скачать книгу бесплатно
– Ты проголодалась что ли? – задаётся этим вопросом Алекс, прямо вбивая в пол Валькирию, хлопающую глазами и ничего сообразить не могущую, что всё это значит. Правда, совсем на короткое время, понадобившееся ей вдохнуть и выдохнуть, а после этого она резюмирует всё собой сказанное. – Ход мысли правильный, но я не об этом. А главное, что я хотела до тебя донести, то какое ты изначально примешь решение насчёт твоего выбора, – да, это интуиция, – то с большой вероятностью так оно и будет. – Валькирия может быть ещё чего-нибудь сказала бы, но их прибытие после долгого пути по мрачному коридору (лифт уже проехали незаметно) к цели – стальной двери, внесло свои коррективы в её рассказ, заставив её обратить всё своё внимание к карманам куртки. Где она принялась отыскивать электронный ключ.
Что, как оказалось, не так легко сделать, что в свою очередь навело Валькирию на мысль. – Выбор, конечно, делать тебе. – Обращается к Алексу Валькирия. – Но мой совет, присмотрись ко второму варианту. Нам может пригодится связь нашего инферно (Валькирия часто пускалась в мистику и так, под свои задачи и намерения преобразовывала людей) с матричными структурами системного алгоритма. – А вот что она сейчас имела в виду, то Алекс имеет отдалённое понимание, остановившись на том, что она так называет государственные образования, в задачу которых входит систематизация жизнедеятельности общества и его структурирование по своему облику и подобию. В общем, подпала Валькирия под влияние фильмов с матричной основой сюжета.
Ну а главное, что сейчас интересует Алекса, то это то, из каких, таких соображений Валькирия сделала такие выводы и предложения для него. – Никак, ознакомилась с их файлами. А мне не дала, решив проверить мою интуицию. – Рассудил повторно Алекс, сказав Валькирии. – Давай уж сначала на них посмотрим.
– Разумно. – Говорит Валькирия, проводя по считывающему устройству электронный ключ. Дверь с лёгким пыхом отходит от своего прижатия к основам своего закрепления, и открывается затем рукой Валькирии. После чего они входят внутрь этого режимного помещения, особой специализации, где нужно демонстрировать в себе внимательность и осторожность, и как такое предполагается в вот таких режимных объектах, далеко они одни пройти не проходят, буквально сразу натолкнувшись на контрольно-пропускной пункт в виде ограждённого пуленепробиваемым стеклом просторного помещения со своим диспетчерским персоналом.
К которому они направляются, чтобы у приёмного окна, выполнить так необходимые формальности по своему допуску на этот режимный объект. И как это всё видит Валькирия, то Алексу необязательно собой занимать всё пространство за ней. А она как-нибудь и сама, без его поддержки разберётся с оформлением допуска в концентратор равновесия, где помещены не категорийные лица до своего рассмотрения этической комиссией. Ну а как она это даёт понять Алексу, то она самонадеянно рассчитывает на его сообразительность, когда ему говорит полушепотом при подходе к стойке регистрационных действий: «Можешь пройтись и осмотреться, пока я им тут зубы заговариваю».
А Алекс возможно по причине того, что впервые оказался на этом режимном объекте, и не сообразил сразу понять Валькирию так, как она хотела. И он идёт за ней к окну регистрации, а не туда, куда от него требовалось из этих слов Валькирии – в сторону внутренних помещений, где находились капсулы нейтральности и равновесия для помещения в них задержанных индивидов, работающие по принципах криогенной заморозки, только в данном случае замораживающих не физику человеку, а его сознательное значение в той дисциплине, в которой он сюда поступил, образно говоря, то поддерживающие в себе вакуум сознания.
И что спрашивается, делать Валькирии в таком случае, когда она вся на виду со стороны людей с контрольного пункта, судя по их виду, то искренне радующимся здесь появлению Валькирии (приходится смириться с тупостью этого Алекса). И как совсем скоро выяснится, то по той причине, что их служба здесь, в такой тишине и без внешнего раздражения, так монотонна и скучна, что появление Валькирии, кто всегда в себе несёт нервный драйв и беспокойство, чем не встряска от сна и работа для ума на весь оставшийся день.
– Какими судьбами? Кто на этот раз потревожил вас? – ещё не дошла до окошка Валькирия, а её уже радостно встречает дежурный Михаил.
Ну а Валькирия в момент забывает Алекса и включается в игру. – Я знаю, чтобы ты хотел, чтобы это был ты, но увы, я трудоголик и карьеристка, и у меня нет на все эти глупости времени. – Говорит, вздыхая, Валькирия.
Михаил разочарованно пожимает плечами и говорит, что ему жаль, конечно, но он, тем не менее, запросто может её подождать, в том числе даже сегодня после рабочего дня, тем более, до его окончания осталось всего ничего, да и сегодня, если она не забыла ещё за своей работой, пятница, и это значит, что сегодня можно подольше не спать, ведь завтра можно будет отоспаться.
