скачать книгу бесплатно
– Что-то здесь не так. – Глядя на шефа, рассудила Валькирия. – Какой-то цепляющей за душу мелочи не хватает в этом его объяснении, и от того вся легенда шефа о предпосылках нахождения скелета в шкафу прямо рушится. – Валькирия через призму шефа бросила ещё раз косой взгляд в сторону шкафа, и как же я раньше не догадалась, озарилась догадкой.
– Так вот куда сбежала неверная супруга шефа! – ахнула про себя Валькирия. – Вот, что значит в понимании шефа край света, куда в кругосветное путешествие его вероломная супруга направилась со своим любовником, диким Семианжело. Но эта его версия объяснения её пропажи, только для следствия, тогда как истина, как всегда, где-то очень рядом и так близко, что мурашки по телу пробегаются. И теперь я понимаю глубинный смысл слов шефа, в пылу своей истерической забывчивости проговорившийся: «Она всегда будет со мной в сердце, буквально рядом». А сам в тот момент бросал косые взгляды в сторону шкафа, где и находилась всё это время его супруга. Вот же стальная выдержка у человека! – восхитилась безмерно Валькирия, переведя своё мысленное внимание на любовника супруги шефа, дикого Семианжело. Чья судьба была предопределена с того самого момента, как он посмотрел на супругу шефа с предприимчивой в свою сторону точки зрения и решил воспользоваться её легковерностью и наивностью, которые в ней присутствовали в первозданном виде по причине её тепличных условий жизни с шефом, обеспечивающим ей беззаботность и комфорт жизни. А ей значит прискучило размеренная жизнь с шефом, как за каменной стеной, и захотелось авантюр и эмоционального драйва, которые ей пообещал дикий Семианжело, вогнав её в головокружение шевелением своих длинных усищ. За которые он в итоге и поплатился, брошенный супругой шефа прямо со скалы в море. А что тут поделаешь, когда именно такое было требование со стороны обманутого шефа, поставившего одно только условие для своей неверной супруги, если она хочет, чтобы он её отпустил на край света.
– Ты, дорогая, стоишь перед выбором, он или ты первым окажешься на том свете, как в нашей юрисдикции права называется край света. – Держа на мушке своего пистолета прежде всего дикого Симианжело, а своей супруге шеф больше доверяет, с таким своим сопровождением делает предложение своей супруге шеф, от которого совершенно невозможно отказаться. Хотя его супруга и пытается затянуть время, выразительно выражая несогласие с такой постановкой вопроса, и с чего ты, милый, взял, что между нами что-то такое серьёзное было, чтобы затем так чудачествовать.
А шеф терпеть не может, когда его за дурака считают, и он грозно заявляет о том, что не спорить сюда пришёл, а он считает до пяти, и кто из них первым проявит большую расторопность, то тот, в общем, будет им приглашён перекусить в пиццерию. Ну а чтобы ни у кого тут больше не возникло сомнений в его твёрдости намерений установить факт присутствия у них непозволительных для мировоззрения шефа отношений, то шеф на счёт один наводит ствол своего пистолета на свою вероломную супруга, вгоняя её тут же в прекрасное смятение бледности лица, после чего на счёт два переводит пистолет на дикого Семианжело, было расслабившегося по причине того, что решил, что шеф из мужской солидарности и факта установления его непричастности ко всему этому делу, – я послужил всего лишь инструментов вскрытия неверности вашей супруги, и это даже хорошо, что в ней всё это так вскрылось, а то бы прожили с ней всю жизнь, так и не узнав, с каким коварством пришлось жить всю жизнь, – оставит его в живых.
А тут шеф, наведя на него пистолет, буквально ломает все его установки на мужское мировоззрение, где всё подчинено мужскому шовинизму, во всём и всегда считающему виноватым бабу. И дикий Семианжело от такого нервного потрясения и потери ориентиров в жизни, где ему очень стыдно за шефа, так себя поведшего, – ни стыда, ни совести у шефа, я понимаешь ли, открыл ему глаза на вероломную сущность его супруги, а он вон мне какой неблагодарной монетой за всё решил отплатить, – решает дать последний шанс шефу для своего спасения, столкнув его супругу с обрыва самолично, раз у шефа не хватает мужества для этого и он решил тут разыграть вот такую пошлую комедию.
И дикий Семианжело под видом того, что его покачнуло от страха при виде направленного пистолета, а так-то он мужественно переносит вот такие на грани жизни и смерти моменты, – на это указывает числовой счёт шефа, заканчивающийся как раз на его супруге – пять, и значит, в итоге именно она будет находиться на мушке пистолета и ей принимать итоговое решение за них обоих (везде преференции у этих баб), – решает, что полагаться на баб глупая затея, а это значит, он должен опередить свою неверную любовницу (верных по определению любовниц не бывает) и подтолкнуть её к не раз ею высказанному ему решению – вместе с тобой хоть в омут с головой. А так как он согласия на это не давал и его с ней отношениях привлекали не такого рода опасные авантюры, а в основном удовольствия от близких отношений, то она и пускай окунается с головой в этот омут.
И вот дикий Семианжело, как бы от испуга одёргивается весь в себе и из себя, и всё с накатывающейся скоростью в сторону супруги шефа, ничего такого неподозревающего за ним. Что ведёт к тому, что Семианжело создаёт случайные стечения обстоятельств, оправдывающие в итоге всех тут людей, кто останется в живых, – мы зашли с супругой шефа слишком далеко, вот она и оступилась и пропала в пучине моря, – и заодно неожиданные для супруги шефа предпосылки для её оступа на краю скалы.
И всё бы так и получилось, люби шеф свою супругу чуть меньше и будь он больше, чем надо злопамятливым и мстительным человеком. Но так как всего этого не было и было в шефе, он предупредил свою супругу выкриком: «Светик! Осторожно!». И как печальный результат для дикого Семианжело, он, оказавшись не готовым к тому, к чему всегда думал, что был готов, столкнулся так буквально с женской вероломностью в лице Светика, отошедшей резко в сторону и пропустившей его вперёд к их общей цели – соединиться на небесах на веки.
– Ну а как только вопрос с диким Семианжело так удачно разрешился, то шеф объяснил своей супруге Свете, до какого края отчаяния она его довела, приведя её на свой край света. – Всё-всё поняла и догадалась о трагической сути жизни шефа Валькирия и вместе с ней Алекс. И вот же чёрт, дверь кабинета шефа раскрывается в самый неудачный для Алекса момент, когда он оказался в створе двери и был тут же обнаружен красным как рак шефом. Что указывало на то, что у него разговор с Валькирией развивался в другом, не в том, каком предполагал Алекс ключе, и шеф был до бешенства выведен из себя спокойного, готового наброситься на первое попавшееся ему на глаза лицо. А так как этим лицом сейчас был Алекс, то все громы и молнии шефа обрушились на него.
