Неортодоксальная психиатрия, анатомия глупости Летопись несбыточных времён

А относительно транспорта, для того чтоб эти частные и личностные цари поубавили свою навязчивую бездарность, логистика – это единственный выход, это альтернативный метод решения проблемы пробок и транспортной системы. Сначала нужно снизить количество автомобилей, заменяя их общественным транспортом (по высшему слову техники и комфорта), а далее логистической доработкой транспортного сообщения по принципу "зачем ехать туда, если это есть здесь или есть возможность сделать это здесь?", то есть нужно максимально сокращать потребность в поездках сугубо логистически. Хотя безусловно существуют и исключения, ведь не всё и не всегда можно организовать или обеспечить локально, иногда нужны поездки, но здесь и подключается управленческая логистика определяющая, что, сколько, когда и где нужно. Автомобили должны быть роскошью и должны использоваться лишь в необходимых целях, в туризме, в экспедициях, в системно важных структурах (медицина, наука, аварийные и спасательные службы). Но ни как средство личного передвижения, которое занимает огромное место в транспортной сети впустую расходуя ресурсы, перевозя лишь одного малограмотного индивида, который безрезультативно наматывает десятикилометровые круги ради бесполезной в значительной степени профессии, что по сути и образует так называемую транспортную систему, ведь по статистике 50% всех поездок и перелётов, это те поездки и перелёты, которых могло не быть и при этом ничего бы не изменилось в рамках цивилизационных достижений и процессов. То есть мегаполисов не должно существовать вообще, если рассуждать о нормальном распределении труда и ресурсов, а должны существовать специализированные, но полностью автономные города/районы с населением не превышающим в количестве нескольких сот тысяч людей. Такие селения должны быть полностью самодостаточными и иметь полноценное сообщение с остальными городами для образования коммуникационной и транспортной сети развивающихся отраслей производства и науки, то есть агломеративные сочленения городов сбалансированных по распределению функций и ресурсов, а ни избыточно центрированные мегаполисы с увядающими окраинами, хотя исключить мегаполисы в перспективе невозможно в случае реализации сложных техно-промышленных задач, но речь не столько о формате селений, сколько заходит о функциональной равномерности увеличивающей КПД в распределении ресурсов и реализации стоящих цивилизационных задач, поскольку в мегаполисах современного формата съедается слишком много КПД впустую.

В мегаполисах образуется большое материальное неравенство в виду сосредоточения большого количества ресурсов и плотного населения в тесном пространстве по неупорядоченным критериям функций, где и из-за чего снижается управляемость, что демографически приводит к негативным последствиям в неврологической плоскости, люди и их достижения мельчают. В мегаполисах согласно инстинктивным социальным тенденциям вместо того, чтоб распределять ресурсы и строить конструктивную сеть с ориентирами на достижения, эти ресурсы (как трудовые, так и экономические) устремлены в центр, где кучкуются до такой степени, кода что-либо разумное там становится невозможным. Чем больше скопление людей, тем больше там скапливается ресурсов (локальных, а ни общих) и тем большее неравенство там образуется, ибо человек не живёт по законам мегаполиса, он живёт по тем же законам, которые сформировали его в африканских джунглях. Это превращается в биологическую сингулярную утопию, причём регрессирующую с точки зрения рассматривающей качество всех сфер людской жизнедеятельности, иначе нужны структурные порядки приводящие к организации населения на небиологических критериях, а значит нормы жизни доджны быть соблюдены для всех, а те, кто способны достигать большего, должны достигать большее в рамках допустимого формата деятельности. Вследствие огромного материального неравенства (не путать с органическим) образуется пропасть между недостатком и переизбытком. Ибо в одних местах ресурсы скапливаются (наследственно, мошеннически, бюрократически, конфабуляционно), а в других местах их добывают для того, чтоб хотя бы выжить, будучи обременёнными этим вопросом до конца дней своих, даже если это потенциальные гении и учёные. И это неравенство усиливается, ибо эти ресурсы тщательнейшим образом изолируются в виду тех же висцеральных функций предназначенных для выживания в джунглях, а ни в огромных городах, что и порождает огромные трудности в организации больших структур населения, если они не формируются изначально и исходно на небиологической основе организации социума, ведь даже говоря о властном правлении и о причинах его возникновения бабуин всегда тянет самый спелый банан себе в карман, нежели реализует наиболее продуктивный подход.