А вот это последнее замечание Михаила наводит Валькирию на мысль, которую она тихо бубнит себе в нос. – Выходит, что задержанных сегодня оставят без правовой поддержки и рассмотрения комиссии по этики до понедельника.
А Михаил, видно и в самом деле питающий надежды насчёт Валькирии и принимающий за серьёзное всё, что она скажет, ничего мимо себя не пропускает из сказанного, даже так про себя Валькирией, и реагирует на эту её высказанность.
– Что поделать, пережитки прошлого ещё регламентируют нашу жизнь, размеривая и деля её по календарным циклам. Вот как только комиссия по единству и равновесию пересмотрит сложившиеся из политических соображений, на застарелых убеждениях принципы метрологии, то тогда мы вздохнём свободно. А то вначале у них земля плоская, затем круглая, – за кого они нас считают, ясно, что за круглых дураков, кем легче управлять и пользоваться, – никакого постоянства и равновесия. Пришло уже время отменить вслед с плоскими и 3D воззрениями на землю и принципы время исчисления, созданные по образу и подобию иллюзорный верований, где отдыхать хорошо от трудов праведных только раз в неделю, тогда время не стоит на месте и сейчас созданы все условия для того, чтобы можно было отдыхать, как минимум, пятьдесят на пятьдесят недельного времени. – С долей разгорячённости всё это выпалил Михаил. И раз эта тема для него очень близка, то он на этом не остановился и продолжил критиковать все эти установленные прежним временным режимом порядки.
– И если воззрения на природу времени есть политически мотивированное решение принимающих решения людей, то плоскость земли, что и её округлость, есть две стороны одной медали – то самое новое тайное знание, на основе которого и строится фундамент нового миропорядка, то появление новых научно-обоснованных теорий об апокалипсическо-эклической модели земли, не статичной, а находящейся в постоянной динамике своего преобразования, это дело нового времени. – С тем же запалом выпалил Михаил, видно сильно засидевшийся без движения физики тела и разума на одном месте за эту рабочую неделю, так дискриминационно для его времени отдыха разделившее его на такие не сопоставимые части, вот он и не смог удержаться оттого, чтобы всё это не выговорить, как только возник повод.
А вот Валькирия на всё это смотрит под своим углом. Так она наклоняется головой в сторону Михаила, и когда он, заметив это её к нему приближение и чуть ли не нависание над собой, то он замолкает и теперь весь во внимании к Валькирии. Чего она и добивается для того, чтобы по секрету сказать Михаилу, что он опасный и бесстрашный человек, раз имеет такие крепкие убеждения и не боится разбрасываться ими.
На что Михаил демонстрирует скромность, выразившуюся в том, что он осёкся в себе, бросив косой взгляд в сторону коллег, дабы убедиться, что его все эти его высказывания, сказанные им сгоряча, не дошли до их ушей. А то знает он своих коллег, всё переврут, а ему потом кайся на дисциплинарной комиссии, объясняя свою невоздержанность эмоциональным стрессом.
Валькирия же всё понимает, и она поэтому не акцентирует внимание на этих внутренних тараканах Михаила, – заскучал человек на монотонной и нудной работе, вот и поехало в нём вся эта дурость, – и меняет тему разговора. – Посмотри, кому там так не повезло с этими выходными. – Мило так обращается к Михаилу Валькирия. А пока Михаил, понявший Валькирию с полуслова, с готовностью помочь забирается в компьютер, чтобы там отыскать для Валькирии то, что она от него просит, Валькирия сдвигается чуть в сторону Алекса, – ей пришлось выпрямиться и выгнуть голову в обратную сторону, что очень неудобно, – и тихо, но жёстко ему говорит. – Может уже пройдёшь, и осмотришься.
А вот сейчас Алекс сообразил, что от него хочет Валькирия. Правда, не без того, чтобы критично не посмотреть на это её предложение. – А что я там увижу! – возмутился про себя Алекс. – Когда в капсулы содержания не заглянуть.
А Валькирия как будто умеет читать по недовольным физиономиям мысли, и она тоном голоса, не предусматривающим возражений, делает убедительное, хоть и тихое добавление. – То, что надо, увидишь. – И Алекс, не собираясь изначально и так спорить, начинает свой отступ от Валькирии в сторону коридора, ведущего во внутренние помещения, где как понимается Алексом, и находятся эти капсулы автономий, с режимом равновесия для помещённых в них людей.
И хотя у Алекса всё ещё есть сомнения в перспективности своего прохода в эту часть режимного объекта, – чтобы туда попасть, нужно получить доступ с контрольно-пропускного пульта, – он, тем не менее, туда идёт с безразличным и тупым видом, и как им ожидалось, натыкается на закрытые двери. И теперь он имеет полное право на выражение в сторону Валькирии претензии насчёт того, что она его заставляет делать бесполезные вещи, раз сама знает, что двери здесь будут закрыты. И Алекс, для того чтобы быть ещё более убедительным в своих претензиях к Валькирии, решает дёрнуть дверь за ручку. Которая, вот же чёрт, поддаётся и, конечно, не сама, а с помощью им прилагаемых усилий, и затем открывается.