– Я кому сказал, чтобы её ко мне не впускали одну! – было заорал шеф, приготовившийся встать на ноги, но был в тот же момент заткнут и захлопнут дверью в кабинете рукой Валькирии, вышедшей из кабинета.
– С шефом вопрос решён. – Так спокойно, как будто там, в кабинете шефа, ничего такого неспокойного не произошло, невозмутимо проговорила Валькирия. – Теперь дело осталось за «интером» и интерфераторами. – Так она называла тех людей, чьи личности брались за основу твоего преобразования в них, то есть на сленговом наречии, интерфенировались.
А вот этот вопрос уже так не решить с ходу, а здесь необходимо произвести некоторые предварительные действия. Для начала по местной базе данных необходимо выяснить наличие подходящих для преобразовательного заёма личностей. А вот этот вопрос и представляет собой большую сложность по нескольким аспектам, к которым добавляется то, что они собираются действовать без санкции на то начальства, так сказать, на свой страх и риск непонятно для Алекса также ради каких целей. Ведь если смотреть на всё предстоящее дело с рациональных позиций, склонность к которым питал Алекс большую часть своего рабочего дня, то этот предполагаемый и стоящий перед ними риск использования этих преобразователей личностей, «интеров», совершенно не оправдан. Как рациональным подходом Алекса ко всякому делу считается, то раскрытие дела не тот приз, за который стоит себя подвергать такой большой опасности. Где дисциплинарное наказание, грозящее им, это самая малая ответственность за такое их самоуправство.
А вот если они будут вычислены отделом контроля за перемещёнными лицами без лицензионных и регистрационных действий, так сказать, нелегально, то тут их будут ждать крайней степени неприятности. Ведь гиперботам не объяснишь на месте, что ты работаешь под прикрытием преступной личности, чтобы внедриться в преступную группировку, для чего, собственно, изначально и был разработан этот модулятор и преобразователь личности (эту версию собиралась в своё объяснение продвигать Валькирия), и тебе придётся провести некоторое время в концентраторе режимного времени, куда помещаются для своей классификации неустановленные в своём качестве объекты.
И это только одна сложность использования преобразователей, и при этом не самая критическая и важная. И здесь существует огромное количество нюансов при неверном выборе для себя новой личности, под которой ты будешь скрываться. И первое, что вызывает проблему, то это единственно доступный для преобразования своей личности контингент людей, всё в основном состоящих из людей, находящихся в режиме приостановки классификации своей личности, которая заморожена до своего рассмотрения комиссией по этике. Которая в соответствии с родом преступления задержанного, решает, есть ли необходимость в этой личности и нужен ли ей шанс на своё исправление. Другими словами, их выбор определяется из числа тех людей, кто был задержан в право-дискриминационных действиях. А здесь, в отделе, контингент ещё тот.
Тогда как использование правомочной личности, реализующей себя, как единство себя и права, является преступлением наивысшей степени против личности, и предполагает высшую степень наказания для человека преступившего закон неприкосновенности личности – его немедленную отмену. Что вполне согласуется с порядком и устройством жизни, и если тебя не устраивает собственная личность, и тебя всё порывает занять на постоянной основе чужую идентификационную личность, то отмена твоей личности вполне отвечает нарративу твоей такой неопределённой личности (тавтология это современная технология по обезличиванию и выхолащиванию сути значений вещей).
В общем, со всех сторон в вопросе работы с преобразователем стоит множество сложных вопросов. И что удерживает Алекса от своего немедленного отказа Валькирии так, без санкций руководства, работать (а это, между прочим, грозит большими осложнениями, в плоть до присутствия опасности для твоей жизни, если ты окажешься захваченным в собеседование гиперами, и не сможет предоставить доказательства своей настоящей идентификационной личности, которая, в случае санкционирования операции, будет сохранена в засекреченном файле и при озвучивании специального кодового слова, эта информация о тебе поступает в центр обработки данных гиперов и ты освобождаешься от дальнейшего рассмотрения; а если нет санкции, то не трудно догадаться, к чему может привести в случае твоей оплошности такая твоя самодеятельность) так это наличие в нём и другой, ничего не имеющей от рационального подхода точки зрения на предстоящее дело. – Если не на него, то на кого ещё может опереться в этом сложном деле Валькирия. – Вот такая мысль мотивирует Алекса соглашаться на это рискованное мероприятие.
– И кто у нас тут есть? – задаётся вопросом к Валькирии Алекс, не как только, а лишь после того, как они добрались до рабочего стола Валькирии, где она немедленно и с видимой спешкой, говорящей о её нетерпении уже всё начать, фигурально забирается в рабочий компьютер и давай там производить только ей известные поисковые действия. И вот как только она там вошла в один из подразделов, в котором отслеживался приход и уход в их отдел лиц, предварительно не классифицируемых в своё определение кроме как подозреваемого в наличие в себе личностной субъектности с нарушениями внутренних установок до рассмотрения их технической, а затем этической комиссией, то Алекс и обратился к ней с этим вопросом.
– Сейчас посмотрим. – Не отвлекаясь на Алекса, говорит Валькирия, пробегаясь по списку имён задержанных людей. – Как тебе имя Альварес Себастьяно де Сара? – задаётся вопросом Валькирия, и далее, как по следам аналитической обработки озвученных Валькирией данных имён из этого списка и ответов на них Алекса можно понять, то начальный состав списка людей в него включённых, составлялся без какой-то либо заложенной в этот список структурной идеи.
Например, имена этих людей записаны по алфавиту или на худой конец по длине букв, составляющих имя человека из этого списка. Но этот беспорядок был замечен только в начале списка, а вот во второй его части наметилась видная тенденция к его структурированию по одному очевидному для составителя этого списка поводу. А вот по какому, то ответ на этот вопрос прямо напрашивается сказать, да всё не напросится из-за непонятных никак соображений нашего разума.
А между тем Алекс на вопрос Валькирии не отмалчивается, а соображает отвечать.
– Слишком эпично для меня. – Следует ответ Алекса, примостившегося сзади от Валькирии и пытающегося оттуда высмотреть список имён людей, кто сейчас имеется в задержанном наличие в их отделе. А Валькирия не даёт ему самому определиться, называя дальше по списку имена.
– Что насчёт Наполеона? – задаётся вопросом Валькирия.
– Слишком вызывающе. – Отвечает Алекс.