Ну, а в небольших городах материальная пропасть между переизбытком и недостатком образуется гораздо меньше и является преодолимой, если эти города не подвергаются определяющему воздействию из мегаполисов с большим нефункциональным неравенством внутри, что зачастую проявляется как в отношении недостатка со стороны ещё большего переизбытка, но громадное неравенство невозможно в маленьких городах в виду сложности изоляции и утаивания ресурсов, что связано с лаконичным устройством селения, хотя и там оно образуется вопреки результативности. Это связанно с тесным взаимодействием всех слоёв социума в небольших селениях и с меньшим скоплением ресурсов в виду меньшего по численности населения по сравнению с мегаполисами, хотя в среде рыночной экономики любой аппарат из чиновников не является достаточно эффективным и тесно вплетён в коррупционные схемы привилегированного накопления денег и имущества. Дело в том, что небольшими городами удобнее управлять, если над ними создаётся сочленяющая сеть управления реализующая обобщённые функции, от выполнения которых зависит успех каждого отдельного города/региона, так работает энергетика во всех странах, так работает транспортная инфрастаруктура во всех странах и на международном уровне, так работает множество институтов. Но в общем, государство не становится беднее в случае распределения населения на агломерации/районы состоящие из городов населённых популяциями не более 300 000 особей, а наоборот получает наиболее эффективное равномерное распределение/управление и применение всех ресурсов, в том числе оптимизируя транспортную систему, ведь в городе с населением до 300 000 особей можно свободно передвигаться пешком. Хотя если собирать население в мегаполисы, но делать это исходно и управляемо по заданным характеристикам за счёт техногенной сферы, то при достаточной эффективности можно избежать любых негативных последствий (читаем пьесы, где в третьей части «Рассекая рвением любви чертоги жанра или космическая роза» описан небоскрёб-мегаполис под названием Вулкан). В небольших городах удобнее вести учёт и управление, и там все блага распределяются равномернее, чем в мегаполисах, которые фактически неконтролируемы в связи с тем, что циркулируют по инерции огромного по численности населения, которое, чем больше, тем меньше поддаётся контролю и организации сугубо статистически. Интенсификацию трудового ресурса (с чем непосредственно связаны все ресурсы) и социальных скоплений не нужно сосредотачивать в куче без прямой промышленной потребности, иначе это образует мегаполисы на инерционных биологических принципах, что происходит инстинктивно с ростом населения в безконтрольных стимулах его выживания вокруг благотворных жил и источников обеспечения. Нужно распределять социальные/трудовые и материальные ресурсы равномерно по плоскости (например не выше трёх этажей в жилых зонах), чтоб люди не пичкались как селёдки в консервах и не залазили друг другу на головы, тем создавая социальное трение, избыточную транспортную нагрузку и демографические проблемы, что образует организационные казусы и сложности в управлении всех сфер, порой непреодолимые. Необходимо проводить прямую аналогию в сопоставлении государства и нервной системы человека (психеи – души), где любые концентрированные очаги являются следствием патологии, где любая концентрация ресурса имеет сугубо функциональное значение, нежели когда концентрация происходит слишком избыточно/нефункционально и подчиняет себе функцию по признаку избытка вопреки самой функции, что рассредотатичивает работу ЦНС по очагам формирующим избыток, а ни по наиболее результативным функциональным схемам, что и является проблемой рыночного капитализма основанного на абстрактных стоимостных критериях.

О, как же скуп, скуден и безнадёжен мир людей

Только идиот выбирает и создаёт мнимые вариации из того, что он есть. Как мозги могут выбрать себя? Яблоня тоже не выбирает, ни то, куда ей расти, ни куда катиться её плодам, она вообще не выбирает. Ум скупой блуждает, дабы выбирать самое выгодное для себя создавая колорит разнообразия, не ведая, что создал тюремную камеру, уже которой нет ничего.

