скачать книгу бесплатно
После ямы
«Не всякий умеет слушать: тут мало проявлять внимание к тому, что говорит другой, – важно уметь слышать то, чего он не говорит, – то, что он смутно чувствует, но не может облечь в слова из-за недостатка выразительных средств».
Альфред Перле
Мой друг Генри Миллер
Лорен
Тянулись холодные осенние дни. Я жила у своей крестной Ненси, ходила в обычную школу, дружила с простыми учениками из школы Брауна.
Почти каждую ночь ко мне приходил мой черный кот. Если же он не появлялся слишком долго, я начинала волноваться и высматривала его из окна. Оставляя открытым окно, я забиралась под одеяло и ждала своего приятеля. Искренняя улыбка появлялась на моем лице, как только тишину и покой нарушал этот забавный кот. Без него я не могла спокойно спать в чужом городе, в чужой постели, вдали от семьи, мучаясь от ночных кошмаров и бессонницы. Лишь с ним можно было чувствовать умиротворение и безопасность.
Свободное время я любила проводить с котом, запершись в комнате на ключ. А Ненси понятия не имела, что я могу там так долго делать. Как бы странно ни звучало, но в этой дыре самым лучшим другом для меня оказался именно этот кот. Нам не нужны были слова: мы могли читать ответы по глазам. Достаточно лишь одного взгляда. Ему я могла рассказать обо всем, зная, что он выслушает. Неважно, что он не может мне ответить или что-то посоветовать: этот кот умеет слушать, не каждому человеку дано такое качество.
За ним не нужен был особый уход. Что бы я ему не предлагала из обычной кошачьей пищи, он категорически от нее отказывался, и вскоре я поняла, что бесполезно заставлять его, и перестала волноваться. Питался он самостоятельно, был очень чистым и ухоженным. И я могла лишь удивляться: не кот, а просто загляденье.
Невидимая связь образовалась между нами. Рядом с ним я не чувствовала себя одинокой. Он мог запросто поднять настроение, если было грустно – мог утешить. С самого детства я мечтала о таком верном и преданном друге, и вскоре он стал незаменим. Я привязалась к этому коту так, как ни к кому другому. Теперь я знала наверняка: я – его хозяйка, и это не обсуждалось.
Мой маленький котик Николас! Только мой!..
Но вот однажды поздним вечером кое-что произошло. Черный кот уже спал, свернувшись калачиком на подушке. Растаяв от умиления, я устроилась рядом и почесала его за ушком. Тот довольно заурчал и перевернулся на спину: он любил, когда я его глажу. Внезапно мой взгляд упал на ошейник с кулоном, в котором ходил кот. Точь-в-точь как амулет Питерсона… Это сходство показалось мне очень загадочным. Странное любопытство овладело мной.
Потянувшись к украшению, пальцы ловко справились с застежкой. Тихо, чтобы не потревожить спящего кота, я погладила его по мордочке и, нетерпеливо взяв в руки дорогой ошейник, принялась разглядывать утонченные детали ювелирного изделия, невольно сравнивая с тем самым огромным ожерельем Николаса. Удивительно, но даже узор на самом амулете совпадал с этим. Я не знала, что именно он означает, но от такого сходства мне явно стало не по себе.
Может, это кот Питерсона, а ожерелье – их фамильная реликвия? Но почему тогда Николас мне ничего такого не рассказывал? А что я тогда вообще о нем знаю? Самую малость. И это незнание меня пугало. Я не знала как самого Николаса, так и черного кота. Пересекались ли эти двое раньше? Я бы показала амулет Питерсону, вот только днем кота ищи-свищи. Он словно знал, что я ухожу в школу, и для него же будет лучше, если в этом доме о его присутствии больше никто не узнает. Завтра так и сделаю. Заберу в школу ошейник и задам Николасу вопросы, которые терзают меня по ночам. Думаю, в этом нет ничего криминального. Скажу, что у меня есть кот, и спрошу его о непонятном таинственном сходстве. Может, сам Питерсон будет удивлен не меньше, чем я.
Но под утро меня ждал сюрприз.
Я жмурилась от жгучего яркого солнечного света. Всю ночь мне снились сладкие сны. Открыв глаза, я так и застыла от неожиданности. Неизвестный мне трепет пробежал по всему телу. Мой сон продолжался наяву: вот он, мой любимый. Здесь. Рядом.
Николас спал как младенец. Сквозь сон, сладко потянувшись и причмокивая, он уткнулся носом в мое плечо. Его рука нежно заключила меня в теплые объятия. Уголки губ непроизвольно подскочили вверх. Я уже привыкла ощущать слабость, находясь с ним так близко, ведь не было ничего более приятного.
Вздохнув с восхищением, я до боли закусила нижнюю губу, с большим трудом заставляя себя не поддаться порыву чувств и с головой не окунуться в его ласки…
Стоп! Николас?..
Поймав себя на этой мысли, я испуганно подскочила на кровати. Закрыв ладонями рот, я из последних сил сдержала крик. Видимо, я все еще сплю.
– Черт возьми, Лорен!..
Кажется, я разбудила спящего Питерсона.
Все смешалось в моей голове, и я непонимающе уставилась на него. Но, кажется, тот был удивлен не меньше.
– Николас, что ты тут делаешь? Как ты тут оказался? – возмущенно спросила я. – Ты вообще в курсе, что незаконно проник в чужой дом?
Но ответа не последовало. Растерянно забегав глазами по комнате, Питерсон зачем-то осмотрел себя. Вначале свои руки, а потом и всего целиком. Затем снова перевел встревоженный взгляд на меня. Сдвинув брови, он о чем-то задумался, в очередной раз выругав себя за невнимательность. А я только удивленно хлопала глазами, непонимающе глядя на юношу. Наконец его взгляд упал на прикроватную тумбу, на которой вчера лежал ошейник кота, и которого на месте, к моему величайшему удивлению, не оказалось. Вместо него там покоился знакомый позолоченный амулет самого Питерсона. Каким чудом он там оказался? Я понятия не имела. Наверное, я все же схожу с ума.
– Лорен? Что там за шум? – послышался ворчливый голос крестной с первого этажа. – Я сейчас поднимусь…
От этих слов меня будто холодной водой окатили. Окончательно проснувшись, я с ужасом посмотрела на парня, ожидая каких-либо идей с его стороны.
И тут мы услыхали громкие шаги.
Это Ненси… Она уже наверху…
Словно во сне я наблюдала следующую картину: Николас одним прыжком соскочил с кровати, схватил свое ожерелье и тут же надел его. Не теряя времени, голубоглазый юноша распахнул окно и через несколько секунд оказался за ограждением. А я лишь успела очередной раз ужаснуться, проследив, как он умело прыгнул со второго этажа особняка Тернеров и при этом остался целым и невредимым.
– Пожалуйста, давай забудем об этом, – бросил он напоследок и скрылся из виду, давая мне возможность вздохнуть с облегчением.
С тех пор минул целый месяц. Питерсон так и не дал прямого ответа, как он очутился тем утром в моей спальне, каждый раз переводя тему разговора. Но когда-то ему придется ответить на мои вопросы. Мы оба это прекрасно знали.
День за днем, неделя за неделей, и я, вскоре совсем замотавшись, позабыла о событиях того сумасшедшего утра. С Николасом же мы стали еще больше дружны и свободное от учебы время проводили вместе. Но при каждой возможности Эмма не упускала шанс лишний раз напомнить, что состоит в отношениях с моим любимым человеком, который, к сожалению, никогда не сможет ответить мне взаимностью. С каждым днем я влюблялась в него сильнее, и контролировать себя, находясь рядом с ним так близко, становилось сплошной проблемой. Теперь почти на каждом уроке мы сидели вместе, что, конечно же, приводило в бешенство мою соперницу. Могли часами разговаривать, а могли и просто бесконечно долго, не проронив слова, смотреть друг на друга, растворяясь в омуте столь притягательных взглядов, несущих в себе глубокий смысл.
Так что эта игра под названием «перегляди» мне ужасно понравилась. Николас не скрывал того, что хотел узнать меня ближе, хотя уже и так знал более чем достаточно.
– Перестань на меня пялиться! – шутливо пригрозила я ему пальцем.
– А ты на меня!
– Ты первый начал.
– Если бы я даже и хотел, то у меня не получится! – признался честно Николас.
