Становление. Серия «Волчий Пастырь». Книга вторая

– А, сколько ещё таких мы приведём из набега? Да, славянские невольницы славятся своей не только красотой, но и выносливостью. Крепкие в кости, широкие в бёдрах, высокая грудь… Может всё же отложить разговор? – но в этот момент охранник, откинув полог шатра, пригласил Булаш-хана, что и решило первоочерёдность. Хан поклонился, после взмаха руки ‘’старшего’’ выпрямился и сел на шкуру, опять же после разрешения.

Булаш-хан был уже в расцвете сил, когда юность ушла, а взросление только наступило. Поэтому сила и мужество так и выпирали из него, и создавалось ощущение, что он не знал куда деть её, силу, или приложить к чему. Широченные плечи и длинные руки, правда рост немного подкачал, да и ноги кривоваты, но эта особенность у всех степняков, которые большую часть жизни проводят в седле. Чёрные волосы стянуты сзади и по бокам в косички; борода – аккуратно подстрижена, без отметин седины; умные, коричневого цвета глаза, загоревшая на солнце кожа. Одет хан был в кожаные штаны и рубаху, поверху – кольчуга, отливающая золотом, перепоясан ремнём с висящим с боку ножом, для разрезания мяса и выковыривания из костей мозгов и хрящей – большего оружия в шатре ‘’главного’’ иметь было запрещено в целях безопасности. На ногах – сапоги из мягкой кожи, стянутые крест-на-крест кожаным ремешком.

– Вызвал, казан? – приложив руку к груди, ещё раз поклонился хан.

– Да. Мы собираем войско и пойдём на Русь. Но для тебя и твоей тысячи есть другое дело. Ты пойдёшь на север, обходя с востока, минуя Муром, Ярославль, в сторону Ладоги, где живут карелы. Там основные меха из соболей, куниц и других невиданных зверей. Там непуганый народ и всякая живность. Тебе надо разведать дорогу, ну и привезти рабов с богатством. А мы здесь будем отвлекать основные силы урусов. У тебя срок год, максимум – два, через год мы пойдём в набег. От моего имени можешь по пути набирать ещё воинов, но сильно не наглей.

– Да, о Великий. А, можно мне набирать в войско восточнее? Там большие степи, и нам, потомкам великих тюрков, грех не пощипать других степняков.

– Делай как хочешь для нашего влияния и расширения земель, но основная задача – Север. В случае удачного набега, а я в тебя верю, в ближайшие годы мы завоюем те земли и станем ещё богаче, и наши дети, внуки будут нас восхвалять, а предки гордиться нами.

– О да, Великий и могучий! – произнёс Булаш-хан и ударил в грудь кулаком. А взгляд кагана продолжал гореть огнём:

– Мы – дети тюрков, продолжим традиции наших отцов и станем ещё величественнее, поработим весь мир… – постепенно огонь в глазах потух, и каган очнулся от своих мыслей. – Всё, собирайся! Можешь идти и выступать!

– Да, Великий каган! – хан встал, поклонился и вышел, охранник уже приподнял полог шатра. Нукёр посмотрел вопросительно на владыку, тот мотнул головой в знак согласия, уже предвкушая сладостные утехи от невольниц. Через некоторое время в глубь шатра, тихо ступая, шагнули две красотки, полог опустился, и охрана застыла у входа…

