скачать книгу бесплатно
Спрашиваю – с трудом, хрипловато, ибо контроль над воздушной стихией требует постоянного, почти физического напряжения:
– Теперь понимаешь, кто я? Веришь?
– Я уже видел такое, – отвечает человек, преодолевая страх. – Однажды. Я знаю. Знаю, что ты демон. Я сталкивался с демонами, вселившимися в людей… несколько раз. Один из них смог вот так же поднять человека в воздух. Но ни один не говорил таких странных вещей, как ты.
Ну всё, демонстрация прошла успешно, можно расслабиться. Отпущенные на волю сквозняки резво разлетаются по углам. Я довольно тяжело плюхаюсь на пол. (Вот сукины дети, могли бы опустить меня плавненько!). Ладно хоть высота небольшая, так что удалось сохранить и равновесие, и эффектный имидж.
Теперь настало время разобраться, с какими это демонами он сталкивался. И каким, интересно, образом?…
– Где ты встречал других демонов? – спрашиваю довольно резко.
– Я… Здесь. В церкви. В приходе. Вселившихся в людей.
– Что ты с ними делал?
– С кем? С людьми или демонами?
– С демонами, конечно! – (он что, издевается? Плевать-то мне на людей!).
– Изгонял, – отвечает он с вызовом. И смотрит прямо мне в глаза.
– А-а-а…
Виктор, кажется, ожидал бури гнева, возмущения, бешенства. И морально приготовился, что я разнесу сейчас полхрама от негодования. Моя реакция показалась ему, мягко говоря, странной. Я же испытала сильнейшее облегчение.
Он всего лишь их изгонял. Эка невидаль! Он наверняка даже не представлял, с кем имел дело. Низшие из низших, мелкие сошки, «шестёрки» – тринадцатый ранг. Могут прилипнуть к человеку с неустойчивой психикой или слабо развитой индивидуальностью, но вылетают прочь от первого же настоящего пинка. Интересно, каких речей он от них наслушался?… Могли быть ещё и те из моих сородичей, что изначально имели ранг повыше, но потеряли статус: деградировавшие пьянчужки, которых уже не берёт на работу ни один отдел, даже в качестве подсобной рабочей силы. Эти ещё способны, подсобравшись, блеснуть в разговоре остатками былой интеллектуальности, но в итоге всё оборачивается обычной болтовнёй законченных неудачников: «Весь мир – бардак, в нём правят козлы, и просвету никакого не предвидится». Для них – точно не предвидится. Да и чёрт с ними. Обидно только, что по таким вот типам люди составляют представление обо всё демоническом сообществе.
– Теперь всё будет по-другому, – горячо шепчу я. – Раньше ты видел лишь самых жалких из моего народа. Одно только быдло. Тех, кого и демоном-то настоящим назвать – язык не поворачивается. Не стоит о них даже вспоминать. Выброси их из головы. Они – тени. Я – настоящая. И я – лучшая из всех, кого ты встречал. Я могу весь мир перевернуть ради тебя. Я сделаю тебя счастливым. Ты – чудо, настоящее чудо в моей жизни…
– Я знаю, что ты – демон, – медленно выговаривает священник, словно собираясь с мыслями. – То есть, дух, враждебный человеку. Коварный, опасный и лживый. Чуждый. Но только дух. У тебя нет ничего своего, кроме собственной злобы. Даже тело, которым ты распоряжаешься, принадлежит не тебе. И ты пытаешься что-то мне предлагать?!
Я опешила. Кажется, он ничего не понимает.
– Виктор, миленький, хороший, ты же ничего не понимаешь! Я не причиню тебе зла. Я вовсе не желаю тебе ничего плохого. Да, бывает, у людей и демонов возникают некоторые… противоречия. Да, наши интересы иногда расходятся с вашими. Но это всё потому, что на работе мы связаны определёнными обязательствами. У нас тоже есть свои законы, через которые нельзя переступать. Но только не сейчас! Сейчас я полностью свободна от работы и могу делать, что захочу. А я хочу быть с тобой! Я хочу тебя! Я уже твоя, и мы должны быть вместе.