На что Алекс смотрит с некоторым беспокойством и непониманием, и с оглядкой в сторону пропускного пункта, где, как оказывается, все заняты своими делами и никому нет дела до него. Но все они поскольку-постольку интересуют Алекса, тогда как его сейчас волнует Валькирия, которая о чём-то с увлечением беседует с Михаилом, и кажется, что и ей дела нет до Алекса. Но это только с первого взгляда так кажется Алексу. Тогда как спустя мгновение он обнаруживает со стороны Валькирии оглядывание в его сторону, и затем от неё следует знаковый жест рукой, так и говорящий ему, чего стоишь, давай уже шуруй внутрь.
И Алекс не стал задерживаться, и как сказала Валькирия, так и сделал, заскочив внутрь, тихо прикрыв за собой дверь, которая, как только зашла в свой пазл, так тут же вакуумно вдавилась, дав понять Алексу, что она зафиксировалась в закрытом положении. Отчего Алексу стало несколько нервно и жутковато честное слово. – Меня как будто замуровали здесь. – Пробубнил Алекс. – Оставив один на один с… – здесь Алекс осёкся, повернув голову в сторону ожидающей его неизвестности, с которой он остался один на один.
– И сколько ты Алекс, не стучи в двери и не кричи о помощи истошным криком, тебе никто не придёт на помощь. И тебе только и остаётся, как самому, один на один, разобраться со мной. – Так и говорила ожидающая впереди Алекса неизвестность, выхолощенная в безальтернативную аптекарскую чистоту и в высшей степени безразличие в виде глянца технологической холодности стен этого концентратора лабораторных экспериментов, как думается поспешно Алексом, с дрожью в сердечном клапане и изморозью в спине представляющий, что его ждёт за каждой порядковой дверью этого уходящего в бесконечность коридора, где установлены режимные капсулы.
И само собой Алекс вновь засомневался в благоразумии Валькирии, пославшей его чёрт знает куда без своей стратегии и чёткого плана. – И какая, в конце концов, капсула нас интересует, когда их вон сколько, до бесконечности много. – Нервно рассудил Алекс, только сейчас осознавший и этому крайне удивившись, как несопоставимы представления и реальность. А в данной частности, ему поразительно было видеть, как такое огромное пространство, чуть ли не целый город, поместилось под таким относительно маленьким зданием их бюро.
– И вправду говорят, – рассудил Алекс, – что мы всегда видим только верхнюю часть айсберга. И каждая вещь в себе содержит куда как более глубинные и обширные смыслы. – А вот такой философский подход Алекс к рассмотрению лежащего перед ним пути, приободрил в нём уверенность, и он решил, раз он уж здесь, то придётся заглянуть в несколько первых дверей этой психбольницы, как он окрестил эту психологическую модальность восприятия своей и этой действительности. – У каждого свои кроличьи норы в голове. Мои выходит, что вот такие. – Рассудил Алекс и, глубоко вздохнув, выдвинулся вперёд, вступая как-то уж очень осторожно на эту уж очень идеально чистую поверхность пола. И Алекс даже почувствовал в себе потребность оглянуться и посмотреть назад, чтобы убедиться, оставил ли он там след за собой на полу или как. Но там, где он раньше вступал своей ногой, стоит такая же чистота. Что почему-то не только не успокаивает Алекса, а наоборот начинает его тревожить.
– Здесь что, пол из всепоглощающего композитного материала. И стоит тебе задержаться на месте, то и ты будешь подвергнут нейтрализации, расщеплению на атомы. – Нервно рассудил Алекс, начав по-своему понимать, из каких очистительных и нейтрализующих в основном принципов подошли к обустройству этого концентратора устойчивости архитекторы глобализации. – Нейтральность залог чистоты. – Вот такая мысль пришла в голову Алексу на подходе к первой двери. – Что-то не то. – Тут же себя оспорил Алекс, смотря на полностью нейтральную по отношению к стене дверь, выделяющуюся лишь только цифровым считывающим устройством, с табло на нём и едва заметным очерчением квадратуры двери.
– И на что она спрашивается рассчитывала? – глядя на цифровое табло на двери, с долей озлобления задался этим вопросом Алекс, конечно, не к двери, к тому человеку, кто пространственно находился в той стороне, куда он бросил свой гневный взгляд. – Как я внутрь попаду, если здесь нужен код? – с тем же нервным недовольством задался этим вопросом Алекс, да и махнул рукой в сторону этой двери, выдвинувшись дальше. Как будто там его будет что-то иное ждать. В чём и убеждается Алекс, наткнувшись у следующей двери на такое же цифровое табло. Но на этот раз Алекс не стал отмахиваться от вставшей перед ним проблемы, а он подошёл к табло считывающего устройства, изучающе на него посмотрел, да и нажал на одну из его кнопок с видео значком.
И как выясняется сейчас же Алексом, то табло работает. Оно осветилось трансляционным светом. Правда на этом всё, и единственное, что по нему можно было наблюдать, то это пустотелость одноместного вмещения. Как понял Алекс, то на экран табло транслировалось внутреннее содержание одной из капсул равновесия. И как ещё он понял, то здесь никого не было. Что приводит его к решению пройти дальше и заглянуть через табло в следующую капсулу. Что он и проделал.
