скачать книгу бесплатно
На всю эту картину мы посматривали из окна машины Шуркиного отца, который на своём микроавтобусе приехал забрать «суперзвёзд», и реально становилось как-то не по себе – ведь мы имели прямое отношение ко всему происходящему! Но, по-моему, всё кончилось благополучно, все были живы и здоровы.
Через несколько дней во владимирской прессе появились первые публикации о прошедшем мероприятии. Я бегал по киоскам и скупал все газеты, какие можно. На самом деле информации было не много, а та, которая была, отличалась скупостью и местами неправдоподобностью, например, никто не написал про приезд ОМОНа, а группу «НВП» вообще обозвали группа «Крейзи». Но в любом случае всё получилось как надо – «Акустический лес» вышел за границы Радуги.
* * * * *
Летом 1994 года, миновав все военкоматы и призывные пункты, я поступил во Владимирский политехнический институт на факультет технической кибернетики, поступил очень легко и абсолютно не готовясь. Теперь даже страшно вспомнить, что это такое, а тогда на это факультет брали практически всех подряд, ну а я после техникума с такой же специальностью вполне подходил на роль студента. Шурка загремел в армию, а поскольку воинских частей рядом с Радугой было хоть отбавляй – начал проходить службу рядом с домом.
Моя учеба, конечно, не занимала ни одной клетки головного мозга, да и я особо заморачиваться не собирался, все мысли были только о музыке и о записи альбома. Порк с Митьком учились в том же универе (только на радиотехническом факультете), да и пол-«Крыши» тоже являлись студентами ВГТИ. Учился на юрфаке будущий лидер группы «Дали» – Александр Семенович или, как его все звали, Семён, который только начинал писать свои первые опусы. В соседнем педагогическом учился Забатурин, Мяс и Крейзи – короче, я был не одинок, и ближайшее кафе «Новинка» всегда было оккупировано нашей компанией: дешёвое владимирское пиво с мутным осадком было по карману. Радиотехники называли это ПНП переходом (есть такая штука в транзисторах) Политех-Новинка-Политех, ну или НПН – то есть наоборот. Так вот в моём случае было по большей мере последнее.
Единственное, что омрачало действительность, так это моё беспокойство по поводу состава «Акустического леса». Шурка в армии, Сашка Натаров не подаёт активности, Мясу всё напополам, Митьку вроде тоже, короче, всё очень натянуто, и группы как таковой нет.
Как-то раз один мой знакомый сказал, что у него есть знакомый барабанщик, что типа круто играет, и вообще настоящий панк! Так вот этот панк хочет играть примерно в такой группе, как у нас, и что вообще он клёвый парень. Ну, я сказал, конечно: давай, привози его в Радугу ко мне – посмотрим, поговорим, а там видно будет. На тот момент я действительно пришёл к выводу, что старого «Акустического леса» уже не вернёшь, и серьёзно думал о будущем.
Каково было моё удивление, когда ко мне домой заваливается этот знакомый, и с ним такое чудо, каких не увидишь в Радуге точно! В трико, в джинсовой куртке, из которой торчат три майки, а в трико чуть ли не заправлена сама куртка. В больших круглых чёрных очках и чёрной беретке, покачиваясь из стороны в сторону, стоял парнишка.
– Знакомься, Стас, это Лёха! – сказал Электрик (так звали того самого приятеля). – Тот самый барабанщик, про которого я тебе говорил.
– Здорово, Лёха, – говорю, – пойдём, Лёха, погуляем и покурим, поговорим, есть дело.
Лёха был немногословен, как-то стеснялся, покашливал, прикрывал рот рукой, тёр нос, и всё так же покачивался как пьяный. Я ещё подумал, не наркоман часом? Но оказалось, что это у него природное.
– Лёха, у тебя майка сзади вылезла, – сказал я Лёхе.
– Это специально, так надо! – отвечал тот.
Электрик ушёл и оставил нас вдвоём. Мы уселись на лавочку, закурили и завели разговор:
– Что слушаешь-то, Лёх? – спросил я.
– «Кино» люблю, «Бригаду С», «Браво», «Гражданку», да всё помаленьку.
Странный набор, думаю, «Браво» с «Гражданкой» мешать, хотя и сам слушал с удовольствием и то, и другое
– А вообще, лучше «Кино» нет ничего, – продолжал Лёха, – но рок-н-ролл люблю, твисты всякие. Вот Павел Кузин крутой барабанщик!