– И сейчас ты морочишь мне голову, чтобы вовлечь меня в какую-то гадость, – горько констатировал Виктор.
– Вовлечь в гадость?! – я рассмеялась. – Да нет же! Ты мыслишь стереотипами, которые внушали тебе с детства. Ты слушал болванов, которые твердили, что демоны – это зло, а сами ни разу не видели ни одного из нас.
– Я сам видел некоторых из вас. То есть, не видел – вы же можете быть невидимы. Но я видел людей, одержимых вами. И никому ни один из вас не принёс счастья.
– Ты не встречал настоящих демонов, Виктор. Те, кого ты изгонял, занимают самую низшую ступень нашего общества.
– А ты?
– Я… Ну, я нахожусь где-то посередине. Но я лишь в начале пути.
– Так и возвращайся на свой путь, в свой ад, где тебе и положено находиться. Зачем ты мучаешь людей?
– Кого я мучаю?! – рявкнула я раздражённо. – Вот заладил! Две недели здесь живу – так никого ещё пальцем не тронула.
– Ты вселилась в тело юной девушки. Ты причиняешь боль её душе. Ты заставляешь её совершать поступки, противные её природе…
– Противные природе?! А она что со своей природой творит?! Человек должен жить: двигаться, бегать, прыгать… дышать, плясать… с окружающими общаться… Есть нормально, в конце концов. А она без меня только на диване чахла в обнимку с книжкой… Если уж девица её возраста и должна находиться на диване, что-то обнимая, то – отнюдь не книжку! И вообще. Я заняла её оболочку всего лишь на определённое время, по праву, данному мне свыше. Я не нарушила ни одного закона. Тебе не в чем меня винить! Так что покуда это тело и я – одно и то же.
– Посмотри на меня! – я шагнула на свет и расправила плечи. – Многие мужчины были бы счастливы обладать мной. Но ни один из них мне на дух не нужен. Для меня существуешь только ты! Я выбрала тебя, потому что… Потому что… Не знаю, как объяснить… Вот, всё вокруг было обычное, серое, никакое… И вдруг: появляешься ты. И вспыхивает радуга! Вроде бы, окружающий мир остался точно такой же, но я вдруг вижу, что в нём есть смысл и цвет!
– Зачем, ну зачем… – Виктор болезненно скривился. – Зачем манипулировать такими словами. Которые могли бы означать что-то хорошее… Твой повелитель, Сатана – отец лжи. И ты тоже дух лжи. И все слова твои лживы и толкают людей к вечной погибели. Так устроен мир. И сейчас ты жаждешь толкнуть к погибели меня. И ту девушку, которой завладела. Неужели ты думаешь, что я этого не пойму?
– Ты не понимаешь! – в отчаянии кричу я.
– Я не хочу винить тебя одну во всех неправедных делах твоего народа. Но ты – одна из них, и ты – такая же. И человеку ты способна принести только зло, потому что по природе своей ты – дух зла, что бы ни говорили твои уста. Ты не можешь изменить свою природу, потому что так устроен мир, таков Закон. А значит ты в самой природе своей несёшь человеку вред. Что бы ты мне сейчас ни наговорила, твоя природа от этого не изменится.
– Ну что ты всё твердишь про какой-то там порядок, закон, устройство мира! Вот же перед тобой я – живая, настоящая, единственная. Понимаешь? Я – единственная во всём мире, другой такой просто вообще нет. Я не связана сейчас никакими обязательствами, я свободна, люблю тебя и хочу дарить тебе свою любовь. Я молода, красива и сгораю от страсти. Чего тебе ещё надо? Зачем тебе какие-то законы?! Если уж говорить об устройстве мира, то он устроен так, что любящие мужчина и женщина соединяются в нём повсеместно.
