Демон Амида

– Удары не должны быть слишком сильными, – продолжал знакомить меня с правилами хадда мулла. – Удары не должны убить тебя или повредить твои внутренние органы, но…, – глубоко вздохнув и с сожалением посмотрев на меня, продолжил Алим, – если выйдет так, что ты всё же скончаешься от ударов, то твоя мать и ребенок получат возмещение из общественных средств.

– Это всё? – поинтересовался я.

– Да, это всё. Мы с Абдулом будем молиться за тебя. Надеюсь, ты вынесешь это наказание достойно и вернёшься к нам живым.

– А Дею когда казнят? – резко спросила Лания.

– Дочка, какая тебе разница? Не переживай. Если, не дай Аллах, дойдёт и до нее, то мы увидим, – возмутилась Майра, строго посмотрев на дочь.

– С Госпожи Деи наказание сняли до окончания её родов и кормления ребёнка.

Халим, Абдул, а также мама с сестрой с удивлением посмотрели на Дею.

– Как это? – слегка улыбнувшись, спросила мама. – У вас с мужем получилось? О, Аллах, какое же горе на ваши головы…

– Нет-нет, – перебила Дея. – Мой муж бесплодный и…

– Я думаю, не стоит это обсуждать, – резко сказал я, не дав девушке                договорить. – Надеюсь до этого не дойдёт.

Братья, мама и сестра находились в каком-то замешательстве, не зная, радоваться этому или жалеть нас. Через время на улицах раздался шум. Были слышны разговоры людей и выкрики соседей.

– Что это? – насторожившись, спросил Халим.

– Народ требует суда, – ответила мама. – Значит, скоро все будут желать видеть Амида и наказание, которое выдвинет ему Мутамид.

– Время пришло, да? – поинтересовался я, внимательно смотря на дверь.

– Не переживай, Амид. Не забывай, что Вислав тоже делает своё дело.

– Какое дело? – спросил мулла, подсев к Абдулу и помогая ему выпить воды.

Мы ничего ему не ответили и все встали со своих мест, кроме Абдула и Алима. Толпа людей за окнами шумела всё громче. Я стоял и ждал, что вот-вот дверь откроется и за мной придут.

– Дея, можно тебя на минуту, – сказал я девушке, выйдя из зала и войдя в свою комнату.

Дея пошла за мной и, прикрыв дверь, крепко обняла меня за талию.

– Не переживай, всё будет так, как ты задумал.

– Если вдруг Вислав не успеет спасти меня, ты без разговора будешь его слушаться и уедешь отсюда, поняла? – спросил я, внимательно смотря на Дею.

– Но как же…

– Дея, он тебя спасёт от казни, спрячет где-нибудь в Европе.

Девушка грустными глазами взглянула на меня. Я снова крепко обнял её и поцеловал в лоб. Нашу идиллию прервал резкий стук в дверь. Мы с Деей переглянулись и тут же вышли из спальни. В коридор вошли двое мужчин в форме и с оружием. Внимательно посмотрев на меня, один из них сказал:

– Амид? У нас приказ задержать Вас и провести до места…

– Знаю-знаю, – прервал я худого мужчину. – Я готов. Мы можем идти.

– Поднимите руки вверх, я осмотрю вас, – продолжил мужчина, подойдя ко мне и хлопая ладонями по всему телу.

Я с иронией посмотрел на него и улыбнулся. Халим стоял рядом со мной и так же следил за действиями этого «спец-агента». Убедившись, что я чист и в моих карманах нет никаких опасных предметов, мужчина продолжал строить из себя серьезного человека и сказал мне:

– Протяните руки, я застегну наручники.

– Что?! – в один голос возмутились мама и Халим.

– Зачем наручники? – переспросил я. – Я же не убийца. Меня судят за прелюбодеяние.

– Это приказ кади. Его решения не обсуждаются. Протяните руки, – повторил мужчина, заехав кольцом наручника мне по кисти и крепко замкнув его.

