Завтра может не быть

скачать книгу бесплатно


– Вот же ты валенок и бабка там такая же. Тогда слушай. Пойдёте гулять, запрокинь голову вверх, посмотри на небо и скажи: «облака, это же наши мечты, чем больше и добрее мечты, тем светлее и пушистей облака», она спросит: «а тучи», скажи, что это зависть и злоба, поэтому из них только и может что идти дождь.

– А если не будет облаков?

– Тогда дождись, когда будут.

– Понял.

– И когда она улыбнётся, спроси: «вот ты о чём мечтаешь?».

Так и произошло, гуляли по центру, шли по гоголевскому бульвару, вот только Лиза сказала: жить.

– Это и так будет. А ещё?

– Посмотреть Лебединое озеро. – Ухмыльнулась девушка.

Вечером Василий штудировал сайт, где посмотреть «Лебединое озеро». Оказалось, «Лебединое озеро», это балет.

– В этом я тебе не помощник. Я же гимнастка, а вот балет не для меня. – Ответила соседская старушка. Брата спроси. Он же у вас танцевал в детстве.

– Брата? Ага, поможет он. Костюм-то кое-как одолжил, даже денег не дал.

– А он и не должен. Тебе лет сколько? Ты прекрати эти замашки, твоего папашки. Ух, прямо складно как стихи.

Василий ухмыльнулся сидя на кухне соседки и попивая крепкий чай с блинами.

– Какой у него номер?

И уже спустя пару минут сердобольная соседка решала очередную проблему Василия.

– Нет, ничего не случилось. Нет, Лёня, это не про твоих родителей, это про брата. Нет, он не буянит. Нет, не спит в подъезде, он сидит у меня на кухне. Да, ничего не случилось. Ну, случилось, но не то, что ты думаешь. Да, можешь ты послушать. Вот! Хорошо.

И Дарья Петровна изложила сначала коротко, потом уже в деталях историю парня. Поклялась остатками своего здоровья, что всё проверила, и что девушка есть, и что на самом деле хорошая.

– А зачем он бы тогда у тебя костюм брал? Ещё не вернул.

– Верну.

– Говорит, что вернёт. Ну, не надо, так не надо. А с билетами на балет-то поможешь? Да, посмотрели мы. В Большом театре билеты только на осень и цены от десяти. Прямо кто бы подумал. Все на балет рванули, лучше бы работали. Да, прости, прости. – Засмеялась старушка. – Так, поможешь? Купишь? Да, нет в продаже. А то он сам бы заработал и купил, но вдруг… – И понизив голос и зачем-то отвернувшись, Дарья Петровна прошептала. – Девушка больна, очень. Вдруг… А так, то он заработал бы и купил. Ну, куда он теперь денется. Конечно, пойдёт работать. Лёня, ты же танцевал, может… А, хорошо.

– Достанет? – Спросил Василий, округлив глаза в ожидании.

– Сказал, что перезвонит.

Через полчаса Леонид сообщил дату и время, оставалось чуть больше недели.

– Но он пойдёт с вами, – сказала соседка. – Хочет, с девушкой познакомится.

– Проверяет, не вру ли я.

– Правильно делает. И я бы тебе не поверила. – Тукнула крючковатым пальцем в плечо парня. – Хоть бы привёл познакомиться.

– Куда? К нам? Вот, туда? – Указал он пальцев в сторону родительской квартиры за стеной. – Тогда она меня сама бросит.

– Тоже, верно. Ну, ко мне приводи.

– К соседям привёл, а к родителям не зашли. Странно как-то.

– Смотри-ка, соображать начал. – Ухмыльнулась Дарья Петровна.

14

Обзаведясь первой работой, Василий сновал по району в качестве курьера. Эксплуатировав несколько дней электросамокат, устав от луж, кочек и бордюров спустя несколько дней пересел на велосипед всё с тем же электроприводом. Давалось это ему нелегко, особенно улыбаться и ощущать снисходительные взгляды тех, кого он ещё недавно презирал, то есть людей, которые в его глазах слыли зажравшимися и ленивыми настолько, что заказывали пару творожных сочней и пакет сока с доставкой на расстоянии двух-трёх зданий. Несмотря на усталость, озлобленность и постоянное раздражение, он находил в себе силы ежедневно посещать семью двух дам. Стоило переступить порог квартиры, как его плохое настроение и ненависть к людям таяла. Он становился другим Васей, мудрым, сильным, он становился Васенькой, который может всё – от ремонта полки до дверного звонка и даже починить розетки, хотя его чуть не ударило током. Помимо мелких бытовых дел, он никогда не приходил с пустыми руками. Дамы протестовали, но принимали то вафельные торты, то конфеты и, конечно же, кошачий корм. Сами же накрывали ужин так обильно, словно это был праздник.

Готовясь тщательно к столь знаковому событию, как исполнение мечты, своей дамы, Василий решил отгладить единственную рубашку, которую ещё на выпускной подарила крёстная. Но не имея навыка и расположенности к глажке, припалил край, да так что ткань скукожилась, оставив явный след дальнейшей непригодности. Распсиховавшись, швырнул и без того уже пострадавшую вещь прямиком в стену по скулил, немного покричал, выплесну гнев ударом кулаком по матрасу несколько раз, пнул табурет, столь же гневно выдернул провод раскалённого утюга, рискуя обжечься. Обошлось.