– Ты не человек. И не тебе ссылаться на то, что делают люди.
– Хорошо. Я не человек. Я – больше и лучше, чем человек. Я умнее и могущественнее любого человека. И, если уж на то пошло, я оказываю тебе честь, выделив тебя из тысяч прочих.
– Спасибо. Как-нибудь обойдусь.
– Что-о-о???!!!
– Если хочешь оказать мне честь, оставь девушку в покое и возвращайся в преисподнюю.
– Да ты… – я задыхаюсь от возмущения. – Ты… Ни за что! Не дождёшься!!! Ты ещё увидишь… Да вообще, пошёл ты!…
Хочется что-нибудь швырнуть. Но распятье слишком прочно прикреплено к стене, да и тяжеловато будет. Приколоченный к нему Мессия смотрит на нас с укором. Ещё бы! Сколько народу вокруг бродит, а никто даже не попытался помочь ему, снять с этой деревяшки. Что за глупость: радоваться чужим страданиям. А они все здесь это делают. Как были люди кретины, так и остались.
С досады пинаю подставку со свечами. Она валится – твёрдая, железная, ногу больно. Пожара не будет, ведь свечи давно уже не горят. Прихрамывая, неровными, но быстрыми шагами ухожу прочь.
…В преисподнюю. Это же надо! Ладно, если я туда пойду, то ты – отправишься вместе со мной. Я устрою для тебя персональную преисподнюю здесь, на земле. Ты сам подписал себе приговор!
Я ухожу, унося в сердце клокочущий Везувий. Ещё с утра это тепло готово было ласкать и нежно обволакивать. Сейчас же оно способно только выжигать дотла, обрушиваться огненным дождём, заливать потоками кипящей лавы, неся с собою смерть и опустошение. Трепещи, человек: твоя Помпея уже близко!
…А ведь нам могло бы быть так хорошо вместе…».
Эпизод 10. «Искушение»
«– О, любовь! – сказала она, и голос её задрожал, а глаза блеснули. – Это когда два существа сливаются в одно, когда мужчина и женщина превращаются в ангела. Это – небо».
В. Гюго. «Собор Парижской Богоматери».
«Суккубы… – демоны, принимающие… женский (суккуб, от лат. succubare – „лежать под“) облик и вызывающие ночной кошмар или вступающие в половую связь с человеком…»
Махов А. Е. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря. – М.: Intrada, 2006, с. 208—213.
«Не страх, но презрение является подлинно христианским отношением к бесам».
«Ангелы и бесы в духовной жизни по учению восточных отцов». Василий (Кривошеин), архиепископ.
«…Этого просто не может быть. События сегодняшнего утра могли бы показаться просто дурным сном, если бы не тупая ноющая боль в большом пальце правой ноги. Я всё ещё прихрамывала, меряя шагами дорожки пустынного парка, хотя время уже перевалило далеко заполдень. В таком состоянии не хотелось видеть никого из смертных, а уж тем более ту парочку, что наивно полагает себя моими родителями.
Этого просто не может быть. Это невозможно! Неслыханно! В голове не укладывается. Я предложила ему свою любовь и нежность, а он послал меня ко всем чертям! Ну, не совсем к чертям, он выразился как-то иначе… В преисподнюю.
Здесь что-то не так. Это противоестественно.
Я протопала к ближайшей луже и замерла над ней, вглядываясь в отражение. На фоне голубого мартовского неба и лёгких облачков колыхался мелкой рябью ослепительно прекрасный девичий образ. Против такой красоты не способен устоять ни один человеческий самец. Если только он не… Нет, ни в коем случае, я бы почувствовала!
Поначалу я готова была его убить. Но чем больше обдумывала ситуацию, тем больше склонялась к мысли, что упускаю какой-то существенный момент, который мог бы всё объяснить. Уж слишком противоестественным казалось его поведение.
