Лотос для дракона. Берег реки Инхё.

Я начала понимать масштаб бедствия. Строительство плотин – это всегда баланс между слишком большим количеством воды и её недостатком. Контроль за водными ресурсами требовал точных расчётов и знаний, которых, судя по всему, здесь не хватало.

– А что, если лишнюю воду уводить по каналам в поля? – спросила я, тщательно продумывая свои слова, чтобы не сболтнуть лишнего и понять уровень развития науки в этом мире.

– Конечно, мы подумали об этом, – кивнул Лян Фенг. – Мы надеялись направлять воду в каналы. Но пока плотина не возведена, они не успевают наполняться водой.

Я снова задумалась. У них должен быть проект, учитывающий особенности местного климата, рельефа, почвы и водных потоков. Стоит увидеть его прежде, чем предлагать что-то. У меня не так много опыта по инженерной части, но зато достаточно знаний о возможных последствиях неверных решений.

– Это правда сложная задача, – сказала я. – Возможно стоит взглянуть на это иначе и найти решение, которое никто не находил прежде. Мне бы хотелось увидеть плотину своими глазами.

Лян Фенг посмотрел на меня с удивлением.

– Я и не думал, что это дело может тебя заинтересовать. Но я рад, что ты хочешь помочь. Может, ты действительно увидишь то, что не видят другие, и это принесёт пользу.

Я улыбнулась. Кажется, я не только стала чуть ближе к своей цели, но и нашла общий язык с Лян Фенгом.

5. Серебряная река

Я стояла у раскрытого окна, всматриваясь в сад. Прошло три дня. Три долгих дня с того разговора, а от Лян Фенга – ни слова. Я вспоминала нашу последнюю встречу, его обещание показать мне плотину, ту искру, которая, как мне показалось, зажглась между нами. Тем томительнее было ожидание.

Уже на следующий день после того разговора он должен был спросить разрешения у моего отца уехать с ним. Но Джейи сказала в тот день, что Лян Фенг покинул поместье рано утром. И до сих пор от него не было никаких вестей. Значило ли это, что он уехал без меня?

Что, если он передумал? Что, если всё это – лишь пустые слова, а я слишком много жду от него? Все же этот мир живет по иным непривычным для меня правилам. Дочь наложницы должна интересоваться вышивкой и танцами, а данное ей обещание может ничего не стоить. Многим людям вообще свойственно лгать и забывать о своих словах.

Отвернулась от окна и опустилась на подушку. Может быть, Лян Фенг решил, что прогулка к плотине – минутный каприз, не стоящий его времени? Ведь он очень удивился интересу Вень Лю к его проекту, значит прежде ее не интересовали такие вещи.

Эти три дня стали для меня пыткой. Никто из дома Вень не навещал меня, и это лишь усиливало ощущение одиночества. Все будто напоминали, что Вень Лю – в этом доме никто, и можно забыть о ней, как только она перестанет быть полезной. Даже сестрички старались держаться в отдалении и не строили пакостей.

Джейи предлагала занять время ожидания вышивкой или живописью, но я совсем не умею рисовать, а рукоделие не было интересно. Без какого-либо занятия время тянулось еще медленнее, а тревога и обида росли.

Но когда на четвертый день, уже ближе к полудню, я услышала шаги за дверью, сердце на миг сжалось. Я не осмеливалась поверить, но когда дверь открылась, и на пороге появился Лян Фенг, я испытала массу разных эмоций. Сначала радость, смешанная с удивлением, а потом снова тревога и злость – почему он так долго не появлялся? Затем смятение, ведь он пришел не один, за его спиной стоял Цзан Чен. Наверное, его появление сдержало меня от того, чтобы забыть о правилах и высказать Лян Фенгу всё, что я надумала о нем за прошедшие дни.

– Прости, что заставил тебя ждать, Вень Лю, – сказал Лян Фенг, подходя ближе. – Семейные дела… Они потребовали моего внимания и заняли больше времени, чем я ожидал.

Причина его отсутствия казалась достаточно веской, но я чувствовала обиду. Эти дни ожидания я только и была занята тем, что накручивала себя, и теперь, когда он был передо мной, не могла не сказать:

– Я уже начала думать, что ты забыл о своём обещании, Лян Фенг.

– Вень Лю, – возразил он. – Я бы не мог об этом забыть. Мы обязательно отправимся к плотине. Завтра. Я тоже хочу, чтобы ты увидела всё своими глазами.

