Четырнадцатый архидемон

 Но едва Вален положил кусочек мягкого мяса себе в рот, как его лицо расплылось в выражении самого искреннего блаженства. Арама бесстыдно прибеднялась! Вален не помнил, что обычно ел раньше, но был уверен – такую вкуснятину ему доводилось пробовать нечасто, если вообще когда-либо.

 …и это служило лишним доказательством того, что на самом-то деле он не был прежним Валеном. Он поспешно набил рот, скрывая короткий приступ смятения. Взялся за чашку, чтобы запить. Чашка оказалась легче, чем он ожидал. Или это он сам оказался сильнее, чем ожидал? Напиток в ней действительно был чаем. Очень крепким и приятным на вкус.

– Всё просто замечательно! – совершенно искренне заявил он.

– Я рада, – улыбнулась Арама. Она сама успела положить в рот лишь один маленький кусочек мяса. И вообще, её порция больше подобала бы кошке.

– Что же ты почти не ешь? Мне неудобно.

 Арама вздохнула:

– Ты и вправду совсем ничего не помнишь. Не волнуйся за меня, сынок, кушай. Я уже много лет почти не касаюсь обычной пищи. Когда покончишь с завтраком, я покажу тебе то, что проще показать, чем объяснить. А уж потом настанет время для вопросов.

 Валену от таких слов захотелось поскорее запихать в себя всё, что лежало на блюде. Но он сдержался и ел без чрезмерной спешки, с явным наслаждением –уж это симулировать не приходилось. Если ещё не знаешь, как подступиться к человеку, от которого зависишь во всём – просто делай то, как он или она хочет. Арама хочет его накормить – отлично.

Наконец, блюда опустели. Вслед за Арамой, Вален вышел из дома. Под ярким утренним солнцем, окружающий пейзаж стал странным, необычным, но не зловещим. Горные пики вокруг были неестественно крутыми, некоторые и вправду вздымались как колонны с вертикальными стенами. Но сейчас они уже не казались пугающими тёмными громадами. Камень склонов переливался необычными цветами, от рыжего до лазурного, зелёные деревья росли повсюду, где им хватало места, там и здесь виднелись красные крыши одноэтажных домиков, блестел в солнечных лучах бьющий из скалы водопад. Только сейчас Вален осознал, как высоко в горах находился всё это время. Облака плыли на одном уровне с плоской вершиной, где стоял дом Наставницы. Воздух был прохладным и свежим.

– Горы Шести Печатей, – с улыбкой сказала Арама. – Наша твердыня.

– А что это за «шесть печатей»?

– Всё по порядку, сынок.

Дом был окружён садом, растущим, на первый взгляд, без всякого плана. А на второй взгляд – тщательно ухоженным. Трава стелилась под ногами мягким зелёным ковром. Солнечный свет пробивался сквозь кроны низких, раскидистых деревьев, создавая на земле мозаику пятен. Цветов здесь не росло. В воздухе чувствовался успокаивающий древесный запах.

 А за садом была круглая вымощенная площадка рядом с обрывом, открытая солнечным лучам, окружённая пирамидами из внушительного размера камней.

– Садись сюда, – указала Арама. Тон её вдруг похолодел. – Вторая позиция для медитации.

 Вален вроде бы понимал, что такое «медитация». Но не имел никакого представления ни о второй позиции, ни о том, чем она отличается от первой. Он поступил по вчерашнему опыту – прикрыл глаза и позволил своему телу самому выполнить необходимые движения. И обнаружил себя сидящим со скрещенными ногами, держа руки ладонями вверх, словно бы ему привычно было так сидеть на жёстком камне.

 Арама одобрительно кивнула:

– Хорошо. Может, твоя память и не утрачена до конца. Может, мы сумеем что-то пробудить, со временем, – Она села в такую же позу напротив Валена. – А теперь успокойся. Закрой глаза. Дыхание должно быть расслабленным и глубоким. Очисти голову от мыслей.

 В другое время Вален выполнил бы инструкции Арамы без особого труда. Наверное. Но очистить голову от мыслей сейчас? Когда она от них прямо пухнет? К тому же, жаркий горный солнечный свет быстро начал припекать, словно Вален сидел рядом с раскалённой печью.

Арама заметила его беспокойство.

– Протяни руки, – скомандовала она. Взяла его за запястья. Руки у Арамы были не женские, как бы не больше, чем у самого Валена, но держали мягко.