– Псы трусливые, – недовольно произнесла Майра.

Мужчины злобно посмотрели на женщину, но ничего ей не ответили. Один пошёл вперёд. Второй, схватив меня под локоть, вышел вместе со мной на улицу. Мама, Лания, Дея и Халим направились за нами, а Абдул и Алим грустно переглянулись и решили приступить к молитве, чтобы не терять ни минуты.

Спустившись с крыльца, я слегка был в шоке – во дворе собралось большое количество людей. Даже женщины, которые не особо-то и любили выходить из своих домов, тоже там были. Желание увидеть, что меня наконец задержали, оказалось у каждого настолько велико, что складывалось впечатление, будто все жители города без исключения собрались посмотреть на моё наказание. Впереди меня шли двое мужчин с оружием, со мной рядом шёл один, а сзади – ещё трое мужчин с оружием. Я ощутил себя героем настоящего экшен-фильма. Все было бы круто, если бы не оказалось так печально. На самом деле я был в наручниках и меня вели на место суда, откуда я мог больше не вернуться живым. Проходя по двору и стараясь держать себя статно и не смотреть по сторонам, я почувствовал, что тропа всё сужалась, а люди что-то выкрикивали, не давая мужчинам в форме спокойно проводить меня до площади.

– Урод! Давно пора было его казнить! – кричал кто-то из толпы.

Сопровождающая меня охрана ничего не говорила и не реагировала на возгласы народа, стараясь быстрее увести меня с места давки. Неожиданно кто-то швырнул мне в лицо пачку сигарет. Я дернулся и развернулся. Если бы не наручники, я убил бы того, кто это сделал. Но это разозлило толпу ещё больше, и люди начали толкаться. Крики, шум, пыль, ничего непонятно.

– Фу-у-у-у, – стонали некоторые в толпе.

– Чтоб ты сдох, проклятый террорист! – выкрикнул кто-то.

Люди шли рядом и старались плевать мне под ноги, проявляя этим свое отвращение. Халим, мама с сестрой и Деей шли молча, с ужасом наблюдая за реакцией людей. Наконец мы вышли со двора и направились к площади. Неожиданно из толпы вылетела какая-то женщина и стала кричать:

– Трусы! Предатели! Он помогал нам, а вы так отблагодарить его решили?!

Охрана тут же увела её с нашей дороги, а я увидел рожу мясника и Гуафара. Мужчины шли напротив меня и наслаждались моим униженным видом.

– Отпустите его! – выкрикнул какой-то мужчина. – Он более справедлив, чем ваш кади!

Весь этот шум сводил меня с ума, но я не подавал виду и шёл гордо, не реагируя на противные выкрики народа и плевки под свои ноги. Наконец мы дошли до какого-то места. Люди тут же встали в круг и продолжали кричать и возмущаться в мой адрес. Двое мужчин провели меня в центр круга и встали по бокам, внимательно смотря вперёд на кади Мутамида. Увидев дядю, я встал ещё более ровно и с интересом следил за ним. Пустынная арена совсем не напоминала площадь города, а скорее наоборот. Кругом какие-то пустыри, сухая земля и горки песка. Открытый шатёр, внутри которого стоял письменный стол и за которым сидел дядя, двое каких-то людей в форме и мужчина, одетый, как Мутамид – в халате и с чалмой – перекатывал в руке шарики от чёток. Увидев, что вокруг столпилась толпа галдящих людей, а в центре появился я, муфтий улыбнулся и, встав с места и выйдя из шатра, крикнул:

– Ас-Саляму Алейкум, всем пришедшим сюда. Как видите, для меня порядок и закон нашего города куда важнее, чем собственные родственные узы.

