера, она подзывала жестом коллег. Никита сглотнул и рывком вытащил гидравлические ножницы.

– Кусачки! Быстро! – скомандовал Иван.

Через пару секунд Плахов уже стоял возле машины с инструментом. С заднего сиденья на него смотрели две пары перепуганных глаз – мальчика и девочки. Независимо от того, какие физические травмы они получили, этот момент навсегда отпечатается в их памяти психологической тяжкой болью. Они этого точно не забудут.

Он наклонился и посмотрел на переднее сиденье: их отец еще дышал, но воздух выходил из его груди толчками.

– Начнем с него, – приказал командир. – Серега, помоги зафиксировать.

Дети еще немного потерпят, а вот мужчина пострадал сильнее, поэтому помощь ему в приоритете. Надеясь, что медики успеют его спасти, Никита приступил к работе. Он действовал быстро и осторожно, стараясь не думать о том, что от его действий зависит, останутся ли ребята сиротами. Пострадавших накрыли специальным щитом от летящих в разные стороны кусков стекла и брызг раскаленного металла. Плахов срезал крышу автомобиля, даже не зная, дышит ли под ним водитель или уже нет. Лязг сминаемого челюстями кузова поглотил все остальные звуки вокруг.

– Отлично. – Голос командира вернул Никиту к реальности. – А теперь дайте пройти медикам! Сюда, сюда!

Дело было сделано. Плахов только успел отойти на пару шагов в сторону, как подоспевшие врачи принялись осматривать пострадавших. Им предстояло извлечь мужчину так, чтобы не навредить ему еще сильнее. К счастью, он еще подавал признаки жизни и даже едва слышно отвечал на их вопросы.

– Все хорошо, малыш, – успокаивала мальчишку пожарная Ева, – видишь, папу сейчас освободят, а потом мы вытащим тебя.

– Приступаем.

Освобождение детей заняло меньше времени, но каждая секунда тянулась для всей команды словно вечность. От напряжения у Плахова по спине стекал пот, а плечи дрожали.

– Ты нужен там, – положил руку на плечо Никиты командир, когда медики принялись доставать ребятишек из разрезанного кузова. – Идем.

Тот двинулся в указанном направлении, еще не зная, что его ждет. Повсюду валялись искореженные автомобили, из которых доносились стоны и плач пострадавших. По краям дорог толпились зеваки. У одной из выживших случилась истерика: пожилая женщина громко рыдала над раненым мужем, которого, судя по всему, выбросило из машины от столкновения и до которого у медиков еще не дошли руки.

– Еще скорые будут? – спросил он у Ивана, пока они двигались между смятых машин.

– Уже. – Он махнул в сторону дороги, где вдали, в сумерках, виднелись проблесковые маячки и слышался вой сирен. – Я вызвал всех, кто на дежурстве в районе, должно хватить.

– Это хорошо.

– Кусачки, – сказал командир, когда они приблизились к кювету, на дне которого темнело зеленое пятно.

Автомобиль больше походил на жвачку, но что хуже – он был примят сверху здоровенным деревом, которое будто ножом срезало от удара.

– Сюда, – подозвал их Андрей.

Они стали осторожно спускаться.

– Погоди, – остановил их Лев, вскинув руку вверх. – Что там, Соло?

Кирилл как раз осматривал автомобиль со всех сторон.

– Плохо дело, – угрюмо отозвался Соловьев, который ставил под автомобиль подпорки. – Кажется, тут утечка.

– Одна искра, и все вспыхнет. – Царев покачал головой.

– А что, есть выжившие? – не верил своим ушам Плахов.

Кого они собирались вырезать из этой груды металлолома?

– Третий ряд сидений, – выдохнул Андрей и закусил губу.

Никита сделал несколько шагов вниз по склону, пригляделся и обомлел. Вряд ли кто-то мог выжить в этом внедорожнике, разве что чудом, но это и было чудо – то, что он увидел. А затем и услышал. На последнем, третьем ряду сидений кряхтел, закрепленный в автолюльке, новорожденный. Он сучил ножками и ручками и беспомощно хватал ртом воздух.

– Боже, – сдавленно произнес Плахов, поправив шлем-каску.

Дерево словно разделило салон автомобиля пополам: безжалостно сдавило переднюю часть, превратив ее в месиво из металла, крови и стекла, и пощадило заднюю, не тронув лишь багажник. Будь малыш старше, непременно бы пострадал, а так люлька осталась единственным островком пространства, не тронутым жестокой аварией.