– Ты полон внутреннего напряжения и испуга.

 Арама помолчала пару ударов сердца, затем её голос смягчился, вместо холодных наставнических ноток вернулись материнские:

– Я понимаю. Наставник Кайлео навёл на тебя страху в тот момент, когда твоё сердце и так было в смятении. А я поступила жестоко. Я позволила ему это сделать. Проведи я с тобой хоть немного времени, то убедилась бы, что ты это ты, быстрее, чем остывает чашка чая. То, как ты смотришь, как ты поправляешь одежду, ритм твоих шагов – такие вещи не подделать. Но я позволила беспощадно проверить тебя, потому что в моём собственном сердце не было уверенности. Прости меня за это, если сможешь.

 Голос Арамы звучал мягко, успокаивающе, убаюкивающе, почти гипнотически. Её пальцы держали запястья Валена заботливо. Вален не заметил, как мысли пропали из его головы, оставляя лишь желание слушать Араму дальше, а его нервы перестали быть натянутыми струнами. Даже жар солнца отчего-то перестал обжигать.

– А теперь всё позади. Тебе нечего бояться. Никто не посмеет обвинить тебя. Никто не посмеет обидеть тебя. Ты под моей защитой и моя любовь к тебе не поколеблется, что бы ни случилось. Поэтому не бойся. Расслабься. Дыши ровно. Почувствуй биение моего сердца, моё дыхание. Сейчас ты можешь это сделать. Дыши так же как я, следуй за моим ритмом.

 Вален, загипнотизированный словами Арамы, сам не заметил точного момента изменения. Приятное тепло, начавшее растекаться по жилам и нервам, показалось ему чем-то естественным, должным. И лишь когда он почувствовал неожиданный толчок в груди, словно в ней дрогнуло и забилось второе сердце, рядом с первым, его глаза раскрылись в изумлении.

 Мир изменился целиком – и вместе с тем не изменился совсем. Панорама гор, шелест ветра, запахи сада были прежними – но воспринимались по-иному, не острее, но полнее, словно кто-то снял тёмные очки с глаз Валена, вынул фильтры из его ушей, прочистил нос от впитавшейся вони. Солнечные лучи не стали менее беспощадными – но теперь Вален чувствовал, как тело поглощает их жар, обращая в энергию. Он чувствовал, как эта энергия циркулирует по его телу, пробегая искрами по нервам и возвращаясь… возвращаясь к гладкому, округлому ядру точно по центру груди. Он чувствовал даже, как искры этой энергии вливаются в него через пальцы Арамы.

 А сама Арама… Вален и раньше инстинктивно ощущал в ней чудовищную, не укладывающуюся в голове силу. Теперь, он эту силу на миг увидел. Наверное, благодаря связи, которую Наставница установила с ним. На мгновение мир потемнел, а тело Арамы стало прозрачным, превратилось в объёмную карту её нервов. И эти нервы, вплоть до мельчайших – сияли как, как… в уме вертелась некая аналогия для этих ослепительных нитей. Но прежде чем Вален успел подобрать слова, его внимание захватило ядро размером с большую жемчужину в центре грудной клетки Арамы, к которому сходились все нити света в её теле. Оно не просто сияло… нет, в каком-то роде его свет был сильнее, чем ослепительное горение нервов, он затмевал их, но оставался мягким, не режущим глаза. Ядро переливалось несколькими цветами – синий, красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, фиолетовый быстро сменяли друг друга. Может это был лишь трюк, галлюцинация, оптическая иллюзия? Нет, интуиция подсказывала Валену, что это был не трюк. Что дай только Арама волю своему внутреннему свету, как от тех, кто посмел встать у неё на пути, будь их хоть целая армия, даже пепла не останется.

 А затем Арама отпустила его запястья, и потрясающее видение тут же исчезло. Она мягко улыбнулась:

– Твоя память всё же потеряна не до конца. Основы остались. Иначе ты даже с моей помощью не смог бы так быстро вновь почувствовать духовную энергию. Ведь научился ты этому лишь к восьми годам.

 Вален размял пальцы рук. Теперь он чётко ощущал пробегающие внутри крохотные искорки – совсем не болезненные, скорее наоборот.

– Этому учат в детстве?