Неполная тысяча Булаш-хана выступила из столицы в конце лета. Уже глубокой осенью она встала лагерем восточнее Ярославля, собираясь здесь перезимовать, иногда делая набеги в степь в поисках коней и воинов. Отсюда же хан отрядил сотню во главе с Шаруканом, приказав ему двигаться разведкой на север, к чуди заболотской, а потом к Онежскому озеру. Сотник был из старых, опытных кочевников, много повидавшего. Ему исполнилось уже тридцать пять, из них большую часть он провёл в седле и боях. В тёмного цвета волосах появилась седина, одет просто, только лишь кольчуга, отливающая серебром, выдавала в нём воина высокого ранга, да шлем из того же металла, одеваемого перед битвой. Могучего телосложения, с серыми глазами, выцветшими на солнце, и постоянно прищуренными от ветра. На голове шапка с хвостом волка, на ногах – сапоги, сшитые из мягкой кожи лошади, из кожи же – штаны и рубаха под кольчугу. На поясе нож и кривая сабля-меч. Много лет они провели вместе в походах, много лет доверяли друг другу. Поэтому выбор хана и пал на сотника, ещё и единственно выжившего в бою с оборотнями. А в лесах и болотах Руси их было полно, вот ему и пришлось с ними встретиться. Правда напали оборотни-волки тогда в степи, кровь лилась рекой, чудо, что Шарукан выжил и убил одного. После того боя и появилась в волосах и бороде его первая седина. Булаш-хан обговорил с сотником весь план действий и ждал его к началу лета, чтобы потом вместе выдвинуться, уже тысячей, дальше, вглубь Руси за добычей. Сам же хан будет собирать и увеличивать войско здесь, готовить телеги, сено, лошадей и пропитание для войска. Сотник ушёл со своим небольшим войском утром…

Шарукан очнулся и пришёл в себя ближе к вечеру. Он попытался подняться и не смог, руки подскользнулись в чём-то липком. Кое-как приподнявшись, он огляделся вокруг. Сильно пахло разогретой на солнце кровью, запах стоял такой, что его чуть не вырвало, но сотник бывал во многих сражениях и пролил немало крови своей и чужой. Поэтому к этому запаху уже привык. Вокруг него везде валялись остатки от растерзанных коней и его воинов. И он мгновенно всё вспомнил, как будто ударили по голове, что он непроизвольно протянул руку к голове и потрогал её. Рука тоже была в крови, но не в его. Сотник хотел её вытереть об себя, у него это получилось, почти. Всё тело сплошь обрызгано кровью.

– Да, что же здесь произошло? – произнёс степняк, начав вспоминать свои ‘’приключения’’…

Кочевники недавно миновали село под странным названием – Виркиля. Как у этих, урусов, язык ещё не сломался? Оставив большую часть войска там, сотник с тридцатью всадниками отправился подальше. Они уже миновали по дороге лес, постоянно оглядываясь, чтобы никто не напал, и выезжали на большую поляну. Вот здесь степняки и увидели вдали небольшой отряд урусов. Их было совсем немного, порядка 7-10 человек. Поэтому старший послал напасть на них меньше десятка своих воинов. Достаточно и этого – пока он не встречал отпора от неприятеля во время набега, рассуждая, что достаточно для обстрела. А потом, когда всадники вымотают врага, ранят или убьют, они захватят остальных в плен и уже допросят с пристрастием. Оставив заводных лошадей, отобранный отряд рванул навстречу русичам. Какая-то часть отряда неприятеля сразу же сбежала, что подтвердило мысли сотника об успехе. Другая часть русичей выстроилась со щитами в линию, не понятно на что надеясь. Уж лучше бы сразу сдались. Всадники степняков обстреляли отряд врага и вернулись назад пополнить запас стрел. Оставшаяся часть наездников расслабилась и наблюдала уже привычную для них картину боя. Через несколько обстрелов неприятель дрогнул, и степняки решили, что уже победа, загомонили, потирали руки в предвкушении очередной добычи. Но, неожиданно из их рядов, неприятеля, вышел какой-то воин, застучал о щит, закричал, ему ответили другие русы криком и ударами мечей о щиты. Потом он пошёл один в их сторону, наверно пытался вызвать их, доблестных воинов Степей, на поединок. Да как у них, шакалов, смелости хватило? Ну ничего, сейчас мои воины с ними быстро разберутся. Остальных возьмём в плен, хорошие воины получатся из них. Воин русов воткнул щит в землю, закричал, призывая бога. И вот, что странно, бог ему ответил. Прогремел на божественной колеснице, ударил своим копьём в дерево, и то загорелось. Вот же варварская страна, что даже боги отвечают простому смертному, добавляя ему храбрости. А после того, как мы послали своего самого сильного богатура, так вообще, о ужас, его бог превратил в волка этого странного уруса, и не просто в волка, а в оборотня. Этот страшный урус стал в несколько раз больше, бросился на нашего могучего воина и … порвал его, просто одним ударом. Кровь застыла в венах воинов Степей. Но самое страшное началось потом, когда этот проклятый волк-оборотень завыл. Лошади испугались и понесли, даже утащили несколько воинов, а сами воины попадали ниц от страха. Тьфу, шакалы паршивые. С трудом вернул их в строй, но и этого оказалось мало, когда оборотень побежал в нашу сторону и ворвался в построенные ряды. Он рвал когтями и зубами лучших моих людей, в жилах застыла кровь от ужаса. Не знаю, как удалось собрать отряд и убить оборотня-волка, но мы победили, правда какой ценой – в живых осталось еле-еле двигающихся несколько человек. Только мы насадили волка на пики, как явились неизвестно откуда его собратья. Они окружили нас, и это было страшно, потому что потом стали биться их вожаки за добычу, а добычей были мы и оставшиеся кони. Вожак, который пришёл первым, победил, но сколько сил он потратил, шерсть летела клочками, а один из них, вообще, остался лежать бездыханным. Потом волки этого вожака, причём он был чёрного цвета, забрали своего погибшего оборотня. А оставшиеся волки набросились на нас и стали рвать зубами. И вот здесь, я не выдержал напряжения и потерял сознание. До сих пор не понимаю, как я остался жив? Да, второй раз так судьба меня спасает, видно бог Степей хранит своего сына.