А вот на этот раз, когда он нажала кнопку трансляции, то к его полной неожиданности (а почему так получилось, то он сам не знает) и его цепной реакции одёргивания и хватания себя за сердце, на экране считывающего устройства, так уж вдруг получается, что возникает жуткого вида физиономия и начинает упираться взглядом на Алекса. А в оторопи отпрыгнувший буквально от экрана табло в сторону Алекс, с язвительной иронией выдохнув из себя весь этот напряг, усмехнулся, схватившись за грудину: «Вот же напасть!», и почему-то осторожно, пытаясь быть незамеченным эти типом в табло, вернулся обратно на прежнее место. Где и убедился, что он может быть спокоен за себя – он этим типом из капсулы не может быть замечен хотя бы тому, что трансляция ведётся односторонняя, а во-вторых, потому, что этот тип находится в анабиозе и зафиксирован в одной точке своего, судя по его физиономии, одноклеточного сознания.
Ну а Алекс, теперь глядевший на этого типа с большей уверенностью и с лёгкой самонадеянностью, неожиданно для себя решил, что этот тип никто иной, как тот самый Сигиндапал Рама Продакшен, от кого он ногами отбивается, а тот так и хочет занять в его жизни крайне важное место.
– Мол, сам видишь, что от своей судьбы, занять моё место, не уйти, так что уж давай, перестань упрямиться и бери то, что тебе дают. – Так прямо и говорила эта расплывшаяся в анабиозе противная и в чём-то даже мерзкая физиономия Сигиндапала Рамы Продакшена. И Алекса так и подрывает плюнуть прямо в рожу этому фаталисту Сигиндапалу Падле Продакшену, сволочи, решившей заручиться судьбоносными предзнаменованиями, в свою сторону истолковывая дело случая и везения на свой счёт.
А попадись сейчас Алексу на пути к примеру та Она, чья личность обозначена многоточием и неясностью своего отождествления, а может просто её глупейшим самомнением, – в каждой девушке должна быть загадка, вот и попробуйте разгадать этот ребус многоточия, сказала она в ответ гиперам на их просьбу идентифицировать себя, за что сюда и определилась, – то что тогда, тоже скажешь судьба. Нет, Алекс так не считает. А он в делах касаемых себя, руководствуется в основном рациональным подходом, вот он и смотрит на этого потенциального Сигиндапала Раму Продакшена аналитическим взглядом.
– Будем отталкиваться от самого худшего, – рассматривая эту физиономию в табло, начал рассуждать Алекс, – предполагая, что этот тип и есть Сигиндапал Рама Продакшен. И тогда нужно для себя наметить в нём положительные и отрицательные закономерности. – На этом моменте Алекс тяжко вздохнул, понимая, что если что и есть в Сигиндапале Раме Продакшене, то только негатив и отрицание всего того, что он считал за положительное.
– Ну хоть что-то! – воскликнул Алекс, и сумел отыскать в Сигиндапале Раме Продакшене то, чем он сможет воспользоваться. Это его мрачная харизма, с помощью которой он кредитуется даже без поручителей на любые виды сумм, какие только находятся у людей, случайно им остановленных в тёмном проулке и выказавших эту здоровую и здравую для себя мысль.
– Прямо не знаю, чем это мне сможет быть полезным. – В глубоком раздумье отступил от этой двери Алекс, выдвинувшись к следующей двери, где …где он, натолкнувшись на такую охренеть что за неожиданность, замирает в одном незрелом для своего осмысления положении и сразу не может понять, что такое с ним происходит, исходя хотя бы из того, что он думать никак не может.
А что послужило причиной такой его задержки во всех видах его движения, то с виду самая простая вещь – приоткрытая дверь. И вот это-то так нервно и озадачило Алекса, застывшего в одном не сдвигаемом положении умственного ступора, с минутной задержкой мышления, которое всё-таки к нему вернулось, и Алексу стало ещё более за себя страшно, даже не вспоминая того жуткого типа из той, пройденной им капсулы. А здесь, как минимум, находится опасней и страшнее заключённый, раз ему удалось каким-то невероятным способом выйти из анабиоза, скрыть капсулу, и выбраться из неё ещё стоит под вопросом.
И вот последний вопрос вгоняет Алекса в состояние мандража, легко себе могущего представить, на что готовы пойти помещённые в капсулы равновесия люди. На всё что угодно, естественно. А если из возможно доступного, то использовать его личность для побега отсюда. Ну а каким способом, то тем же самым, что они собирались, чтобы с помощью преобразователя занять чьё-нибудь олицетворение личности. И хотя эта версия родилась в разгорячённом мозгу Алекса, для которой не существует объективной реальности (где беглец возьмёт преобразователь, чтобы с помощью его заместить Алекса), всё же ещё имеют место в жизни такого злодейского качества люди, кто обладает ещё так называемыми экстрасенсорными возможностями, позволяющими ему манипулировать людьми, выдавая себя не за того, кто он есть. И они ещё более опасны, так как носят этот инструмент дефрагментации действительности в своей голове.