– Давно на барабанах?
– Да пару лет. У меня при училище кружок музыкальный есть, вот мы там с пацанами рок-н-роллы и рубим, правда, всё чужое, а хочется своё. Барабаны думаю свои купить.
Мне очень понравился Лёхин настрой, и знание школы барабанщика «Браво» и «Бригады», и желание приобретения собственного инструмента, и вообще желание играть. Да и сам он производил впечатление очень доброго и застенчивого малого. Я поделился с ним своими переживаниями за состав группы, и сказал, что барабанщик вроде бы есть, а вроде бы и нет. Группа на грани развала, что, в принципе, конечно, надо попробовать поиграть вместе, а там видно будет.
– Хорошо, – сказал Лёха, – когда на репетицию приезжать?
Мы договорились о встрече и разошлись. Лёха жил во Владимире, и на репетиции ему бы пришлось мотаться в Радугу, тратя на дорогу уйму времени и денег. А как его представить остальным ребятам? Знакомьтесь, это Лёха, наш новый барабанщик! И самое главное, как к такому повороту событий отнесётся Сашка Натаров? Вроде бы не порядочно так поступать! Надо сначала Мясу бы сказать, ему всё равно всё пофиг. Такие мысли вертелись в моей голове и не давали покоя. В результате, отдав себя на волю судьбы, я твёрдо решил, что Лёху надо брать.
Честно говоря, не помню, говорил я кому из своих или не говорил по поводу нового барабанщика, но когда на репетиции появился Лёха, никаких взрывов не произошло. Митёк с Мясом довольно спокойно отнеслись к новому человеку. Мы поиграли с Лёхой что-то из рок-н-роллов, что-то из собственного репертуара и в принципе я остался доволен, хотя по ритму Лёха плавал. Но что мне понравилось, так это то, что он не просто подыгрывал, а действительно делал свои партии и учил песни, и самое главное, что ему это очень нравится. Забегая вперёд, скажу – это был тот самый Алексей Егорычев, который после этого 11 лет был постоянным участником нашей команды, да и сейчас если не в группе, то, во всяком случае, с ней.
* * * * *
Между тем, на владимирском ВГТРК состоялись премьера клипа «Акустический лес» и снятое заранее интервью с нашей группой. Концертная запись с Радуги была забракована, поэтому вся телевизионная передача была в акустике. Сам же клип позднее взял какой-то приз на неизвестном фестивале и потом уже крутился по всей стране на региональных ТВ. Но это была акустика, а очень хотелось профессионального электричества.
Когда при встрече с режиссёрами клипа Мариной и Ириной я заводил подобные разговоры, девчонки предложили идею:
– У нас сейчас будут съёмки видеоролика известного владимирского музыканта Алексея Сидорцева! Он же в театре звукорежиссёром работает, и он непосредственно записывает музыку для спектаклей. Мы поговорим с ним. Попробуем договориться на одну песню!
Уже на студии областного театра кукол я познакомился с Алексеем. Добрейший души человек, интеллигент, безумно талантливый композитор и аранжировщик встретил меня радушно:
– Пишем внакладку с двумя перезаписями, последний пишем вокал. Барабаны давайте набьём на синтезаторе.
– Ирина просила нас записать одну песню, – сказал я, – честно говоря, песня откровенно слабая, уж не знаю, почему она ей так запала.
Про песню я имел в виду мою «Звезду». Она и вправду была никакой, так и пропала потом, даже сейчас слов не вспомню. Что-то «А я уезжаю, светит звезда и кругом железнодорожные пути».
– Раз Ира сказала её, значит, так надо. Ей видней! Постараемся приукрасить.
Студия особо не впечатлила. Ленточный магнитофон, пульт и огромный синтезатор. Изумляла только кабинка с окном для записи голоса, такого я ещё не видел. Мы засели на запись и быстро пробили барабаны. Поскольку басиста не оказалось рядом, то Сидорцев прописал на синтезаторе мидийный бас и добавил фон клавиш. Ну а потом я два раза прописал акустическую гитару и соло. Вокал тоже записали практически с первого дубля. Как-то всё быстро, наспех. Я абсолютно не знал тонкостей студийной работы, хотя Алексей давал правильные советы и сыпал неизвестными мне музыкальными терминами.