Шарукан кое-как поднялся, подобрал оружие, ещё раз оглядел страшное поле битвы, и похромал по дороге в лес, в надежде дойти до своего оставшегося отряда, а потом передать весть тысячнику. На ночь сотник кое-как забрался на высокую ель, потому как везде слышался вой волков, видимо продолжали ‘’гулять’’ после битвы на поле. Как только первые лучи солнца пробили ветки ели, он спустился, стоная от ран, на землю и, постоянно оглядываясь, побрёл в сторону своей ополовинившей сотни. Когда, наконец, Шарукан вышел к степнякам, то они его узнали не сразу – их великий вождь, их сотник, был весь… седой, как глубокий старик. Он еле шёл, одежда и кольчуга были порваны, весь в крови. Сотник дошёл до них и рухнул без сознания – силы окончательно покинули его. Пришёл он в сознание через два дня и обнаружил себя лежащим в телеге. Оставшийся в живых отряд кочевников, хозяев степей, уходил…, уходил назад, к лагерю зазимовавшего тысячника Булаш-хана, чтобы принести ему печальную весть.

Ярослав в бреду.

Ярослав не понимал, что с ним происходило и где он. Он оказывался то в одном неизвестном месте, то в другом, но везде с ним общался румяный мужчина с огненными волосами, средних лет, одетый в светлые одежды с золотистыми сапогами на ногах. На спину накинут лазурный, как цвет неба плащ, а сзади него постоянно было зарево, он как будто находился в ореоле этого яркого сияния. Иногда мужчина появлялся на белом коне с копьём и щитом, на котором изображено солнце с лучами. Несколько раз этот же мужчина появлялся на чёрном коне и в тёмных одеждах, но каждый раз он меня изгонял с того мрачного на вид места, и всё говорил: ‘’Тебе не место в Нави, уходи!’’ Кто такая Навь? Я представляю смутно, может это загробный мир, может ад, в нашем понятии что-то связанное с тёмными силами? А может это сон или ночь? Можно долго гадать над этими вопросами, думаю, что наши учёные до сих пор ломают головы. Самой яркой деталью внешности этого статного красавца были глаза, они имели небесно-голубой оттенок. На лице его блуждала улыбка. Но не такая солнечная, как он сам, а немного печальная, как будто его что-то тяготило. Несколько раз он появлялся в компании других мужчин и одной женщины. Женщина олицетворяла собой кротость и нежность, была по неземному прекрасна, несла в себе какую-то загадочность и таинственность. От неё исходил неестественный свет, как будто свет в ночи, в длинной белой одежде, тёмные волосы, а на голове головной убор с полумесяцем. Она часто смеялась, и голос её звенел как колокольчик или как весенний ручеёк. Ярославу запомнился ещё один колоритный персонаж. Крупный, высокий и могучий мужчина, с длинной, седой бородой и такими же волосами. Пронзительный и грозный взгляд, прямой нос, отсутствует один глаз, его закрывает повязка. Одет в доспехи, поверх них носит плащ синего цвета с серыми вкраплениями, на голове шлем с крыльями, в виде расправленных вороньих крыльев, в руке копьё. Иногда он появлялся на