Быть пожарным – это не только когда вода и пламя вокруг. Это борьба с неведомым каждую минуту. Никогда не знаешь, что ждет тебя на очередном вызове. Какая трагедия и боль. Тушить пожары, разбирать рухнувшие конструкции, вытаскивать людей из покореженных автомобилей, быть психологом, инженером, спасателем, иногда даже медиком. Все это их работа. А еще помогать, сочувствовать, быть сильным, храбрым, всегда готовым войти в огонь и дать ему бой, выдержать, не сойти с ума от эмоциональных потрясений, продолжать жить, радоваться жизни и помнить, как она хрупка и как важен каждый миг.

Никита осознавал, что десятки человеческих судеб разделились в этой аварии на «до» и «после». Всего в одну секунду. И это было невероятно тяжело. Ты делаешь все, чтобы помочь, но этого все равно будет недостаточно. Перед лицом такой беды любые слова будут бессильны. Как справятся выжившие? Что будет с ними дальше? Что будет с крохой, если у них получится его спасти? Останется сиротой? Будет расти без родителей?

Его собственные травмы и переживания меркли перед лицом чужого горя. Казались мелкими и глупыми, ничего не стоящими. Пожарные всегда должны оставаться опорой для других, не позволить себе сломаться, показать слабость. И это, пожалуй, было самой сложной стороной его профессии.

– Нужно засыпать что вытекло, перекрыть протечку.

– Все равно большой риск.

– Рукав, – отчитался Илья, устроившись напротив автомобиля так, чтобы быть готовым в любой момент потушить огонь, если тот вспыхнет.

Отовсюду доносились голоса. Коллеги спорили в ожидании решения, которое мог вынести только вышестоящий руководитель.

– Можно попытаться аккуратно вытащить ребенка сзади, – произнес кто-то. В то же мгновение Плахов с удивлением обнаружил, что это его собственный голос, и добавил: – Через багажник.

– Нереально, – отмахнулся Андрей, нависая над автомобилем в том месте, где был зажат новорожденный.

– Ева сможет, – предположил Никита.

– Опасно, – замотал головой Лев.

– Да, я смогу, – вдруг раздался тонкий голос девушки-пожарного. Ева подошла ближе и осмотрела заднюю часть автомобиля. – Уверена, у меня получится.

– Машина неустойчива, – заметил Соло. – Одно движение, и дерево опустится ниже и расплющит ее окончательно.

– Я попробую. – Она потянула дверцу багажника и та, на удивление, поддалась. Ева заглянула внутрь. – Места хватит.

Автомобиль заскрежетал, ствол дерева немного сдвинулся. Никита заметил каплю пота, сползшую у девушки со лба. Ева смахнула ее, пока никто, как ей казалось, не заметил, и улыбнулась командиру.

– У меня выйдет.

Ребенок заплакал. Командир включил фонарик и направил луч света в салон.

– Она справится, – решил поддержать коллегу Никита и поймал на себе благодарный взгляд Евы.

Время поджимало.

– Ладно, действуй, – вздохнул начальник.

Ева кивнула и стала избавляться от всего, что помешало бы ей быть мобильной в узком пространстве багажника: сняла обмундирование и шлем. Соло отвернулся, Андрей выругался, Иван, кажется, стал молиться. Остальные не дышали. Так рисковать подчиненными – грубое нарушение правил, и все понимали: случись что с девушкой, начальник лишится должности и всем им несдобровать. Поэтому молиться было не такой уж плохой идеей.

– Опусти голову ниже. Да, вот так, – подсказывал ей Никита. – Аккуратнее. Если тут не заклинило, потяни, эта часть сиденья опустится назад. Нет! Нет, толкни. Да, точно. Толкни, она опустится вперед, я напутал. Не слушается? Надави сильнее, так ты сможешь просунуть руки и освободить его от ремня. Осторожнее! Да, молодец.

Пожарные как могли придерживали автомобиль, чтобы минимизировать движение кузова. Риск внезапного возгорания был также велик. Они рисковали жизнью одного из своих, не задумываясь о том, что на этот счет предполагали инструкции. И Ева, которая без сомнений ринулась в ловушку, чтобы спасти младенца, тоже действовала без оглядки на то, как принято поступать в таких случаях ради безопасности личного состава. Для нее это было не геройством, а единственным верным выходом из положения.

– Отлично, вот так, – подбадривал ее Никита. Это не означало, что он не будет больше придираться к ней в части: их перепалки на тему уместности девушек в этой профессии уже стали легендой. Но сейчас он искренне восхищался решительностью Евы. – Просто срежь их ножом. Умничка!

– Теперь мне нужно как-то выбраться обратно, – пробормотала девушка, прижав к себе плачущего малыша.

Автомобиль качнулся, и дерево заскрипело, сдвинувшись. Все замерли, и Ева зажмурилась, ожидая худшего.

– Просто включай задний ход, детка, – с усмешкой произнес Плахов. – Двигай своей хорошенькой задницей в том направлении, откуда приползла. Только очень медленно!

Кто-то из ребят хохотнул. Лев стер тыльной стороной ладони пот с лица и покачал головой.

– Не так-то просто, теперь мои руки заняты, – прокряхтела Ева, метнув в Никиту насмешливый взгляд.

– Я помогу, но обещай не брыкаться, – сказал Плахов, придерживая крышку багажника.

– Только попробуй тронуть мою задн… вот га-а-ад! – чертыхаясь ворчала Ева.

Никита изловчился и, потянувшись вперед, принял малыша из ее рук, а Илья подхватил дверцу и помог Еве выбраться. Кто-то из ребят ободряюще присвистнул.

– Красотка!

– Молодец!

– Где медики? – взглянув на крохотное личико младенца, поинтересовался Никита.

Ребенок выглядел хрупким и беззащитным. Кто знал, какие внутренние повреждения, опасные для жизни, могут у него обнаружиться после такого чудовищного столкновения?

– Уже здесь. – Врач скорой принял у него малыша.

Скоропомощники свое дело знали: тут же унесли кроху в свой автомобиль. А пожарным еще предстояло решить много дел на месте. Плахов поморщился, заглянув в раздавленный кузов внедорожника. Погибших после извлечения из машины придется собирать по частям и хоронить в закрытых гробах. Такая трагедия…

– Отлично сработано, – бросил он через плечо Еве.

– Спасибо, – отозвалась она, надевая обратно шлем и снаряжение. – Ну, что? Работаем дальше?

– Здесь Андрей со своим расчетом справится, – позвал их Иван, – вы нужны там. – Он указал на темно-синий хэтчбэк, перегородивший дорогу. – Нужно помочь водителю выбраться.

Плахов обернулся, чтобы бросить взгляд на парней, которым после устранения опасности возгорания предстояло извлечь из груды металла тела погибших, и кивнул. Когда освободится, он поможет им. Если командир не даст других указаний. Неприятная работа, но необходимая.

Он обошел тело, накрытое покрывалом. Хорошо, что кто-то позаботился об этом. Страшно, если кто-то из родных увидит погибшего. Или что хуже – узнает о произошедшем из новостей или соцсетей.

– Уберите этих к черту, – махнул Никита в сторону зевак, снимающих все на телефоны.

– Эй, это твоя работа, – заставил очнуться прибывшего на место аварии молодого полицейского Илья. – Займись оцеплением!

– Сюда, – подозвал их Артем. – Немного увело дверь, теперь клинит, – указал он на поврежденную стойку синего хэтчбэка.

Внутри сидел мужчина с испуганным взглядом, его пальцы добела впивались в руль.

– Медики уже осмотрели? – поинтересовался командир.

– Да, он в стабильном состоянии, зафиксировали шейный отдел, – отозвался кто-то из медиков, стоящих возле машины.

Никита подошел ближе и заметил на шее водителя медицинский корсет.

– Как вы?

– Угу, – промычал мужчина.

Очевидно, это означало «терпимо». Плахов внимательно осмотрел кузов автомобиля, – геометрия пострадала не сильно.

– Кусачки не понадобятся, – словно читая его мысли, констатировал командир. – Илья, тащи «хулигана»[2]!

– И кувалду. На всякий, – примеряясь, крикнул Плахов.

Он отдал Ивану «челюсти жизни» – так они звали кусачки, и уже через мгновение нужный инструмент был у него в руках. Водитель боязливо отвел взгляд.

– Не переживайте. – Никита ловко вбил насадку «хулигана» в притвор двери. Не придется даже ничего срезать. Ерунда. Одно движение, и – оп! – готово.

Дверь поддалась. Слава богу. Водитель выдохнул с облегчением. Ему действительно повезло. Иногда, когда повреждения автомобиля сильные, удаление дверных петель и снятие двери может быть муторным, долгим и опасным.

– Достаем, – скомандовал Иван.

Никита отошел в сторону, чтобы перевести дыхание. Работы еще полно, нужно беречь силы. Он оглядел тот хаос, что творился на дороге. Пострадавшие, техника, пожарные, медики, полиция, зеваки. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то сидел на асфальте, кому-то врачи оказывали помощь на носилках. Специалисты знали свое дело и даже в такой суматохе происходящего ориентировались и действовали уверенно и быстро.