Результаты работы расстроили Ирину:
– В акустике мне эта песня больше нравилась, – сказала она. – Ладно, давайте пока тормознём эту тему, какие у вас планы?
– Вообще, это мой первый опыт студийной работы, – ответил я. – Мы сделали кучу ошибок, да и, по моему мнению, песня откровенная слабая. Вот если бы альбом записать у Сидорцева! Подойти к этой задаче основательно и без спешки.
– Ну, тут я вам помочь не смогу. Всё что могла я уже сделала. Договаривайся с Лёшей сам.
И я загорелся. Нужно писать альбом всеми правдами и неправдами. Администрация Радуги пообещала финансово помочь, я пообещал Сидорцеву, что всё как-нибудь оплатим, а Сидорцев ничего обещать не стал, а просто сказал:
– Приезжайте, начнём!
Запись проходила по схеме – песня в день. Я играл все соло партии на гитаре, Мяс смотрел, как играет Сидорцев, и иногда сообщал Алексею примерную тему партии, иногда приезжал Митёк и в некоторых песнях прописывал бас-гитару, появлялся Порк, который местами тоже что-то играл на ритм-гитаре, словом, полный бардак. Один раз приехал Лёха-барабанщик с драм-машиной «Yamaha» и начал лечить Сидорцева, какие барабаны ему пробивать – это была умора, показать на маленькой драм-машине ритмы для «Ensoniq TS10».
Самая нелепая история произошла с записью песни «Индивидуальный сортир». Приезжаем мы с Мясом на запись, а в студии траур – скончался кто-то из сотрудников театра, помню, что в студии много людей с большими бородами и все пьяные.
– Ну что, начнём? – весело спрашивает Сидорцев.
– Прямо не знаю, – отвечаю, – может, не надо, всё-таки поминки, песня далеко не грустная.
– Ничего, поработаем! Кстати, вот стаканы – помяните.
Мы помянули человека, которого даже не знали, и засели пробивать барабаны. Потом помянули ещё раз, а потом ещё, а потом мы с Мясом два раза бегали за водкой, при этом процесс записи не прекращался, а потом я не помню, как прописывал голос, но помню, что нам всем окончательный вариант песни очень нравился.
Проснувшись на следующий день и прослушав кассету с песней, стало очевидно – погуляли мы вчера на славу, вот только записали, не пойми что. Приезжаем к Сидорцеву, а он весь мрачный такой, больной и грустный.
– Алексей, – говорю, – мы там вчера что-то вроде налажали, может, перепишем?
– Конечно, перепишем, я уж сразу понял, как проснулся, только давайте сначала пивка попьём!
Альбом записывался очень быстро. Где-то к концу работы над ним я написал новую песню «Домашняя кошка» и прямо в акустике принёс её в студию – аранжировка к ней придумывалась по ходу записи.
К песне «Продолжая любить» планировалось живое соло на флейте, и я попросил нашего знакомого по «крыше» Серёгу Никонова помочь в этом. У Серёги вечно дрожали руки, отчего его партия получилась такой нежной, такой чистой, что песня приобрела совсем новое звучание. Я до сих пор считаю, что это лучшая песня на альбоме, очень самодостаточная и глубокая, есть в ней что-то такое, что не поддаётся объяснению.
К концу лета 1994 запись альбома была закончена, оставалось только упорядочить песни и сделать обложку. Альбом был готов и получил название «Продолжая любить», а первой песней была всё-таки оставлена та самая запись с ВГТРК в акустике. Как-никак первый альбом «Акустического леса», и он пошёл в народ. Было чертовски необычно видеть своё детище на пиратских кассетах, где с одной стороны были мы, а с другой только что вышедший новый альбом НАУ «Титаник». Такое соседство заставляло гордиться, а сама обложка, напечатанная на дешёвом ч/б принтере, веселила искусно сделанным монтажом, где я с гитарой сидел на унитазе.
* * * * *
Новый 1995 год всё-таки внёс свою стабильность в состав группы, и я уже был в некотором роде спокоен. Лёха-барабанщик притащил на репетицию с собой приятеля Гошу и категорически настаивал на его прослушивании в качестве басиста. Гоша, он же Игорь Мочалов, в свои 16 лет выглядел на все 20 (борода!) и на прослушивание пришёл абсолютно подготовленным. Конечно, он был безоговорочно принят в команду, и мы тут же принялись прогонять старую программу и делать новые песни. А их написалось уже не мало. В дальнейшем этот цикл песен станет альбомом «Миру-мир и рок-н-ролл», но до него был ещё целый год, а впереди светило куча концертов.
Когда Шурка ушёл в армию, невзирая на отсутствие у меня музыкального образования, на должности руководителя кружка ВИА «Акустический лес» в КЦ «Досуг» приняли меня, и я с упоением начал заполнять графики работы и писать планы на год. Конечно, это была фикция, но никто не отменял отчётных концертов и шефской работы по выступлениям на мероприятиях различного характера, от официальных городских праздников, до выездных концертов по области. Для этих целей отделом культуры нам выделялся маленький «пазик», и мы всей нашей дружной компанией пускались в очередное приключение по городам и весям Владимирской области.
Это, что говорится, официально. А неофициально жизнь и творчество кипели в лучших традициях рок-андеграунда. Квартирники, подпольные концерты и уже начинающие поднимать голову рок-фестивали областного значения. Кстати, по квартирникам. Как-то нам устроили акустический концерт вместе с Крейзи, где мы, как Майк с Цоем в молодости, пели по очереди песни, а на полу стоял ящик портвейна. Не берусь утверждать, но по легенде именно в этой старой коммуналке в 80-х был концерт Башлачёва. Во всяком случае, мне об этом говорили.
К этому времени я уже был знаком со всей владимирской рок-братией: от звёздной группы «Карантин» до отца-основателя местного панк-движения Шайбы (Андрей Агеенков, группа «Диплодоки»), группами «Немо» и «Постскриптум». С последними двумя вообще завертелась очень близкая дружба, было чему у них поучиться. «Немо» поражало наличием в группе до ныне невиданного саксофона и очень необычными аранжировками, а «Постскриптум» заряжало лихими рок-н-роллами и классными разложениями на голоса солистов Олега Беспалого и Олега Зеленина.
На 9 мая в честь 50-летия Великой Победы в парке Радужного планировался большой концерт. В итоге дневной праздничный концерт к вечеру должен был перерасти в грандиозный рок-фестиваль. По сути это и было в рамках фестиваля «Салют Победы», поэтому от администрации я услышал всё-таки некие условия – все приглашённые группы должны соответствовать высокому музыкальному уровню. Ну, не знаю насчёт уровня, но компания собралась хорошая. «Немо», «НВП», новые владимирские инструменталисты «WW», радужная группа «Чёрный понедельник», ну и, соответственно, всё это действие закрывает «Акустический лес».
На этот раз мы действительно настроили аппарат довольно сносно, и всё прошло как надо. Не обошлось и без казусов, но они были абсолютно безобидными. Петя Медведев саксофонист «Немо» вообще был очень колоритной фигурой. Саксофонисты сами по себе люди с другой планеты, ну а наш герой вообще был сумасшедшим юмористом, и когда снимал шапку под гром аплодисментов, оттуда вываливалась шевелюра в стиле Анжелы Дэвис. Сам Петя работал в теплице по выращиванию шампиньонов, что, несомненно, добавляло кармы в его образ, на что солист группы Лёха Мокряков весело шутил по этому поводу:
– Да уж, Петя уже старается шапку не снимать, у него там мухоморы!
Словом, Пете перед самым выступлением кто-то налил и сразу много. Он всегда был не дурак выпить, но тут это стало серьёзным ударом для группы – всё-таки вся фишка группы была в саксе! Всеобщими усилиями наш герой был транспортирован к лесному роднику и за 10 минут путём промывки желудка и ледяных водных процедур был приведён в порядок. Но человеческие слабости всё равно сыграли злую шутку – ему опять кто-то налил. Леха Мокряков и гитарист Димка Супруненко плюнули на всё это безобразие и приняли как есть. Пока во время выступления «Немо» Лёха ловил прилетавшие на сцену гильзы от проходившего салюта, Петя развлекал зрителей своей мастерской игрой, спустившись непосредственно в народ. Так и разгуливал с саксофоном в толпе, приводя зрителей в неописуемый восторг.