Я украдкой бросила взгляд на Цзян Чена, который всё это время молча стоял в стороне и не вмешивался. Его лицо не выражало никаких эмоций, и я тоже отвернулась, стараясь не замечать его присутствия.

Конечно, прежде, чем отправляться в путь, следовало спросить разрешение отца. Мы пошли к нему сразу. Я надеялась, что господин Вень отпустит меня, и очень волновалась. Если я правильно понимаю местные порядки, такую просьбу могут счесть неприличной.

Я едва сдерживала эмоции и чуть не забыла о положеном поклоне, когда мы с Лян Фенгом предстали перед господином Вень. Я уже предвкушала, как увижу плотину, погружусь в любимую в работу и смогу показать пользу своих знаний. Но когда господин Вень с мрачным выражением лица твёрдо отказал, мир вокруг меня будто рухнул.

– Она не поедет, – повторил отец.

Я покосилась на Лян Фенга, надеясь, что он не сдастся. Сама я не могла ни требовать этого, ни просить. Увы, привилегии любимой дочери, которой прощалось многое, у меня не было.

– Это недопустимо, – сказал отец, строго посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на Лян Фенга. – Даже если Лю лишь дочь наложницы, она не может разгуливать по таким местам. Где ваше чувство приличия?

– Отец, – не выдержала я и обратилась к нему. – Это всего лишь короткое путешествие, и я буду под защитой Лян Фенга. Никто не станет думать плохо, если мы отправимся вместе.

Однако господин Вень был непреклонен.

– Разве ты забыла, что ты дочь этого дома? – ответил он резко. – У тебя есть долг перед семьей. Мы не можем допустить, чтобы люди начали сплетничать о тебе.

Мои планы разбились о железную стену отцовских принципов и порядков знатных семей. Я оглянулась на Лян Фенга в поисках поддержки. Он посмотрел на господина Вень спокойно, но не собирался отступать. Сложив перед собой руки, он поклонился, будто статус господина Вень был выше, чем его.

– Господин Вень, – начал Лян Фенг. – Вы правы, когда говорите о приличиях. Но я убеждён, что в этом нет ничего предосудительного. Умные женщины часто оказывают неоценимую помощь своим мужьям в управлении делами, и я хочу, чтобы Вень Лю была рядом со мной. Я вижу в ней не просто наложницу, а друга, который может стать опорой моим начинаниям. Если это необходимо, я дам гарантии, что мое решение на счет Вень Лю не изменится, что бы ни произошло.

Господин Вень нахмурился. Я заметила, как на его лице мелькнула тень сомнения.

– Если пойдут слухи, я разберусь с ними, – продолжал Лян Фенг. – Я сделаю всё возможное, чтобы никто не осмелился бросить тень на честь вашей дочери. И, главное, я буду беречь её, чтобы она была в безопасности.

Отец всё ещё раздумывал, когда в разговор вмешалась госпожа Вень.

– Господин, – мягко начала она. – Я понимаю твои опасения, но возможно, поездка пойдет на пользу Вень Лю. Если она будет рядом с Лян Фенгом, её память может вернуться.

Я понимала, что госпожа Вень делает это не ради меня, но была благодарна за её внезапную поддержку. Как ей хотелось спровадить нежеланную дочь, да еще и сделать это с пользой, так и я желала убраться подальше от этого дома и вынужденного бездействия.

Господин Вень посмотрел на жену. Ему не понравилось, что его решение ставится под сомнение, тем более ею. Но слова госпожи Вень заставили его задуматься.

– Ты уверена? – спросил он.

– Я уверена, что Вень Лю не принесет позора семье, – ответила госпожа Вень и выразительно посмотрела на меня, будто давая понять, что ждёт от меня разумного поведения. – Лян Фенг благороден, и его слову можно верить. Если слухи и появятся, они быстро угаснут.

Господин Вень задумчиво постучал пальцами по столу, взвешивая всё, что было сказано.

– Хорошо, – наконец произнёс он. – Я позволю ей поехать.

Я едва сдержала вздох облегчения. Первый шаг к цели был сделан.