– Леонардо ди Закопай? – звучит вопрос со стороны Валькирии
– Пролетарская суть не позволяет согласиться.
– Герман? – Спрашивает Валькирия.
– Подождёт. – Отвечает Алекс.
– Да, тебе не угодишь. – Говорит Валькирия. А Алекс по инерции отвечает. – Уж больно претенциозно звучит. – Здесь Алекс, придя к пониманию, что не то сказал, добавляет. – Что у этих людей в головах поселяется, когда они себя так называют?
– А как насчёт Новоньютона? – Совершенно не отвлекается Валькирия от поставленной самой перед собой задачей, ознакомить себя и Алекса со всем списком имён.
– Что-то знакомое. – Почесав затылок, рассудительно проговорил Алекс. И как из ответа Валькирии им понялось, то Валькирия, озвучивая все эти имена, не ставила задачу найти подходящее для Алекса имя, а она всего лишь хотела, зачитав этот список, проанализировать его и сделать для себя общие выводы о том, с кем им придётся иметь дело. Что, впрочем, не мешало тому, чтобы Алекс тоже для себя понял, из кого состоит контингент тех людей, к кому он будет иметь в дальнейшем близкое отношение. И здесь не может быть никаких сантиментов, что главное должно было донесено до Алекса, и он это должен раз и навсегда усвоить, когда будет работать под прикрытием кого-нибудь из этого списка людей, не так уж случайно в нём оказавшихся, как бы они не уверяли в этом их правоустанавливающие органы.
А скорей всего и это зафиксировано камерами наблюдения и задокументировано в рейтинговых отчётах, все эти люди из списка, вплоть до одного, никакие не жертвы случайных стечений обстоятельств, а сами создатели и творцы всех тех происшествий и случаев, классифицируемых комиссией по этике, как преступления против личности.
– Я вынул нож, чтобы погреть его в лучах солнца, – что указывает на мою экологическую сознательность, я пользуюсь только возобновляемой энергией, – прошу это всё учесть и зафиксировать сей факт в ваших документах, – а тут откуда не возьмись на меня чуть ли не налетает весь такой всполошенный и бледный прохожий. Неправильно меня понявший и в результате сам и создавший так называемый состав преступления, отдав мне без на то моего спросу, всё, что у него было. И всё из-за того, что он не разобрался, что к чему по причине своей спешки.
Что уже одно является предпосылкой к тому, что этот человек, так себя активно ведущий, то есть не идущий в ногу со временем, а значит, он ещё имеет в себе не устранённые пережитки прошлого, отвергаемые положением настоящего, имеет трения с законом и не может быть объектатором, свидетелем объективной реальности. А он сам должен быть задержан и приведён под присягу для своего рассмотрения этической комиссией. Которая обязательно раскроет всё то, что он скрывает, и что ему не даёт поспевать за современным временем.
И как я понимаю, то здесь одним преступлением против личности не ограничится. Люди, не идущие в ногу со временем, а особенно с прогрессивным и либерально-технологическим, всегда представляют самую наибольшую опасность для прогресса. Они покушаются на самые его основы, идейную составляющую прогресса – брать от настоящего только самое рациональное и лучшее, отбрасывая всё посчитанное, как ненужное. Тогда как эти ретрограды и мракобесы, смотрящие на окружающий мир через очки ностальгии, считают за важное всё в этом мире, и не желая отказываться от вообще ни от чего, тем самым загружают оперативную память прогресса, заставляя тормозить движение вперёд. – Начнёт самонадеянно и убеждённо в своей правоте доказывать не просто свою невиновность, а правоту задержанный по делу об ограблении, Наполеон Сомнический, Кто по всё той же причине, своей надменности и самонадеянности, откажется от предоставляемого департаментом права технолоджи-защитника, решив своим упорством доказать квалификационной комиссии, что он этически выверенный и сознательный член общества, того же потребления.
– А всякий сознательный член сообщества, всегда принадлежит к какому-нибудь обществу по интересу. А в моём случае, к самому многочисленному, системообразующему и являющемуся флагманом поддержки нарратива нашего времени, обществу потребления. – Не смог сдержаться и не добавить эту положительную для себя характеристику Наполеон Сомнический, указывающую на то, что он не полностью пропащий человек, а и он бывает так, что вносит свою лепту в поддержание существующего на общественных началах порядка и мироустройства.
Что и говорить, а в деле своей защиты все эти этически невыверенные личности, не имеющие социального рейтинга по одной, как правило, причине, своей безграничной самонадеянности и самостоятельности, не имеют себе равных, кроме разве что людей и технолоджи представителей из комиссии по этике. Кто с помощью встроенных считывающих устройств, сканирующих фигуранта рассмотрения до всех его физических и молекулярных основ, насквозь видят то, что он из себя представляет и что им движет в его ответах.
– У претендента на личность под номером 1812 с литерой «В», при упоминании им потерпевшего и совершённого им деяния, было выявлено отклонение сердечного ритма. В связи с чем будет рекомендовано задать ему уточняющий вопрос, касающийся потерпевшего. А для начала вывести наиболее близкое к поставленным задачам решение: надо будет дать согласие на его предложение. – В режиме реализации объективного времени, на электронного устройство на подобие планшета, используемого в данном случае для регистрации происходящего в зале сознания, где всегда проводятся заседания классификационных комиссии по этике, в чью задачу входит выявление значения для общества представленного на рассмотрение человека (оно производится по шкале Рихтера, со своими магнитными амплитудами отклонений от равновесия, а дальше смотри кодекс неучтённого хлама), выдаётся полученная со сканируемого человека информация, поступающая в мозговой центр гипера.
Чьё присутствие в составе комиссии и в других структурах департамента права обусловлено этическими правилами нового технологического уклада, предписывающим обязательное разделение не только труда и право на него только в сторону технологических структурных объектов, в частности машин, но и разделение человека с технологиями ответственности за принимаемые решения. А если проще, в двух словах, то любая комиссия или на низовом уровне тот же правоохранительный патруль, должны придерживаться рекомендованного кодексом установлений технологического разнообразия, содержа в себе в равной пропорции представителей искусственного и природного интеллекта.
Что вполне обоснованно и логично, и на практике, как бы ещё в головах представителей естественного для людей интеллекта не имело место вздорное предубеждение в сторону гиперов, как ими считается, при работе с людьми действующих слишком механично, жёстко и без рассмотрения человеческого фактора, показывает большую эффективность. Как минимум, сводя на нет коррупционную составляющую, которая ещё полностью не изжита, и ещё встречается в тех лицах представителей власти и правопорядка, кто не изжил в себе культурный феномен ностальжи и им каким-то удивительным образом удаётся обойти все антикоррупционные программы по выявлению личностей-ностальжи, склонных к такого рода идеям, отвергаемых новой дисциплиной времени.