восьминогом коне в сопровождении двух воронов и двух волков. Его зычный, но в то же время каркающий голос перекрывал своим грохотом другие голоса, приходилось зажимать уши, чтобы не оглохнуть. И видя действие голоса на других гостей, этот воин ещё больше хохотал, подняв лицо кверху и сотрясая смехом помещение, в котором они находились. Однажды, во время очередной беседы, Ярославу представили этих людей. Прекрасной леди являлась богиня Луны, сестра Хорса – Дивия. Грозным воином оказался бог, к которому я неоднократно обращался в моменты стресса и вдохновения – Один, верховный бог скандинавов, мудрец и шаман, бог войны и победы, хозяин Вальгаллы и повелитель валькирий. Главным же хозяином апартаментов являлся скромный бог Хорс, но с целой кучей обязанностей. Он был защитником от диких животных, от лютой зимы и сильных морозов, покровителем земледельцев, богом Солнца. Но функции его заключались в вечной борьбе с холодом, Чернобогом, продвижении тепла и солнца на Земле, наступления весны и хорошего урожая. Его вахта приходилась на самое холодное время года, с поздней осени до самой ранней весны, потом уже он передавал свои полномочия Яриле, а принимал от Даждьбога. Кстати, как раз Ярило, Даждьбог, Коляда – были теми собеседниками, которых Ярославу не представили. Почему у Хорса стали румяные щёки? Скорее всего от мороза, так как часто приходилось обходить дозором именно зимой, оберегать людей от сильных морозов и снежных буранов, отогревать Землю. Ему подносили дары и восхваляли, водили хороводы в честь его. ( от слова Хор ). Но когда Хорс обижался, то просыпалась его вторая тёмная сторона, чёрный Хорс, тогда на Землю посылались лютые метели, сильные холода и лавины. Хорсу приходилось следить за движением звёзд и планет, сменой времён года, дня и ночи. Как-то раз бог солнца поговорил со мной:

– Видели тут твою последнюю битву. Ну что ж, было зрелищно. Молодец! Только какого…, извини сестра, сорвалось, ты призвал с начала одного бога, а потом другого, причём не из нашего пантеона? Какого лешего ты вызвал Одина, да ещё верховного бога? Тебе своих мало? Так он тебя быстренько в свои чертоги приберёт, будешь в Вальгалле с валькириями веселиться. Вызвал одного и будь любезен с ним беседу вести, и от него помощь получать. А ещё лучше меня призывай, это между нами… Я тебя вытащил в этот мир, я за тобой наблюдаю, и за тебя отвечаю тоже я! Можешь вон ещё сестру вызвать, правда толку от неё никакого, ..ой ( бог получил затрещину от Дивии ). Больно же! Ладно, ладно, шучу. Мы – боги, такие, можем и пошутить. И чего тебе, человече, не нравится? Тебя приодели, смотри какую шкуру ты получил. Тебе высокую должность дали – волчьим пастырем сделали, добавили новые привилегии – можешь перекидываться волком. А где спасибо? Где доброта душевная, восхваление меня, могучего? Ох-хо-хо, как же с вами, людьми, тяжело. Ладно, хватит, отдохнул, вперёд добрые дела вершить. Пошёл вон…– и бог щёлкнул меня по лбу.