– Да. С возрастом чувство и понимание духовной энергии приходят сами, но чем раньше ты их достигнешь, тем здоровее и красивее будешь. Так что теперь этому учат в детстве. Всё же, на дворе не тёмные века Опустошений, а Вторая Эпоха Духовного Расцвета!

 *****

– Мы так и будем сидеть спокойно в позе лотоса и «ждать удобного момента», пока не досидимся до конца эпохи, до нового Опустошения, возможно, до конца света?

 Помещение, где разговаривали трое мужчин, было немногим больше кельи отшельника. Стены, сложенные из пористого камня, поглощали любой звук – буквально – не давая ни одному неосторожному слову просочиться наружу. Потолок, низкий и давящий, был испещрен крошечными светящимися кристаллами – они мерцали тусклым синим светом, создавая иллюзию звёздного неба в подземелье. А ещё они создавали барьер, укрывающий присутствующих от магической слежки, как ночь укрывает преступные дела.

– Ты чрезмерно недоверчив к Кайлео, – ответил самый старый и дряхлый на вид из присутствующих, больше похожий на мумию, чем на живое существо. – Да, он провёл допрос… поверхностно. Вероятно, поддался прежним чувствам. Но при всём его безумии, зачем ему намеренно защищать архидемона?

– В любом случае нам пока остаётся лишь сидеть спокойно. Если не нравится поза лотоса – то на стуле, – подвёл итог третий. – Разве у нас есть сила, чтобы действовать? Нет. Значит будем сидеть. И наблюдать. Но вот если наблюдая, мы увидим твёрдые доказательства, что молодой Вален одержим… Тогда, при некоторой ловкости, мы сможем решить половину наших проблем с поиском союзников. И надо бы ещё прощупать, что Кайлео сейчас думает. Возможно, он уже сам не рад, что хотел поскорее успокоить Араму, а не действительно разобраться, что там и кто там в голове у её щенка.

Глава 3. Тень архидемонов.

– Вторая Эпоха Духовного Расцвета?

 Арама кивнула. Поглядела вокруг:

– Про то, как мы живём в лучшую из всех эпох, ты успеешь ещё наслушаться. Сперва, проверь-ка себя, – она указала на пирамиду рядом, сложенную из больших плоских камней. – Я же вижу, твоя сила сейчас рвётся наружу. Дай ей выход, поднимай эти камни один за другим, насколько её хватит.

 Вален медленно встал. Может, Арама вешала ему лапшу на уши про доверие, а сама задумала ещё одну проверку? Но он и вправду чувствовал в себе избыток сил, от которого хотелось бежать и прыгать. Камень на самом верху указанной пирамиды выглядел весящим килограммов пятьдесят, не меньше, а всё же Валену казалось, что сейчас он сможет его поднять.

 Он ухватил камень за края, напрягся – и обнаружил себя держащим его над головой, без особенного усилия. Только бодрящие искорки быстрее побежали по нервам рук, да сердце забилось чаще – и теперь он лучше чувствовал ядро рядом с сердцем. Ничего себе сила!

– Хорошо. Давай следующий.

 Если это и вправду была проверка, то Вален не имел понятия, какой результат будет нужным. Если прежний Вален давно владел духовной энергией, то, вероятно, его физическая сила была больше. Значит нужно постараться! Но после второго камня эти мысли вообще вылетели из головы. Валена охватил азарт, почти что опьянение от собственной силы.

 Пределом оказался шестой камень, на глазок раза так в четыре тяжелее первого. Вален сумел поднять его почти на уровень лица – но затем он вырвался из рук, едва не попав по ногам. Может и попал бы – но Арама махнула указательным пальцем и тяжеленная каменюка зависла в воздухе, а затем плавно легла на своё старое место. Предыдущие пять столь же плавно поднялись с травы и сложились в исходную пирамиду.

– Осторожнее! Целители будут ворчать, если попадёшь к ним во второй раз за два дня. Садись. Четвёртая позиция. Сейчас я покажу, как снимать усталость и мелкие внутренние повреждения. Ты потянул себе мышцы и связки – не восстановишься, так потом будет не разогнуться.

 К счастью, четвёртую позицию тело Валена тоже помнило. А восстановление оказалось несложной задачей, важно было лишь поддерживать ритм дыхания. Но прежде чем приступить к дыхательному упражнению, он не удержался от вопроса:

– Если пользоваться духовной энергией учат в детстве… неужто всякий может стать таким же сильным, как ты?