В самом деле. Редко кому из смертных выпадает честь стать избранником демона. И ещё реже – гораздо реже! – демон снисходит до того, чтобы объяснить человеку свои чувства в столь вежливой, деликатной манере, как это сделала я. Я издавна имею в своём кругу репутацию персоны интеллигентной, воспитанной, незлобивой. За что иной раз слыхала насмешки сородичей в свой адрес… Впрочем, руководству мой норов нравится: я не создаю проблем. А если я в ладу с руководством, то что мне за дело до злопыхательств жалких завистников?
Как я уже отмечала, высшие существа (то есть, мы и ангелы) достаточно часто вступают в сексуальные отношения с представителями людского рода. Люди весьма темпераментны, бывают приятны по своей внешности, к тому же представляются лёгкой добычей. Кто-то сближается с ними с целью развлечься, кто-то снимает таким образом психоэмоциональное напряжение, кто-то преследует спортивные интересы, а кто-то – упрощает выполнение служебных задач. В любом случае, выбранное для контакта человеческое существо не удостаивают долгих объяснений, а просто ставят перед фактом: «Ты избран!». А далее, в лучшем случае, уточняют по ходу дела: кем избран и для чего.
При этом негласно подразумевается, что избранный для контакта объект должен быть до безумия счастлив от того, что его никчемное существование наконец-то получило хоть какой-то высший смысл. У него не остаётся времени для вопросов и сомнений… Да и выбора тоже – не остаётся.
Какую реакцию я ожидала встретить со стороны Виктора? Удивление? Восторг? Пожалуй, и то, и другое – с примесью благоговейного страха. (Да, страх придаёт пикантности романтическим отношениям. Усиливает чувствительность и обостряет наслаждение…). Возможно, я рассчитывала даже на его благодарность – за то, что поговорила с ним начистоту, избавив от лишних сомнений и колебаний. В конце концов, я повела себя с ним предельно честно. А как он меня за это назвал? «Лживый дух»!
Да, я понимаю, его сознание жёстко зашорено стереотипами. Система воспитания и образования построена у них на культивировании негативного отношения ко всему, что хоть как-то связано с нашим народом. Однако, с другой стороны, запрет порождает собой и острое вожделение к запрещённому. Сотни и тысячи любителей острых ощущений на земле еженощно вычерчивают магические символы и расставляют зловещие чёрные свечи по углам пентаграмм. И я готова поспорить на что угодно, что если в руки господину священнослужителю попадётся какая-нибудь «Демонология», он не швырнёт её немедленно в огонь, даже не раскрыв, а для начала просмотрит хотя бы пару абзацев.
Так что же мешает ему раскрыть мне свои объятья? Неземное счастье само идёт к нему в руки, в моём лице, а он – гонит его прочь, да ещё в оскорбительных выражениях! (Ну, ладно, допустим, я с ним тоже пару раз вела себя не очень вежливо. Но ведь он меня вынудил!…). Тем более, что связь со мной была бы для него абсолютно не обременительна: через год я вообще исчезну с поверхности земли и освобожу его от всех обязательств. На мне не нужно жениться, на меня не нужно тратить деньги, меня не нужно уговаривать отдаться – я идеальная любовница! А это очень удобно для мужчины.
Только не говорите мне, что его сдерживают какие-то принципы и убеждения. Я в них не верю.
Мы – те, кто производит посмертный досмотр человеческих душ, – слишком хорошо знаем цену всем их принципам. Принципы, равно как и убеждения, пригодны лишь для одного: мостить дорогу, ведущую прямиком в вечный огонь Геенны.
Так что же я сделала не так? Что помешало нашему счастью??? Если дело не в моей привлекательности (она безупречна!) и не в его физиологии (она человечна!), тогда… Я вновь и вновь прокручивала в памяти события сегодняшнего утра… Если подвергнуть всё тщательному логическому анализу… Виноват контекст!