Ярослав очнулся в какой-то тёмной пещере, только вдали горела свеча, но ничего толком видно не было. Глаза ещё не привыкли к темноте. Он хотел повернуться и встать, так как лежал на чём-то мягком, но ничего не вышло. Тело как будто онемело и ему не принадлежало. Попробовал ещё раз, ничего не вышло. Хотел крикнуть и кого-нибудь позвать, но изо рта не вырвалось ни звука, только ещё больше пересохло горло и захотелось пить.

– Да что же это такое? И где я? Почему не могу двинуться и сказать? – вопросы посыпались как из рога изобилия, только они, вопросы, были про себя, и ответить на них некому. Пришлось довольствоваться тем, что видишь из этого неудобного состояния. Хотя, почему неудобного? Лежишь удобно на мягком, мухи, комары не кусают. Чего ещё надо? Ярослав попытался напрячь зрение, но видно сил ещё не было, и он опять провалился в беспамятство. Так продолжалось много раз, он то возвращался в этот бренный мир, то опять уходил. И ничего не помнил, только чьи-то руки приподымали его голову, поили из чаши какой-то горькой мерзостью, опускали голову обратно, и приходил сон. Иногда, сквозь сон, Ярослав видел свет, чьё-то бормотание, какие-то тени. И опять провал…

В один прекрасный момент он очнулся и пребывал в сознании уже дольше, чем обычно – минут пять. Но с каждым разом интервал бодрствования увеличивался всё больше. Он уже стал различать в темноте предметы. Вон там стол, похоже сделанный из дерева пень, на нём разложены какие-то травы. Да, Ярослав стал чувствовать! Вернулись запахи. Пахло травами, кореньями и чем-то знакомым – так пахло то мерзкое питьё, каким его поили. Травы висели в пучках по всей стене, у другой стены – полки с какими-то склянками, большими и маленькими, что-то там настаивалось; если не изменяет зрение, то змеи, жабы, возможно какие-то органы и глаза, да много всякой гадости. На нитках висели засушенные чучела, кого здесь только не было: летучие мыши, просто мыши, лягушки, змеи, птицы… На некоторых полках лежали скрученные пергаменты из бересты. У импровизированного стола располагался такой же стул, сделанный из пня. А вот, что у другой стены? Ярослав попытался повернуться, и не смог. Застонав от бессилия, он откинулся на ложе и стал ждать. Кто-то же должен прийти и его напоить? Долго никого не было, он успел поспать ещё раз. Наконец, его ожидание увенчалось успехом – полог у пещеры откинулся и вошёл кто-то тёмный, на свету глаза заслезились, и он опять никого не увидел. А слёзы вытереть не смог, руки не подымались, он стал беспомощным, как ребёнок. Только ребёнок мог двигать руками и ногами, а он не мог. Это бессилие его начало уже выводить из себя, но увы…

Ярослав так и продолжал зависеть от этого незнакомого человека. Полог закрылся, к его ложу поднесли свечу и посмотрели на него. Опять напоили гадостью.

– Да когда же дадут попить нормальной воды? Что за отраву мне суют? Может из-за этого я не шевелюсь? – опять возникли вопросы.

Как-то раз, после очередного перенапряжения в попытке вернуться в реальность, наш герой опять оказался в ‘’гостях’’ у Хорса.

– Ты опять вернулся? Я же тебя отправил обратно. Что, жить надоело? – удивился сияющий бог, а Один внимательно посмотрел на него и заявил:

– Так может ко мне? У меня чертоги большие, да и девок полно, валькирии – те ещё штучки, с ними не соскучишься. Ну так что? – Ярослав в недоумении переводил взгляд с одного бога на другого.