На следующий день мы отправились в путь. Ехать предстояло в двухколесной повозке, запряженной лошадью. Крытая, с мягкими подушками, она должна была обеспечить удобство на долгом пути. Я знала, что весь день проведу в ней вместе с Лян Фенгом, что не могло не смущать меня. Как мне вести себя с ним? О чем говорить? Однако я также понимала, что это мой шанс, и сохраняла внешнее спокойствие. В конце концов прежде я не испытывала неудобства, находясь наедине с мужчинами. Так что изменилось сейчас?

Цзан Ченг отправлялся в дорогу с нами. Но к моему облегчению собирался делать это верхом на лошади, а не внутри повозки. Кажется, я была не в силах выдержать соседство с ним, и была рада этому.

Когда мы отъехали от ворот поместья Вень, я убрала занавеску с окна, желая увидеть этот мир, который становился для меня новым домом. Улицы города были оживленными, вокруг кипела жизнь. Люди спешили по делам, кто-то продавал овощи на рынках, кто-то делал покупки, дети смеялись, бегая по дорогам между домов.

Я смотрела с восхищением, размышляя, как бы я воспринимала это место, будь настоящей Вень Лю. Были у неё здесь любимые места? Как часто она выходила из поместья и чем занималась, гуляя по улицам?

– На что ты смотришь? – голос Лян Фенга отвлек меня от размышлений. Я быстро обернулась и встретила его спокойный взгляд

– Я вижу этот город, будто впервые, – сказала я, стараясь не выдать своего волнения и на всякий случай отодвинулась от окна.

Он усмехнулся, но посмотрел на меня с такой нежностью, что я тут же забыла о страхе быть раскрытой.

– Если хочешь, я расскажу тебе о городе, – предложил он. Кажется, Лян Фенг был доволен тем, что может поведать мне о месте, где мы жили.

Я только кивнула, стараясь не показывать чрезмерного интереса. Всё вокруг действительно казалось новым и удивительным, но я понимала, что излишнее любопытство может выдать меня. Разве настоящая Вень Лю, родившаяся здесь, могла так внимательно изучать знакомый с детства город? Пусть даже она потеряла память, привычная жизнь не должна удивлять её.

К счастью, Лян Фенг об этом не думал и начал рассказывать. Он говорил о каждой улице, о купцах, что часто посещали город, о том, как те или иные места менялись с годами. Я слушала, иногда задавая вопросы. Но продолжала напоминать себе: я должна быть осторожна в своих словах.

Повозка вскоре свернула на дорогу, ведущую вдоль реки Инхё. Лес обступил нас со всех сторон, зеленый и густой, а река лениво текла по своему руслу рядом. Я посмотрела на неё через окно и задумалась. Поверить в то, что строительство плотины вызывает столько проблем, было сложно. Вода была спокойной, её гладь лишь изредка нарушалась лёгкими волнами. Скалистые берега должны были послужить надежной основой постройке. Почему же тогда всё так сложно?

– Река не кажется слишком бурной, – заметила я вслух, обернувшись к Лян Фенгу. – Не могу поверить, что она может быть такой неуправляемой.

– Инхё коварна, – ответил он, улыбнувшись, но его голос был серьезным. – Она может казаться безобидной. Но однажды ты увидишь её настоящую силу.

Как только повозка остановилась у небольшого постоялого двора, я с облегчением выбралась наружу. Солнечный свет слепил глаза, а в воздухе витал аромат жареного мяса и свежего хлеба. Я невольно обернулась и посмотрела на Цзан Чена, который только что спешился с лошади. На мгновение мне показалось, что он тоже собирается взглянуть на меня, но этого не случилось. Его внимание было сосредоточено на лошади, которую он привязывал возле входа.

Я снова заметила в его волосах свою ленту – ту самую, что была на нем во время последнего совместного ужина в доме Вень.

Что это значит? Почему он снова использует мою вещь? Здесь нет моих сестер, которых он мог напугать ею.

Мы прошли в постоялый двор, и Лян Фенг, заметив мою задумчивость, задал вопрос:

– Что тебя так тревожит?

Конечно, я не могла сказать ему о своих мыслях. О своих чувствах к Цзан Чену, даже если они были мне непонятны, я не должна говорить с Лян Фенгом. Собравшись с мыслями, я сделала самое невинное выражение лица, на которое была способна.

– Я просто волнуюсь из-за дальней дороги, – солгала я, надеясь, что это объяснение его удовлетворит.

Лян Фенг улыбнулся и ответил:

– Не переживай, всё будет хорошо. Мы скоро прибудем, и я всё время буду рядом. Тебе нечего бояться.