И только Алекс счёл и такую опасность вполне для себя реальной, как вот она, начала себя реализовывать.
– Вот и ты. – До Алекса доносится, как вроде женский голос из-за двери, обдав его тем самым изморозью и вогнав ещё сильнее в упор своих ног в пол. И Алекс, на что сейчас только способный, как сглотнуть набежавшую слюну и упереться взглядом в темноту створа двери, начинает пытаться там высмотреть того, кто к нему обращается с таким заявлением, предполагающим именно его, а не кого-то другого ожидание. Что не может не навести Алекса на придирчивые и недовольные мысли о такой предпочтительной выборочности себя этой некто, хотелось бы ему знать о том, из каких таких побуждений она так решила на его счёт думать.
– Берёт на понт. – К единственному разумному выводу пришёл Алекс, и сразу немного в себя пришёл. А это позволяет ему начать мыслить и противостоять этой неожиданно сложившейся для себя ситуации с неизвестностью за этой дверью, о которой известно лишь одно – там его ждёт опасность. И эта собранность в Алексе, позволяет ему выработать (хоть и на коленке) стратегию своего противостояния с неизвестностью.
– Кто я? – задаётся вопросом Алекс, разыгрывая свою игру.
– Тот, кого я ждала. – Умело уходит от прямого ответа эта некто, как за неё уже решил Алекс, то та самая Она с определяющим её многоточием. И теперь Алекс догадывается, что в себя вмещало это её многоточие. Её безотчётная и без отчётливая сказуемость, где она есть всего лишь допуск любого рода сознания, в своей иллюзии рождающего её представление по образу и подобию своего интеллектуального начала. И это всё делает её очень опасной, не заметишь, как она тебя обволочёт своим содержанием, создав на твоём месте единство сути и мысли с её природой. Что есть полная белиберда…но Алекс сейчас всему верит, что сбивает его разум.
– И зачем? – задаётся вопросом Алекс.
– Чтобы предупредить тебя об опасности. – Тихо-тихо вот такое говорит Она, чего уж точно от неё не ожидал услышать Алекс.
– Опасности? – переспрашивает скорей себя Алекс, после чего обращается с вопросом к двери. – Какой опасности?
– Ты знаешь о какой. – Следует ответ из-за двери.
– Тогда спасибо, раз предупредила. – Делает неожиданный ход Алекс, подловив незнакомку на словах.
– Но тебе ведь нужны подробности. Так ведь? – звучит вопрос из-за двери. И, пожалуй, с этим Алекс не будет спорить.
– Если они есть. – Даёт неоднозначный ответ Алекс.
– Тогда подойти ближе и слушай. – А вот это уже заставляет напрячься Алекса, совершенно не испытывающего желание приближаться к двери.
– Я и здесь тебя отлично слышу. – Алекс попытался отговориться.
– Ты меня боишься? – с таким сердечным ритмом сказала Она, что у Алекса внутри дрогнуло, и им с трудом ответилось ей не полностью правдой. – Не думал я бояться.
– Тогда я жду. – Следует немедленный ответ, и Алекс сдвигается с места и начинает своё движение к двери, не сводя с неё взгляда. А так как расстояние до неё шагов восемь десять, то это его упорство взгляда в одну точку – темноту створа двери, оформляет этот его подход к двери несколько для него фантастично. Он ничего вокруг себя не замечает, ориентируясь в пространстве этой тёмной наполненностью запредельного мира загадок, и вступает не на пол перед собой, а он частично уже вступил в мир этого запредельности разума, и шаг за шагом втягивается туда, чтобы в итоге втянуться туда весь собой.
И Алекс уже перестаёт осознавать сколько ему осталось пройти, чтобы войти туда, чтобы оказаться быть там, как это колокольным звоном отбивается в его мозгу очерченным рамочным сознанием этого дверного входа в кроличью нору, где сознание Алекс полностью захвачено одной единственной мыслью в виде вопроса: «А кто сказал, что кролики живут в норах, и так ли это?», как в один раз всё это громким хлопком обрывается, и Алекс на полном ходу головой упирается в закрытую дверь, и треском лобных костей ахнув в себя, роняет себя в самый низ, скатившись на пол по стенке.
Глава 4
Смена приоритетов
– Ну и долго мы ещё собираемся придуриваться? – и одного только этого язвительного заявления, как выясняется, мало для той, кто стоит сейчас над душой и возможно над телом Алекса, чего-то себя очень хмуро и ног не ощущаю чувствующего, а ей, видите ли, понадобилось ещё и потрясти его шкирку. Да так сильно, что Алекс чуть из себя не вытрясся и не выпал туда, куда мог выпасть, хотя бы под себя с того места, на котором он был усажен.
И откуда спрашивается, хотя всё же не спрашивается, а как минимум подразумевается, может знать ответ на этот, как на любой другой вопрос Алекс, если он и понять ничего толком не может, что сейчас происходит, и главное с собой. Вот он и озирается глупым и всполошенным видом по сторонам, пытаясь выяснить для себя вопрос…хотя бы своего местонахождения, а уж затем и всё остальное.