* * * * *
К концу лета по Владимиру поползли слухи о грандиозном двухдневном рок-фестивале, или, как сейчас говорят, Open air. Этот груз на себя повесил Крейзи, да вся «крыша» в целом. Как-то договорились с администрацией загородного парка о возможности проведения подобного шабаша, собрали по крохам всю аппаратуру, что имели в своих закромах местные рокеры, и пустили клич по всей Руси – приезжайте, кто хочет!
Я уже тогда начинал понимать, какое это неблагодарное дело по устройству подобных мероприятий, и всячески пытался предостеречь Крейзи быть аккуратней на поворотах, но он был неумолим:
– Да круто! Устроим свой Вудсток! Первый день акустическая программа, второй день электричество. Звёзд позовём, пресса будет гудеть! Да и мы оторвёмся!
Количество приглашённых участников было впечатляюще. Я, наверно, сам с трудом не смогу перечислить всех – информация афиши с реально выступающих несколько разнилась. Всё смешалось. Группы из всех городов Владимирской области, Москвы, Нижнего Новгорода и ещё Бог знает откуда. Из звёзд планировался приезд Вадима Степанцова и группы «Бахыт компот», группы «Рада и Терновник», им даже хотели оплатить каким-то образом дорогу. Были у Крейзи и заветные мысли – притащить его любимую «Алису» и даже «Гражданскую Оборону», но видимо, не нашлись нужные контакты, словом, не срослось.
И вот настала середина августа. Крейзи бегал с безумным видом, решал организационные вопросы, мы, как могли, помогали с рекламой, а именно носились по городу и расклеивали афиши. Со всего города стаскивалась звуковая аппаратура, и все музыканты судорожно прогоняли свои программы, готовясь проснуться на следующий день рок-звездой.
За день до фестиваля организаторов пригласили на прямой эфир радио «Европа плюс», ну а поскольку качественная студийная запись была только у меня, то Крейзи взял меня с собой. Помню, я жутко испугался загоревшейся в студии надписи «ON AIR» и сразу потерял дар речи, Крейзи же, ничуть не растерявшись, задвигал тему, как будет круто, да вообще, впервые такое и приходите-приезжайте. После того как в эфире прозвучала одна из моих песен, дошла очередь и мне держать удар. Ведущая, видя моё потерянное состояние, решила добить контрольным в голову, а именно вывести прямой телефонный звонок в эфир:
– Здравствуйте, – услышал я до боли знакомый голос своего друга Сергея Забатурина, – у меня вопрос к солисту группы «Акустический лес».
На заднем плане я слышал весёлый смех наших друзей и честно уже ждал, что ожидать от этого авантюриста, а тот невозмутимым голосом продолжал:
– Так вот, у меня вопрос! Почему у группы такое странное название «Акустический лес»?
Ну и ещё что-то. Я, стараясь скрыть иронию и смех, с серьёзным видом в сотый раз рассказал историю мироздания нашей группы и почти выдохнул, когда Забатурин меня перебил:
– Ладно, спасибо! И вообще, Стасик, давай приезжай быстрей, а то портвейн у нас уже заканчивается!
В студии воцарилась мёртвая тишина… и только опешившая ведущая через пару секунд, со свойственным ей профессионализмом, быстро перевела тему и завершила эфир. А я, матеря про себя Забатурина и своих друзей, поехал в Радугу. «Вот, думаю, гады! Первый раз на прямом эфире, хоть бы поддержали, а они заразы прикалываются. Ну, сейчас приеду, устрою им». Конечно, я ничего им не устраивал, все просто ржали и говорили:
– Да успокойся, старик, весело же. Вы там все такие серьёзные были.
– Вас бы туда, – ворчал я, – тут все смелые!
– Да я бы там такое сказал! – веселился Забатурин. – Все на выборы! Голосовать только за меня! Да здравствует русская национальная асфальтирующая партия! Я знаю, как решить проблемы экологии рек во Владимирской области. Заасфальтировать к чертям все реки и пустить по ним тараканьи упряжки как самый чистый экологический транспорт. И вообще, я завтра ведущий фестиваля, почему меня на эфир не взяли?
