скачать книгу бесплатно
Ревность…
– Эй, Лорен!
Я подняла голову.
Алекс окинул меня тревожным взглядом с ног до головы. И почему-то я больше не волновалась, что сейчас он обо мне подумает.
– Что случилось? – Он испуганно попытался поднять меня с холодного пола.
«Ах, Алекс, если бы ты знал, что сейчас со мной происходит на самом-то деле…» – с отчаянием подумала я, сжимая его крепкую шею, которая служила мне нужной опорой, чтобы вновь не осесть на холодный пол.
Я громко всхлипнула и положила голову ему на плечо. Тернер сильнее прижал меня к себе, и после таких, казалось, совсем не дружеских объятий, мне стало немного легче.
Как же сейчас хотелось обнять совсем не его…
Того, кто причинил мне боль, хоть мы едва знакомы…
Но это желание казалось таким смешным и невозможным.
Внезапно поймав на себе чей-то пристальный взгляд, от чего по всему телу прошла мелкая дрожь, я лишь могла догадываться, кто же мог так смотреть на нас.
Он был так близко, но в то же время настолько далеко.
Сам Николас Питерсон стоит за углом и смотрит на… меня… и Алекса…
И, черт возьми, я не знаю, что тогда на меня нашло, что именно подтолкнуло на такой неосмысленный поступок? Но мне ужасно захотелось отомстить Николасу. Задеть как можно глубже и больнее, насколько это возможно. Так же сильно, как и он меня. Находясь под его буравящим пылким взглядом, я кожей ощущала, что хоть совсем немного, самую малость, небезразлична ему.
Не прерывая с ним зрительного контакта, я немного отстранилась от Алекса. Мои уста нашли его губы, и я уже не была до конца уверена, кого именно целую: Тернера, с которым я простояла в объятиях, как будто целую вечность, или Питерсона, который так и не свел с меня глаз? Мне нет никакого оправдания, но поздно. Закрыв глаза и подумав: «Будь, что будет», я поддалась инстинктам. Алекс, не задумываясь, ответил на мой поцелуй. Уже успел прозвенеть звонок, так что школьный коридор опустел.
В голове все смешалось. Я не понимала, что делаю. Мои действия были неосознанными и необдуманными. Знаю, что потом буду сгорать со стыда, потому что в своем коварном плане мести воспользовалась Алексом, как пешкой, втянув его во все это. Но ошибку уже не исправить. Что произошло, то произошло.
Помню лишь, что когда кошмар закончился и ко мне вернулся рассудок, Николаса нигде не было. Кто знает, может, все причудилось, или же он поспешно ушел в класс со звонком, не желая быть свидетелем этой нелепой сцены? А мне оставалось теряться в догадках, сработал ли мой план или все было напрасно.
* * *
Сегодня мне пришлось пропустить уроки, так как возвращаться в класс я была не намерена. Дома первым делом я решила позвонить маме. Она, наверное, волнуется.
– Привет, солнышко, – услышала я родной, трепещущий голос и невольно улыбнулась. – Ну, наконец-то я дождалась, когда моя дочка соизволит позвонить…
– Прости, мам, – виновато ответила я, – новая школа, уроки…
– Как ты там, дорогая? – перебила она, не в силах сдержать радость, и я наперед поняла, что вопросов будет немало.
– Все хорошо, мамочка, – как можно убедительнее ответила я, не давая ей повода для волнения.
– Как новая школа?
– Все отлично…
– Не скучаешь по старым друзьям?
И от этого вопроса защемило сердце. Как грустно было вспоминать прошлую жизнь!
– Мне и здесь очень нравится, – соврала я. – Алекс помогает мне. Ну а Ненси… просто замечательная хозяйка…
– Я знаю, Ненси замечательная во всем, – согласилась мама.
Мы поговорили ни о чем еще несколько минут. Она рассказывала, как они живут без меня, расспрашивала про школу и новый коллектив. А я то и дело продолжала давать исключительно положительные ответы. Не хотелось расстраивать маму, она и так много пережила.
– Ты уверена, что это была хорошая идея… – пришло время задать главный вопрос и с надеждой затаить дыхание, – отправить меня учиться так далеко от дома, в Браун?
– Ты же знаешь, Лорен, – через короткую паузу сказала она, – это решение нам с отцом далось нелегко, но тебе так будет лучше. Все вскоре наладится, вот увидишь.
– Я подумала…
– Никаких «я подумала», – отрезала та. – Ты останешься в Брауне и будешь помогать Тернерам.
– Ну, мам…
– Я тебе сказала, значит, так и будет. И не смей мне перечить.
Как можно пререкаться с матерью? Трудно было переспорить или переубедить ее, если она так твердо стояла на своем.
– Мне пора, твой отец пришел, мне нужно подать ему ужин.
– Передавай ему привет…
– Обязательно. Целую, милая, – и с этими словами она повесила трубку.
Некоторое время я продолжала сидеть, слушая короткие гудки, пока мне это окончательно не наскучило.
