Очень странный Новый год

Стаси и Элен Твенти

Очень странный Новый год

Глава 1. Сверхурочные

14 декабря. 23:42

Декабрь всегда подкрадывался незаметно, словно опытный хищник, выжидающий момент для броска. Еще вчера город утопал в осенней слякоти и серости, а сегодня календарь безжалостно указывал на четырнадцатое число, запуская обратный отсчет. Время сжалось. Дни превратились в сумасшедшую гонку за дедлайнами, подарками и ускользающим ощущением праздника.

Для Лены Волковой начало зимы ознаменовалось не запахом мандаринов, а мерцанием курсора в пустой ячейке Excel-таблицы.

Двадцать третий этаж бизнес-центра «Авангард» погрузился в сонную тишину, нарушаемую лишь гудением вентиляции да редкими щелчками мыши. Огромный оупен-спейс, обычно напоминающий растревоженный улей, сейчас выглядел кладбищем офисных надежд. Мониторы зияли черными провалами, на спинках кресел висели забытые пиджаки, а мишура, которую особо инициативная секретарша развесила еще утром, в полумраке казалась не праздничным украшением, а удавкой.

Лена помассировала виски, пытаясь отогнать пульсирующую боль. Цифры годового отчета плясали перед глазами, сплетаясь в бессмысленные узоры.

– Еще полчаса, – прошептала она своему отражению в темном стекле окна. – Сведешь дебет с кредитом, и поедешь домой.

За окном, далеко внизу, расстилалась Москва – сверкающее море огней. Там, внизу, жизнь била ключом: люди стояли в пробках, ругались, смеялись, выбирали елки. Здесь же, в стерильном вакууме офиса, время застыло, как муха в янтаре.

Организм настойчиво потребовал кофеина. Лена с трудом отлепилась от кресла, чувствуя, как хрустят затекшие суставы. Путь до кофе-поинта лежал через длинный коридор, ведущий к лифтовому холлу и посту охраны.

Она шла, кутаясь в уютный кардиган, и шаги ее гулко отдавались в пустоте. Стеклянные перегородки переговорных комнат отражали ее силуэт – маленькая, уставшая фигурка, затерянная в лабиринте корпоративного бетона.

В холле горел приглушенный дежурный свет. За стойкой ресепшена, уронив голову на грудь, дремал дядя Витя – ночной охранник, добродушный пенсионер с пышными усами, который обычно коротал смены за разгадыванием судоку. Сейчас его мерное сопение казалось единственным звуком, подтверждающим, что в этом здании еще теплится жизнь.

Лена уже собиралась свернуть к кофемашине, когда двери грузового лифта с мягким звоном разъехались в стороны.

Она замерла за колонной, не желая попадаться на глаза случайным курьерам. В такое время доставки случались редко, но перед Новым годом логистика сходила с ума, работая круглосуточно.

Из кабины никто не вышел. Вместо человека на пороге лифта стояла коробка.

Довольно крупная, безупречно квадратная, обернутая в матовую черную бумагу. Ни логотипов, ни адресных наклеек, ни штрих-кодов. Лишь странная, едва уловимая вибрация исходила от нее, заставляя воздух вокруг слегка дрожать, словно над раскаленным асфальтом. Кто-то просто оставил ее в лифте и нажал кнопку этажа. Ошибка? Чья-то глупая шутка?

Дядя Витя, потревоженный звуком лифта, встрепенулся. Он протер глаза, зевнул, поправил сбившуюся форменную рубашку и, кряхтя, выбрался из-за стойки.

– Эй! – крикнул он в гулкую пустоту холла. – Есть кто? Доставка?

Тишина в ответ показалась Лене плотной, почти осязаемой. Она хотела окликнуть охранника, сказать, что это наверняка ошибка, но слова застряли в горле. Инстинкт, древний и иррациональный, приказал ей не двигаться. Вжаться в тень колонны. Не дышать.

Дядя Витя подошел к коробке. Он выглядел комично маленьким рядом с черным кубом.

– И что тут у нас? – проворчал он, наклоняясь. – Опять манагеры свои подарки забыли…

Он протянул руку. Его пальцы коснулись матовой поверхности.

В этот момент реальность словно моргнула.

Черная бумага растеклась. Материал потерял форму, превращаясь в густую, маслянистую субстанцию, напоминающую ожившую нефть. Это не подчинялось законам физики: субстанция не потекла вниз, на ковролин. Она рванулась вверх.

Лена зажала рот ладонью, подавляя крик.

Тьма двигалась с пугающей скоростью и грацией атакующей кобры. Она обвила руку охранника, мгновенно добравшись до плеча. Дядя Витя дернулся, открыл рот, чтобы закричать, но из его горла не вырвалось ни звука. Черная жижа уже залепила его лицо пульсирующей маской.

Сцена разворачивалась в абсолютной, звенящей тишине. Ни звука борьбы, ни хрипа, ни стука падающего тела.

Субстанция расширялась, поглощая человека целиком. Охранник пытался сорвать с себя эту дрянь, его ноги молотили по полу, но движения становились все слабее, словно он погружался в болото. Тьма впитывалась в его одежду, в кожу, в саму его суть.

Свет в холле замигал. Лампы начали издавать тонкий писк, меняя спектр с теплого желтого на мертвенно-фиолетовый. Тени от колонн удлинились, изломались, потянулись к центру зала, словно приветствуя то, что вырвалось из коробки.

Лена смотрела, не в силах отвести взгляд, как тело дяди Вити начинает… таять. Его очертания теряли человеческую форму. Рука, тянущаяся к кобуре с шокером, вдруг изогнулась под немыслимым углом и втянулась внутрь черного кокона. Ноги оторвались от пола. Существо – или вещество – сжалось, уплотнилось, а затем с влажным хлюпаньем всосало остатки охранника в себя.

Секунда – и на полу не осталось ничего. Ни тела. Ни крови. Ни форменной фуражки. Только идеально чистый ковролин и небольшое пятно той самой матовой черноты, которое медленно испарялось, превращаясь в сизый дым.

Дядя Витя исчез, будто его никогда не существовало. Словно кто-то просто стер его ластиком с рисунка реальности.

Оцепенение спало так же внезапно, как и накрыло. Адреналин ударил в кровь горячей волной. Бежать.

Лена отшатнулась от колонны, и каблук предательски цокнул по плитке. Звук прозвучал подобно выстрелу.

Оставшаяся на полу черная клякса замерла. Затем, медленно, словно прислушиваясь, она начала менять форму, вытягиваясь острым шипом в сторону, где пряталась Лена. Оно ее заметило.

Не помня себя от ужаса, Лена развернулась и бросилась назад, в глубь офиса. Она бежала так быстро, как никогда в жизни, не чувствуя ног, не чувствуя дыхания. Мимо пустых столов, мимо улыбающихся лиц коллег на фотографиях, мимо мерцающей елки. Ей казалось, что за спиной она слышит странный звук – сухой шелест, будто тысячи насекомых скребут лапками по паркету.

Дверь ее кабинета – единственного со стеклянными стенами, но с надежным замком – была в конце зала. Лена влетела внутрь, с грохотом захлопнула дверь и дрожащими руками повернула защелку. Потом, спохватившись, опустила жалюзи, отрезая себя от внешнего мира.

Сердце колотилось где-то в горле, грозя сломать ребра. Лена сползла по стене на пол, под стол, обхватив колени руками.

Тишина вернулась. Но теперь это была другая тишина. Не сонная и пустая, а выжидающая. Плотная. Злая.

За тонкой перегородкой двери, там, в оупен-спейсе, что-то изменилось. Воздух стал тяжелым, пахнущим озоном и холодом, как перед грозой. Лена зажмурилась, молясь всем известным богам, чтобы это оказалось галлюцинацией, переутомлением, сном.

Но тут по низу двери, в узкой щели между полотном и полом, скользнула тень. Тень, у которой не было хозяина. Она задержалась на мгновение, будто принюхиваясь, и двинулась дальше.

Лена зажала рот рукой, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. Ей предстояло сидеть здесь, под столом, сжимая в руке бесполезный канцелярский нож, до самого рассвета. И надеяться, что эта жидкая тьма не умеет просачиваться сквозь замочные скважины.

Декабрь не так давно начался. И он обещал быть бесконечным.

____________

От авторов:

Добро пожаловать в этот безумный декабрь.

Вы только что шагнули в мир нашей новой истории. Пристегнитесь: дальше будет только круче. Мы замешали для вас ядерный коктейль из офисной «жести», черного юмора, искрящей романтики и таких сюжетных поворотов, от которых закружится голова.

Главная фишка книги – полный синхрон с реальностью.Мы проживаем этот месяц вместе с вами. Каждая новая глава – это новый день на вашем календаре.

Чтобы не пропустить свежую порцию приключений, обязательно добавляйте книгу в библиотеку. И, пожалуйста, поставьте лайк! Нам с сестрой очень важно видеть вашу обратную связь. Ваши сердечки – наш главный мотиватор писать дальше, пока герои спасают мир (и годовой отчет).

Погнали!

P.S.Если вы присоединились к нам позже – без паники! Скорее догоняйте нас, читайте запоем, а потом вливайтесь в общий ритм: одна глава – один день настоящего календаря.

Глава 2. Синдром самозванца

15 декабря. 08:15

Утро ворвалось в кабинет с настойчивым гулом, похожим на жужжание рассерженного улья. Офис ожил. Звуки шагов, телефонные трели, хлопанье дверей и приглушенный смех сливались в единую симфонию будничной суеты, от которой хотелось завыть.

Лена разлепила глаза. Тело отозвалось протестующим хрустом: ночевка под столом на жестком ковролине не прошла бесследно. Шея затекла, во рту пересохло так, словно она жевала песок, а в руке она по-прежнему сжимала канцелярский нож с выдвинутым лезвием. Жалкое, нелепое оружие против того, чему нет названия.

Она выбралась из своего укрытия, чувствуя себя самозванкой в этом царстве отглаженных рубашек и свежего кофе. Платье измялось, волосы напоминали воронье гнездо.

Дверь распахнулась без стука.

На пороге возник Игорь Сергеевич. Начальник отдела аналитики выглядел, как всегда, безупречно: костюм сидел идеально, очки сверкали, а взгляд выражал смесь брезгливости и вежливого недоумения. Так смотрят на пролитый соус на дорогой скатерти.

– Волкова? – Его голос скрипел, как несмазанная петля. – Ты что, ночевала здесь?

Лена пошатнулась, опираясь о край стола. Реальность плыла.

– Игорь Сергеевич… Там… Внизу… – слова давались с трудом, язык казался распухшим. – Охранник. Дядя Витя. Его убили.

Брови начальника поползли вверх, скрываясь за оправой очков.

– Убили? Волкова, ты в своем уме? Или корпоратив начала отмечать заранее?

– Я видела! – голос Лены сорвался на визг, заставив пару голов в оупен-спейсе повернуться в их сторону. Игорь Сергеевич поморщился и прикрыл дверь, отрезая их от лишних ушей. – Коробка… черная жижа… она его растворила! Нужно вызвать полицию, оцепить здание!

– Так, стоп, – холодно оборвал он, поднимая ладонь. – Прекрати истерику. Виктор Павлович уволился.

Лена замерла, хватая ртом воздух.

– Что?..

– Уволился. Прислал смс начальнику охраны полчаса назад. «Срочные семейные обстоятельства, уехал в деревню». Ключи оставил на стойке. Все. Инцидент исчерпан.

– Это невозможно, – прошептала Лена. Мир вокруг накренился. Газлайтинг реальности был совершенным. – Я видела, как он умер. Его больше нет. Это не семейные обстоятельства, это…

– Это переутомление, Волкова, – жестко припечатал Игорь Сергеевич. – Или алкоголь. Я не знаю и знать не хочу. У нас тендер через неделю, горит три проекта. Если ты сейчас же не приведешь себя в порядок и не сядешь за отчет, я буду вынужден искать тебе замену. Иди умойся.

Он развернулся и вышел, оставив за собой шлейф дорогого парфюма, который никак не вязался с запахом страха, пропитавшим Лену.

Ей нужно было проверить. Убедиться, что она не сошла с ума.

Лена вышла в коридор. Люди вокруг жили своей жизнью: обсуждали скидки на авиабилеты, спорили, кто будет собирать деньги на подарок главбуху. Никто не замечал, что мир дал трещину.

Лифтовый холл сиял стерильной чистотой. Уборщица тетя Зина уже прошлась здесь со своей шваброй, наполнив воздух запахом хлорки и химического лимона.

Лена подошла к тому самому месту.

Ничего. Идеально чистый пол. Ни пятнышка сажи, ни капли слизи. Даже запах озона исчез. Только ровный гул кондиционеров и холодный свет ламп.

– Ищешь вчерашний день? – раздался насмешливый голос.

Лена вздрогнула и резко обернулась.

Возле стены, там, где располагался щиток коммуникаций, на корточках сидел парень. На вид – ее ровесник, может, чуть старше. Темные волосы в творческом беспорядке, джинсы с потертостями на коленях, футболка с логотипом какой-то старой рок-группы и пояс с инструментами, который смотрелся на нем удивительно органично. Он возился с проводкой, вскрыв декоративную панель.

– Что? – глухо спросила она.

Парень поднял голову. Серые, цепкие глаза с прищуром наглого кота скользнули по ее фигуре, задержавшись на растрепанной прическе и помятом платье.

– Видок у тебя, принцесса, будто ты всю ночь дралась с ксероксом. И ксерокс победил нокаутом, – хмыкнул он, возвращаясь к отвертке. – Я Марк, кстати. Местный повелитель розеток и спаситель вай-фая. Не стой над душой, тут напряжение.

Злость горячей волной ударила в голову, на секунду вытесняя страх. Этот паяц был единственным живым пятном в царстве офисных зомби, но его ирония сейчас была некстати.

– Иди к черту, Марк, – огрызнулась она. – Тут… тут проводка горела?

Марк даже не обернулся, продолжая ковыряться в недрах стены.

– Скачок напряжения. Предохранители вылетели, половина холла обесточена. Обычное дело перед праздниками, все врубают свои гирлянды и чайники. А что, ты хотела погреться у костра?

– А следы? – настойчиво спросила Лена, игнорируя его сарказм. – Было что-то странное? Запах, пятна?

Он наконец перестал работать и посмотрел на нее через плечо. В его взгляде читалось откровенное недоумение.

– Слушай, если ты из отдела аудита и ищешь, к чему прикопаться, то не по адресу. Тут чисто технический сбой. Иди, проспись, серьезно. У тебя глаза, как у лемура в период миграции.

Лена сжала кулаки.

– Идиот, – бросила она и быстрым шагом направилась к лифтам, чувствуя спиной его насмешливый взгляд. Ей нужно было выбраться отсюда, хотя бы на улицу, вдохнуть холодный декабрьский воздух.

Марк проводил ее взглядом, пока двери лифта не сомкнулись, отрезая нервную девицу от холла. Он покачал головой.

– И тебе доброго утречка, – пробормотал он.

Убедившись, что в холле никого нет, Марк перестал улыбаться. Он снова повернулся к вскрытому щитку и посветил фонариком вглубь шахты, туда, куда обычный взгляд не проникал.

– Обычный скачок, как же, – прошептал он себе под нос.

В глубине ниши, на толстом медном кабеле, виднелось нечто, что заставило бы любого электрика поседеть. Медь была покрыта странным, матово-черным налетом, напоминающим иней, только цвета нефти. И этот «иней» медленно пульсировал, словно дышал.

Марк надел прорезиненную перчатку. Аккуратно, стараясь не касаться этой дряни кожей, он провел отверткой рядом. Субстанция дернулась, реагируя на металл, и втянулась глубже в изоляцию.

– А вот это уже интересно, – тихо произнес Марк. В его голосе не было страха, только азарт исследователя, наткнувшегося на новую, неизведанную проблему.

Он достал из кармана маленький пластиковый контейнер для шурупов, соскреб отверткой образец черной слизи и быстро захлопнул крышку. Контейнер мгновенно стал ледяным на ощупь.

Марк спрятал улику в карман, защелкнул панель щитка и, насвистывая Jingle Bells, направился в свою подсобку. Девица была права – тут случилось что-то странное. Но делиться своими открытиями с истеричками он не собирался.

Глава 3. Отрицание и мандарины

16 декабря. 14:20

Офис пах мандаринами и ложью.

Этот приторно-сладкий цитрусовый аромат, смешанный с запахом нагретого пластика от принтеров, висел в воздухе плотным туманом. Коллеги шуршали фольгой от шоколадных дедов морозов, передавали друг другу дольки и смеялись. Смеялись так, будто мир не стоял на краю пропасти. Будто в этом же здании, всего два дня назад, человека не стерли из реальности, как неудачный набросок.

Лена сидела за своим столом, выстроив баррикаду из мониторов. Она пыталась мимикрировать под офисную мебель.

– Ленчик, ты чего такая кислая? – Света из кадрового, женщина с начесом, которому позавидовала бы эстрада восьмидесятых, плюхнулась на край ее стола. – Мы тут меню на корпоратив обсуждаем. Ты за цезарь с креветками или за мясную нарезку?

Лена подняла взгляд. Глаза жгло от недосыпа. Последние две ночи она спала с включенным светом, вздрагивая от каждого шороха холодильника.

– Мне все равно, Свет, – выдавила она. – Хоть цианид в тарталетках.

– Ой, ну ты и язва! – хохотнула кадровичка, не заметив мрачного подтекста. – Ладно, запишу тебя на рыбу. Кстати, ты слышала? В курьерской службе бардак. Посылки теряются пачками. Говорят, предновогодний коллапс.

«Коллапс», – эхом отозвалось в голове Лены. Она знала, куда деваются эти посылки. И кто их забирает.

Она встала. Нужно было выйти. Стены оупен-спейса давили, пестрота мишуры вызывала тошноту. Ей нужно было отнести документы на подпись в юридический отдел, на пятый этаж.

Лифт приехал быстро. Пустая зеркальная кабина, сияющая хромом. Лена шагнула внутрь, нажала кнопку «5» и прислонилась лбом к прохладному зеркалу.

Двери начали смыкаться, но в последний момент между створками просунулся тяжелый ботинок. Автоматика сработала, двери разъехались снова.

В кабину, насвистывая, вошел Марк.

На этот раз он был без пояса с инструментами, но с мотком витой пары на плече, похожим на аксельбант. Увидев Лену, он расплылся в улыбке, от которой у нее почему-то зачесались кулаки.

– О, «Мисс Нервный Срыв»! – приветствовал он ее. – Как спалось? Монстры под кроватью не кусали?

Лена демонстративно отвернулась к панели управления.

– Игнорирование – тактика сильных, – не унимался Марк, нажимая кнопку своего этажа. – Но я не гордый. Кстати, ты в курсе, что у тебя свитер наизнанку? Шучу.

Лифт плавно пошел вниз. Лена молчала, считая этажи. Двадцать второй. Двадцатый. Восемнадцатый…

И тут свет моргнул.

Это было не обычное мерцание лампы. На долю секунды кабина погрузилась в фиолетовый полумрак – тот самый оттенок, который Лена видела в ночь исчезновения охранника.

Лифт дернулся, словно наткнулся на препятствие, и замер. Гул мотора сменился отчетливым электрическим треском.

– Приехали, – констатировал Марк, перестав улыбаться. – Вот тебе и немецкое качество.

– Открой двери, – голос Лены дрогнул. Паника, которую она загоняла внутрь три дня, рванулась наружу. – Марк, сделай что-нибудь!

– Спокойно. Сейчас вызовем диспетчера. – Он нажал кнопку связи. – Прием, диспетчерская? Мы застряли между седьмым и шестым.

В ответ динамик выдал лишь шипение статики, сквозь которое прорывался странный, влажный звук. Будто кто-то чавкал. Или пережевывал провода.

Лена отшатнулась от стены, сбившись в центр кабины.

– Ты слышишь? – прошептала она. – Этот звук…

– Помехи, – Марк нахмурился. Он больше не выглядел беспечным раздолбаем. Его взгляд метался по потолку кабины.

– Это не помехи! – закричала она, теряя контроль. – Они здесь! Они в шахте!

Воздух в кабине начал густеть. Запахло озоном – резко, до рези в глазах. Зеркала вдруг запотели, но не от дыхания, а изнутри, покрываясь морозными узорами, похожими на плесень.

– Твою мать, – выдохнул Марк.

Он бросил моток проводов на пол, подскочил к панели управления и рванул крышку, закрывающую сервисное меню.

– Что ты делаешь?!

– Пытаюсь нас перезагрузить вручную, пока мы тут не замерзли, – буркнул он, орудуя маленькой отверткой, которая возникла у него в руке словно по волшебству. – Ты чувствуешь? Температура падает.

Изо рта Лены вырвалось облачко пара. В кабине действительно становилось холодно, как в морозильной камере.

– Марк… – она схватила его за локоть. – Ты ведь знаешь, что это не поломка. Ты наверняка видел что-то в щитке.

Он замер на секунду, не оборачиваясь.

– Видел.

– И ты молчал?

– А что я должен был сделать? Написать в домовой чат? «Уважаемые жильцы, в нашей проводке завелась инопланетная слизь, просьба не пользоваться микроволновками»?

– Ты должен был мне поверить!

– Я верю фактам! – рявкнул он, замыкая какие-то контакты. – И факт в том, что эта хрень жрет электричество. И сейчас мы для нее – консервы в металлической банке.

Свет погас окончательно. Теперь их освещал только тусклый экранчик смартфона Марка. Сверху, по крыше лифта, что-то скребнуло. Тяжелое. Металл жалобно скрипнул.

Лена зажала рот рукой, чтобы не завизжать. Она видела, как потолочная панель начала медленно прогибаться внутрь.

Марк выругался – витиевато и грязно. Он ударил кулаком по кнопке аварийного спуска.

– Давай, родная, падай!

Лифт вздрогнул. Раздался скрежет, и кабина ухнула вниз – резко, всего на пару метров, но этого хватило, чтобы сбить их с ног. Тормоза взвизгнули, останавливая падение. Свет вспыхнул – яркий, обычный, желтый. Двери с мелодичным звоном разъехались.

Пятый этаж. Юридический отдел.

В коридоре играла музыка. «Let it snow, let it snow…». Мимо прошла девушка с папкой бумаг, даже не взглянув на бледных людей в лифте.

Лена и Марк вывалились из кабины, едва не столкнувшись лбами. Они жадно хватали ртом воздух, словно вынырнули с глубины.

Марк оперся руками о колени, пытаясь отдышаться. Его веселая маска слетела окончательно.

– Ладно, – выдохнул он, глядя на Лену снизу вверх. – Ладно. Ты победила.

– В чем? – спросила она, чувствуя, как дрожат колени.

– Я не знаю, что за дерьмо творится в этом здании, – он выпрямился, и его серые глаза смотрели теперь серьезно, почти жестко. – Но два дня назад я взял образец той слизи из щитка. Я сунул его под микроскоп.

– И?

– И оно двигалось, Лена. Оно пыталось сожрать предметное стекло. – Марк понизил голос до шепота, оглядываясь по сторонам. – Мы не просто застряли. Нас пасли. Оно знало, что мы там.

Лена посмотрела на него – взлохмаченного, напуганного, но впервые за эти дни – настоящего союзника.

– Что нам делать?

– Для начала – выпить чего-то покрепче кофе, – нервно усмехнулся Марк. – А потом… потом я покажу тебе, что эта штука делает с крысами. Но предупреждаю: после этого мандаринки в горло не полезут.

Глава 4. Третий лишний

17 декабря. 19:40

К семнадцатому декабря город окончательно погрузился в предпраздничную истерию, напоминающую массовое помешательство. Снаружи, за толстыми стеклопакетами бизнес-центра, мела колючая поземка, превращая пробки в бесконечные рубиновые реки стоп-сигналов, а внутри здания царило напряженное затишье. Казалось, бетонные стены впитали тревогу Лены и Марка, начав вибрировать на одной с ними частоте – частоте страха.

Они встретились в самом неподходящем для заговоров месте – возле грузового дебаркадера, где обычно курили грузчики и водители. Здесь пахло сырым картоном, выхлопными газами и застарелым табаком.

Лена зябко куталась в пальто, нервно оглядываясь на тяжелые металлические двери.

– Мы ходим по кругу, – ее голос дрожал, срываясь на шепот. – Никто ничего не видел. Камеры в ту ночь якобы были на профилактике. Дядя Витя исчез, будто его стерли ластиком. Марк, я схожу с ума.

Марк, прислонившись спиной к штабелю паллет, крутил в руках тот самый пластиковый контейнер с образцом. Теперь он носил его в специальном свинцовом футляре для радиодеталей – на всякий случай.

– Мы не сходим с ума, Лен, – мрачно отозвался он, глядя куда-то в темноту коридора. – Мы просто первые, кто заметил плесень на красивом фасаде. Эта субстанция… она меняет структуру материи. Я проверил под микроскопом. Это не биология и не химия. Это…

– Это эхо, – раздался скрипучий, будто несмазанная петля, голос из глубины склада.

Лена вздрогнула, едва не выронив сумку. Марк мгновенно подобрался, сунув руку в карман куртки, где лежал тяжелый разводной ключ.

Из полумрака, шаркающей походкой, выступила фигура. Георгий Иванович, бессменный кладовщик цокольного этажа, человек-легенда, который, казалось, был частью фундамента этого здания. Его лицо, испещренное глубокими морщинами, напоминало старую карту, а выцветшие водянистые глаза смотрели с пугающей ясностью. На нем висел безразмерный синий халат, в карманах которого позвякивали ключи от всех дверей этого лабиринта.

– Георгий Иванович? – выдохнула Лена. – Вы нас напугали.

Старик не улыбнулся. Он подошел ближе, распространяя вокруг себя запах пыли и дешевого одеколона «Шипр».

– Вы лезете туда, где темно, детки, – прошамкал он, глядя не на них, а сквозь них, словно видя призраков за их спинами. – Думаете, это началось сейчас? Ошибка доставки? Сбой в матрице?

– А разве нет? – насторожился Марк, делая шаг вперед и заслоняя собой Лену.

Георгий Иванович горько усмехнулся, обнажив желтые от никотина зубы.