А между тем на сканер гипера поступает не одна только социологическая информация на рассматриваемого претендента на вылет, как неудачно и не смешно шутят представители человеческого интеллекта в комиссии, а он может на подобие полиграфа прощупать всю чувствительную составляющую претендента в совокупности с его умственным нормативом действий. Где по своим соответствиям и несоответствиям отведённым режимам его чувствительности и сердечного ритма, а также попаданиям в границы тех или иных областей значений, сразу строится логистический график, по которому и рассчитывается, насколько преуспел в своём обмане претендент. Ведь в конце концов, он обманывает самого себя, рассчитывая обмануть квалификационную комиссию, которую ещё никому из научно обоснованных и живущих людей не удалось не просто ввести в заблуждение, как самое критически высокое значение умственного недоразумения претендента, а подвергнуть самоанализу.
– Ваше предложение рассмотрено. – Механическим голосом говорит гипер, вдавливая вначале сознание, а затем голову в свои плечи претендента на личность под номером 1812 с литерой «В», ещё известную, как Наполеон Сомнический, в край удивлённого происходящим. Где ему пошли навстречу и дали согласие на его требования. Что было, несомненно, прогрессом, и он в противовес своему вероисповеданию анти, даже начал задумываться о том, что прогресс имеет в себе некоторые исключения.
– Это, наверное, наш «архивариус» от скуки развлекается, – как это уже достало Алекса, его в очередной раз перебивает Валькирия, ставя перед ним вопросы объективной реальности, а не то, что находится где-то рядом, – согласно своему образованию называя лиц, перемещённых в режим заморозки своей личности. – Как это говорится, чтобы говорить не совсем по существу, Валькирия находит, как объяснить это именное разнообразие.
А Алекс, хоть и был перебит Валькирией, тем не менее, не потерял нить своей мысли, держа перед глазами список озвученным Валькирией имён, к которым ею начали добавляться новые имена. И вот здесь-то Алекс начал нащупывать наличие системного подхода к формированию имён этой части общего списка. Положившее своё структурированное по смыслу начало с имени Новоньютон, которое сразу же показалось чем-то ассоциировано знакомым Алексу.
– Чем-то оно к себе притягивает таким, что не объяснить. – С вот такой позиции посмотрел на это имя и на личность человека, представляющего это имя Алекс. А дальше зачитываемые Валькирией имена принялись забивать и подбивать собой Алекса на очень близко к нему стоящие, но как свой локоть не досягаемые пока что по своему значению имена.
– Лорд Байрон. – Заставило тихо присвистнуть Алекса первое озвученное Валькирией из второй части списка имя.
– Неукрощённый Шекспир. – Это имя почему-то вызывает у Алекса мысли: потому что руки коротки.
– Недостоверный Марк Твен. – На этом месте Алексу вдруг захотелось пофилософствовать о смерти, заявив, что слухи о ней часто бывают преждевременными.
– Плутарх Аристотилеевич. – На это имя у Алекс в момент созрел ответ: Троянский конь ихтиандров истории.
– Мазепа Фукуяма. – «Конченный человек», – сперва так не понял Алекс, что делает этот тип в этом классификационном списке. А затем догадался, что человека без последнего в списке человека в списке не бывает, а часто бывает так, что таких списков не бывает без последнего человека. И как правило, по этой в том числе причине, этот последний человек считает себя чуть ли не пророком, или по крайней мере, человеком близким к помыслам человека с их предсказаниями. Чем он и начинает кичится в такой уродливой форме, составляя вот такие списки и тем самым, предсказывая судьбу людям, попавшим в эти квалификационные списки. А всё это значит, что и такому человеку в итоге всегда найдётся место в расстрельных списках, как категорично и несколько преждевременно решил Алекс.
А между тем, на этом представителе такого рода человечества была поставлено точка в истории…пока что только с этим списком людей. После чего Валькирия уже переходит к конкретике. – Но нам нужны только те личности, кто ещё не находится или вычеркнут по следствию своего задержания из реестра абсцентных списков, и ещё незафиксированных программой отслеживания. И, как минимум, согласно кодексу привилегий, будут 24 часа находиться в режиме заморозки в концентраторе устойчивости. А вот здесь… – Валькирия замолчала, полностью переключившись на экран компьютера, вбивая там входящие данные, позволяющие открыть интересующую её информацию.
И как только соответствующий раздел был открыт, то Валькирия в одном внимательном положении к экрану компьютера зафиксировалась на мгновение, и с видом человека, кто для себя всё решил не потому, что он так хотел решить, а по той лишь причине, что ему из нечего выбирать, откидывается на спинку своего офисного кресла, и с этого положения, фигурально разведя руками, делает вывод в виде предложения Алексу:
– А теперь можешь выбирать всё, что твоей душе угодно.
И как по экрану компьютера теперь видит и Алекс, то его выбор не то чтобы широк, а он крайне ограничен числом три. Где одно лицо из списка сразу им может быть вычеркнуто, если он будет учитывать и настаивать на своём закостенелом факторе гендерного отождествления с лишь самим с собой, и в нём нет того разнообразия, которое так необходимо для подчёркивания в себе единства самобытной личности.
На чём, видимо, Алекс, так и не выветривший в себе дух консерватизма и что главное, традиционности своего я, – его, скотину, видите ли, всё устраивает, а это значит, никакого движения вперёд и прогресса, – настаивает, исключив из списка своего рассмотрения имя «Она», как с такой вероятностной определённостью и многозначностью в виде многоточия за этим именем (что под этим подразумевал так называемый только в головах сотрудников бюро «архивариус», одновременно было трудно и легко разгадать: эта Она включала в себе некую загадочность и в тоже время уточнённую отточенную проблему для тех, кто будет с ней работать; а вот какую, то это уже вопрос к тем, кто с ней будет работать), была записана одна из задержанных личностей.
Из чего следует свой логический вывод и объяснение такого отстранённого и несколько безучастного поведения Валькирии. Она сделала свой выбор и теперь слово за Алексом, чей выбор куда как больше, чем у Валькирии. Ему нужно выбрать из двух людей, тогда как её выбор, как это ожидаемо, опять был предопределён её природой. С чем она всё равно не желает мириться, хотя его и принимает.