Я кивнула, принимая его слова, хотя мысли о Цзан Чене не покидали меня.

После обеда мы снова подошли к повозке, чтобы продолжить путь. Лян Фенг вдруг принялся ощупывать себя, сказал, будто что-то забыл и вернулся на постоялый двор. Я оглянулась на Цзан Чена, который остался стоять рядом со мной. Он равнодушно осматривал улицу. Концы моей ленты в его волосах покачивались на ветру, привлекая внимание.

– Почему ты носишь мою ленту? – спросила я неожиданно для себя.

Цзан Чен медленно повернулся ко мне. В уголках губ заиграла насмешливая улыбка, словно мой вопрос доставил ему какое-то особое удовольствие.

– Потому что я так хочу, – спокойно ответил он, словно в этом не было ничего особенного.

Я почувствовала раздражение. Лента была просто вещью, о которой я ничего не знала. Но она принадлежала мне, и я не хотела видеть её в волосах этого человека.

– Верни её, – потребовала я и протянула руку.

Цзан Чен даже не дрогнул, а его улыбка стала шире.

– Нет, – ответил он. – Мне она нравится. И, судя по всему, тебе тоже не всё равно, раз ты её хочешь обратно.

Он провел рукой по волосам, коснулся ленты, на мгновение зажал её край между пальцами.

– Теперь, когда я очистил её от колдовства твоих сестричек, она моя. Или ты хочешь получить её от меня в подарок?

Я едва не задохнулась от возмущения. Казалось, он находил удовольствие в том, чтобы смущать меня, наблюдая за моей реакцией, как за забавной игрой.

Прежде чем я смогла придумать, что ответить, вернулся Лян Фенг. И мне пришлось оставить свои слова и эмоции при себе.

Я торопливо забралась обратно в повозку. В последний момент снова оглянулась на Цзан Чена. Он все еще улыбался, хоть и не смотрел на меня. Это заставило меня чувствовать себя ещё более растерянной. Даже в моем мире такое поведение могло показаться вызывающем, что говорить об этом, где гораздо больше правил и условностей.

Сытный обед и размеренное покачивание повозки разморили меня. Я не помню, когда именно закрыла глаза, но всё вокруг затихло, и я задремала.

Когда повозка остановилась, я проснулась. Ту же я поняла, что моя голова покоится на плече Лян Фенга. Он обнял меня и держал осторожно, будто боялся разбудить. Я замерла, пытаясь осознать своё положение. Его близость, тёплое дыхание и этот нежный жест застали меня врасплох. Это казалось неожиданно приятным, хоть я уже знала, как Лян Фенг заботится о Вень Лю. Но заставило меня задуматься: а допустимо ли это местными порядками? Не покажусь ли я слишком легкомысленной?

Однако в этот момент мне вдруг захотелось, чтобы именно я, а не Вень Лю, была его возлюбленной.

Но наш путь был окончен. Я вышла из повозки и вдохнула прохладный вечерний воздух. Оглянулась и заметила, что Цзан Чен исчез. Это принесло некоторое облегчение и почему-то встревожило меня. Отмахнулась от несвоевременных мыслей, и стала осматривать место, куда мы прибыли.

Деревня была небольшой и тихой. Рядом неспешно текла река Инхё. Её воды казались серебряными от известняка, который, должно быть, попал в неё из гор выше по течению. Наверное, потому её и назвали “серебряной рекой”.

(инхё – серебряная река, дословный перевод)

Даже не верилось, что здесь, в этих краях, могли быть такие проблемы с водой. Моё внимание сразу привлекла плотина – её громоздкая конструкция виднелась дальше возле скал. Я всматривалась в это строение, пытаясь понять, что же там могло пойти не так.

Лян Фенг предложил сегодня не спешить к плотине и отправиться на постоялый двор, чтобы отдохнуть после дороги. Я не стала с ним спорить. Пусть весь день мы провели в повозке, а половину пути я проспала, чувствовала усталость.

Мы вошли в уютный, хоть и простой постоялый двор, где сразу подали ужин. Странно, но за столом я снова не увидела Цзан Чена. Поддавшись любопытству, я осторожно спросила у Лян Фенга:

– А где Цзан Чен?

Лян Фенг, казалось, не придал вопросу значения, хотя я смутилась, спрашивая о нём.

– Он сразу отправился к плотине. Ему надо проверить, нет ли там каких-то проблем.

Я кивнула, но, несмотря на то, что мне следовало бы забыть о Цзан Чене, я решилась ещё на один вопрос:

– Вы давно с ним знакомы? Кто он? – спросила, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более небрежно.

Лян Фенг взглянул на меня, и с прежней готовностью ответил:

– Мы друзья и компаньоны. Мы знакомы уже несколько лет, и сейчас оба заняты строительством этой плотины.

Слова Лян Фенга заставили меня задуматься. Я вспомнила, что Цзан Чен говорил мне об ином. Кажется, он сказал, будто служит Лян Фенгу. Кто-то из них солгал. Но зачем?

Я хотела спросить об этом прямо, но что-то меня остановило. Вместо этого я промолчала, пытаясь переварить услышанное, но поняла, что в этой истории всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

Лян Фенг говорил о «дружбе» с Цзан Ченом… Но если они равны, почему тот носит мою ленту – ленту невесты друга – словно трофей?

После ужина я поднялась по узкой лестнице в свою комнату. Внутри меня встретила простая обстановка: низкая кровать с тонким матрасом, деревянный шкаф и столик у окна, покрытый потемневшей от времени тканью. Всё было скромно, но чисто.

Хотя я чувствовала усталость, сон не шел ко мне.

Я подошла к столику и присела. Я не могла не думать о Цзан Чене. Что на самом деле связывает его с Лян Фенгом? И почему он так ведет себя со мной?

Снова почувствовала раздражение. Цзан Чен, похоже, просто играл со мной, наслаждаясь моим смущением. Может, для того он и носит мою ленту? Вероятно, он, как и другие, лишь насмехается над дочерью наложницы, возомнившей о себе слишком много, раз на нее обратил внимание такой человек, как Лян Фенг.

Теперь всё стало на свои места. Лян Фенг рассказал правду о Цзан Чене. И мне удалось разгадать его замысел. Я больше не стану жертвой его провокаций.

6. Тайны древних вод

На следующий день я с Лян Фенгом отправились к строящейся плотине. Он с увлечением рассказывал мне о своем проекте и о поселке, выросшем рядом с плотиной.

– Раньше тут была пустошь, – объяснял он, указывая на окрестности. – А теперь здесь кипит жизнь. Эти земли вдоль реки Инхё станут одними из самых плодородных в округе. Мы сможем выращивать всё, от риса до фруктовых садов.

Мне и правда нравилось то, что он говорил. Казалось, будто судьба была на моей стороне, когда позволила возродиться мне в этом теле рядом с этим человеком. Мне не нужно притворяться, будто его слова интересны – я правда хотела делить с ним то, что он задумал.

Наконец мы подошли к сооружению. Деревянные конструкции возвышались над рекой, окружённые рабочими, которые, словно муравьи, таскали камни и землю, укрепляя каждую часть сооружения. Плотина представляла собой массив из деревянных клетей – крупных ячеек, которые заполнялись камнями и укреплялись грунтом. Именно так и выглядели плотины этого времени. Простое, но надежное решение требовали минимум ресурсов. И при достаточном количестве рабочих строительство такой плотины не должно было занять много времени.

Река Инхё казалась здесь особенно спокойной. Но я помнила, что говорил Лян Фенг: стоит уровню воды подняться, всё изменится, и давление на плотину станет больше. Выше по течению начинались каналы, ведущие к дальним полям. Их задача заключалась в том, чтобы распределить воду по дальнем от реки землям. Это важно не только для земледелия, но и позволит снизить нагрузку на плотину.

– В первый год было легко, – говорил Лян Фенг. – Земля здесь мягкая, несмотря на близость гор. Мы быстро углубили русло, соорудили первые каналы. Но с каждым новым шагом проблемы нарастают. Вода размывает даже хорошо укреплённые участки.

Я смотрела, как рабочие устанавливают новую клеть, и пыталась вспомнить всё, что знала о плотинах. В моём мире плотины были монументальными сооружениями из бетона и сложными инженерными системами, которые могли выдержать огромные давления. По сравнению с ними деревянные клети казались ненадежными. Но я знала, что такие плотины, если не происходило никаких катастроф, стояли десятки, а то и сотни лет.

Оказалось, что мне совсем нечего добавить к тому, что здесь уже делали. Быть может, если я лучше изучу течение реки и планы строительства, я смогу что-то предложить?