Николас понимал меня и во всем поддерживал, как настоящий преданный друг. У нас оказалось много общих увлечений, например, музыка. Мы любили одних и тех же исполнителей, и это был еще один общий интерес, а на длинных переменах очень часто предпочитали слушать понравившиеся хиты. Один наушник я вставляла себе в ухо, а второй – он в свое. В школе и после уроков мы проводили время вместе, и было совсем неважно, какое именно найдем мы занятие: оно все равно для нас покажется очень увлекательным, так как мы могли еще лишний час побыть вдвоем. С тех пор Питерсон стал частым гостем у Тернеров. Ненси была в восторге от моего одноклассника и не против того, чтобы Николас помогал мне с уроками. Все изменилось с тех пор, как я приехала в Браун, но лишь благодаря ему, я могла назвать эти перемены хорошими.
Алекс тоже старался посвятить свободное время мне. Иногда все же было заметно, что он ревнует меня к Питерсону. С Николасом я могла быть настоящей, искренней, веселой, и именно этому Тернер завидовал. С тех пор Николас и Алекс не особо ладили. Парни так и не смогли поделить меня. Иногда доходило до стычек, но я старалась сгладить острые углы, чтобы это, не дай бог, не вылилось во что-то серьезное.
За ланчами мы, как в первый день, садились за один общий стол, и иногда наша совместная трапеза заканчивалась выяснением отношений. Всему виной были два парня – Николас и Алекс, которые не могли долго вытерпеть присутствие друг друга. И в этом я, несомненно, винила себя. Под их настороженными, волнующими взглядами я ощущала себя не в своей тарелке. Казалось, сейчас они и вовсе просверлят во мне дыру насквозь. Но порой ланч нам портила и сама Эмма, не сдержав при себе очередной едкий комментарий. Ее вечно все не устраивало, так что она не переставала доставать Питерсона своей назойливостью. Я сразу заметила в ней эту навязчивость. Терпеть не могу таких людей. А если этой особой еще является Эмма Саммерс, то тем более. Николас стал избегать ее, врать и грубо разговаривать. Я видела, что их идеальные отношения изменились, и в этом тоже находила свою вину. Больше всего я не хотела стать причиной разрыва пары, у которой до меня было все гладко. С одной стороны, я не хотела, чтобы они расстались, так как эти двое замечательно подходили и дополняли друг друга, а с другой – только этого и желала. Это стало для меня самой запретной мечтой, от чего на душе становилось неспокойно и тревожно.
Браун научил меня многим вещам и помог познать, что такое на самом деле любовь, а что – ненависть. Теперь у меня появился враг и много потайных желаний, которые я никогда и никому не расскажу. Такие девушки, как я, страдают в одиночестве.
И вот как-то на День Благодарения, праздник, который отмечают во второй понедельник октября, случилось еще одно неприятное событие, которое я надолго запомню.
Мой отец – Норман Конорс – из Канады, а в этой стране этот день считают особенно знаменательным. Родственники по возможности собираются вместе, чтобы произнести слова благодарения за все хорошее, что произошло за год. По традиции готовят праздничный обед, чем мы и занимались с Ненси с самого утра. Блюда сегодняшнего вечера – фаршированная индейка с клюквенным сиропом и большой сладкий тыквенный пирог.
– Какие планы на день? – усмехнулась я Тернеру, когда тот наконец-то выполз из спальни.
Стоит признать, сын моей крестной – такой соня.
– Что прикажете, мадемуазель?
– Боже мой, Алекс! – послышался разочарованный голос Ненси со второго этажа. – Ты же тут сто лет не убирался.
Я невольно расхохоталась и пожелала удачи зеленоглазому парнишке. Тот лишь с досадой опустил плечи, продолжая слушать сварливые вопли крестной.
– Нет, вы только посмотрите, какой у моего сына бардак в комнате. И кому-то сказать, что уже взрослый мальчик. Ты вообще заходил в комнату Лорен? Там идеальный порядок: ни одной пылинки, чистенько, вещи сложены, и все находится на своих местах.
– Мам, ну она же девочка! – простонал тот в ответ.
– Ну и что? Марш убираться! Живо!
– Иду… – заныл Алекс, поднимаясь по лестнице.
– И чтобы когда я пришла из магазина, тут было все чисто! – строго приказала Ненси.
Типичный день браунской семьи.