А Алекс, между тем, путём интуитивного анализа пытается понять, кто под этими именами ходил когда-то и что из себя представляет. А так как имена в этом списке были самыми простыми и без своих вычурностей, не в пример именам из прошлого и из того, общего списка, где сразу можно было много для себя подчеркнуть о креативности мышления сознания носителей этих имён, – «архивариус», кто придумывал эти имена, всё-таки отчего-то в этих людях отталкивался, когда их так обозначал, – то Алексу было очень не просто сделать выбор между Сигиндапал Рамой Продакшен и Хархадесом Севатейрой в иллюзии Вакх.
Вот он и задумался над тем, чем эти, самые непримечательные личности, только аляповатые немного, могли быть замечательны и примечательны в своём качестве. Ведь всё-таки они по какой-то причине были выделены из общей массы прохожего социума и задержаны до классификационного определения своей личности. А это определённо указывает на то, что в них есть нечто такое, что их от всех остальных людей отличает.
И такая мысль сразу же вдохновила Алекс, человека, если быть окончательно на его счёт честным, то не без амбиций на свой счёт, и ему бы совсем не хотелось занимать хоть и на время ничем непримечательную личность. В нахождении которой, обязательно заскучаешь, засереешь и себя интенсивного на движение сердца и души забудешь. И если уж рядиться под кого-то, то уж чтобы он был непревзойдённой личностью, как в героизме, так и в преступлении. Что есть разные стороны одной медали, внутренней, неуёмной сути человеческой личности.
Но как это часто с Алексом бывает, и не только с ним, а с людьми с большим сомнением в себе и в людях, то на смену этому его воодушевлению пришли упаднические мысли, связанные с характером преступления против прежде всего своей личности этих взятых на контроль классификационной комиссии лиц.
– Этот Сигиндапал Рама Продакшен, поди что всего лишь превысил установленный лимит углеродного выброса. – С упёртой проницательностью вглядываясь в это имя на экране компьютера, Алекс начал подвергать ожесточённому сомнению выдающиеся на преступления глобального характера способности этого Рамы, как не ломая свой язык больше, да и не заслуживает он такого широкоформатного обращения, решил с ним панибратничать Алекс. Кто не выбрал для себя самый простой путь к подчёркиванию своей личности, как имеющей право запоминаться и склоняться по разному, и что главное, по значимому поводу, соорудив из своего имени вот такой агрегатор многовекторной значимости, а Алекс пошёл самым трудным путём, прилагая усилия в отстаивании право громко звучать своё имя, оставив в нём всё как есть с момента своего рождения.
А вот этот Сигиндапал Рама Продакшен падла, явно имея в себе только одно общее с Алексом, необходимость поражать в своих правах умы современниц, – хочу, чтобы у них глаза на лоб лезли и дыхание сбивалось при выговоре моего имени, – на что только и оказался способен, как только на пару кликов мышкой сделать на портале услуг по выбору для себя нового имени. И Алекс с судорогой в лице и тревожным чувством не будет удивлён тому, если этот геймер, не одинокий в своём устремлении быть не как все, как все, чьё оцифрованное имя геймер несёт в себе ребус и нескрываемую загадку – он мерит этот мир, как все, по себе, ещё сделал пару десятков кликов на других страницах право рекомендательных и инклюзивных услуг по классификации твоей личности, наполнив под завязку всем что можно и душе угодно свой виртуальный, уникальный идентификатор личности.
И вот этот Сигиндапал Рама падла Продакшен, сто пудов, как думает Алекс, из независимого кино, ничего больше не придумавший, чтобы напустить пыли современницам в лицо, как выкурить сигарету в общественном месте, совершив тем самым преступление против своей личности прежде всего (это основной принцип жизнеполагания, на котором держится вся система мироустройства – любое отклонение от правил общественного норматива и поведения, всегда идёт во вред самой личности человека, преступившего установленные правила), на этом и попался, и теперь он должен и его брать в расчёт, раз он здесь оказался.
И здесь, как бы это неудивительно для всех было осознавать, в том числе и Алексу, ничего подобного неподозревающего, а Сигиндапалу Раме Продакшен это всё было недоступно из его принципа, быть независимым от всего, а это значит, от умственной деятельности, которая и является основой для закабаления человека, в свой социологический и непримиримый клинч сошлись две концепции построения и содержания мира какой он есть: концепция потребительства, построенная на открытых хищнических принципах капитализма, человек человеку волк и козёл, и концепции социальной справедливости, которая с помощью действенных инструментов, экологической и зелёной обоснованности добавочной стоимости товара, и потребности человека к суждению себя, как высшей математики и инстанции приговора.
А если в общем и простыми словами, кои недоступны разуму людям подобным Сигиндапалу Раме и Маме Продакшен, то он, как представитель того самого подкласса современников, кто наиболее больше замечен в повышенных выбросах в окружающую среду углерода и других видов остаточных явлений продуктов своей жизнедеятельности с повышенным содержанием холестерина, канцерогенов, октановых чисел и всякой другой заразы, и на кого вменена прямая обязанность выкупать квоты по вредным выбросам, по своей суете житейской поступил забывчиво и неосмотрительно, и нарушил порядок использования окружающей среды, превысив лимит на вредные выбросы.
За что, в общем, он немедленно и поплатился, в один момент перехваченный экологическим патрулём на этой своей дурной привычке, оставлять на задний план экологическую повестку дня, когда дело касается самого себя.
Что, между тем и прочим, во всех значениях понимания поступка Сигиндапала Рамы Продакшена, на один момент всем с ним в том момент стоящим людям показавшимся в ореоле борца за свободу своего самовыражения и выброса, такого себе анархиста, для кого неприемлема любого вида дискриминация своего мышления, в том числе на экологической и веганской основе, категорически не устраивает Алекса, посчитавшего, что он лучше выберет второго типа, как там его, а, Херхадеса Саватейру, судя по его заклишированному имени, такому же гаду, что и этот Сигиндапал Рама Продакшен (они, блядь, в одном продакшен что ли не снимались?!), кто может вполне оказаться мерзавцем и негодяем высшей пробы (его хоть есть за что ненавидеть и оскорблять громко, с отдачей эха), но он, по крайней мере, не одноклеточная амёба, как Сининдапал Рама Продакшен, с которого и негативного примера даже не взять, одна в нём унылость и серость.
– Херхадес Саватейру, как минимум, стоит на втором месте по унылости в сравнении с этим нисколько незначимым Сигиндапалом Рамой Продакшен. – Что и говорить, а умеет Алекс за людьми, на основании одного только имени, много чего примечать определённого, находя в них свои уточнения и яркости методом дедуктивного метода. Что и на этот раз не должно дать сбоев, хотя бы потому, что Херхадес Саватейра стоит вторым в этом списке. А это чем не основание решить, что он подлее и никчёмнее Сигиндапала Рамы Продакшена чуть меньше, на одну ступеньку по списку.
И Алексу так и виделось возникшее противостояние этих самобытных на своеобразности своего самовыражения личностей, в себе вмещающих не одни только множественные расстройства своей не социализированной под один объект права личности на множества личностей, где каждая в себе имеет, несёт и определяет отдельный мир, и уже сама расстраивается на своё подмножество личностей, каждая со своим уникальным идентификационным номером, и так всё до своей рекурсивной бесконечности, а в них наравне с этим столь глубоким внутренним миром имеется и внешне выражается симптоматическая социопатия с правом применения во внешние пределы себя. В чём это выражается? А всё на самом деле просто. Не в принятии в ком-то ещё ничего подобного, чем он себя познаёт и этим гордится.
В данном случае Сигиндапал Рама Продакшен не признаёт право Херхадеса Саватейры быть Херхадесом Саватейрой, человеком с выдуманном на коленке имени, как подло считает Сигиндапал Рама Продакшен, кто находится в таком же точно оскорбительном и унизительном положении со стороны Херхадеса Саватейры, с не меньшим энтузиазмом и убеждением в своей правоте считающий, что таких имён, как тут себе придумал самозванец ЛжеРама (ты и этого имени не достоин, и тебя так называю лишь по причине того, что тебя как-то нужно обозначать) в помине не существует.
– Точно! – озаряется откровением самоназваный Херхадес Саватейра, тот ещё фрукт (сухофрукт однозначно) и самбука. – Ты беглый лицедей и аферист с уголовным стажем, Сотомайор.
– Чего-чего?! – прямо охренел от такой дерзости мнимого Херхадеса Саватейры Сигиндапал Рама Продакшен, впавший в некоторое умственное расстройство, ещё называемое когнитивным диссонансом. И всё по причине того, что ему показалось шибко интересным это присвоенное ему имя Херхадесем, Сотомайор. А в нём было что-то от военного и эта проскальзывающая доблесть в имени, пощипывала нервы Сигиндапала Рамы Продакшена, готового в себя также принять личность этого храброго точно Сотомайора.
И Сигиндапал Рама Продакшен, сейчас бы намеренно жёстко и насмешливо ответил бы этому глупцу, Херхадесу Саватейре, – а вот сдаётся мне тоже самое, и ты совсем не тот, кем всех тут озадачиваешь, ты не Херхадес Саватейра в иллюзии Вакха, а ты асоциальный элемент того самого общества, которое вобрало в себя всё самое консервативное, авторитарное и нет там места демократии, а именно одного из кланов якудзы, управляемого железной рукой подчинения традиционным взглядам на преступную группировку, где ты занимаешь место правой руки главы клана «Ветер созидания полёта валькирий», Соуроки Куатано, – если бы не объективная реальность, со своим вечным вмешательством в иллюзии виртуального права и сознания себя выше и вне всего этого вокруг бренного. Где она в лице Валькирии чего-то там у Алекса спросившей, вывела его из всех этих блужданий вокруг да около этих двух имён своего выбора.
Ну а так как Алекс был так погружен в рассмотрение этих представленных на его рассмотрение личностей, то он сразу и не понял, о чём его спрашивает Валькирия. Вот он и переспрашивает её. – Что ты сказала?
– И кто тебе ближе? – повторяет свой вопрос Валькирия.
И как спрашивается, понимать Алексу такой её подход к нему в первую очередь. Хотя у него всё же на этот счёт есть своё понимание. Так она путём его выбора из двух этих типов, хочет проверить его интуицию и сообразительность, без которых в их розыскном деле делать нечего. А на везение и случай полагаться, то это вправе делать только заслуженный мастер.
– Вот же ловкачка. – Поразился Алекс такой ловкости Валькирии, и уже собрался было сделать неожиданнейший для неё ход – выбрать третью личность, под именем Она, как Валькирия вновь его перебивает на полуслове и мысли. – Ладно, пошли. – Говорит Валькирия, приподымаясь со своего кресла. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. – И с этим заверением Валькирии Алекс не может не согласиться, выдвигаясь вслед за ней.
– Главное за них мы выяснили. – Следуя по коридорам бюро, говорит Валькирия. – Они как раз, по временным параметрам подходят для нас. Они ещё не внесены в контрольные списки и не находятся под геолокационным колпаком своего позиционирования в пространстве. А это то, что нам и нужно. – На этих словах Валькирия ставит паузу в своём разговоре с Алексом, зайдя в лифт. И хотя в нём кроме них никого не было, – а это как раз очень значимый фактор, наводящий всегда на удивительно странные мыследвижения и сердечные побуждения в сторону того человека, с кем ты, начинаешь думать, совершенно не зря оказался один на один даже не в лифте, а в кабине по перемещению вас на этапах жизненного пути, например в сторону своего взросления, – он оказался как будто тесным по причине невозможности в себя вместить все иррациональные в большей степени мысли Алекса.
Так его сдавливающие и тем самым так и подталкивающие его в сторону близкого очень сближения с Валькирией, своим независимым и беспечным выражением себя не подававшей виду, что её волнует собственная безопасность. Ведь она рассчитывает на его, Алекса, благоразумие и он не бросится к ней целоваться, решив, что раз они едут по направлению формально низа, а так-то в сторону своего падения, то уж раз падать, то окончательно. Вот такой максималист Алекс, берущий от жизни буквально всё, что ему даётся и попадает в руки.
И вот уже Алексу кажется, что он не сможет сейчас сдержаться от того самого поступка, который навсегда разрушит их дружеские отношения, и Валькирия никогда больше не сможет ему довериться. И ездить с ним один на один в лифте будет недопустимо в том случае, если она сочтёт такой шаг близости Алекса в её сторону преждевременным, – надо, как говорится, заслужить на это право, а как, то для начала вырасти в моих глазах до начальника нашего отдела (до чего же меркантильны бывают воззрения в нашу сторону всех этих ангелоподобных существ), – и он начинает уже считать, что сейчас произойдёт непоправимое, – а до начальника отдела я точно не дослужусь, а она это сказала для отговорки, – как последняя мысль осаживает Алекса, и он, дабы себя сдержать и удержать от такого попустительства, переводит тему своего внимания, обращаясь к Валькирии с вопросом:
– И кого же мне выбрать, как считаешь?