На первый день акустической части фестиваля весь городской неформальный люд стекался к месту будущего действия и по приезду устраивался на поляне прямо у сцены. Приехав на место, мы с удивлением обнаружили на сцене кучу разнокалиберной аппаратуры, звукорежиссёра, пытавшегося собрать этот чудо-конструктор, и взъерошенного замученного Крейзи. Было видно, что этой ночью поспать ему не удалось, а ещё приходилось постоянно отмахиваться от постоянно наседающих артистов – кому, когда выступать и на предмет можно ли поменять время и продолжительность выступления. О, это сладкое чувство, как оно мне знакомо! В этот момент каждый сам за себя.
Вообще, первый день прошёл как-то тихо, народу было не много, акустика всё-таки, и вообще этот день жутко смахивал на Грушинский фестиваль. Странные бородатые длинноволосые личности, задушевные песни (только костра не хватало) и безмолвные зрители в уже изрядно хорошем подпитии, мирно дремлющие под соснами и берёзами. Я так вообще думал выйти на сцену один, но мои коллеги по цеху решили грянуть вместе. Ведущий концерта, Забатурин объявил:
– А теперь на сцене большой любитель девушек, портвейна и рок-н-ролла Стас Кондаков!!!
И в компании Лёхи с бубном, Гоши с гитарой и Серёги Никонова с флейтой дружно грянули «Детей рок-н-ролла». На что рядом лежавший под деревом знакомый музыкант Дима Гурбатов из группы «Улица Герцена» возмущался:
– Тоже мне, музыканты, что они играют? Спёрли всё! Это же чистый «Чайф»! Вот мы играем действительно свою музыку. А это всё полный плагиат.
Ну да, не любили нас некоторые местные коллеги. Да не то чтобы не любили, может, была некая ревность, ведь наш технический уровень и вправду был на порядок ниже некоторых, но о нас уже писали в прессе, показывали по ТВ.
На второй день количество зрителей возросло в разы, аппаратуры на сцене прибавилось, и с утра пошёл мелкий дождь. Пришлось организаторам вооружаться пилами и топорами, и с криками про чью-то мать, из ближайших лесных массивов сооружать что-то подобие тента. Конструкция держалась на честном слове, на что меня сразу предупредили:
– Держись как ты от этой хреновины подальше. Пришибёт – я не виноват!
Но если тент ещё как-то стоял, то о скользкой деревянной сцене никто не подумал. Солист группы «Битники» Славка, на первой же песне, к всеобщей радости зрителей, лихо грохнулся на первых аккордах и потом долго хромал всё выступление.
А я с утра мучился вопросом – у кого стрельнуть гитару? Так уж получилось, что после первого дня фестиваля я остался ночевать у родственников во Владимире, а на утро мои друзья совершенно забыли захватить из Радуги мою гитару и примочки. В конце концов, подойдя к мирно лежавшему на траве длинноволосому юноше с разноцветной электрогитарой, спросил:
– Дружище, такое дело. Гитары нет, выручишь? Так уж вышло, не привезли мою. А нам скоро на сцену.
– Да бери! Не жалко.
– А примочка, – совсем обнаглел я, – есть?
– Ну, вот овердрайв, – сказал парень и вытащил из сумки прибор.
– А ты из какой группы? – спрашиваю.
– Группа «Солнце». Мы из Москвы.
– Спасибо тебе, добрый человек из группы «Солнце», – вздохнул я и уже со спокойной душой пошёл готовиться к выступлению.
Между тем зрители прибывали и прибывали, портвейн весело тёк рекой, и вновь Петя Медведев из «Немо», уже весёлый и пьяный, бродил по кустам, пугая всех своим саксофоном. Появился Вадим Степанцов, правда, без «Бахыт Компота». К удивлению всех, Вадик приехал из Москвы с группой «XYZ», и все с интересом ждали выступления звезды. Вовка Курлов, на правах знакомого, познакомил меня с Вадимом, и я вежливо протянул ему свою записную книжку и попросил автограф. Так и осталось у меня его подпись «Удачи и всего такого! В. Степанцов». В разговоре тогда удивила его позиция по всему происходящему:
– Ну, вот он, весь этот русский рок, который я ненавижу всеми фибрами души! Хотя пусть этот фестиваль станет кузницей новых звёзд.
А Забатурин в свою очередь уговаривал Вадика:
– После выступления поехали с нами в Радугу!
– Это что и где, – удивлялся Степанцов.
– Увидишь, круто! Всё будет, портвейн и что хочешь!