Скажи верующему фразу:«Птица рождённая в клетке думает, что полёт, это болезнь», он будет думать, что он птица в полёте. Скажи это атеисту, он будет думать также как верующий. Так чем же они отличились друг от друга? Нормы, это растяжимое понятие. В медицине норма, это здравие. Но у некоторых болезнь входит в норму. Ментальная тюремная клетка, это безсознательность, жизнь согласно абстрактным понятиям, то есть памятью, а ни разумением и пониманием жизненных процессов, в том числе норм, в ходе непосредственного восприятия, познания и проникновения в жизненный тонкости.

Людям необходимо начинать тотально адаптироваться к выживанию в космосе, это поспособствует огромному эволюционному скачку мозга и организма, поскольку чтоб выживать там, даже владея высочайшими технологиями и приспособлениями, бездействовать, симулировать и тупить не получится, ибо придётся знать и уметь всё, что необходимо для выживания в столь враждебной для жизни среде. Это отпускает потребительскую безсмыслицу и выяснение отношений в рамках конкуренции за наживу, там важен результат, всеобщий и персональный результат, неструктурированное и безплодное в творческом плане потребительство царит сегодня повсюду по принципу купи/продай всё, во что бы то ни стало. Технологии же в космической среде будут создавать так (в принципе мы и на Земле посреди космоса, но люди, как живая форма, игнорируют этот факт в своей организации и критериях управления), чтоб они безупречно работали, а ни регулярно продавались, при этом будет весомый стимул технологического и научного развития. Нужно вести разработки приспособлений к жизни в космосе, нужно приступать к разработке системы питания в космосе, которую можно поддерживать там автономно, то есть выращивать или синтезировать, при этом обеспечивая организм необходимыми питательными веществами. Такая пища должна быть сверх питательной и легко усваиваемой, что позволит организму тратить меньше энергии на усвоение пищи, но получать то, что ему необходимо, и с проистечением длительной адаптации упростить желудочно-кишечный тракт, а также жевательный аппарат, тем самым дав мозгу огромное пространство и запас для роста, развития и интенсивной работы. Ну, а мотивы и стимулы в космосе для этого неизбежны и повсюду, ведь там выживать будет сложнее и опаснее, чем нашим предкам в диких лесах. Это необходимо для жизни и эволюции, для оправдания сути жизни: рост, адаптация, продолжение, распространение. Если конечно человек сумеет превзойти животное в себе, чего не происходило в истории человечества на цивилизационном уровне ни разу, этого ещё не заметно даже на горизонте исходя из современного обустройства цивилизации по всему миру и из людских качеств восприятия.

В идеале было бы, если суметь путешествовать вместе с Солнечной Системой задавая ей скорость и курс, а в нужный момент мигрировать и посещать другие системы, которые встречаются на пути.

В перспективе заселения космоса управление небесными телами, начиная с маленьких, как Веста, продолжая планетами, как Марс, Луна, Меркурий или больше, а затем и звёздами, галактиками. Так мы сможет обустраивать звёздные системы, словно интерьер для приемлемого обитания там, то есть не инерция материи управляет нами, а жизнь управляет инерцией материи в свою пользу.

Суть порядка вещей людского мироустройства

Демократия, свобода слова и прочие симуляции равноправия (но не равенства, ибо равенство невозможно, ни с физической точки зрения, ни с экономической, что делает невозможным и равноправие, хотя относительно вселенной мы все равны и должны быть в этом равны перед этикетом и возможностями проявить свои способности плодотворно для себя и всей цивилизации), это абсолютно невозможные явления до тех пор, пока мы имеем тот уровень интеллекта, которым наделено общество окружающее нас и пока среди нас (большинство) присутствуют преобладающе инстинктивные персоны не поддающиеся когнитивным критериям организации поведения. Свободы как таковой никогда и не было с точки зрения политического управления и биологии, поскольку, так или иначе, к власти дорываются за наживой. И властные особи делают всё возможное дабы удержать эту власть, в том числе ценой пренебрежения достатком, развитием и качеством, пренебрегая всем, дабы удержать выгоду личной позиции, что не есть управление, не есть наука управления, это джунгли, где приматы состязаются за пищевые привилегии. Но это даже с точки зрения частной выгоды, так или иначе приводит к провалу, поскольку не создаёт достаточный успех во всеобщем формате социума.

Пока мы имеем тот интеллектуальный достаток, который царит среди современного общества и так называемых политиков выходящих из этой зловонной и безнадёжной пропасти любыми угодными методами, мы имеем упадок во всех слоях сферах промышленности и даже в структурах мирового порядка. В таком обществе не должно быть даже намёка на свободу, поскольку получает свободу в первую очередь то, что клюёт на неё в качестве реализации инстинкта, а ни разума (ибо на самом деле её не существует, особенно для ищущих её под ногами или в стенах, которые идут за ней, как за лакомым куском, руководствуясь лишь впечатлением, свобода должна быть деятельной и плодотворной). Но, как мы знаем, чем глупее человек, тем проще его впечатлить, и так мы имеем власть состоящую из впечатлённых и впечатляющих людей. Неизбирательная «свобода» высвобождает самое низменное, самое агрессивное, самое безобразное, что делает невозможным существование разума, ибо разум возможен только там, где есть ему место задействовать себя продуктивно, где есть ограничение для глупости, но не для разума в ракурсе его результативного применения. Иначе у если вы даёте свободу глупости и обеспечиваете безнаказанность её преступлениям или ущербным поступкам, то вы получаете рост и умножение глупости и преступлений, что угнетает всякое проявление разума в обществе. Это приводит к тотальному упадку. Свобода возможна только в виде свободы разума от глупости, и не существует другой свободы, и это я называю осознанным порядком. А с инстинктивно конкурирующими особями вне когнитивных критериев поведения и результатов, это как с собаками, собаки не понимают язык разума, они понимают только язык силы. Если вы не показываете собаке силу, она вас будет воспринимать слабее себя и может укусить, ибо для неё не существует равенства вообще «либо выше, либо ниже». У собак нет никакой дружбы, они иерархичны по природе, как и люди, они ласковы только в силу ощущения вашего преимущества или в качестве основного источника наживы/еды. И когда вы бьёте собаку по морде, за то, что она вас кусает, она отучается вас кусать, но если вы не бьёте её за это, то она вас загрызёт или по крайней мере не будет слушаться вас. А если вы будете забивать собаку, то у неё будет психический сдвиг и она точно загрызёт вас или будет настолько подавленной, что будет бояться прохожих, ибо для того, чтоб она была вам другом, вы должны показать, что вы сильнее, но не враг. Так и с глупцами, они не понимают язык разума, они не способны его понять в силу морфофункциональной структуры их мозга, они понимают только язык силы/преимущества. И пока вы не показываете им силу, они будут вас грызть, пока не загрызут, либо, получая свободу, они будут свершать абсолютно несуразные и ущербные поступки, разрушая всё вокруг, и тем более оставаясь безнаказанными они будут наращивать своё влияние приводя всё построенное и воздвигнутое ранее к самым разрушительным упадкам. Доброта и свобода для них, это как слабость для собак, которая служит поводом на вседозволенность, сигналом, по которому они перестают уделять внимание разуму (или хотябы памяти), грызут всё что двигается и криво лежит, начиная гадить где ни попади. Свобода в неизбирательном виде, это именно власть полоумия, ибо борется против нормального порядка ради наживы, чтоб нажиться на порядке даже ценой его разрушения, при этом неизбежно создавая каверзную и подлую диктатуру биологического формата в ходе борьбы за свободу высвобождающей всё бездарное за ограничительную черту благоразумия и целесообразности, за которой их способности исчерпаны формально и качественно, им просто хочется кушать и не важно, что будет в последствии их ненасытного и необузданного разумом преувеличения стремления за наживой, впечатление – лицемерная хитрость – ложь – нажива, самый эффективный на сегодня биолгический алгоритм поведения, но он настолько машинален и инертен в форме своей адаптации, что в принципе не пригоден ни для чего, это полное отсутствие способности что бы то ни было понимать и структурировать на когнитивном уровне. Свобода по совместительству с рыночной системой распределения ценностей, это биологическая фора для линейных марафонцев за любой наживой, что-то вроде крысиных бегов, систематическое и во многом неосознаваемое носительство лживой и регрессирующей диктатуры, где слабоумие диктует законы разуму, что приводит к искоренению разума, и соответственно к упадку, ибо разум не втискивается в рамки скудоумия нигде и никогда. Эта диктатура кроется под обликом свободы, свободы для тех, кто верит в неё (глупцы) и/или получает наживу/впечатления/привилегии/зависимость от неё. Ну, а там, где глупцы получают права на неизбирательную свободу, то это приводит к ущербным последствиями. Существование разума в таких условиях невозможно. Откровенная упорядоченность управления может хотя бы частично изолировать глупость и бездарность давая разуму возможность пробиться сквозь толщу изживающей его ущербности. Там и только там появляется возможность того, что разум начнёт диктовать условия глупости, где становится возможным искоренение глупости разумом в сфере управления и организации, что, так или иначе, приводит к процветанию, к таким историческим явлениям, как античная Греция в пик своего цветения, Ренессанс и т.д., когда носители разума получают свободу, а глупость получает запрет. Но мы живём в противоположном обществе, где бездарность оседлала политику, финансовую систему, науку, телевидение и любое искусство. Всё скатится к четям, если не принимать никаких мер.

Проблема и в том, что проявление разума в обществе, это единичное и разовое (спорадическое) явление, на место которого так или иначе приходит глупость, либо по наследству и знакомству, либо по подлости и подражанию, поскольку глупость систематична и повсеместна. Но именно сейчас настало то время, когда появилась возможность дать свободу разуму (от полоумных и от их нежелания видеть преимущество над собой), и не в единичном эквиваленте, как статистическая случайность или исключение, а во множественном и массовом порядке, как прогрессирующая закономерность. Это возможно технически/технологически и экономически. Но эта возможность ещё не используется в достаточной степени и всё происходит в точности наоборот. Мы переживаем, возможно, самый весомый период в истории и эволюции человечества, когда всё либо перевернётся и станет на путь созидания (научного распределения ресурсов и цивилизационной организации), либо скатится в пропасть к чертям, ибо объёмы всех процессов происходящих с человечеством сегодня поистине глобальны и крайне влиятельны в отношении дальнейшего развития людской природы. Крайне. И если сегодня ничего не предпринимать в плане продуктивной реорганизации управления, то всё может обернуться плачевным образом. Ну, а там, где скорректируется и задастся ракурс текущей колеи в истории эволюции человечества на глобальном уровне, где будет координационное содействие тому всеми имеющимися возможностями, там укрепится память всей цивилизации увенчавшей вечность благодаря тому содействию.

Обыватели борются за деньги и имущество, за социальное положение и статус, за привилегии и власть. Они продукт той среды, в которой явились. Исследователи борются за влияние на события и за знания, за редчайшие знания. Они на вершине этой среды, но всё ещё остаются её продуктом, хотя продуктом выходящим к верху отталкиваясь от низин, когда обыватели явились продуктом исходящим к низу отталкиваясь от вершин, это равносильные опоры смотрящие в разные стороны. Гении борются за место в истории, кидая вызов вечности корректируя динамику всей цивилизации живя в одной безконечной горизонтали под всеми слоями общества, но результатами выходя над всем обществом. Они умудряются покидать социальную среду соприкасаясь с творческим процессом бытия, внося в него свой вклад. «Каждое последующее включает в себя всё предыдущее». Место в истории включает в себя и первое, и второе (быт и исследование), но превосходит их небывалым творчеством, когда первое и второе не включает в себя ничего сверх меры личного и частного положения, что не оставляет никакого цивилизационного следа и утилизируется в бездне вечности, ибо даже не способно разглядеть её, чтоб выстроить отношение к ней в поступках. А будучи слепым по отношению к вечности – невозможно её преодоление, где в жизни создаётся впечатление роста, движения, преумножения и достижений, это эмоции – там, где роста и достижений нет (не считая личных выгод), и даже там, где регрессия, есть впечатления прогрессирования, ведь война, упадок, кризис, упущения в масштабном охвате образуются только под впечатлением прогрессирования зачастую вне когнитивной составляющей в достаточной степени, ибо нет основного творческого стимула – вечности, когнитвиной творческой вечности вникающей в детали знаний и опыта до тех пор, пока не появляется наиболее существенный продуктивный результат цивилизационного всеобщего масштаба (гениальность).