Валькирия выходит из своей задумчивости («А вдруг она обо мне думала, вот же я сам себе враг, – покоробился в душе Алекс»), смотрит на Алекса и говорит. – Если сомневаешься в выборе и не знаешь на ком остановиться, – выбор, как тебе кажется, не просто одинаков, а он состоит из двух ничего, – то прими во внимание то, что ты через внешнее выражение в итоге выбираешь в самом себе из того, что тебе наиболее ближе. И что тобой в тебе считается за самое соответствующее моменту, то и выбирай. – Сделала паузу Валькирия, и добавила. – Ну а что касается конкретики. То можешь взять в качестве ориентирования мой метод выбора. Я сразу для удобства твоего понимания возьму для рассмотрения наших претендентов на замещение твоего имени. Как там их? – задалась вопросом Валькирия, углубившись в свою память, чтобы оттуда вытащить эти созвучные друг другу имена, которые Алекс будет занимать под себя.
И у Валькирии получилось их вспомнить. – Сигиндапал Рама Продакшен и Херхадес Саватейра в контексте Вакх вроде как. – Валькирия сперва озвучила имена претендентов на личность Алекса, а дальше уже принялась их рассматривать в фокусе своей методики. – Что сказать, самые обиходные для нашего времени имена, единственное до чего эти современники не додумались, так это до оцифровки свои имён. Было бы продуктивно и зрело зафиксировать своё имя уникальным цифровым кодом.
Например, Херзадес Саватейра в контексте Вакха под литерным идентификационным номером 551763. Где цифровой код в его имени содержит в себе всю информацию о своём носителе, и может через сканер прочитываться, если этой цифровой код будет размещён на бейджике. Что в наше скоростное и технологическое время очень удобно. Подвёл считывающее устройство к бейджику, и всё знаешь об обслуживающем твой столик официанте, на кого ты будешь во всём полагаться на ближайшее время своего обеда и значит, информация о нём не будет лишней.
«Херхадес Саватейра, 20 лет, студент 2 курса техно-аналитического университета по специальности программирования рисков и модуляции права. Социальный рейтинг 20 лекальных единиц, что соответствует начальному уровню конструктивности и социализации индивидуума». – через сканер прочитаешь эту информацию о своём официанте, и сразу можешь быть спокоен, зная на что можно рассчитывать в случае с Херхадесом Саватейрой. Кто инициирует себя достойно, помимо своего образования дисциплинируя себя трудом и поддерживая себя не только с помощью государственной программы опеки молодых кадров. И Херхадес Саватейра не будет разбавлять консистенцию ваших блюд своей незрелостью, то есть плевать вам в кофе, даже если вы всем своим наглым поведением будете его к этому склонять. Ведь Херхадес Савайтера работает также над собой и для его личностного роста в рейтинговом агентстве необходимы баллы. – Сделала паузу, необходимую для осмысления Алексом сказанного, Валькирия.
И Алекс воспользовался этим перерывом, правда не совсем так, как может того хотела Валькирия. А он вдруг решил, что она не с потолка взяла все эти данные о Херхадесе Саватейре, а прочитала его файл. Что, впрочем, мало что меняет из того, что она сказала.
– А вот окажись на месте вашего официанта не Херхадес Саватейра, сознательный член общества, чей путь в официанты был предопределён его начальным становлением себя, а Сигиндапал Рама Продакшен, человек смутного в себе осуществления, с внутренней скрытостью в себе, раз в нём не присутствует штрих-код (куар-код для высших приоритетов), на кого посмотришь и у тебя руки, самопроизвольно вспомнив о своей мышечной памяти, потянутся в несуществующему кошельку с наличными, чтобы их держать всегда на виду. – Взяла вновь слово Валькирия. – И тут даже не спрашивается, а изумляется, как до такого субъекта дошли управляющие этого ресторана, приняв его на работу, и какими удивительными судьбами мы здесь оказались. А объяснения, что есть квоты на норматив присутствия в качестве обслуживающего персонала человека с особенностями своего рейтингового развития, как-то совсем не успокаивают. Отчего-то совсем не хочется участвовать лично в программе социализации вне рейтингового населения, хоть сам и являешься экологически сознательным волонтёром и зелёным активистом, борющимся за права и деклассированного в том числе населения. И уж для экологического активиста, кто и так ежедневно сталкивается со всеми этими отбросами общества, должна быть выделена квота на социально-проверенный обслуживающий персонал, чтобы отдохнуть от трудов праведных.
Это только та публика, которая морально и сознательно не дозрела до понимания всех этих насущных проблем с людьми без цифровой привязки и кредитования, деклассированных в элемент отрицания всякого порядка своими мнимым верованием во внутреннюю свободу духа, которую подавляет цифровизация интеллекта человека, чей социальный рейтинг по причине его отсутствия был исключён из реестра членов общества, так и нелегализованных в систему социальных взаимоотношений, не будет против всякого своего обслуживания, и ей будет полезно на практике убедиться, как работает социальный рейтинг.
А экологическим активистам этого всего не нужно, они знают все оттенки мерзости нерейтинговых элементов социума. И даже если гипотетически допустить до себя этого Сигиндапала Раму Продакшен, кто, – это сразу бросается на глаза, – прежде всего акцентирован на себе, раз так и не удосужился правильно выговаривать слова, то кто может гарантировать, что он со всей точностью выполнит сделанный тобой заказ, когда перед его глазами стоит столько соблазнов насолить в первую очередь всем этим снобам вокруг, кто сидит, когда он стоит, себе всякое позволяют говорить и заказывать, а он только поддакивает и их слушает, они едят и пьют, он только нюхает и глазами стреляет, и за все эти мучения на ногах он такой мизер получает, за который он себе даже не может позволить на выходные побыть в шкуре сноба, придя в подобное ресторанного типа заведение.
И, естественно, Сигиндапала Раму Продакшена так и тянет оступиться на скользкой дорожке к вашему столу, вылив весь суп на ваши безмятежные головы, в результате чего вы вгоняетесь в истерику и переполох, а Сигиндапал Рама Продакшен получает для себя успокоение.
Но всё это только физические терзания, которые со своей долей вероятности могут вас ожидать в случае допуска Сигиндапала Раму Продакшена до вашего обслуживания, тогда как есть и другая, куда как более большая опасность для вас со стороны представителей глобальных игроков на мировой сцене по распределению контента, чьим подкупленным лицом и выступит Сигиндапал Рама Продакшен. На кого будет возложена задача по вовлечению в свою сферу влияние вас, эко-активистов.
– И как спросишь ты, они это осуществят? – неожиданно задаётся этим вопросом Валькирия, и как понимается Алексом, то к нему. А откуда ему это знать, когда Валькирия тут всем этим рассказом рулит. Вот он и пожимает плечами, давая ей понять, что с этим вопросом она обратилась не по адресу.