А Валькирия, кто и был тем человеком, решившим вытрясти всю душу из Алекса, не собиралась от него отставать, и продолжала, как назойливая муха (сама виновата, раз не даёт покоя Алексу, вот он и не смог не сдержаться от такого её обозначения) жужжать и чего-то мало понятного для Алекса от него требовать.
Говорит, мол, все уже ушли и значит, хватит уже ломать комедию. А Алекс и понять толком не может, кто эти все, кто уже ушёл и ради которых он типа подвязался на не свойственную его характеру роль лицедея комедийного жанра. Да быть такого не может, чтобы он на такое согласился хотя бы потому, что актёр из него никакой. И все его потуги на актёрствование немедленно будут пресечены недовольным зрителем, нетерпящим фальши. Ну а то, что Валькирия всем этим его напрягает, то определенно с какой-то только для неё известной целью.
В общем, Алекс, как и все люди, оказавшиеся в вот таком трудно объяснимом для себя положении недопонимания собой окружающего мира, где его стараются уверить в том, что именно он всему этому и способствовал, начинает упорствовать в отстаивании своей позиции иметь на всё свою точку зрения. А если буквально, то Алекс начинает задаваться вопросами. – Да что случилось то?
А Валькирия со своей стороны ведёт себя так, как ведут люди находящиеся в таком как она выигрышном положении, где она всё знает из того, что случилось с Алексом, а он, наоборот, не в курсе всего того, что с ним случилось, скажем так, по причине внезапности случившегося с ним. И она вместо того, чтобы пояснить Алексу суть проблемы, начинает его третировать вопросами.
– А это ты сам мне скажи. – Требовательно делает заявление Валькирия. А чего должен ей сказать Алекс, когда он и понять ничего не может, при этом всё же принявшись анализировать последние свои поступки, которые в итоге привели его… А где они, собственно, находятся? – выразительно в лице задался вопросом Алекс, принявшись озираться по сторонам. И на этот раз Валькирия удосужилась объяснить Алексу, где они находятся и что сейчас происходит.
А находятся они там, где нужно, очень информативно подошла к объяснению этого непреложного факта своего нахождения Валькирия, постучав пальцами руки по металлической коробке, лежащей на столе рядом с ней. Куда перевёл всё своё внимание Алекс, посмотрел на этот контейнер и в своём вопросе к Валькирии проявил удивительную проницательность.
– Это он? – спросил Алекс.
– Он. – Посмотрев на Алекса с осмыслением его вопроса, ответила уже спокойно Валькирия. Её, видимо, успокаивало нахождение этого контейнера рядом. И она, потрогав его стальную поверхность руками, с уже более конструктивных позиций подошла к беседе с Алексом. – Времени у нас до предела мало, так что давай выкладывай, что ты там увидел. – Обращается к Алексу с этим требованием Валькирия.
А вот сейчас Алекс, можно сказать, очнулся от сна сознания, в котором он пребывал всё это время. Вот только ничего существенного он рассказать не мог Валькирии, а то, что мог, то это не стоило её внимания.
– Да ничего толком. – Говорит Алекс. Валькирия смотрит на него с цепким до всего вниманием, и видимо не найдя в нём того, что заставляло бы его врать так безбожно ей, оставляет с ним всё как есть, а сама перемещается за спину Алекса и начинает там шуметь. А Алекс, первое, что хотел сделать, когда Валькирия скрылась за его спиной, то повернуться вслед за ней и посмотреть, что она там шумно разбирает, да вот только на пути к этому его движению вдруг встала резкая боль в шее, заставившая его всхлипнуть и схватиться руками за шею.
– Всё-таки что-то ты там видел. – Прозвучал голос Валькирии, как реакция на это голосовое реагирование Алекса.
– Всего вероятно, не без этого. – Ответил Алекс, потирая шею.
– Ладно, к этому мы ещё вернёмся, а сейчас давай изучай своего инферно. – Говорит Валькирия, уже находясь с боковой от Алекса стороны, и кивая в сторону экрана монитора компьютера, стоящего на столе, прямо перед Алексом, сидящего на одном из стульев. Куда Алекс переводит свой взгляд и вот же чёрт, одёргивается от испуга при виде той самой физиономии, которую он уже видел на экране табло на одной из капсул.
Что замечается Валькирией и она с язвительной усмешкой повторяется. – Всё же что-то да видел.
– На табло одной из капсул. – Подтверждает Алекс, затем спрашивая Валькирию. – Кто это?
Валькирия выходит вперёд к столу с компьютером, для виду ещё разок внимательно смотрит на фотографию этого типа, переводит свой взгляд на Алекса, и говорит. – А разве ещё не ясно. Это ты.
И хотя Алекс уже предполагал услышать от неё именно вот такой ответ, он, тем не менее, его взбудоражил, заставив уже с большей пристрастностью посмотреть на этого типа, чью личность ему придётся занять и в себе олицетворять.