Боги созерцая проникшись вечностью вырвались из неё, преодолев её творчеством. Вечность поглощает всё, что неспособно принять участие в творческом процессе бытия и прорасти сквозь неё. То есть титаны поглощают всё, что обездвижено в плане роста, ибо оно не касается божественного, а божественное, это единственное, что превосходит титанов, ибо безконечно подвижно, а значит устремлено к творчеству. Титаны вечно поглощают, а боги безконечно порождают. Но только будучи способными видеть вечное, возможно видеть безконечное, ибо только так возможно творчество, в борьбе с вечной неодушевлённостью материи в процессе одушевления её инерций в пользу процветания жизни, соприкасаясь с безконечным, оставаясь над бездной вечности выше точки невозврата, прорастая сквозь неё в неведомость пучин безконечности, будучи творцами безконечности от плоти к плоти.

Но когда к вершинам искусства (правления, науки) восходят бездари, тогда обыватели отталкиваясь от них, как от любых вершин, спускаются ещё ниже, ибо вершиной становится низменное. Вся жизнь, это искусство. Но в условиях упадка исследователи не способны взойти к вершинам, ибо восходя отталкиваются от более низкого основания, которое безпрерывно утопает всё ниже и ниже, ибо отталкивается от вершин, на которых находится низменное, нежели то, чему присуще в способностях когнитивного роста. А исследователи не могут оттолкнуться от бездарей, что поселились на верху, ибо те оказались над ними и всеми силами пытаются не дать попасть туда исследователям, перемешивая их в обыденной топи низин. Низины (титаны) оказавшись на верху ограничивают всё инертным плоским узурпаторством, всё, что оказалось под ними. Это создаёт утопию, биологическую разлагающуюся утопию, ибо ничто не восходит там, где любой рост пресекается, и словно стоячая вода испускает зловоние. Там материя поглощает жизнь, неодушевлённое преобладает над одушевлённым, а вероятность формального роста всё мельчает и мельчает, ибо топи становятся всё глубже и вязче. Обыватели (одержимые снами титанов) по оплошности взошедшие к верху или возможностям управленческого влияния, из страха укрываются под нежеланием видеть какое бы то ни было преимущество над собой или нормативные критерии процветающей цивилизации, делая вид, что того вовсе нет и не может быть, акцентируясь на предпочтительном им игнорировании и непонимании, о которые они каждый раз бьются лбом, когда обманывая себя, говорят: «Это не то, нет, не сейчас, всё так, как должно быть». А что же гении? Что они делают там, где бездарность отталкивая исследователей своей неспособностью одарять, свергает их в низины к титаническим снам своего уровня ментальности, руководствуясь животными инстинктами, дабы взойти к верху нарушив баланс цивилизационной последовательности роста? Гении пытаются восстановить баланс любой ценой, дабы спасти мир от гибели, от утопической сингулярности, ибо способны выходить из социальной среды выпадая разумом за рамки времени и общественных устоев, принимая участие в творческом процессе бытия, где из волокон вечности сплетается безконечность (во взаимодействии и противостоянии титанического/неодушевлённой инерции материи и божественного/когнитивного творчества над материей). При этом гении сохраняют связь с окружающей средой, это не больные отщепенцы, из них титаническая масса часто пытается сделать изгоев и утопить в земле, но нераздельная ментальная связь с вселенной позволяет гениям обходить оседлавшую вершины бездарность, открывая исследователям эпохальное окно к восхождению, указывая на него, пробиваясь через которое светом, все творческие люди вновь отталкиваясь от низин, что по ошибке оказались на верху, восходят ввысь на отведённое и положеное им место. А низины (титаны, материя и живущие в титанических зеркалах люди), как то присуще им в их естестве, отталкиваясь от вершин, но теперь от истинных, восходящих и растущих вершин (боги, одушевлённое), нисходят, но не утопают, ибо вершины растут, а низины есть только благодаря вершинам, это их когнитивная опора, фундамент инициатив на острие вздымающем ввысь, если вершины истинные и растут ещё выше, что позволяет расти всем, иначе это горизонтальное стадо уткнувшееся в тупик пропасти, поскольку не удерживая вершины/организационный рост, нет когнитивной опоры для роста никому, для всеобщего толчка вверх, а нисхождение не всегда возможно остановить. Так и вершины, растут благодаря низинам, корням, отталкиваясь от которых парят вздымая к небесам ароматом и пыльцой распахнувшихся в свету цветов.