– Ну, чего тебе неймётся? Иди уже, неси службу! – и Хорс опять отправил в полёт его. Перед глазами замелькали залы, коридоры, всё быстрее и быстрее, пока свет не выкинул его в темноту пещеры. Тело его приподнялось на ложе, выгнулось дугой, раздался хрип – он упал на шкуры, воздух ворвался внутрь, заполнил лёгкие и… Ярослав задышал полной грудью, сразу стало легче. Он обнаружил себя лежащим на ложе, кто-то держал его за руку, а второй – удерживал, положив на грудь.

– Ну наконец-то, очнулся. Устал я уже с тобой бороться, и если бы не видения, отпустил тебя в Навь.

Ярослав с шумом протолкал слова: ‘’Навь?’’ Больше спросить не смог, эти-то слова дались с трудом и хрипом. Но видно сидевший у ложа услышал его. Только сейчас наш герой смог увидеть того, кто его похоже выхаживал все эти дни, проведённые в беспамятстве. Над ним склонился мужчина уже в преклонных годах, с длинной бородой и белыми волосами, одет в выцветшие одежды светлых тонов. На длинной рубахе, по краям ворота и рукавов, шли вышивки с какими-то иероглифами, похожих на чары и животных. На груди висел амулет, круглый, внутри круг, как колесо со спицами, только загнутыми на конце. Сквозь заросшие косматые брови на Ярослава глядели глаза небесного цвета, выражающие глубокий ум человека, в то же время уставшие, как будто повидали весь мир и желающие отдохнуть от увиденного.

– Навь? – с начала проскрипел голос, а потом уже стал набирать силу, и звон его разносился по всей пещере. – Существует книга, в которой описан наш мир. Так вот, по описанию есть три мира: Правь, Явь и Навь. Правь – мир Прави, закона, жить правильно, по закону. Жить же неправильно – нарушать закон, миропорядок. (Кстати, изначально ‘’Православие’’ обозначало – ‘’Славить Правь’’, закон, что и делали наши предки.) Миром Прави правят боги и светлые силы. Явь – мир Яви, явный мир, то есть земной, настоящий, в котором живёт всё живое. Здесь душа обретает тело, растёт, учится, совершенствуется. А после душа покидает временную плоть и уходит в Навь, (не Явь, Неявное) в ожидании следующего перевоплощения и обретения тела. И вот с Навью-то всё сложнее и непонятнее. Вроде бы это мир мёртвых, где душа задерживается, в то же время – это мир духов, нечисти, нежити, которые нет-нет, да и проникают в живой мир, мир Яви. Но опять же, если кто-то по недомыслию или злому помыслу призывает эти потусторонние силы. Вот тогда зло проникает на Землю и начинаются беды. Здесь уже нам – ведунам, волхвам, колодунам и лекарям приходится с ними бороться, порой с большими потерями, потому как нечистая сила обладает большой силой, обретённой в Нави. В общем о Нави можно говорить долго, а впереди у нас с тобой много дней беседы. Почему много, хочешь спросить? Потому что во время битвы ты, дурень, сжёг себя, перешёл грань, дозволенную физическим телом, поэтому чтобы восстановить свои силы, здоровье придётся потрудиться, пить отвары, да-да, в данный момент, организм твой не может бороться, и только травы, коренья тебя вернут в своё тело, придадут силы, энергии. А многие, многие так и остаются без движения, на всю жизнь калеками. Так что слушай меня, лечись и надейся на чудо. Всё. Сейчас – отвар и спать… – и волхв влил в рот, пытавшемуся сопротивляться Ярославу, горькую настойку. После чего наш герой устало откинулся на шкуры и ушёл в страну Морфея или, как рассказывал лекарь, в мир Нави, страну сновидений. Именно во сне, бреду и беспамятстве мы попадаем в миры Нави и Слави, но не помним об этом путешествии ничего, иногда только какие-то моменты, кадры или картинки.