 Арама покачала головой. Её выражение сделалось печальным:

– Пользоваться духовной энергией может научиться почти любой, это несложно. Все мы рождаемся с духовным ядром. Но существует огромная разница между обычным человеком с серым ядром, таким как ты, и настоящим практиком, таким как я. Ты, наверное, видел, что моё ядро переливается несколькими цветами?

 Вален кивнул:

– Шестью цветами.

– Правильно, – Арама невесело улыбнулась. – Наша сила измеряется числом цветов ядра. От нуля, серого ядра, до семи. Каждый новый цвет примерно удваивает духовную энергию и добавляет пару десятилетий жизни.

– И только настоящий практик получает эти цвета?

– Не только. У тех, кто не стал практиком, первый цвет появляется сам собой. Годам к тридцати. Второй – к девяноста-ста, если столько протянут. Ну а до третьего даже с пилюлями да эликсирами ещё никто не дожил. Практик же становится на путь самосовершенствования, культивации духовной энергии, чтобы бросить вызов самой нашей природе и получить цвета раньше отведённого времени. Наш Хранитель Записей говорит, что на это тоже способен всякий, кто не слабоумен от рождения. Вот только трудности велики, жизнь практика сурова. Немногие пытаются, а из попытавшихся немногие выдерживают. И наша сила обходится дорого. Я вот ушла на полгода в уединённую медитацию, и в результате с тобой случилось то, что случилось. А долгое затворничество – самое частое и самое лёгкое среди испытаний практиков.

 Вален напустил на себя озабоченный и смущённый вид:

– Но если тебе нужно медитировать в уединении… Я тебе не мешаю сейчас?

 Арама похлопала его по плечу. С такой скоростью, что Вален заметил её движение лишь когда она уже отводила руку:

– Не болтай и сосредоточься на дыхании. И за меня не волнуйся. Со своими проблемами я сама справлюсь. А пока поживу с тобой в доме. Просто не беспокой меня без нужды, когда я закрываюсь в своей комнате. Ну, и не поднимай такого грохота, что будет слышно через заклинания.

 Вален навёл на лицо смущённую улыбку и кивнул.

– Я научу тебя всему необходимому. А первое, что тебе необходимо – знать, в чём именно мы тебя подозревали. И почему.

 Арама вздохнула:

– Не очень-то я люблю истории рассказывать. Постараюсь кратко. Дыши и не перебивай меня, вопросы потом. Слушай: на свете есть демоны. Неощущаемые известными нам чувствами злые духи, которые вселяются в практиков, разжигают в них страсти, превращают в кошмарных чудовищ тех, кто поддался. Архидемоны – самые страшные из своего рода. Простой демон берёт контроль постепенно, архидемон мгновенно захватывает тело практика в момент предельной слабости. Духовной слабости, когда практик готов покончить с собой или телесной, когда он так сильно ранен, что сердце уже не бьётся. Архидемоны ненавидят и презирают всех на свете, на нас смотрят как на тараканов. Они очень хладнокровны. Прекрасно могут притворяться прежней личностью. Потому-то ты и оказался под подозрением, Вален.

Вален снова кивнул, чтобы показать – он слушает и понимает. Арама продолжила:

– Когда-то, давным-давно, ещё до Первой Эпохи Духовного Расцвета, тринадцать архидемонов наводили ужас на весь мир. Я в такой древней истории разбираюсь плохо, расспроси потом Хранителя Записей, если интересно. Но говорят, что они едва не уничтожили и людей, и гуаев. Считается, что убить архидемона невозможно. Смерть тела ему нипочём, его душа сбежит и со временем найдёт новое. Храм Восточного Неба нашёл способ держать этих тварей в заточении, но двоих или троих они так и не поймали. Кто знает, под чьим обликом скрываются оставшиеся?

 *****

 По странному совпадению, примерно в то же время, когда Арама разговаривала с Валеном, Нираэн Нин, один из старейшин Секты Грозового Пика наконец улучил момент посетить тайную комнату в своих подземных покоях. Тайная комната в покоях высокопоставленного старейшины одной из самых могущественных сект была совершенно обычным делом. Некоторые секты требовали безусловной и всепоглощающей лояльности. Большинство считало нормальным, что у практика, достигшего высокого положения, будут свои личные амбиции и личные секреты.

 Но содержимое тайной комнаты Нираэна обычным не счёл бы никто. Узнай кто-то о нём, и старейшине пришлось бы отвечать на очень неприятные вопросы. Поэтому он появлялся здесь не слишком часто, без чёткого расписания и соблюдая все мыслимые меры предосторожности.

 Вот и сейчас он тщательно проверил волшебные печати и барьеры, которые берегли комнату от подслушивания и подглядывания, а уж потом занялся тем, за чем пришёл.

 Мановение руки Нираэна – и артефакт, стоящий на невысоком столе в центре маленькой ярко освещённой комнаты с голыми каменными стенами, вспыхнул огнями. Старейшина вгляделся – и понял, что не зря выкроил сегодня время прийти сюда. Важное послание! Важнее не бывает.

Быстрыми, уверенными движениями Нираэн выполнил необходимые действия – и комнату наполнил нечеловеческий, хрипящий, потрескивающий голос.

– Внимание всем. Вчера днём…

 Тот, кого сейчас называли старейшиной Нираэном Нином, был известен своей выдержкой, исключительной даже для высокопоставленного практика. В какой бы опасности он ни находился, насколько важные вопросы ни обсуждал бы – никогда его лицо или аура не отражали никаких эмоций. Он приобрёл репутацию бесчувственного камня.

 И если бы кто-то увидел старейшину, когда тот дослушал сообщение, то с трудом узнал бы его. Лицо Нираэна побледнело и покрылось потом, уголки рта дрожали, на лбу билась жилка. Казалось, он еле стоит на ногах. Настолько ошеломляющей, настолько выходящей за рамки привычного и понятного, оказалась новость.

 Кто-то посягнул на самую основу их тайной власти, остававшуюся неприкосновенной многие тысячелетия? Секретом, доступным только Тринадцати, основой их власти и могущества в новом мире, воспользовался некто четырнадцатый? Как? Когда? Неужели ещё в прежнем мире кто-то успел подобраться к их сокровищу?

 Старейшина дважды проверил артефакт, чтобы убедиться в подлинности послания – но никакой ошибки не было. Шутить автор послания не умел, а причины лгать в таком важном вопросе у него не было. Зато были причины молчать о произошедшем – если только опасность не представлялась слишком огромной и неизбежной, чтобы её скрывать.

 Но старейшина быстро восстановил спокойствие. Хватило и минуты. Всё же он имел за спиной целые эпохи опыта, который даже большинство практиков едва ли смогли бы себе представить. Опыт не только помог старейшине выдержать страшный удар – он уже подсказывал ему оптимальные способы поиска этого… ну, назовём его «неизвестным четырнадцатым».

 Могло бы показаться, что неизмеримо проще найти иголку в стоге сена, чем одного случайного воплощённого на Перерождающемся Континенте – части света, за которой должен был наблюдать тот, кто сейчас носил облик и имя старейшины Нираэна. Перерождающийся Континент – это колоссальные пространства, где постоянно меняется не только политическая, но и физическая карта, где одни земли поднимаются из морской пучины, а другие сгорают под потоками извергающейся из глубин лавы. Это мириады обитателей, многие среди которых не сидят на одном месте, а странствуют в поисках удачи – поодиночке, стаями и целыми ордами. Это тысячи мелких царств, кланов и сект. К тому же, искать придётся тайно, не выдавая себя, так, чтобы сам факт охоты за «неизвестным четырнадцатым» не подтвердил того, что он может наговорить другим. Да и сам этот четырнадцатый – кто бы он ни был, какую бы именно информацию он ни получил от Ледяного Зеркала, можно заранее предположить, что он очень опасен, знает слишком много, и находится в теле, которое позволит причинить Тринадцати наибольший вред. Любые иные предположения – безумное легкомыслие.

 Тем не менее, старейшина уже видел проблеск надежды во мраке.  Тело, в котором четырнадцатый сможет нанести наибольший вред – это либо тело рядом с кем-то очень важным, кто сможет воспользоваться его знаниями, либо тело с отличными перспективами для культивации. Так или иначе, круг подозреваемых сразу сокращается на несколько порядков. Как и вероятность того, что приключившееся с кем-то в этом круге воплощение не останется незамеченным.

 Тот, кого сейчас называли старейшиной Нираэном Нином, позволил себе мрачную усмешку. Его изначальный шок сменился неким подобием охотничьего азарта. Если автор сегодняшнего сообщения, не упустил чего-то снова, если воплощение «неизвестного четырнадцатого» останется первым и единственным – то проблема велика, но вполне решаема.