Той ночью ко мне снова пришел мой черный кот, и я поняла одну важную вещь: не стоит искать его и беспокоиться. Если захочет, он вернется. И почему-то я не сомневалась, что именно так оно и будет.
– А назову-ка я тебя… Николас, – прошептала я, поглаживая его шелковистую густую черную шерстку. – У тебя его глаза…
И больше не нужны слова. Я заметила, как изменилась его кошачья мордочка. Он словно проникся этими словами, пробуя их на вкус. Его глаза тотчас поменяли цвет, залившись более светлым нежно-голубым оттенком; таким бывает раннее утреннее небо. Лед был растоплен, на смену ему явились покой и тепло, согревающие сердце.
На следующий день я решила не идти в школу. Сообщив Ненси о плохом самочувствии, я вновь приняла горизонтальное положение, уютно укуталась в одеяло и провалилась в крепкий сон. Следует набираться сил, ведь завтрашний день обещал быть не из легких.
3
Глава
Целуй ее так,
как целуешь меня
«Моя жизнь рушится, но этого никто не видит, потому что я человек воспитанный: я все время улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что думаю, что если скрывать страдание, то оно исчезнет. И в каком-то смысле это правда: оно незримо, а значит, не существует, ибо мы живем в мире видимого, материального, осязаемого. Моя боль нематериальна, ее как бы нет. Я отрицаю сам себя».
Фредерик Бегбедер
Windows on the World
Николас
Всю ночь шел сильный проливной дождь, лишь под утро он постепенно стал утихать. Выглянуло раннее солнце и осветило землю. Погода явно шла на поправку. Правда, лужи еще не высохли.
Я стоял у большого окна своего дома. Откинув тяжелую штору, я смотрел вдаль и любовался прекрасным утром.
Солнце резало глаза своим ярким и горячим светом; его лучи приятно обжигали мое холодное тело. Сегодня намечался теплый день, но я не любил такую погоду: слишком банально и скучно.
Достаточно свернуть себе шею, и я прекращу свое никому не нужное существование. Когда живешь на свете слишком долго, начинаешь задумываться, есть ли в этом смысл. Я сам не понимал, что меня останавливало, что держало на волоске в этом мире.
Лорен… Именно она…
Все поменялось с недавних пор. Я обрел некий смысл своего никчемного существования. Может, у нас и нет будущего, но я могу снова чувствовать себя живым. Человеком. Только рядом с ней. Пусть мы никогда не будем вместе, но я смогу оберегать ее и буду уверен, что она в безопасности.
Я хотел знать об этой таинственной девушке все. Например, чем увлекается, историю ее прошлой жизни, планы на будущее; узнать тайны и секреты, которые будоражат ее по ночам. Даже сейчас сидел и гадал, о чем она думает, о чем мечтает?
Я буду для нее тем, кем она захочет – знакомым, другом или просто любимой зверушкой. Главное – быть рядом. Если она захочет, чтобы я ушел, уйду. Как бы ни было тяжело! Я готов ради нее на все. И пусть у нее есть парень, этот Алекс… Я все равно не смогу оставить ее.
Вчера я чуть не убил Тернера. Скольких стоило сил, чтобы сдержаться и не вырвать подростку сердце.
Знаю, что тот поцелуй был мне назло; знаю, что заслужил его. Почему же до сих пор ощущаю жгучий укол ревности и сожаления? Сожаления, что вынудил ее пойти на это. Заставил испытать боль, дал повод для ревности. Лорен правильно поступила. Поделом мне. Со мной так и нужно.
После случившегося у меня лишь выросло уважение к этой девушке. Она смогла с легкостью заставить такого, как я, страдать.
Браун, этот небольшой городишко, может стать сплошным кошмаром для Лорен из-за меня, но я сделаю все, чтобы ее жизни ничего не угрожало.
Настроение не очень. Но это не мешало мне улыбаться и наплевать на проблемы. Улыбка – моя защитная реакция на жестокий мир, в котором все может кардинально измениться в любую минуту. И именно этих изменений я ждал, готовый броситься в атаку, пожертвовав своей никому не нужной, никчемной жизнью ради нее.
Как я мог раньше существовать, если в моей жизни не было Ее? Моя муза, мое вдохновение… Смысл моей тусклой вечной жизни…
Теперь все изменилось. Я живу ради нее! Стану ее телохранителем, готовым на все, только бы она была счастлива. Ее улыбка – лучик света в моей жизни мрака. Таких, как она, я никогда ранее не встречал за всю свою долгую жизнь. И если с ней что-нибудь случится, я даже представить не могу, что будет со мной. Если я не смогу ее уберечь…
Не хотелось думать о плохом, но грустные мысли сами лезли в голову, побуждая к новому творчеству. Усевшись за письменный стол, я взял в руки перо и принялся записывать.
«Понимает ли он, что со мной творится, когда его теплая ладонь накрывает мою? Бьется ли его сердце так же часто, как мое?»
Стефани Майер
Гостья
Лорен
Нудная, протяжная трель будильника заставила меня подняться на ноги. Еще один день обыкновенной жизни. Пусть новой, но такой же скучной и банальной. Ничего не поменялось, может, стоит все же этому радоваться? Изменений нет. На что жаловаться?
Сегодня мне предстоит объясниться с Алексом. И вновь придется столкнуться лицом к лицу с ним, с Николасом – это самое страшное. Постараюсь держать себя в руках и смириться с мыслью, что Эмма Саммерс – девушка того самого новенького.
Погода сегодня была отличной, так что я запросто надела белые кеды, джинсовую куртку и короткие бриджи. Собрав темные каштановые волосы в хвост, я спустилась на первый этаж и, чтобы не попасться на глаза Алексу, решила сбежать на уроки. Распрощавшись с Ненси и пообещав ей, что обязательно позавтракаю в школьной столовой, я схватила сумку, выбежала в сад и направилась в школу. Дорогу я запомнила и могу дойти самостоятельно.
По расписанию первый урок – английский, а за ним – алгебра и геометрия. На мое удивление, все прошло более-менее спокойно. Алекс и сам весь день избегал меня, откладывая наш предстоящий разговор. Эмма все время пропадала с Николасом, так что я старалась не смотреть в их сторону, чтобы не давать себе повода для ревности. Но вот с четвертым уроком мне не повезло. На истории сын крестной сел с приятелем Сэмом, совсем позабыв обо мне.
Смущенно оглядывая класс, я убедилась, что свободных мест больше не осталось, если только не сесть с самим Питерсоном. От одной этой мысли меня передернуло от страха. У Эммы был какой-то другой урок, и Николас пока что не обзавелся соседом по парте, так как был новичком, впрочем, как и я сама. Стараясь унять свое сбитое дыхание, я набралась смелости и решительно подошла к его парте. Парень, казалось, только этого и ждал. Он светился обворожительной улыбкой, осознавая, какую имеет власть надо мной. Я беззвучно опустилась на стул, стараясь избегать встречи наших глаз. Развалившись за партой, Николас принял развязную позу. Я как можно дальше отодвинулась от него на более безопасную дистанцию.
– Даже не поздороваешься? – удивился тот.
Как же я сейчас на него сердилась! Сама не могу толком понять из-за чего. Скорее всего, потому, что он стал причиной всех моих бед: вынудил меня пропускать школу и использовать Алекса в коварных планах мести.
Но, черт возьми, этот голос…
– Доброе утро, Николас.
– Уже день.
– О, да! Это все меняет, – безразлично бросила я, выкладывая нужный учебник на парту.
– Что-то ты сегодня не в очень-то хорошем настроении…
– А ты разве знаешь меня, когда я в плохом?
– По правде, нет, мне бы хотелось узнать тебя… всю. – Последнее слово он как-то особо выделил, прожигая пристальным взглядом насквозь.
Я ему не безразлична и интересна как человек и личность.
Учитель истории бодро вошел в класс. Я перевела взгляд на часы, с досадой понимая, что сидеть рядом с Николасом придется целых сорок минут.
Брайн Одли, именно так звали нашего преподавателя, начал рассказ с исторических фактов о Брауне. Я переключилась на урок и внимательно слушала лекцию. Но чья-то теплая и мягкая рука накрыла мою, да так, что меня в тот же миг передернуло, а по всему телу пробежали мурашки. Биение сердца перешло в хорошо знакомый учащенный стук. Парень еще крепче сжал мою руку. Я старалась смотреть на учителя, хотя так хотелось краем глаза взглянуть на Николаса.
Урок только начался, а я уже теряю контроль. Настойчивый Питерсон, чувствуя мою слабость, решил окончательно добить меня. Поглаживая мою ладонь, он бережно переложил ее к себе на колени. Я посмотрела на Николаса.
«Что он себе позволяет?» – немой вопрос читался в моих растерянных глазах.
Я часто заморгала и нехотя отдернула дрожащую руку, которая так и застыла в воздухе. Тело натянулась, как струна, возникло острое желание вновь ощутить прикосновение его руки на своей пылающей коже.
Ранее мне не приходилось испытывать что-то подобное к противоположному полу. Я боялась столь сильных чувств к нему.
Питерсон больше не позволял себе вольностей и не распускал руки, поняв, что я боюсь, хоть я тысячу раз успела пожалеть о своем поспешно принятом решении.
Оставшуюся половину урока я делала вид, что заинтересована историческим рассказом Одли. Именно делала вид, а тем временем изредка поглядывала на Николаса. Но он демонстративно уставился в учебник и равнодушно листал страничку за страничкой, быстро бегая глазами по строкам. Прошли еще двадцать скучных минут. Когда считаешь каждую секунду, время тянется особенно долго. От Николаса словно исходили какие-то волны, так что я могла кожей ощущать его присутствие.
Оставшееся время я размышляла, что же значили эти прикосновения.
Чувствует ли он ко мне что-нибудь?
Любит ли он все еще свою Эмму?
Вскоре прозвенел долгожданный звонок с урока. Я поспешно смела вещи с парты, собираясь удалиться незамеченной, но меня остановили.