Люди постепенно стали затихать, стараясь выслушать патриотическую речь кади. Майра, Лания, Дея и Халим встали чуть левее от шатра дяди и с сожалением смотрели на меня, стараясь подбадривать своей неестественной улыбкой. С другой стороны, от Мутамида стоял избитый Фархад, мясник и Гуафар. Осматривая всю толпу, я заметил, как, пряча своё лицо за косынкой и плача, стояла Синем, прижимая к себе Мервана. Увидев паренька, я улыбнулся ему. Мерван, сдерживая себя от слез, так же смело кивнул мне.

– Я старался быть справедливым, – продолжал выкрикивать дядя. – Я не хотел допустить, чтобы настал тот день, когда кто-то из моего рода посмеет опозорить меня, но видит Аллах… Я такой же человек, как и вы, а значит – я тоже где-то оступился, чем и разгневал нашего Создателя. И вот теперь перед судом стоит никто иной, как мой племянник. Я рассмотрел его дело, выслушал обе стороны, принял жалобы от соседей и защищать его не имею права. Сегодня Амид ответит за все свои грехи не только перед Аллахом, но и всеми нами. И пусть каждый, кто пытался взять с него пример, увидит, чем это может обернуться.

Слушая всё это, Дея начала плакать, крепко сжимая руку Майры, а Халим всё смотрел на меня, каждый раз стараясь улыбнуться, чтобы хоть как-то поддержать меня. Я даже не слушал, что говорил дядя, а только щурил глаза от солнца и смотрел вдаль на проезжую часть. Я надеялся, что Вислав и полиция вот-вот появятся. Но доктора не было видно, и чем он был занят – я и не знал. Конечно, хотелось верить, что он уже спешит на место казни с найденными уликами против Мутамида.

В то время, пока меня выводили из дома и вели к площади, док уже с командой полицейских сидел у дверей дома дяди. Взглянув на свои наручные часы, Вислав вышел из-за дерева и, поднявшись по ступенькам, позвонил в золотой дверной звонок. Дверь открыла женя дяди, как всегда, в красивом хиджабе и с приятной улыбкой на лице.

– Мира Вам и Вашему дому, – поздоровался Вислав. – На основании судебного решения мы вынуждены провести обыск вашего жилья.

– Чего? – удивилась женщина. – Какого ещё судебного решения? Мой муж не предупреждал меня о таком.

– Естественно, ведь это не ваш суд решает.

– Вы имеете соответствующие полномочия? Покажите мне ваши документы.

– Конечно, – ответил док, вынув из кармана свои документы и протянув их женщине. – Если Вы не против, то мы осмотрим Ваш дом.

– Нет, – резко ответила хозяйка, стараясь закрыть дверь. – Без присутствия мужа и адвоката я Вас не впущу.

– Простите, но я не могу ждать прихода Вашего мужа или адвоката.

– Я сказала: «НЕТ». До свидания! – недовольно выкрикнула хозяйка и поспешила захлопнуть дверь перед носом дока.

Понимая, что дама тянет время, Вислав рисковал тем, что меня вот-вот убьют. Каждая минута была драгоценна. Не дав женщине закрыть дверь, док со всей силы ворвался в комнату и прижал хозяйку к стене.

– Что Вы делаете?! – перепугано закричала женщина, смотря как в дом вошли трое полицейских и двое понятых. – Да вы с ума сошли?! Я сейчас же вызову охрану!

– Замолчите! – не выдержав, крикнул на хозяйку Вислав. – Вы пойдёте со мной и покажите кабинет мужа. Остальные – обыскивайте каждый угол дома, осматривайте всё, что покажется вам странным и подозрительным.

Мужчины кивнули следователю и поспешили осматривать каждый сантиметр дома, стараясь что-то там найти. Понятые следили за всем происходящим, передвигаясь за каждым из сотрудников.

– Где его кабинет? – спросил Вислав, крепко держа девушку за руку. – Лучше не сопротивляйтесь и показывайте всё мне.

– Его кабинет всё равно заперт. Ключи он хранит в мечети. Можете побежать туда и поискать их там, – недовольно отвечала хозяйка.

– Я и без ключей открыть смогу. Веди меня туда.

Женщина недовольно выдернула свою руку из лап следователя и пошла вперёд.

Я тем временем стоял в центре дикой толпы людей и с надеждой высматривал Вислава.

– Пострадавший Фархад, – продолжал дядя выкрикивать людям, – пожелал должного наказания для совей жены Деи и её любовника Амида. Но, как выяснилось, Дея находится в положении и её наказание состоится только после родов.

– А его наказать не надо?! – развернувшись к дяде, выкрикнул Халим. – Он постоянно бил несчастную за бесплодие. А выяснилось, что он сам бракованный. Где же Ваша справедливость?

– Будь добр, – недовольно, но стараясь улыбаться людям, говорил муфтий, –закрой свой рот. Этот вопрос мы решим в другой раз. А сейчас мы рассматриваем другое дело.

– Тогда она хорошо сделала, что изменила! – смело выкрикнул Халим и отвернулся.

Некоторые люди в толпе резко засмеялись, а кто-то ещё больше разозлился, желая скорее увидеть мою порку. В то время, пока мы слушали речь дяди, его жена подошла к кабинету и, повернувшись к Виславу, сказала:

– Давайте так сделаем. Я не скажу мужу, что Вы приходили, а Вы и Ваши люди сейчас же покинете наш дом.

– Вы будете ставить мне условия? Открывайте дверь.

– Я же сказала, она заперта, и мой муж храни…

Не дав ей договорить, док моментально вынул пистолет и тремя выстрелами в дверь выбил замок. Женщина зажала свои уши и, наблюдая за тем, как док кинулся к письменному столу и всё там тщательно осматривал, выкрикнула:

– О, Аллах! Да вернется Вам ещё всё это! Я хотела по-хорошему, но Вы не послушали меня! Вы будете гнить в тюрьме, запомните это!

Но следователь не слушал её и, перерыв весь письменный стол, резко замер, стараясь понять, что именно ему следует искать. В этот момент к Виславу подбежал один из понятых и тихонько на ухо сказал:

– Господин, мы обыскали несколько комнат, всё чисто, никаких зацепок.

– Значит плохо ищите! – возмутился док, ткнув пистолетом в грудь понятого. – От нашей работы зависит жизнь человека. Мы должны, не останавливаясь, всё осматривать.

Мужчина кивнул доку и вышел из кабинета. Вислав протер рукой свой вспотевший от переживания лоб и взглянул на ещё одну дверь в комнате. Подойдя к ней и дернув за ручку, он спросил хозяйку:

– Там его библиотека?

– Давайте так, – снова старалась вразумить женщина следователя. – Скажите хотя бы, что Вы ищите. Может я сама Вам дам это?

– Да? – улыбнулся ей док. – Тогда скажите, что он скрывает в своей библиотеке?

– Да ничего там нет, кроме кучи пыльных книг!

– Пыльных? – переспросил Вислав. – То есть он не пользуется ими, а в кабинет заходит часто? Открывайте дверь.

– У меня нет ключей, они все в мечети! Умоляю, убирайтесь из нашего дома. Это всё противозаконно!

Но док снова не послушал просьбы жены муфтия. Прострелив дверной замок, он ворвался в маленькую комнату, где стояли огромные стеллажи, от пола до потолка заставленные книгами. Вислав осторожно рассматривал наличие пыли на каждой книге. Пока док тянул время с поисками хоть каких-то, но улик, я уже плавился на солнце, слушая длинную и скучную речь дяди. Мутамид взглянул на мужчин, которые стояли рядом со мной, и махнул им рукой. Палачи, не теряя времени, кивнули муфтию и тут же размотали плети, прикреплённые к их ремням на брюках.

– Постановлением суда, – выкрикнул дядя, – Амиду было решено вынести наказание ста ударами плетьми.

