скачать книгу бесплатно
– Ну что скажите, Анастас? – Ясень уже начинает нервничать из-за вот таких людей, как Анастас, из которых нужно всё вытягивать.
А Анастас стоит, как в рот воды набрав, и ничего не говорит. Впрочем, он себя не противопоставляет этому высокому обществу, а он даёт ему понять, что он в себе задерживает втянутый воздух и запах Атлантиды Аполлоновны, и не для собственного ублажения, а он всё это смиренно в себе переваривает для общего дела. Он должен расщепить на свои вкусовые ингредиенты то, что было взято с Атлантиды Аполлоновны, и понять, что всё это из себя представляет.
Но вот он всё это из себя выдохнул, осмотрелся по сторонам, и что за свинство такое, без объяснения проблематики Атлантиды Аполлоновны, выдвигается к столу, что б там взять в руки флакон духов и начать с ним проделывать такие же комбинации всасывающего толка, с которыми он апробировал Атлантиду Аполлоновну. И здесь, как и в случае с Атлантидой Аполлоновной, он опять набирает в самого себя весь букет аромата этого источника запаха, и стоит сволочь такая, в себе всё это переживая. И судя по его одухотворённой физиономии, то ему как ещё думается в этой дымке навеянных этим запахом фантазии.
На что совершенно противно и нестерпимо всем вокруг смотреть, в особой частности Атлантиде Аполлоновне, только сейчас осознавшей, что с ней сейчас с помощью столь исполнительного Анастаса было проделано – её на виду у всех оценивали и пробовали на вкус – и что самое для неё унизительное, то её сейчас сравнивают с неодухотворённой вещью. Что, конечно, было всегда, но Атлантида Аполлоновна по своей наивности думала, что все эти вещи ушли в прошлое, и сейчас в женщине уже не видят просто вещь для своего использования, но как сейчас выясняется публично притом, то, как она была слепа ко всем этим людям.
Плюнуть бы им всем в лицо, со всей яростью захлопнув дверь по своему выходу, но что она этим добьётся? Только смешков за своей спиной и ещё большего снобизма всех этих людей. Так что они от неё всего этого не дождутся, И Атлантида Аполлоновна хоть и с нервным напряжением, но достоит до конца выяснения итоговых результатов этого кощунственного эксперимента.
– Ну что скажите, Анастас? – уже нет сил терпеть Ясеню эту довольную физиономию Анастаса, скрывающего тут от всех правду.
Ну и Анастас, будучи верен своей подлой натуре, тянет время тем, что смотрит на флакон духов в своих руках, переводит свой взгляд на обмеревшую Атлантиду Аполлоновну и падла, начинает с ней вести торг. Мол, только от вас, Атлантида Аполлоновна, зависит, к какому выводу я приду сейчас.
– Что вы от меня ещё хотите? – с долей нервной неуравновешенности и истерики вопрошает Атлантида Аполлоновна.
– Для начала уважительного ко мне отношения, без этих ваших нервных закидонов. – В один зырк ставит на место Атлантиду Аполлоновну Анастас. – А то я не посмотрю на то, что вы отдельная личность, со своим правом на личные обстоятельства, а отнесусь к вам к как равноправному и в тоже время равноценному члену сообщества, и укажу в вас на то, что вы в себе выделяете в качестве своей отличительной особенности. И как вы понимаете, то вам с этого момента будет крайне сложно и уязвимо смотреть в глаза своим коллегам по сообществу, всем будет крайне сложно находиться с вами в одной комнате наедине, зная ваши непубличные взгляды на коллег, пронизанные сверху до низу природными инстинктами продолжения жизни.
– Я буду паинькой, если вы сохраните за мной эту мою тайну. – С понурой головой согласилась на все условия Анастаса Атлантида Аполлоновна, ещё не зная, насколько коварен и ненасытен в своей подлости Анастас.
– Вот то тоже. – Усмехнулся в усы Анастас, переведя свой взгляд в сторону Ясеня.
– По моему личному мнению – как понимаете, я не могу нести ответственность за всех – то запах женщины от кристально честного человека, куда как насыщен. Что же касается того, на чём акцентирует своё и наше внимание Атлантида Аполлоновна, но скажем так, я бы этим не гордился. Там слишком много присутствует субъективного фактора, и если быть откровенно не предвзятым к сущности и предложениям этой сущности Атлантиды Аполлоновны, то в ней не за что зацепиться. Одна лишь сырая посредственность. – И от этих запредельно кощунственных слов Анастаса Атлантиде Аполлоновне так поплохело, что она, качнувшись в ногах, в себе вся помертвела.
А вот со стороны Ясеня и других членов сообщества имеются другие взгляды на это экспертное мнение Анастаса. Которому они не будут доверять делать обобщённую экспертную оценку представленного продукта, и судя по их вытянутым носам в сторону Атлантиды Аполлоновны, они взвесили все за и против, и пришли к общему решению – каждому из них нужно взять пробу с Атлантиды Аполлоновны, в общем её обнюхать, и решить за неё и для всех, что ближе человечеству по мироощущению в названии «Запах женщины» – серая и без своих изысков реальность в лице Атлантиды Аполлоновны, или же наполненная воображениям и возможностями, сконцентрированная в этом флаконе иллюзия.
И не успевает Атлантида Аполлоновна по-новому спохватиться и как-то себя защитить от всех этих поползновений в сторону себя знать путём вникания в свою суть своим длинным, а когда и засопленным носом, как в неё уже упирается нос-крючком Ясеня. Отчего Атлантиде Аполлоновне даже на мгновение за себя стало боязно и страшно, так методом буравчика в неё в сверливался нос Ясеня, что Атлантиде Аполлоновне было не до щекотки, когда у неё нижние одежды в области ног начали сползать вниз под таким усидчивым и предельно настойчивым взглядом носа Ясеня, всё буквально из неё в себя вдыхающего, таким образом достигая с ней той предельной близости, которая допустима только между людьми с партнёрскими взглядами друг на друга. Чего быть не может по факту эгоцентризма Ясеня, и тогда получается, что этот Ясень пень желает за вот так просто ею попользоваться.
А посмей Атлантида Аполлоновна заявить, что раз так, то и она тем же ответит этому нюхачу Ясеню, то тот только посмеётся в ответ, заявив: Что ж, попробуйте.
Ну а Атлантиде Аполлоновне что самое последнее в жизни хотелось делать, так это нюхать Ясеня. Но отступать она уже не может, раз высказала такую позицию. И она, мысленно и внутренне зажав свой нос, а с виду она демонстрирует расширившиеся ноздри, слегка наклоняет свою голову в сторону этого Ясеня, и бл*ь, чуть не падает в обморок от ударившего ей в нос перегара жизненного уклада жизни Ясеня, ни дня не проводящего без прожигания своей жизни.
Сейчас же мяч находится пока что на стороне Ясеня, кто может запросто выступить адвокатом Атлантиды Аполлоновны, что мало вероятно, или же прокурором фирмы лоббиста «Кристально честного человека». И Ясень не подвёл ни чьих ожиданий, он выступил на стороне правды, скривив свою физиономию после взятой пробы у Атлантиды Аполлоновны, на которую его глаза бы не смотрели после того, что она в себе ему так откровенно продемонстрировала – Ясень даже уверен в том, что она с ним поделилась отдельной в себе секрецией, предназначенной не для всех, что б значит, подкупить его голос – но он на неё посмотрит предельно прямо, что б показать ей, что его ничем таким, что она может предложить не подкупишь.
В общем, тьфу на вас Атлантида Аполлоновна, уж и не думал я, что после стольких лет совместной работы и служению обществу, я узнаю о вас такие вредные для моей карьерной лестницы подробности. Воняете вы, а не пахнете, как смели вы утверждать. И всё то, что включает в себя эта ваша конституция рецепторов обоняния, связана всё с самими низменными чувствами и инстинктами. И я даже теперь не знаю, как с вами можно работать дальше над проектами строительства совершенного общества. Вы же обязательно захотите внести в него вот такие низменные вкрапления.
После чего, с этим выражением отплёвывания от себя всех этих представлений запахов себя Атлантиды Аполлоновны, Ясень подходит к флакону с духами, с рефлекторной опасливостью берёт их, видимо он уже боится и здесь натолкнуться на то, с чем он столкнулся в лице Атлантиды Аполлоновны, и раз надо, то начинает принюхиваться к источаемому флаконом запаху.
И как видно по прояснившемуся лицу Ясеня, то вот это совсем другое дело. И такой запах женщины вполне нам подходит и устраивает.
– Вот этот запах я нюхал бы и нюхал. – Мечтательно говорит Ясень, к которому присоединяются и другие члены совета и начинают наперебой оценивать также восторженно представленный на их экспертное мнение аромат духов.
– Так и решим. – Подводит черту под всем этим обсуждением Ясень. – Под запахом женщины будет приниматься аромат фирмы «Kristian home», под номером пять. А вам, Атлантида Аполлоновна, мы посоветовали бы, попридержать свои природные амбиции и оставить при себе эти свои неуёмные претензии на авторское право на марку «Запах женщины». Не вам это решать. А основному потребителю. Кому со стороны себя видней, что и чем ему потребней пользоваться. Так что пойдите и помойтесь в конце концов. А то в носу так и свербит запах этих ваших претензий на особое для себя место в жизни и знание. – И все начинают смотреть на Атлантиду Аполлоновну с позиции её благоразумия, где она без лишних пререканий покинет заседание совета. Но видимо они плохо знают Атлантиду Аполлоновну, вдруг в ответ такое им всем заявившая, что всем захотелось в момент присесть, а то трудно стоять на подкосившихся от удивления и чуточку ошарашенности ногах.
– Может потому, что я девушка, я не пахну как женщина. – Вот такое заявляет с такой запредельной откровенностью Атлантида Аполлоновна, прикрывая свой эгоцентризм своими личными обстоятельствами. И её коллеги по цеху интеллектуального становления человечества, и найти слов объяснения тому, что их так в этом откровении Атлантиды Аполлоновны контузило или оконфузило, не могут. Все стоят с перекошенными от непонимания происходящего лицами, пытаясь путём неимоверных усилий внести хоть какую-то для себя ясность из того, перед чем их так беспощадно поставили. И уж то, что всем этим людям в голову всякая безрассудная глупость на грани отчаяния лезет, не является чем-то из ряда вон выходящим событием, это самое обычное явление для людей, поставленных в самый для себя безвыходный тупик.
– Что всё это значит?! – перекосились в гримасы полнейшего недоумения лица тех членов совета, кто по своей нынешней природе был гораздо ближе к следствиям и последствиям причин своего возникновения, чем к самим причинам. Так что то, что они вполне могли запамятовать об упоминаемых сейчас Атлантидой Аполлоновной фактах человеческого сознания в первую очередь, а уж только затем физиологического состояния человека, очень даже вписывается в парадигму их предынфарктного, а когда деменционного состояния.
– На что, собственно, Атлантида Аполлоновна намекает?! И чего она от нас всех хочет?! – а вот более молодые члены совета, для кого свет в конце тоннеля ещё не так близок и для них динамика жизни и её активность ещё имеет место, иначе посмотрели на это предложение Атлантиды Аполлоновны, так, как они видят ею заявленное.
Ну и посередине этих двух, находящихся на разных полюсах жизненной активности человека разностях потенциалов, находились люди рационального и практичного склада ума, увидевшие в этом заявлении Атлантиды Аполлоновны практичный расчёт
– На что только не пойдут люди, чтобы не оправдать себя и свой образ жизни. – Вот так посмотрели эти люди на заявленное Атлантидой Аполлоновной, до чего же изворотливую стерву, которую сколько не топи, не утопишь.
И теперь, после того как первая дрожь и неврастения осела, все люди в кабинете обзорным зрением ищут в стороне Ясеня, кто и был подстрекателем всего сейчас произошедшего, решения этого вопроса с Атлантидой Аполлоновной. Мол, ты Ясень пень, всё это закрутил, ты и выкручивайся.
И Ясень начинает выкручиваться. – Уж и не думал, Атлантида Аполлоновна, – взял слово Ясень, – что вы будете этим природным моментом в себе хвастаться, дискредитируя этим фактором в себе присутствия тех людей, кто по юношеской глупости или вообще по выслуге лет лишился всего этого, и никогда больше не сможет восполнить в себе этот природный зачаток зрелости. Аморально и неэтично, знаете ли, Атлантида Аполлоновна, морализировать жизнь других отсутствием в них моральных подтверждений. Люди моральны или не аморальны в принципе, по-своему умопостроению, а не по факту их поступков. Идите и подумайте над тем, где и для чего нужна вот такая ваша фактология.
– М-да. –Ущипнул себя за ногу Адам, вернувшись к себе и рассматривая эту гражданку экспрессивного поведения перед собой. – В ней ничего нет из того, что провоцирует нас думать о ней как о женщине.
И уж лучше бы Адам так открыто не думал в сторону этой, как оказывается в предел усидчивой гражданки, в момент прочитавшей по его недовольному в свою сторону виду наличие неких претензий. Ну а так как она была к тому же на взводе, то она в момент находит виновника того происшествия, которое вытолкнуло её из рядов первых зрительниц.
– И кто это у нас такой?! – в такое громкое во всеуслышание задаётся этим вопросом-утверждением эта гражданка увесистой вместительности в себе не только жизненного напора, но и голоса, что стоящий в этой части торгового зала шум волнения и желания первому присоединиться к представляемым впечатлениям затихает, и все начинают искать источник возникновения вот такого повода для вашего любопытства, которое, как все знают, всё собой перебивает.
И ожидаемо этой стервозной гражданкой, всё внимание людей в этом зале переводится на неё и на этого, стоящего перед ней беспредельного наглеца, о чьей наглости она сейчас всем поведает и предупредит, а иначе …Ну сами всё поймёте.
– Не тот ли ловкач, кто хочет без особых затрат выведать нашу сокровенную тайну. – А вот это уже интересно для всех, что имела в виду под этим заявлением эта, как по мнению Адама, то в предел самонадеянная и нахальная гражданка, так и продолжающая стоять на его ноге и пользоваться его уступчивостью в плане своей большей возвышенностью над землёй. Плюс Адам категорически не согласен с её этим заявлением и тем, как она себя классифицирует. Как по нему, то последнее, что он хотел бы знать, то на какие тайны опирается эта массивная конституция тела этой гражданки. Которые, впрочем, очевидны. На различные стероиды, которыми она заменила средства гигиены. И тогда Адаму не очень понятно, зачем ей так хочется приобщиться ко всему тому, с чем её связь давно утеряна.
Но видимо это не его ума дело, и вообще, такими категориями ума и знаний ему не доступно апеллировать, и он должен принимать за должное, что ему предлагается. А предлагается ему сейчас стать козлом отпущения, судя по тому жестокому настрою окружающей его публики, которая, итак, пребывала не в самом спокойном состоянии, а тут её так раздражили, что она готова была в момент взорваться.
И эта экспрессивная и немного психованная гражданка готова поднести искру, что б вызвать вспышку активности в этой толпе одних недоброжелателей Адама, человека может быть и в первый раз ими всеми увиденного, но если всё то, что о нём сейчас сообщила … а хрен знает кто такая, но явно не из тех, к кому себя причисляет этот тип самой обманчивой наружности – внутри так и возникает желание о нём несколько больше узнать того, что предполагается знать при обычном знакомстве – и поэтому, в целях личной и общей безопасности будет разумно выслушать в чём обвиняется этот обманчивый тип.
А вот с этим эта искательница справедливости и само собой правдорубка, гражданка Никоновна с самой активной позиции против вас, раз к этому предполагает геометрия и её пространственное положение, не будет проявлять задержки. Она, так сказать, не будет способствовать при данных обстоятельствах поиску правды. Ведь когда все находятся на взводе и в нервном исступлении, лучше не медлить, а сразу наваливать всё что только можно на то лицо, которое принято вами за виновное во всех ваших бедах лицо. И пусть приведённые вами аргументы и доказательства вины этого субъекта не стройны в своей основательности и логике, и в цепочке доказательств присутствуют существенные бреши, всё это не так важно, когда всё это сглаживается вашей напористостью, эмоциональностью и умением взять вас за живое.
С чем видимо отлично справляется гражданка Никоновна, сущая ведьма не по одному только мнению Адама, и это не мешает ей быть местами крайне убедительной.
– Вы посмотрите на него! – взывает и не пойми к чему эта гражданка Никоновна, тыча своим жутко претенциозным пальцем руки (на нём с помощью современных средств нанесения живописи на тело и донесения до посторонних людей вашей ментальной сущности был изображён паук) прямо в глаз Адаму. И все повёрнутые этой гражданкой, а также на Адаме люди в этом зале (а Адам не только не загордился всем этим, а он посчитал всё это лишним, без чего он легко бы обошёлся) начинают с таким пристрастием вглядываться в Адама и явно в нём находить для себя что-то из того, что в нём нету, а их это не волнует нисколько и для них всё это есть, что Адам в себе заволновался так, как он никогда не волновался.
– Ведь толпой движут инстинкты, а не разум. – В момент сообразил Адам в какой он оказался сейчас опасности. – И… – И на этом гражданкой Никоновной было посчитано, что достаточно всех тут держать в неведении насчёт самой подлейшей сущности Адама, пора всем раскрыть его истинное лицо.
– Этот человек посчитал за своё право, без предварительных условия и что главное, бескорыстно знать может одну из самых ключевых наших тайн, которая даже нам предлагается не за бесплатно под брендовым названием «Запах женщины». – Ну и стоило этой провокаторше и манипуляторше общественным мнением с помощью использования психологического приёма в виде ключевых слов – на халяву, без вашего спросу, а игнорирования вас, поданных, конечно, очень хитро и замысловато – донести до ума своих слушательниц нужные ей посылы, как судьба Адама в этой части геолокации была суждена или решена.
И этот крик гражданки мира, униженной и оскорблённой в глазах зазнавшейся и зарвавшейся в предел той части человечества, которая никогда не считалась и не собирается считаться с женской сознательностью и интеллектуальной инициативой, нашёл отклик в первую очередь в сердцах тех её соратниц, кто давно уже обо всём этом знал и готовился к встрече со всем этим деспотизмом и цинизмом вот такого нахальствующего элемента, который обязательно предпримет новые шаги в сторону подтверждения за их счёт своего статуса авторитарного деспота. Он в привычной для него манере не будет с вами так открыто и публично считаться, а будет все свои подлости подавать через аллегории, язык изуверов, заявляя, что приход к вам в очередной раз его унизил и дискредитировал на пол шестого, в сторону плинтуса, куда в таком самом циничном и мерзком времяисчислении посылают самых отзывчивых женщин вот такие подлецы.
Для которых ты на всё готова, в том числе и на осуждаемые обществом поступки, а эти неимоверной подлости гады, вот таким временным исчислением, с переложением на вас всей вины за то, что у них из-за вас ни на что не хватает времени, ставят вас в самую неопределённую ситуацию. Выход из которой, без новых со своей стороны унижений не просматривается.
И не успел Адам не то что глазом моргнуть, чтобы зафиксировать для себя, с какой стороны ему ждать в предел для себя опасности, как ему давай крутить руки, с попытками подмять под себя и заломить себе цену за такие предельно крепкие усилия в сторону указать Адаму на его место в этой культуре взаимоотношений.
И единственное, что сейчас мог понять Адама, так это то, что за него очень крепко взялись, и взялись профессионалы своего дела. Всего вероятней те очень похожие своей комплекцией на бодибилдершей тётки. Которые, с той же вероятностью можно думать, и были теми людьми, кто в своё время вытолкнул гражданку Никоновну из числа тех людей, кто стремился первым приобщиться в представляемому в бутике продукту. Ну и пока эти могучие честно сказать представительницы только в ваших влажных мечтах слабого пола ломают, крутят и пытаются подмять под себя вот так сразу не поддающегося и ещё гад такой, сопротивляющегося Адама, кому не так просто удаётся не быть сбитым с ног, и он каждую секунду в себе теряет самоуверенность и вместе с потом граммы, гражданка Никоновна очень рационально использует создавшееся положение с открывшимся для неё путём к духам «Запах женщины».
Что же касается Адама, то он может себя считать не сильно обделённым в плане приобщиться к представляемому продукту, ему путём вот таких сложных отношений с женщинами и, пожалуй, некоторых затрат и трудов со своей стороны, предлагается на своё рассмотрение несколько вариантов той же самые продукции, но только в природно-естественном исполнении.
Так в одном из множества ручных захватов его головы, в частности когда она оказывается под мышкой атлетки Степановны, работающей в тяжёлой весовой категории, он с тяжёлым придыханием, через футболку, пропитанную усилиями борьбы за своё равноправие атлетки Степановны, может проникнуть пониманием того, как не легко даётся Степановне, только с виду такой массивной и неприступной, вот такая сконцентрированная связь и близость с мужчиной. И если бы не её упорство в достижении предполагаемой ею цели – сбить с вашей физиономии высокомерную насмешку, – и помощь со стороны её соратниц по вольной борьбе за свою независимость, с одной стороны делающих подножки Адаму, а с другой стороны пытающейся нащупать и ухватить в Адаме его самую болевую точку (что и сбивает Адама с мысли), то Адаму так бы и не познать, что в себя включает настоящий запах женщины, в его предельных значениях.
И познал его Адам само собой в тот момент, когда все стороны этого противостояния достигли запредельных со своих сторон нагрузок, когда уже у каждой из сторон наступил предел изматывающей прочности и всем стало уже безразлично, что о тебе подумают люди – ведь цель оправдывает средства и никто больше не собирается миндальничать, придерживаясь какой-то там этики.
В общем, и если выражаться самым неприхотливым и бытовым человеческим языком, без этого академического сарказма и идеологического фразеологизма, а говорить так, как есть, ближе к фактам, то Адам дал своим противницам просраться. На чём, собственно, и был подловлен и опрокинут на спину. Правда, всё это возникло не по причине морально-нравственных страданий своих противниц и нарушения им этических норм, а всё было гораздо проще и банальней. Так Степановна, чьё предельное упорство в сторону свернуть шею Адаму столкнулось с непреклонной позицией Адама остаться не со свёрнутой шеей, так натужилась, что её в итоге прорвало вот таким воздушным возмущением. Но Степановна не смутилась такого проявления своего естества, а скорей наоборот, она в полной мере воспользовалась возникшим замешательством в лице Адама, а для себя толчком для более активных действий, и наконец-то, перебросила через себя этого, только до поры, до времени не поддающегося Адама.
Ну а дальше по Адаму не мягко и не слегка прошлись ногами, в итоге вытолкнув его в коридор, но уже без его сознательного участия, которое его покинуло в тот момент, когда он был брошен на пол затылком.
Ну а когда Адам пришёл в себя, то уже сказать спасибо за такой свой полёт во сне и наяву было некому, да и некогда – в первую очередь нужно было понять Адаму, в чьих ногах он сейчас валялся и какую позицию ему нужно занять.
И первое, что при различении своим зрением очень элегантных женских туфлей понимает Адам, то ими его точно пинать не будут. Не для того такие изящные туфли на свои ноги надевают. Как-то не эстетично их пачкать об ваши сопли и слюни, которые вы обязательно пустите в адрес носительниц вот таких туфлей, даже без этого унижающего достоинства носительницы этих туфлей макания вас в собственную грязь.
Ну а как только Адам столько важного для себя выяснил насчёт носительницы этих туфлей – она ими его пинать пока что не собирается – то можно сделать следующий шаг к её пониманию. Узнать для себя, чем таким Адам мог её заинтересовать, раз она не прошла мимо него и до сих пор стоит на одном месте и скорей всего ведёт за ним сверху вниз наблюдение. Для чего Адаму нужно всего лишь поднять голову и посмотреть наверх. И это, самое обычное движение, отчего-то вызывает у Адама сложность. И Адам начинает искать для себя уважительную причину, повод поднять голову и посмотреть на ту, кто стоит над его душой.
И Адам, что удивительно, находит повод для того чтобы поднять голову, и он, этот повод, находится прямо с ним рядом, у одной из туфлей этой сфинксины, как нелицеприятно, из-за склочности своего характера решил про себя назвать Адам эту носительницу туфлей, как Сфинкс в одном положении над ним нависающей, и готовой задать определяющий его жизнь вопрос: Кто ты есть?
Не верный или же не правильный ответ, на который грозит Адаму самыми мрачными прогнозами на его будущее. – Ты тот, кого я буду есть.
Что же насчёт того повода, который Адам нашёл прямо перед собой, то он представлял из себя самый обыкновенный платок, чьё выпадение из рук, возможно и для этого есть своя вероятность, стало той основной причиной вот такого стояние над душой Адама этой упорствующей на праве своей собственности незнакомки.
И Адам, преследуя цель показать этой незнакомце, что он никоем местом не претендует на эту её собственность, а только из практической необходимости самыми краешками пальцев берёт этот платок, держа его наперевес и впереди себя, начинает поднимать голову навстречу взгляду на себя этой незнакомки, кто может запросто, с вероятностью 99% (она однозначно задастся к нему каким-нибудь вопросом), быть тем самым сфинксом, не дающим людям свободного прохода по своим делам.
И опять Адам не успел связать воедино увиденное со своими знаниями и представлениями прошлого, чтобы прийти к осознанию картинки представленного настоящего, как это настоящее, его реальность опережает его в плане узнавания.
– А вы, Адам, не перестаёте меня удивлять. – До Адама доносится голос Ламбады Розальевны, кто, как сейчас выясняется, и стоит перед ним в качестве сфинкса (хотя она и не задала вопросов, у Адама у самого возникли к ней вопросы по следам её обнаружения здесь, перед ним). – Особенно в плане вашей находчивости. – А вот это её замечание уже относилось к платку в руках Адама, который она не спешила принять от него. И она объясняет по какой причине.
– Оставьте себе. Он вам сейчас будет нужней. – Кивая на платок, говорит Ламбада Розальевна.
Адам всё ещё себя осознаёт в предел разориентированным и растерянным, и он сразу не может понять, с чего это Ламбада решила, что ему этот платок сейчас нужней. И если он оказался на полу, весь взмок от физических перегрузок, и возможно перепачкан после встречи с людьми чьё поведение по отношению к посторонним и, в частности, к тебе нельзя назвать дружеским и формальным, это ещё не значит, что он со всем этим сам не справится, без вот такой снисходительной с вашей стороны помощи. На крайний случай есть рукав пиджака, который достаточно всё хорошо собой стирает.
И только то, что платок уже в себя впитал частички проблем и неустроенности Адама, заставляет его принять это предложение Ламбады Розальевны, очень уж вовремя оказавшейся именно в том месте и по времени, где он был уронен. И Адам не верит в такие уж предельно случайные совпадения, и у него по этому поводу есть к ней вопросы. Которые он сразу же ей задаст, как только вытрет платком налёт на своём лице применимых в его сторону усердий тех дам не своего сердца, от всего сердца желающих так припечатать его физиономию в пол, что б ни следа в его памяти не осталось от их встречи. До его беспамятства отложилась в их сердце эта их встреча.
И Адам принялся вытирать своё лицо платком очень демонстративно для Ламбады Розальевны, не сводя с неё своего взгляда и показывая ей результаты её тайного плана по введению его в вот такое нервозное и сбитое со своего ходу состояние.
– Ничего, я с тебя спрошу, какая случайность стояла за этим твоим здесь появлением. – А сам Адам в это время вот так мстительно в её сторону думал, пока, вот чёрт! Не обнаружил за её спиной вывеску, обозначающую торговый знак торгового представительства: «Старт».
– Ах вот что значил этот «Старт». – Выдохнул Адам этим откровением, во все глаза смотря на вывеску. С чем он и поднимается на ноги, чтобы представиться перед Ламбадой Розальевной растерянным в край человеком. С кем она может что хочет делать, он на все её условия согласен, и даже чуточку готов пойти за ней на край света. Вот так иногда смущаешься, когда приходишь к пониманию того, как ты был не прав, думая о человеке одно – и при этом в предел самонадеянно – а на деле всё с ним оказывается иначе. И хотя всё случившееся с Адамом не отменяет саму точку зрения на него Ламбады Розальевны, всё-таки эта его ошибка в её сторону как-то сбила и выбила из равновесия Адама и он, в общем, готов был исправиться. А для этого необходимо быть послушным и внимательным.
Что же касается Ламбады Розальевны, то она уж точно умеет читать в людях вот такую их в свою сторону податливость и готовность принимать все её слова серьёзно, а в особых случаях как указания к действию. Впрочем, небольшая проверка не помешает.
– Вы как смотрите на то, чтобы немного перекусить? – вот такой проверочный вопрос задаёт Ламбада Розальевна, очень предприимчиво смотря на Адама сквозь прищур своих глаз.
Ну а Адам хоть над этим вопросом и не думал, а при озвучивании Ламбадой Розальевной этого предложения в нём ничего внутри ответно не ёкнуло – его мозг ещё не смог перестроиться на спокойный лад, он всё пребывал в буквальном прошлом – он, тем не менее всё правильно понял, и дал понять Ламбаде Розальевне, что он не против.
– Тогда зачем далеко ходить. – Говорит Ламбада Розальевна, кивая куда-то за спину Адама. – Вон как раз подходящее под этот ритуал заведение.
Адам не совсем понял, под какой ритуал его подводит Ламбада Розальевна, а брошенный им взгляд в сторону этого общепитовского заведения не сильно развеял его это недопонимание, но раз она ему предлагает туда пройти, он не будет иметь ничего против, всё же спросив по дороге. – Ритуал?
– Нашего знакомства. Или вы что-то имеете против? – а вот для чего задала этот вопрос Ламбада Розальевна, Адам также не совсем понял. И в то, что она чувствует некоторую неуверенность в отношениях с ним, то в это он совершенно не верит хотя бы по той причине, что именно он эту нишу занял в их пока что только деловых отношениях. А это значит, что роль ведущего партнёра остаётся за ней.
– Это всё её психологические штучки. – Догадался Адам, что Ламбада Розальевна таким способом даёт подпорки для поднятия в нём уверенности. Мол, я представлюсь тут, в быту, не совсем защищённой и приспособленной девушкой, которую так легко смутить и обидеть, а вы, Адам, всё-таки имея в себе прирождённые природные зачатки мужества и благородства в деле защиты слабых, отбросите, наконец-то, всю эту вашу ложную скромность и неуверенность – то, что вы явились на это свидание в таком безобразном виде, был первый шаг вашего подсознания в эту сторону, вы хотели показать мне, что вы готовы на многое, даже переступить через нормы воспитанности и культуры, лишь бы добиться от меня признания – и выпрямив плечи, станете смотреть на мир прямым взглядом, а не как раньше, исподтишка своей неуверенности.
И может быть за этими предположениями Адама стояла его мнительность, между тем, по приходу в кафе и занятию ими места за свободным столиком – если бы они предприняли шаги занять места за занятым столиком, то Адам бы решил, что Ламбада Розальевна решила на нём использовать конфликтные методики работы с его мозгом – всё им надуманное получило своё подтверждение. И при этом буквально сразу по подходу к столику, за которым они собрались занять место. Где Адам сразу проявил свою культуру и воспитанность в кавычках, смотря на процесс занятия собой места за столом, как на простой технический процесс, где нужно только поспевать за своими природными инстинктами, через подсознание ему нашептывающие о том, что как бы ты сыт не был, всё-таки не будет лишним, если ты первый займёшь место за обеденным столом.
А вот Ламбада Розальевна на всё это, как оказывается, смотрела определённо иначе. И только Адам взялся за стул на той стороне стола, какую он для себя выбрал без сомнения и сверки с желанием Ламбады Розальевны, которой быть может, тоже хотелось сидеть лицом к выходу, а не спиной к нему, как Ламбада Розальевна очень умело ограждает Адама от того, чтобы не прослыть в глазах красивой спутницы, в данном случае в своих глазах, полным невежей и хамом. Так она своим комментарием действий Адама: «А вы, как я погляжу, умеете усаживать дам», заставляет того застопориться в своих дальнейших движениях и начать смотреть на свои действия под другим углом зрения. Где он, как оказывается, так спешил с выдвижением стула из-за стола, не для того, что б дать отдохнуть своим ногам, вытянув их под столом, а что б тебя(!), продемонстрировать перед Ламбадой Розальевной свою не наивность в плане умения обхождения с представительницами номинально только слабого пола.
– В спешке, чего только не сделаешь. – А вот это было лишним со стороны Адама, решившего так перед собой оправдаться. На что Ламбада Розальевна не обращает внимания, а она, подойдя к Адаму, чтобы воспользоваться предоставленной им услугой, как-то неожиданно и вдруг запускает руку в его взъерошенные волосы, отчего они ещё сильнее взъерошиваются, и как какого-то щенка начинает теребить за волосы. А Адам к своему удивлению и чуточку изумлению не чувствует нисколько себя унижаемым таким к себе её придирчивым подходом, плюс он не только не задаётся вопросом возмущения: «Что, собственно, это значит?!», а он всё это принимает как за само собой разумеющееся, и ему даже нравится такое её к себе внимание.
По окончанию чего Ламбада Розальевна говорит загадочную фразу: «Умеете вы взъерошить мысли», – вогнавшую Адама в ступор недопонимания, после чего она занимает своё место за столом, и… пора бы и вам, Адам, прийти в себя и занять своё место за столом. Или же вам нужно особое приглашение.
И, конечно, особое приглашение для себя услышать Адаму было бы крайне интересно, на чём бы он даже настаивал, да вот только, как он понимает, его никто не будет ждать, в частности обслуживающий персонал данного заведения в лице официантов, и не получится ли ещё так, что не успеет он сообразить над ответом в сторону вот такого размышления Ламбады Розальевны насчёт особого приглашения, как находящийся с ней в сговоре официант самой крепкой физической формы, что как раз и будет указывать на то, что он никакой не официант, а подручный Ламбады Розальевны, выполняющий её особые поручения, – сегодня ты должен подбить одного малахольного придурка на проявление своего мужества и геройства, а если он не сможет, в чём ты не сомневаешься, то тогда можешь его размазать до своих ингредиентов, – его опередит в этом плане, и как ни в чём не бывало займёт место за этим столом.
Ну а Адаму, поставленному официантом, а так-то прежде всего самим собой и своей нерасторопностью в такое положение охренеть какого недоразумения, лучше и не стоит пытаться до этого беспредельно циничного и наглого типа достучаться разумным словом. Оно, честно сказать, даже глупо выглядит и слышится со стороны прежде всего Ламбады Розальевны, совершенно не удивлённой тем, что в её сторону присутствует вот такая повышенная конкуренция. И если Адам по своей глупости этого ещё не понял, то этот случай его должен приблизить к пониманию того, что в её случае не стоит щёлкать своим клювом. И нужно не просто поспешать, а нужно быть всех быстрее в плане быть для неё нужным.
Ну а раз он сам допустил всю эту ситуацию с этим огроменным типом, то ему самому из неё выпутываться. А Ламбада Розальевна со стороны себя на всё это посмотрит и сделает далеко идущие выводы. Где пока что один только вывод напрашивается: Хотите вы, Адам, прозевать своё счастье. Может всё-таки соберётесь с собой, захлопните свою пасть и начнёте себя вести как настоящий мужчина. А вот спрашивать: «Как это?», то вы с этим вопросом обратились не адресу. Хотя как это на вас похоже.
Ну и Адам, кто всё-таки был застан врасплох и в край обескуражен таким произволом постороннего человека, начинает себя вести самым глупым образом. Он отчего-то начинает ещё спрашивать этого типа о том, что он тут делает. Чем вызывает только насмешливую грубость со стороны этого массивного исполнения типа, играющего своей физической формой через рубашку.
– А разве это неочевидно. – Вот такое заявляет этот тип, в ус не дуя не только по той причине, что у него нет усов, а если ты, тля, не понял, то это такой мой взгляд на окружающий мир, чья задача заключается в услужении мне. И после того, как я с тобой разберусь, а если точней, то я уже с тобой разобрался, и это необсуждаемый факт, я займусь твоей бывшей подружкой, испытывающей предельно чувственное нетерпение познакомиться ближе со мной, настоящим мужчиной, в отличие от тебя хлюпика. Истосковалась она по своему природному предназначению. Хочется ей, наконец-то, оказаться в грубых руках другой действительности, которую ей могу дать только я. А все эти романтические и толерантные бредни о её независимом месте на пьедестале самодостаточности, оставьте для себя, альтернативно природе мыслящих людей. Кто с помощью вот такой сублимации заполняет свой разгорячённый мозг.
– Нет, с таким подходом к отстаиванию своего права на не просто это место, а на место в жизни Ламбады Розальевны, я ничего от этого хамла не добьюсь. Надо что-то более действенное придумать. – Рассудил Адам, и ничего более умного не придумал, как принялся разговаривать с этим, малоинтеллигентным человеком на не свойственном ему языке.
– Будьте так любезны объяснить, – обращается на вот таком приторно-сладком наречии к этому грубияну Адам, – ваше не слишком понятное для меня поведение. Противоречащее всем основам человеческого общежития. Не кажется ли вам, что вы ошиблись местом? – чисто для подсказки одного из вариантов выхода из этой ситуации для этого великовозрастного балбеса, задаётся этим вопросом Адам.
И судя по обалдевшему виду этого генотипа, то Адам совершенно зря рассчитывал с его стороны на благоразумие, и в общем-то, не нужно ему было так форсировать события в сторону выяснения права человека на свободу своего выбора, которую как раз и отстаивает этот тип. А Адам значит, это его право хочет ущемить, увязав его с какими-то там условностями, что не только прошлый век, а всякому свободному человеку, со свободными взглядами на свои поступки, прямо постыдно в свой адрес такое морализаторство слышать. И, наверное, правильно и по-другому этот генотип не мог поступить, как только потребовать от Адама своего представления, что б понять, на каких-таких основаниях он предъявляет ему такие требования.
– А ты кто такой?! – вот так лаконично и просто ставит на место Адама этот тип, не собирающийся тут рассусоливать, а он сразу ставит вопрос ребром – поясни-ка мне ты, нисколько непонятный мне человек, больше похожее на чучело, чем на что-то ещё, что ты о себе такого возомнил – а по другому и не объяснить вот такое твоё дерзкое поведение – что позволяет тебе вмешиваться в не касаемые тебя нисколько дела незнакомых для тебя людей. Я тут, видишь ли, собираюсь наладить контакт с понравившейся мне дамочкой, а ты тут вертишься у меня под носом и мешаешь. Давай-ка проваливай по добру, по здорову, пока я добрый. – И гад такой, не просто требовательно на Адама с этим посылом смотрит, а он каким-то неведомым способом взял в себе в сообщницы Ламбаду Розальевну, кто к нему сейчас присоединилась в плане посмотреть на Адама, и послушать, что он ответит по этому поводу.
– Кто вы, Адам, в самом деле такой? – с вот таким вопросительным посылом смотрела Ламбада Розальевна на Адама.
И вот как быть и как себя вести теперь Адаму, когда с него спрашивает не один этот тип, кого можно было и послать, а сейчас на него смотрит Ламбада Розальевна с большой заинтересованностью и любопытством, и Адаму нужно непременно что-то ответить, или хотя бы отреагировать. А вот как? То у Адама ничего путного в голову не приходит.
И тогда к нему на помощь приходит этот дерзкий и в предел наглый тип.
– Путаешься в мыслях. – Начинает тут придумывать и предполагать этот тип. – Не знаешь на чём остановиться из столь огромного выбора в себе того, чем можно похвастаться и выказать себя с самой выдающейся стороны. А ты давай с самого простого. Мы люди не привередливые, любой твой трюк оценим по достоинству. Так что можешь начать с танцев. И с танцевать перед нами что-нибудь на свой вкус, туже ламбаду.
А Адам прямо охренел от такой беспрецедентной наглости этого типа, предлагающего ему с танцевать в присядку и тем более ламбаду, развлекая его по высшему разряду. На что он уже начал порываться выказать тому дулю, но этот гад, однозначно ожидая от Адама такой реакции, очень ловко ушёл от дули Адама перед своим носом тем, что задал ему провоцирующий на самые неожиданные и неверные поступки вопрос. – Или ты не умеешь?
Ну и Адам, из чувства сопротивления и противоречия, только и ответил: Отчего же. Умею.
А как ответил таким образом, то тут же понял, в какую ловушку был пойман. Теперь у него нет благоразумных и веских причин отказываться в плане демонстрации умения танцевать. – Если только они сами откажут мне в этом праве. – Вдруг нашёл выход из этой тупиковой ситуации Адам, многозначительно посмотрев на Ламбаду, свою потенциальную партнёршу для танцев в свой именной танец.
На чём все стороны этого противостояния наталкиваются на тупик решения, и только от Адама теперь зависит, как выйти из всей этой моделируемой вот так на ходу ситуации.
– И о чём тогда его спрашивать? – задался этим вопросом к себе Адам, и в понимании того, что для того, чтобы всё это дело не дошло до вот таких вопросов, бросился занимать своё место за столом. И очень даже вовремя. Прямо перед подходом официанта к их столику. И такая расторопность ожидаемо Адамом вызвала в официанте крайнее лицевое неприятие его. И официант даже себе позволил забыть о своих служебных обязанностях и проявить пристрастность в его сторону – он всем своим недоумённым видом показывал, что он совершенно не понимает, что здесь делает этот тип, да ещё в такой близкой связи с этой интересной в предел гражданкой. Плюс он совершенно не понимает, как его допустили сюда, в приличное заведение, и ещё совершеннее не понимает, как его допустила до себя всё та же прекрасная незнакомка. Ведь таким безалаберным и в край неаккуратным людям, кто и о себе позаботиться не может, хотя бы приведя в себя в должный порядок, место только среди особого рода интеллектуалов анархического склада ума, кого никто не понимает из-за их мысленного хода понимания себя и всех других, и внешнего вида, не во что приличное не вписывающееся, и от того они вынуждены жить под мостами в личной автономии разума.
Ну а так как вот такие типы как Адам никого кроме себя не видят и не слышат, то с этой мольбой о помощи в плане разъяснить ему эту интеллектуальную коллизию, официант обращается в сторону Ламбады Розальевны. Кто однозначно найдёт слова объяснения для вот такого оксиморона. – Это мой личный маугли. Прямиком из Бомбея выписанный. Разве вы не знаете, что нынче в тренде иметь при себе неразумного видового сородича.
– И для чего это нужно? – всё-таки глуп и нравственно не развит этот обслуживающий персонал, видящий мир через призму своей частнособственнической колокольни.
– А как ещё человеку в себе растить нравственность. – Удивляется в предел умственной и душевной скупости людей Ламбада Розальевна. – Кто-то занимается благотворительностью, кто-то социологией, а мы, люди самой широкой сердечной конституции, занимаемся лично этим воспитанием в себе духа.
Ну а если быть ближе к настоящему, то взгляд официанта на Ламбаду Розальевну в себя включал другого рода вопрос. А его ввело в затруднение другого рода непонимание нахождение рядом с ним вот такого, в подмётки ей не годящегося типа. Она, мол, вся такая! А он вон какой!
На что Ламбада Розальевна доходчиво очень и попробуйте только мой взгляд как-то не верно интерпретировать, поясняет официанту. – Нет, я не с ним. А это он со мной. Вы всё верно уяснили? – с предельной жёсткостью вопрошает официанта Ламбада Розальевна.
И, конечно, официант всё как надо уяснил.