А Валькирия и сама это знает, да и не обращалась она к Алексу за ответом, а просто этого требовала сказуемость её рассказа, повышающаяся, когда слушатель начинает визуально вовлекаться в рассказываемое. Ну и Валькирия, добившись от Алекса ещё большего вовлечение в ею рассказываемое, возвращается к своему гипотетическому месту за столом в одном из ресторанов, где ей противостоит подосланный транснациональными компаниями Сигиндапал Рама Продакшен, в чью задачу входит дискредитировать ещё одного эко-активиста, вегана и вестника зелёной энергетики, накормив его неприемлемой для кошерности эко-активиста пищей.
И Сигиндапал Рама Продакшен, за чьей спиной и вероломными намерениями сидит жирный… то есть компактного и плотного содержания капиталист, мистер Твиттер, в радужной перспективе мультимиллиардер, видный член конгресса, благотворитель в том плане, что он будет определять, что есть благо, а что оно не есть, и в общем тот, кто ради своих 300% прибыли готов кого угодно прибить, как уже не говорится, а вот пойти на любого вида преступление, то это про него, вместо заказанного эко-активисткой Генриеттой (такова Валькирия в этой реальности логической цепочки субъективизации себя) экологически нейтрального и выдержанного субпродукта типа стейка, прожаренного до своей готовности с помощью молекул свободы, чья подача была сбалансирована добавочной поставкой зелёной энергетики из ветряков, принесёт совсем другое блюдо – природно-натуральный стейк, чья основа выращена в естественных условиях, на высокогорных лугах, где вся эта скотская говядина без всякого квотирования вредных выбросов вырабатывает портящий воздух метан, который ведёт к глобальному потеплению.
Что только часть трагичного и страшного, что включает этот стейк, и что предполагается с помощью него осуществить представителям глобальных конгломератов, в частности мистеру Твиттеру, кто ради 300% прибыли (это необходимо повторить хотя бы по той причине, что тогда его прибыль удваивается) готов пойти на любой подлог и подлость. В данном случае с эко-активисткой Генриеттой, за которой он тайно наблюдает, сидя за одним из отдалённых столов и производя тайную видеосъёмку, и кто (Генриетта) по причине своей непримиримой позиции в сторону этих дегенератов, как он смела и смело прозвала всё уважаемых людей из транснациональных корпораций, включая мистера Твиттера, вызывает в нём зубовный скрежет и зуд ожесточения. И, естественно, мистер Твиттер захотел погубить эко-активистку Генриетту, так разбрасывающуюся в его адрес невыдержанными словами, что у его компании сразу акции падают, а вместе с ними и его авторитет среди глав корпораций, поднимающих его на смех за такую его зависимость от слов эко-активистки Генриетты.
И эти члены советов директоров транснациональных компаний, и бывает что и правительств, так прямо и говорят мистеру Твиттеру: «Ты, Илларион (так себе в его сторону позволяли фамильярничать только члены правительств и более капитальные чем он капиталисты, кто на пару тройку ярдов был весомее чем он), полностью от нас зависишь. Только стоит нам словечко той самой Генриетте в твою сторону замолвить, – мистер Твиттер специально и из принципиальных соображений (мне плевать на вашу экологию, у меня своя экосистема) много жирного и острого ест, чтобы чаще оставлять за собой карбоновый след, так негативно влияющий на экологическую составляющую природы, – как она не смолчит в твою сторону, и сразу все твои акции обрушит. А мы, сам понимаешь, по-другому поступить не сможем, как только их по дешёвке скупить, нищеброд в перспективе». Чем выводят из себя мистера Твиттера, теперь точно на всё готового, чтобы разобраться с эко-активисткой Генриеттой.
Где он вначале собирался пойти по самому проторенному мужским интеллектом пути соблазнения Генриетты любовным вниманием какого-нибудь видного плейбоя, естественно, прогрессивного содержания в себе. Он также, как и она видный эко-активист, борющийся только за полноправные права дельфинов, с их правом избирательного голоса, он тоже сидит на структурированном под актуальную повестку дня рационе питания, он веган в самой концентрированной степени (общается только с себе подобными и с блондинками, как отражениями чистоты помыслов) и ещё что-то из подобного. Но потом мистером Твиттером, как всегда, посчиталось, это слишком затратным мероприятием, и он решил пойти менее затратным и простым способом, погубить Генриетту с помощью подлога, подменив экологически-нейтральный продукт, которыми потчивают себя все эко-активисты, на натуральный.
Что и говорить, а нет пределу подлости и вероломства (300% это самая низшая планка) вот таких транснациональных капиталистов, ради достижения своих целей сбивающих с праведного пути эко-активистов. Чей нарратив внутренней свободы зиждется на эко-нейтральности этого тождества толерантности, системного инструмента спайки социума в свою общую содержательность и устойчивость. А тут Генриетте, вместо антибактериального, дезинфицированного, созданного на основе модуляции секреции жуков-навозников и прогонки всей этой субстанции через преобразователь энергии, генно-инженерно модифицированного рулона мяса, подносят и ставят перед ней такой восхитительный, аж слюнки потекли, кусок натурального мяса, определённо приготовленного на экологически не чистых углях, сжёгших не только огромное количество кислорода и её душевную составляющую, но и поднявших собой уровень углекислого газа и загазованности.
И Генриетта ставится в наисложнейшее для себя положение. Начать есть этот изумительный стейк, все внутренние в ней опоры собой поломавший, или же так легко не сдаваться, отодвинув от себя это блюдо. Что, казалось бы, не так сложно. Нужно лишь в себе перебороть соблазн пищеварения. Но это только на первый, поверхностный взгляд всё так просто. Тогда как в эту провокацию мистера Твиттера заложено много подводных камней. Так если Генриетта решит возмутиться, заявив само собой громогласно, что ей тут голову дурят, пытаясь нанести подлый удар в самое для неё существенное, по её репутации эко-активиста, совершив такую подмену, то тут же на ноги подскочат подкупленные и переодетые в гостей журналисты, у кого есть требующие немедленного разъяснения вопросы к Генриетте. – Как вы, самый известный эко-активист, кто, по вашим словам, никогда в рот не пробовал натуральный продукт эксплуатации и убийства человека, мясо, сумел отличить генно-нижиниринговое мясо от натурального продукта?
И здесь ответа от Генриетты не нужно будет, сам вопрос к ней будет заключать указание на двуличие Генриетты, кто с помощью своей эко-активности, шантажируя таких уважаемых и достойных только самого лучшего людей, как мистер Твиттер, обставляет свой домашний стол продуктами самого натурального содержания, ставшими, благодаря всем этим эко-активистам недоступными для простого люда.
И вот в самый кульминационный момент, когда все замерли в ожидании ответа Генриетты, в ход этого события вдруг влезает и не пойми откуда он там взялся Алекс.