Майра резко улыбнулась и с ненавистью взглянула на Мутамида. Дея всё не могла успокоиться, вместе с Ланией прижимаясь к плечам мамы. Халим заметно разнервничался и, подойдя ближе к матери, спросил:

– Что-то Вислава нет, а уже объявляют о количестве ударов. Может вмешаться, потянуть как-то время?

– Не надо, сынок. Всё будет так, как должно быть. От Аллаха ничего нельзя скрыть. Люди врут и не боятся того, что их враньё рано или поздно раскроется. Всё, что скрыл от человека, от Божьих глаз не утаить. Можно прожить с враньём пол века, а после – за ложь жестоко заплатить.

– Ин Ша Аллах, мама, – с грустью ответил Халим и взглянул на меня.

Я увидел опечаленный взгляд своего брата и моргнул ему, чтобы тот не смел раскисать. Я посмотрел на Мервана, и заметил, что парень пристально кого-то разглядывает в толпе. Развернувшись, я увидел Хасана. Он с каким-то другом молча стоял и внимательно рассматривал меня. Как же мне тогда хотелось его убить! Больше всего на свете я ненавидел трусов, предателей и крыс. Это, наверное, единственный тип людей, которых я готов живьём пытать часами, а потом с наслаждением смотреть, как их тела растворяются в бочке с кислотой. Хасан увел от меня свой взгляд в сторону дяди, будто по глазам понял, о чём я думал.

– Есть ли тебе что сказать Фархаду и своей матери, перед тем, как тебя           накажут? – выкрикнул мне дядя, с желанием скорее закончить болтовню и приступить к делу.

– Есть, – наконец-то ответил я и заметил, как люди в толпе затихли, с интересом слушая, что же я скажу.

– Говори, мы слушаем, – недовольно сказал дядя, внимательно наблюдая за мной.

Надо было что-то придумать, потому что Вислава всё ещё не было, а моё время заканчивалось. Опустив голову и смотря на свои наручники, туго закреплённые на руках, я старался придумать длинную речь. Люди начали шуметь, что-то недовольно обсуждая между собой.

– Амид! – выкрикнул дядя. – Либо ты говоришь, либо мы приступаем к наказанию.

Мама и Халим развернулись в сторону дороги, с надеждой высматривая Вислава. Понимая, что никто не едет, Майра посмотрела на меня опечаленным взглядом и постаралась сделать глубокие вздохи, чтобы не расплакаться перед всеми.

– Молитесь те, кто меня предал, чтобы сегодня тут скончался я, – ответил я дяде и посмотрел в сторону Хасана. – Ибо если я выживу, вам уже ничто не поможет....

Люди стояли молча, ожидая, что я ещё что-либо скажу. Но я молча сверлил взглядом Хасана, который уже не знал, куда себя деть от страха. С такой же ненавистью я взглянул на Фархада, а потом на дядю. Мутамид лишь улыбнулся и сказал:

– Ну, что же, это было твоё слово, Амид. Надеюсь, твои предатели услышали тебя.

Муфтий кивнул мужчинам, стоящим возле меня, а сам сел на пластмассовый стул. Какой-то религиозный деятель тоже сел возле дяди на такой же стул и с огромным удовольствием ждал момента долгожданной порки. Человек в форме поставил свою руку мне на плечо и надавил на меня, чтобы я присел. Не понимая, что он делает, я отошёл от него, но второй палач тоже подошёл ко мне и начал давить на моё плечо.

– Да что вы делаете? – возмутился я, крепко держа себя на ногах.

– Садись на колени, – грозно сказал мне мужчина.

– Размечтался, – недовольно ответил я, стараясь отталкивать от себя мужчин.

Дядя не выдержал этого спектакля и возмущённо крикнул:

– Прекратите! Приступить к наказанию!

Мужчины остановились и, переглянувшись друг с другом, отошли от меня и выпрямили свои плети. Я встал к ним спиной, гордо выпрямив спину и посмотрел на Дею. Это единственное, что мне хотелось сейчас перед собой видеть. Вислава всё так же не было, а я не терял надежды, что он вот-вот появится. Улыбнувшись любимой девушке, я поднял свои закованные в наручники руки и отправил ей воздушный поцелуй. Дея тут же сквозь слёзы улыбнулась мне, старясь повторить такой же жест.

Неожиданно по моей спине со всей силы заехали плетью. Я еле сдержал свой крик, плотно сжав губы. Как же это было больно! Но, как истинный мужчина, я постарался сдержать боль в себе и не подать виду. Снова встав ровно и тяжело вздохнув, я посмотрел на Мутамида. Мужчина сидел в кресле и с таким возбуждением смотрел на меня, будто мои побои удовлетворяли его больше, чем голые женщины. По моей спине с новой силой раздался очередной хлопок. Сделав шаг вперёд, я глубоко вздохнул. Никогда не думал, что удары этими плетками приносили такую невыносимую боль. Встав на своё место и выпрямившись, я улыбнулся муфтию, стараясь показать, что мне совсем не больно. Но палачи тут же, один за другим, стали хлыстать меня по спине, пытаясь выбить из меня крик о пощаде. Строить из себя супергероя долго не получалось. Не выдерживая адской боли и ощущений разрыва кожи на моей спине, я поднял голову в небо и, раскрыв рот, начал быстро дышать. Где же чёртов Вислав? Неужели ему ничего не удалось найти? Эти мысли посеяли во мне панику. Я начал осознавать, что все эти удары должна будет ощутить и Дея. Стараясь сдерживать в себе крик от боли, мои руки в наручниках начали судорожно дрожать, как и всё моё тело. Удар за ударом, абсолютно не щадя размаха и сил, палачи с огромным удовольствием продолжали обезображивать моё тело. Дядя смотрел на всё это с лёгкостью, с любопытством наблюдая, насколько у меня хватит выдержки.

Незаметно для собравшихся людей Мутамид махнул рукой палачам, будто дав им какой-то знак. Мужчины кивнули ему и одновременно, со всего размаху, ударили меня по икрам ног. Не выдержав, я проскочил пару шагов вперёд и упал на колени. Я пытался быстро встать, но моё тело так дрожало, что мешало мне подняться с места. Палачей это только обрадовало и, заметив мою беспомощность, мужчины тут же принялись хлыстать меня по спине, абсолютно не выжидая никакой паузы. Сидя на коленях и упираясь дрожащими руками о землю, я начал дышать быстрее, понимая, что больше нет сил терпеть. Палачи не соблюдали нормы наказания и били меня беспорядочно, не обращая внимание на то, что удары были уже не только по спине, но и по ребрам, животу, шее, ногам. Одежда и кожа разрывались везде, жестоко истязая моё тело. Заметя, что моя кровь уже стекает с плетей, мама подбежала к Мутамиду и, потянув его грубо за плечо, сказала:

– Что ты делаешь?! В тебе есть хоть капля человечности?!

– Успокойся, Майра, он сам дал на это согласие. Если не можешь это видеть, то иди домой.

– Не убивай его, Мутамид! Остановись, – заплакав сказала мама, закрыв свой рот рукой и громко разрыдавшись.

Брызги моей крови уже украсили не только сухую землю, но даже долетели до формы сотрудников, которые меня старательно били. Я сидел на коленях и дрожал от невыносимой боли, слушая, как мои наручники бились друг о друга, издавая раздражающий звон. Не выдержав, я закрыл лицо руками и закричал. Услышав мой вопль, дядя расплылся в улыбке и поднял руку вверх, ладонью к палачам, чтобы мужчины остановились. Майра села на землю за стулом дяди и, не переставая, рыдала, стараясь закрывать свои уши, чтобы не слышать меня.