– Полная противоположность. – После некоторого оценочного осмотра сделал такой вывод Алекс. А Валькирия, решив немного постебаться над Алексом, с кем ей пришлось столько повозиться, выказывает несогласие с такой оценкой Алекса.
– Ты не можешь быть объективным к себе. Тогда как со стороны моего стороннего взгляда, видно обратное. И в вас, при да, внешнем отличии, есть нечто схожее. Что же это? – приложив палец руки к подбородку, с такого положения рассматривая того типа с экрана монитора, задалась вопросом Валькирия. Здесь с обеих заинтересованных сторон выдерживается пауза, после которой Валькирия даёт ответ на свой вопрос. – Такая же хищная сущность. – И смотрит на Алекса, ожидая его реакцию на свои слова.
А Алекс уже может здраво соображать, и он видит, что за этим провокационным заявлением Валькирии стоит, и ему это нравится.
– И кто он? – Алекс задаёт совсем не тот вопрос, какой от него ожидала Валькирия. И ей, уже приготовившейся с удивительной стороны охарактеризовать Алекса, – вы, Алекс, с этим гадким типом схожи прежде всего тем, что вы до самозабвения самонадеянны и смотрите на нас, самодостаточных дам, с позиций своего кретинизма, – пришлось на ходу перестраиваться.
– Кого вы и выбрали. Сигиндапал Рама Продакшен. – Озвучивает имя этого типа Валькирия.
На что Алекс был обязан сказать: «Я так и знал!», громко хлопнув рукой себе по коленке, но сдержался (много чести будет этому типу), и спросил Валькирию по делу. – Я другое спросил. – Говорит Алекс. – Чем он нам будет полезен?
– Прежде всего, как прикрытие. – Говорит Валькирия. – А насчёт всего остального, то по пути с его файлом ознакомишься. – Добавляет Валькирия, ставя на стол сумку, в которую ею укладывается стальной контейнер с преобразователем. На что Алекс смотрел молча, и лишь когда она застегнула сумку и дала понять, что их сборы в этой части закончены, он её спросил. – А ты для себя кого выбрала?
– Я-то? – делая вид, что не сразу сообразила, о чём её спрашивают, а может из другой необходимости, переспрашивает Валькирия, задумывается и выдаёт ответ. – Скоро сам увидишь. – После чего хлопает в ладоши и со словами: «Подъём! Засиживаться времени нет», поднимает на ноги Алекса и дальше они выдвигаются на выход из этого служебного кабинета канцелярии. Дальнейший их путь, как выясняется Алексом, лежит мимо того контрольного пункта, где за окошком помещался Михаил, что вызывает разного толка ассоциации и реакции у всех тут оказавшихся в поле зрения друг друга людей.
Так Михаил, провожая плотоядным взглядом Валькирию, подразумевал в себе желание новой встречи, тогда как Валькирия был очень спешна, и её нисколько не волновали все эти обнадёженности себя Михаила. Ну а идущий в стороне от этих помыслов и событий в голове Михаила и Валькирия Алекс, был к этому всему нейтрален, а вот к тому, как была всеми тут людьми расценена его попытка отхода от установленных здесь правил, – как понял Алекс, то он был обнаружен в капсульном отделении в потерянном состоянии Валькирией и кем-то из местного персонала, – он имел повышенный интерес, разглядывая находящихся на контрольном пункте людей.
Но там, как и прежде, до него никому никакого дела не было, что, пожалуй, хорошо, но только не для Алекса, кого такая ситуация почему-то цепляет. Вот он и спрашивает Валькирию. – А они не будут задаваться вопросами, что мы тут делали?
– Разве что только про себя. – Как-то уж очень самоуверенно отвечает Валькирия. – А про себя пусть сколько угодно задаются вопросами.
И такая самонадеянность Валькирии заставила Алекса не промолчать в ответ. – Откуда такая уверенность? – спрашивает Алекс.
– Они меня боятся. – А вот это что-то уж очень необычное для Алекса звучит со стороны Валькирии, Кто всегда была способна его удивить своим подходам к самым обычным вещам, но сейчас это было нечто новое. И Алекс вновь не удержался от вопроса. – Но почему?
– Почему? – вдруг остановившись и повернувшись к Алексу, обращается с этим вопросом к Алексу Валькирия, тут же добавляя следующий вопрос. – А разве не ясно? – Ну а судя по недоумённому виду Алекса, то ему возможно единственному здесь это не ясно. Что может и с положительной стороны его характеризует, но иногда всё же нужно и по сторонам смотреть.
– Из-за слухов. – Делает знаковое добавление Валькирия, кивая в сторону контрольного пункта. – Без которых, жить не может коллектив. – Сказав это, Валькирия возвращается к тому, чтобы идти дальше, в общем-то, начинает движение в прежнем направлении.
А Алекс вынужден её догонять и не поспевать во всех смыслах этого слова. А именно в том, что он не успел Валькирию спросить, что это за слухи такие, которые столько на всех нагнали страху, и мне тоже не помешает для повышения своего авторитета среди коллег иметь в своём наличие устрашающие аргументы, как его в этом опережает Валькирия, с искренним возмущением заявив следующее. – Это надо же такое себе надумать, что шеф в мою сторону неровно дышит, чем и объясняется его стойкое внимание к моей персоне.