– Можешь показать мне карту реки? – попросила я у Лян Фенга.

Он кивнул и пообещал всё показать, как только мы вернемся на постоялый двор.

Я еще раз посмотрела на плотину. Вдруг я что-то упускаю? Внезапно мой взгляд остановился на фигуре Цзан Чена, стоявшего на самом краю сооружения. Его волосы и длинный подол ханьфу развевались на ветру, от чего он казался сошедшим с картины искусного живописца. Мурашки пробежали по спине при одной мысли о том, что, возможно, он по-прежнему носит мою ленту. Я не могла не вспомнить его дерзкую улыбку и отказ вернуть её.

Цзан Чен не смотрел в нашу сторону, занятый каким-то делом. Так и не обернувшись, он сделал шаг и скрылся за одной из деревянных конструкций. И тогда я заметила, что едва дышала всё то время, пока смотрела на него. Будто он мог услышать и уловить моё внимание.

Я отвернулась, чувствуя странное облегчение и одновременно досаду от того, что наши взгляды не встретились. Лян Фенг не заметил моего замешательства. И как только я сказала, что всё здесь посмотрела, взял меня за руку и увёл с плотины. Я позволила ему это. Сейчас важнее проект, а неясные чувства к Цзан Чену мне ни к чему.

И всё-таки я ощущала невидимую тень его присутствия, как будто он продолжал наблюдать за мной, даже когда его не было рядом. Раз посреди улицы я оглянулась, ожидая увидеть Цзан Чена идущим позади. Но его тут не было.

Как только мы вернулись на постоялый двор, Лян Фенг развернул передо мной карты местности. Я с интересом склонилась над ними, рассматривая местность. Река Инхё изгибалась между гор на юге, словно змея, и затем широкой лентой текла между холмами на севере. Я быстро нашла отмеченную на карте строящуюся плотину. Место для строительства было выбрано с удивительной точностью. Вода здесь должна быть спокойной, а высокие скалистые берега позволяли значительно сэкономить на строительных материалах.

Я признала про себя, что Лян Фенг и его люди проделали большую работу, точно рассчитав расположение плотины. Если всё пойдёт по плану, изменения в течении реки действительно принесут пользу окрестным землям. Вода затопит оросительные каналы, сделав почвы плодородными, и при этом те, кто находился ниже по течению, не останутся без этого важного для всего живого ресурса. Это было удивительно продуманное решение, и мне нечего было добавить.

От этого я почувствовала досаду. Мне хотелось внести свой вклад, показать, что я не просто та, кого можно сделать наложницей и забыть, как чувства угаснут – разве не такая судьба ждет Вень Лю? Я могу быть полезной, но сейчас не было ничего, что я могла бы предложить.

– Позволь мне подумать над этим, – сказала я, не желая мириться со своей участью.

Лян Фенг, конечно, согласился, его лицо выражало добродушное понимание. В этот момент я вдруг поняла, что он не ждал от меня великих идей или решений. Ему нравилось, что Вень Лю была рядом, слушала его и интересовалась его делами. Он, похоже, действительно любил её, но это осознание только усилило моё чувство вины. Настоящая Вень Лю в такой ситуации была бы счастлива, но меня душила тревога за будущее. Ведь если я ничего не придумаю сейчас, мне навеки придется остаться бесправной наложницей Вень Лю.

Последующие дни я старалась участвовать во всех делах, что были запланированы у Лян Фенга. А если и оставалась в комнате на постоялом дворе, то лишь для того, чтобы изучить оставленные им документы. Я сидела в своей комнате, окружённая свитками и картами. Столько информации, но всё казалось слишком далёким от привычного мне понимания технологий. Усложняло изучение бумаг то, что я едва понимала пометки, написанные замысловатыми иероглифами. Наверное, они отпечатались в мозгу Вень Лю, потому я помнила их, но мне с трудом удавалось соотнести написанное с тем, что я знала о плотинах.

Я перебирала бумаги, пытаясь найти зацепку – хоть что-то, что могло бы вывести меня из тупика. Лян Фенг и Цзан Чен уже несколько дней обсуждали проблемы строительства, не скрывая при мне положения дел, но я чувствовала себя лишней. Я слушала бесконечные разговоры о доставке материалов, проблемах с рабочими и предложениях по изменению текущего плана. Но ни разу не нашла, чем могла бы помочь.