– Поднимите его! – выкрикнул дядя.

Мужчины тут же схватили меня под локти и постарались поставить ровно на ноги. Я не убирал трясущихся рук от лица. Но палачи быстро опустили их вниз, дав дяде рассмотреть моё окровавленное лицо. Улыбнувшись мне, муфтий снова махнул палачам, и мужчины отошли от меня. Выпрямив свои плети, они продолжили меня бить.

– Вот твари, а, – пробубнил Халим, обнимая Дею и Ланию. – Идите домой, дальше смотреть не на что.

– Господи, они убьют его, Халим, – рыдая в грудь брату, говорила Дея. – Сделай же что-нибудь.

– Что я сделаю? О, Аллах, я не знаю… – не выдержав и тоже прослезившись, ответил друг и прижал головы девочек как можно крепче к себе, чтобы они не видели меня.

Палачи били меня по рёбрам. Мне тогда казалось, что я не выдержу этих ударов. Сил стоять тоже не было. Снова рухнув на землю, я старался закрывать руками голову и лицо, так как побои пришлись мне и на затылок, и на лоб. Никогда не думал, что способен так сильно кричать. Мне стало жутко противно от себя, обидно и стыдно, что мою слабость увидели все те, кого я так ненавидел и те, кого я так стремился защитить. Ведь ни один человек не посмел выйти ко мне, никто не пожелал хоть как-то выкрикнуть муфтию и попросить его прервать казнь. Люди боялись. Никто не хотел попасть на моё место, поэтому все молчали. Кто-то с удовольствием, а кто-то с сожалением смотря на меня. Трусость – самый большой враг человечества. Благодаря трусам многие войны были проиграны, а люди – подставлены. Теперь мне уже ничего не хотелось, кроме как поскорее сдохнуть, потому что ощущения, разрыва плоти и боли костей сводили меня с ума. Но больше всего мне не хотелось, чтобы это видели мои враги. Вислава нет, тяжело больной брат мой молился с Алимом в нашем доме, мама рыдала, спрятавшись за стулом счастливого кади, Дея, Лания и Халим обнялись, стараясь не смотреть на меня. Мерван и Синем так же вышли из толпы, присев на землю и тихо плача. Кто бы мог подумать, что так жалко, низко и не справедливо закончится моя история. Не выдерживая держать своё тело на коленях и упираться руками, я просто расслабился и рухнул лицом на землю. Моя белая одежда вся разорвалась, впитав в себя кровь от раскрытых ран на моём теле. Правый глаз так же залился кровью, мешая мне разглядеть паршивые рожи Фархада, мясника, Хасана…

Заметив, что я лежу без сил на земле, Мутамид снова протянул руку вверх, дав понять, чтобы палачи остановились и дали мне отдышаться. Дядя не хотел меня быстро убивать, ему хотелось мучить меня и потешить публику. В толпе многие выбегали, чтобы вырвать, не все могли смотреть на мой обезображенный вид. То, как я лежал на земле и как моё тело дёргалось, вызывало шок у впечатлительных. Они закрывали лица руками и убегали с места казни. Я лежал лицом в песке и пытался хоть что-то разглядеть своим одним, целым, глазом. Неожиданно возле меня появился Халим. Друг тихонько нагнулся к моему уху и спросил:

– Что мне сделать? Скажи мне, что я могу сделать?

Мне очень хотелось ему ответить, что Синем и Мервана избил именно Хасан, но моя челюсть так тряслась, что я ничего не смог произнести. Вращая глазом и видя, как моего брата схватили под руки и пытались выгнать, я постарался встать, но… Я и мое тело были уже две разные материи. Меня больше не было, тело убили. Остались только мой ум, душа и глаз, которым я вращал, как варан, стараясь хоть кого-то рассмотреть. Палачи оказались смелыми ребятами. Увидев, что дядя снова махнул им рукой, они решили не терять времени и добить моё лежачее тело.