 *****

– И вот что, Вален, – сказала Арама. Выражение её лица снова стало серьёзным и холодным. – Запомни раз и навсегда: ты никогда и никому не должен рассказывать, что в тебе подозревали архидемона. Никому! Сейчас об этом знают только Наставники. Пара целителей должны догадываться, но им привычно хранить тайны. Всем остальным будет сказано, что ты получил ранение, закончившееся частичной потерей памяти. Я лично научу тебя всему необходимому. Ты сможешь выдавать полную потерю за частичную. Слухи могут расползтись всё равно – но чем позже, тем лучше для тебя.

 Она посмотрела Валену прямо в глаза:

– Я верю, что ты – мой сын. Наставник Кайлео сам убедился в том, что ты – не архидемон. Прочие Наставники слушали ваш разговор вместе со мной. Но и среди них двое или трое, кажется, сомневались. Архидемоны таинственны, даже Храм Восточного Неба знает о них не всё – а мы тем более. Если те, кто слышал твои правдивые ответы, сомневаются – что уж говорить обо всех остальных! Поэтому держи язык за зубами, если не хочешь получить клеймо на всю жизнь.

«– Да я уж догадался, –» подумал Вален про себя. Но кивнул с самым серьёзным видом. А вот новость, что Наставники остановили распространение опасной информации, была важной. Вряд ли остановили навсегда, как говорится, что знают трое, то знает и свинья – но чем позже пойдут слухи, тем лучше. Тем эффективнее он сможет защитить себя.

– Всё понял? Хорошо, – Арама замолчала. Тщательно осмотрела Валена. – Дыхательных упражнений пока хватит. Теперь, когда твоя духовная энергия течёт плавно, проверим координацию движений и чувство равновесия. Да, понимаю, тебе не терпится закидать меня вопросами. Но уж позволь матери увидеть своими глазами, что с её сыном всё в порядке.

– Ну… – Вален изобразил смущённую улыбку. – Что я должен сделать?

 Арама указала  на неустойчивую с виду стройную пирамиду из камней, доходившую Валену до пупка:

– Запрыгни на вершину и постой там.

 Вален задумался. С его потрясающим телом, такой трюк ему посилен. Или нет? Если прежний Вален был раньше способен на такое, то неуспех можно списать на душевные травмы, а вот если он способен не был, то после успеха так просто не отболтаешься…

Да ладно. Если Арама всё-таки не доверяет ему и раз за разом подозрительно ищет признаки одержимости, он обречён в любом случае. Кто ищет, тот, рано или поздно, найдёт. Даже то, чего нет. А уж тем более то, что есть. Выложившись по полной, он ничего не проигрывает, зато может порадовать человека, от которого зависит. И проверить себя.

 Вален выровнял дыхание и попытался больше не думать, положившись на память своего тела. Примерился, присел и прыгнул, взмахнув руками. Ноги легко забросили его на нужную высоту – но едва лишь ступни коснулись вершины пирамиды, неустойчивые камни заколебались, начали выворачиваться. Чувство приближающегося падения тут же нарушило спокойствие, заставило мысли вернуться в голову. Несколько секунд он отчаянно пытался не упасть – тщетно. Вален рефлексивно сгруппировался на лету, но тут вес будто исчез из его тела и он плавно опустился на траву.

– Ну что ж. Когда ты был маленький, ты любил прыгать по этим пирамидам. Но устоять наверху у тебя выходило не всегда.

– А потом разлюбил что ли? Разве я не тренировался, чтобы стать практиком? – Вален сел и задал логичный вопрос.

 Арама немного помолчала, прежде чем ответить:

– Нет.

Глава 4. Здравый смысл.

– Но как так? – воскликнул Вален. Его разум уже адаптировался к происходящему и работал всё быстрее. Вален надеялся на ответ «да», но заранее подготовился к ответу «нет». – Ну, вот, я не знаю, конечно, потому что не помню, но, мне кажется, я хотел стать сильнее, хотел что-то кому-то доказать. Оттого и полез туда, куда простым людям лезть нельзя. А куда, кстати?

– В большинстве сект имеется запечатанное хранилище. Для волшебных предметов и техник, которыми в обычной жизни не пользуются: непонятных, опасных, требующих чрезмерную цену. Вот там-то тебя и нашли.