При нашем разговоре присутствовал некий символический свидетель. И пусть для меня это всего лишь железная статуя, закреплённая на перекрестье деревянных балок. Но для Виктора это – вполне вещественный знак присутствия его живого бога. (Они всё время делают акцент: ЖИВОЙ бог! Как будто кому-то нужны мёртвые боги… Мёртвые демиурги автоматически утрачивают божественный статус и превращаются в идолища поганые…).
Всё сходится: я неправильно выбрала место и время! Виктор был на работе, он не мог расслабиться и стать самим собой. Ему приходилось играть роль грозного судии, ибо он постоянно ощущал присутствие незримого супервизора, отслеживающего каждый его шаг. Если вдуматься, он даже имел право разозлиться на меня, поскольку я откровенно подставляла его в глазах начальства. Пусть даже сие начальство, с моей точки зрения, имеет сугубо воображаемый характер.
Насколько мы, демоны, прагматичны и здравомыслящи, настолько же люди – суеверны и склонны к мистицизму. И если я хочу успешно с ними взаимодействовать, то обязана принимать в расчёт это обстоятельство.
Как только все детали уложились у меня в голове в стройную концепцию происходящего, мне стало легко и радостно. От утреннего неприятного осадка не осталось и следа. Даже ушибленный палец болел как-то по-весеннему жизнеутверждающе. Теперь не составит труда построить план дальнейших действий…
…Настоящий демон в своей жизни должен сделать три вещи. Во-первых, купить душу у чернокнижника. Во-вторых, растлить девственницу. И, в-третьих, совратить священника.
Чернокнижник на примете у меня уже есть. С ним проще всего, он со своей душой никуда не денется, так что можно оставить вопрос купли-продажи до более спокойных времён. У них у всех одно на уме: лишь бы заключить сделку с подходящим дьяволом. Вот и пусть подождёт.
Остаются девственница и священник. И вот тут-то у меня появляется возможность сразить единым выстрелом обе цели! Нет никаких оснований сомневаться в девственности Марии. Достаточно вспомнить весь её образ жизни до моего появления. Тут не то, что к семнадцати годам невинность сохранить – тут в могилу её с собой унести можно запросто!
А что касается Виктора… Странно: стоит подумать о нём, и вся моя хвалёная бесовская решительность проваливается куда-то в пятки. Я ощущаю себя ватной куклой, не способной ни на один толковый поступок. Я замираю там, где застанет меня эта мысль (и замирать приходится очень часто, ибо мысли о нём водят в моих мозгах бесконечные хороводы), и не знаю, что только что собиралась делать, и собиралась ли вообще. Я рассеянно улыбаюсь. Смотрю невидящим взором сквозь окружающих людей. Пропускаю мимо ушей их речи. И ускользаю прочь, в какой-нибудь уютный уединённый уголок, чтоб продолжить грезить наяву.
Вот уже два дня прошло с тех пор, как я приняла решение о необходимости активных действий. Прошло два дня, а я ещё и пальцем не пошевелила, чтобы воплотить свою мечту в реальность.
Но сегодня ночью всё изменится. Я, наконец, вступлю в утерянный рай. Я совершу свой марш-бросок через Рубикон, и неприступные стены Карфагена в одно мгновение рассыплются в прах. Я готова.
Моё окно вызывающе распахнуто в ночь. Я привычно взбираюсь на подоконник. Лунный свет передо мной сгущается, собирается в складки и пологими ступенями спускается к земле сада. Я делаю шаг. Скольжу по ступеням. Вниз по небесной лестнице… Так языческие, ныне прОклятые, богини спускались к смертным. Богини, ставшие теперь символами прелести и безнравственности. Богини, которым поклоняются нынешние Римские Папы.
Я иду, чтобы дарить лучшее, на что способна. Чтобы отдать самое ценное из того, чем располагаю: себя. Чувства переполняют меня, их слишком много, и если я немедленно не поделюсь ими, то рискую в них утонуть.
…Я знаю, где он живёт: разведала накануне. Он живёт совсем один, в собственном маленьком домике, в пяти минутах ходьбы от храма. Там нам не помешает никто.