А вот сейчас, как только всё это услышал Алекс, то он передумал быть у людей на слуху даже в том случае, если это ему будет нести свои преференции.
А между тем, за всеми этими размышлениями и рассуждениями, они покинули пределы участка, где выйдя из него на прилегающую территорию в виде небольшой площадки со своей парковкой и миниатюрной парковой зоной, где по ностальжи привычке на скамейках собираются подышать свежим воздухом и дымными воспоминаниями люди с крепкими нервами и неизгладимыми из памяти вредными привычками, от которых им пришлось отказаться и клятвенно забыть, как условие их аттестации на этом рабочем месте, они сперва вдохнули в себя заряда свежего воздуха, а уж затем осмотревшись по сторонам, решили пройтись до аллеи, лежащей через дорогу, чтобы там, с более отстранённых позиций, посмотреть на обстоятельства интересующих их дел.
По прибытию же до одной из лавочек на этой аллее, Валькирия ставит сумку на лавочку, провожает взглядом мимо проходящего прохожего и, кивая головой на сумку, обращается к Алексу. – Нам нужно отыскать слепую зону. – И как понимается Алексом, то эта задача ставится Валькирией перед ним.
– Ничего нет легче. – Следует ответ Алекса. – Идём в ближайшую подворотню. Там считывающих камер нет. – И хотя Алекс не сказал ничего уж такого необычного, его ответ как-то особенно взбодрил Валькирию, а вслед за ней и самого Алекса, вдруг усмотревшего в нахождении себя вместе с Валькирией в таких стеснённых опасностями условиях очень перспективным. Ведь всякая необычность обстоятельств обыденности, особенно вот таких, с возможностью проявить себя с геройской стороны, рождает предпосылки для нечто большего.
А как же иначе, ведь мало ли кого встретишь в таких безлюдных с точки зрения геолокации, социологии и юридического права пространствах, и не захочет ли кто-то из встретившихся там людей только с биологической точки зрения, а по юридическим основаниям они, эти не социализированные субъекты, де-юре выпадают из контекста персонированной личности, за твой счёт повысить свой уровень благосостояния и акью авторитет среди таких же, как он не интегрированных в социальное общество биологических платформ. У кого обязательно возникнут одновременно бесчувственные и чувственные мысли насчёт этой парочки людишек, кто сбился в эту пару не из интеллектуальных соображений, и на дело стечения случайных обстоятельств здесь тоже не опереться, а вот то, что они действовали преднамеренно и при этом сообща, то это как есть непреложный факт и очевидность.
И вот то, что эти биологические платформы с цифровой привязкой и с юридическими дисциплинами и основаниями быть в реестре зарегистрированных личностей, себе решили позволить так субъективно думать насчёт объективной реальности, самонадеянно считая, что их здесь только жаркие объятия друг друга и поцелуи ждут, то, конечно, всех тут собравшихся подонков и биологическую нечисть умиляет, что есть доказательство их человеколюбия и человеческой основы, но в тоже время это в некотором роде оскорбительно им видеть. Ведь тогда получается, что с ними даже здесь, в ореоле их обитания и питания также, совершенно не считаются даже те, кому здесь не место. А если на это никак не реагировать и допускать такое в свой адрес пренебрежение своим хозяйским правом, то это верный путь к исчезновению с лица земли.
В общем, Алекс с Валькирией, если надумают здесь, в глухом и не отслеживаемом камерами контроля переулке, уединяться, то они не оставят другого выхода местным обитателям, нечисти и подонкам, как только начать защищать ореол своего обитания всеми доступными для них средствами. А это всё больше допотопные, ничего не имеющие общего с технологиями средства. Ножи, кастеты и бейсбольные биты, с помощью которых местные аборигены захотят отстаивать справедливость в своём понимании, окружив со всех сторон на самом интересном месте Алекса и Валькирию.
И что будет для всех удивительно и незабываемо видеть и слышать, так это то, как отреагирует на эту засаду Валькирия. Только слегка повернувшуюся в их сторону без всякой чувственной эмоции на своём лице (там будет стоят одна холодность, отчего даже Алексу станет паршиво и не по себе, вдруг посчитавшему, что всему виной он, раз не сумел в ней растопить лёд её предвзятости к нему и целоваться он точно не умеет), где она окинет высокомерным взглядом всю эту вокруг бесшабашную публику, и затем только ледяным голосом их спросит. – Чего уставились?
А местный биологический вид без цифрового существования, хоть и всякой наглоты повидал со стороны выходцев из центра метрополии, всё высокородных пэров, за кого каждый себя из этих выходцев считает, но с таким высокомерным и бесстрастным подходом к себе ещё не встречался, и это их заставляет задержаться ещё сильней в своём умственном развития по обстоятельствам и начать переглядываться друг другом в поиске самого большого дурака или рассудительного типа. Где первый без лишних вопросов бросится на рожон своей гибели, тогда как самый рассудительный всё им разъяснит, как дальше действовать.