Набрал крёстной, которая, будучи театральным и кино костюмером всегда с лёгкостью решала подобные проблемы, но вот, только на звонок она не ответила и не перезвонила после. Обиделась.

Брат пыхтел, но не отказал. Отработав шестичасовую смену, в назначенный день к трём часам уже был без сил. Прихватив костюм тот самый, что одолжил у Леонида на вечер в соборе, и который так и не был возвращён первоначальному владельцу, распаковал купленные накануне туфли, полюбовался, как блестит новая ещё ни разу не вынутая из коробки обувь, аккуратно запаковал, обратно не решившись выкинуть коробку и упаковав всё в сумку, поехал к старшему родственнику.

– Надо же, какой ты пунктуальный. – Леонид посмотрел на часы.

– Это тебе. – Стягивая кроссовки, протянул лиловую коробку с коньяком, что обошлась ему почти во столько же, сколько он заработал за два дня.

– Спасибо. А зачем? – Брат вертел подарок в руках.

– За помощь.

Старший брат посмотрел на Василия с явным удивлением, может, даже с недоверием, но подарок принял.

– В следующий раз не траться, достаточно и того, что ты не просишь денег.

– Брат, ты опять.

Всё шло к тому, что назревала ссора, но оба отмахнулись. Перейдя к приготовлениям. Вынырнув из душа обмотанный полотенцем, Василий обнаружил уже разложенные вещи на диване, вплоть до носок.

Накормив брата вегетарианским обедом, Леонид выложил ключи от квартиры на стол и предупредил, чтобы тот закрыл на оба замка. Самому ему нужно заехать на работу, а потом приедет прямиком в Большой. На Леониде уже был тёмно-синий костюм с чёрными лацканами, что переливались дороговизной наряда. Василий с жадностью наблюдал за тем, как старший родственник поправляет аккуратный платок в нагрудном кармашке.

– Лёнь, а у тебя есть ещё галстук?

– Ещё?

– Ну, мне.

– На диване. – Махнул брат, глядя в собственное отражение в зеркале.

– Мне бы его завязать…

– А ты не развязывай. Там всё уже сделано. Просто просунь голову, заправь ворот и подтяни… В общем… – Брат продемонстрировал все премудрости и обхождения с аксессуаром, и даже не ухмыльнулся, не съязвил, не пошутил, просто молча вышел, звучно заперев тяжёлую дверь.

Леонид

Когда ты с детства предоставлен сам себе, на тебя ставят изначально крест. Просто такой жирный и моральный крест, никто не верит, что ты превзойдёшь своих родителей, переползёшь, через социальный барьер. Одному, это сделать крайне трудно, мне… Нет, мне ещё повезло, что я родился на 9 лет раньше. Бабушки не стало, когда мне было девятнадцать, а ему всего десять. Она не успела дать младшему внуку, то, что успела дать мне.

Наступил в лужу, идя к машине.

– Чёрт! – Выругался, растеряв мысли.

Мой психолог говорит, что я сам себе навешал обязательств, возвёл в культ какую-то придуманную для себя программу, но ничего поделать не могу. Хотя она говорит, что могу.

На одной из встреч она включила музыку, я тогда подумал, что она, то есть мой психолог хорошо выпила чего-то крепкого. Она же сунула мне стопку листов, щедро высыпала охапку разноцветных карандашей сказав:

– Пока играет музыка, вы рисуйте.

А сама уселась за ноутбук. Ну, точно выпила.

Сначала ничего не получалось, просто чёрточки, просто линии, потом вспомнил свой любимый рисунок из детства, это когда слушаешь историю или географию, подпираешь рукой подбородок и рисуешь на полях.

– Есть над чем подумать, – кивнула психолог, поправив очки. – Но время вышло, давайте обсудим это на следующей встрече. У вас есть время на этой неделе?

Мне тогда её проклясть хотелось, думал, больше никогда не пойду. Я тут час выдавливал из себя, а она мне «приходите завтра». Но остыл. Пошёл. Бабушка всегда говорила:

– Всё делай трезвой головой. Эмоции, это жар, вот спадёт жар и тогда принимай решение.

Бабушка, уже четырнадцать лет прошло, а я всё равно скучаю. Ну, как здесь отрезать корни?

Это по моим рисункам…

Такси остановилось возле входа в здание, телефон клацнул списанием денег. Вышел.

– Здравствуйте. – Никогда не пренебрегай ни охранниками, ни уборщицами, это люди. Наша бабушка тоже была всю жизнь уборщицей, то в магазине, то на складе. В девяностые мыла и подъезды, и офисы, и даже умудрялась в ночную в метро вестибюли мыть. Мне тринадцать, Ваське четыре, родители хронически в пьяной комме, а мы с ней в ночь метро моем.

Улыбнулся отражению в зеркале лифта, отрепетировал выход.