Я ступаю по земле, но не чувствую её под ногами. Знакомые переулки кажутся преобразившимися, многозначительно-торжественными.
Наверное, Виктор уже спит – ведь время близится к полуночи. Полная луна расплывается пятном света в облачной дымке. Воздух влажен и терпок. В нём копится напряжение, предвещающее великую перемену в моей жизни.
…Вот и цель моего пути: неказистое каменное строение, окружённое с боков узким палисадником. Останавливаюсь перед дверью. При свете дня было бы заметно, что краска на ней во многих местах облупилась, а древесина старая и рыхлая. Дверь заперта изнутри. На засов. Глупая железка, зачем она пытается предотвратить неизбежное? Последний бастион на пути победоносно шествующей великой армии. Последний форт перед полчищем, имя которому – легион. Этот засов, эта дверь, эти стены – как жалкая горстка защитников уже не существующего государства. Их столица уже захвачена, земли разграблены, правитель пленён; они сами обречены и прекрасно это понимают. Но продолжают из последних сил, по инерции, выполнять свой воинский долг, пока милосердная рука победителя не освободит их от всех тягот, связанных с земным существованием.
Я прикладываю ладонь к двери. Шершавые, щербатые доски злобно щетинятся потенциальными занозами. Железная задвижка вздрагивает, почуяв сквозь слой дерева власть магнита, в который на время превращается моя рука. Раньше мне не удавался этот фокус. Но сегодня на моей стороне играет полная луна, а уж она, как никто, умеет притягивать всё, что пожелает. Я учусь у неё. Она благосклонно взирает с небес.
Глупой маленькой железке уже не вырваться из захвата: силовые линии магнитного поля прочно связывают её с моей рукой. Я веду руку вбок, и засов тяжело движется следом, покидая свой боевой пост.
Дверь отперта. Дорога свободна.
…Она ещё попыталась скрипом предупредить своего хозяина о визите ночной гостьи. Не нужно, милая дверь! Пусть будет сюрприз. Людям нравится получать приятные сюрпризы.
На цыпочках скольжу через прихожую и коротенький коридор. Мои земные глаза ничегошеньки не видят в кромешной тьме, но собственное чутьё позволяет аккуратно обходить все преграды – углы, выступы, мебель.
Дверь спальни приоткрыта. Обострившимся слухом улавливаю мерное дыхание спящего человека. С минуту наслаждаюсь этой сладчайшей музыкой. Двигаюсь дальше. Среди мрака белёсым пятном выделяется постель. Подобно маяку, она указывает мне направление пути.
Глаза, кое-как привыкшие к темноте, начинают различать детали.
…Человек не спит. Когда он успел проснуться? Уловил шорох шагов? Или почувствовал моё приближение? Он сидит на постели, судорожно вцепившись в одеяло, машинально подтягивая его к груди, и всматривается в тёмное пространство комнаты. Он не может толком разглядеть мой силуэт, но знает, что я – там.
Я слишком взволнована, чтобы думать. Нужно что-то сделать, или сказать – не знаю…
– Привет, – говорю я.
– Ты кто? – спрашивает он хрипло.
– Ты уже знаешь, кто я. Ты узнал меня.
– Демон?
– Натанаэль. Лучше зови меня: Натали. Это ближе к вашему языку и легче произносится.
– Ты – привидение?
– Да нет же! Я живая, во плоти. Такая же, как была все эти дни.
– Зачем ты здесь?
По его тону можно предположить, что в ответ он ожидает услышать примерно следующее: «Чтобы высосать твою кровь и забрать твою душу». Ничего глупее и придумать невозможно, но люди склонны реагировать именно так. Внезапно мне приходит в голову, что если он сможет видеть меня получше, то это обстоятельство несколько разрядит обстановку.
– Если будет светло, ты перестанешь бояться, – говорю я. – Давай зажжём свечу. И ты убедишься, что я не привидение.