В следующий раз, проснувшись, наш герой почувствовал в себе больше сил и смог пошевелить пальцами на руках. Ноги, по-прежнему, были безжизненны. Он попробовал успокоиться, медленно задышал и стал создавать внутри себя шар, скопление энергии, чтобы послать её в ноги и пробить барьер недвижимости. С начала загорелась какая-то искорка, но больше сил не хватило, и он опять откинулся на ложе, даже успев вспотеть.

– Ну-с, и что тут у нас? О… Я же сказал тебе, что рано ещё. Надорвёшься сейчас – не встанешь вообще. Потерпи немного, чтобы понять, что с тобой делать. – вынес вердикт пожилой ‘’доктор’’, покачав головой и усаживаясь рядом для осмотра ‘’пациента’’.

– Устал… без… движения. – прохрипел Ярослав.

– А, ты как хотел? Головой надо было думать раньше. Тебе до берсерка, как до луны – не достать. А, ты захотел с первого раза. То, что в тебе проснулась сила оборотня, ничего не говорит. Они с детства тренируются под присмотром старшего, который уже прошёл этот путь. А, у тебя нет учителя, но ты рванул к высоте не подготовившись.

– и что… мне… делать?

– Хороший вопрос. Для начала мы тебя, как говорится, поставим на ноги. Но, так как ты провалялся без сознания и движения больше двух месяцев, столько же, если не больше, уйдёт на твой подъём с ложа. А, ты как думал, когда отдал последние крохи своей энергии, не оставив ни капли. Я не знаю, как ты выкарабкался из чертог Морены? Возможно тебе благоволит судьба или сам Хорс? (Волхв не знал, насколько он был близок к истине.) Но, раз ты здесь, значит так надо, значит есть у тебя ещё неоконченные дела, и сам Перун ждёт от тебя земных подвигов. Ну, а нам, простым рабам его, приходится выполнять волю его, в данном случае – поставить тебя в строй воинов бога. Так вот, для начала я буду тебя поить и кормить лечебными и восстанавливающими отварами, потом перейдём на более грубую пищу, когда сможешь пережёвывать её своими зубками. Начнём просматривать твою энергетику, если смогу, то приведу к тебе знахаря- костоправа, чтобы поработал с твоими атрофированными мышцами, погонял по каналам кровь, разогрел тебя, а потом уже перейдём к самим занятиям по восстановлению энергетического каркаса. (Ярослав только диву давался, откуда какой-то волхв из глуши знает такие слова и так выражается. Может он тоже попал сюда из будущего?) А пока, пить твой любимый напиток и отдыхать, время лечит… и сон, здоровый.

Ярослав поморщился, через силу выпил отвар и, обессиленный, отвалился на ложе, чтобы через пару минут забыться, уже здоровым сном…

Наш герой ещё блуждал в сновидениях, как его из мира грёз вырвала музыка. Он с начала не понял, откуда она взялась, а потом звучание всё больше его захватывало и, наконец, вынесло его на поверхность сознания, он пробудился. И первое, что он понял – музыка ему не приснилась. Ярослав открыл глаза и увидел волхва, перебирающего пальцами струны гуслей. Звук шёл от этого инструмента, играл на нём лечащий его ‘’доктор’’, и играл так, что наш герой, закрыв глаза, полностью отдался музыке. Она наполняла его тело, заставляла кровь бежать по венам быстрее, хотелось встать и бежать далеко, далеко. Попробовав двинуться, Ярослав смог пошевелить не только пальцами рук, но и поднять немного руки, чуть-чуть оторвав их от ложа, и даже подвигал пальцами ног, и самую малость согнул стопу. Увидев, что ‘’больной’’ попробовал пошевелить разными частями тела, волхв прекратил играть на гуслях, отложил их аккуратно в сторону, погладил их рукой и, вздохнув, начал свою речь: