Крылья любви. Рассказы

– Не волнуйся, до обеда будем сажать картошку. А за живностью приглядеть попросим Ивановну, соседку. Ведь ты же ухаживала за её хозяйством целых три дня, когда она к сыну ездила, – убеждал Николай жену.

– А как и чем доберёмся до театра? – с тревогой в голосе выспрашивала она.

– Да я всё уже продумал. – Поедем, – настаивал Николай.

– Ой, не знаю, не знаю, – повторила Нюра. – Третьего числа тебе ехать на работу в шесть утра, и мне бежать к семи. – Ох, не знаю, – вздохнула она.

Между тем сама Нюра уже думала, что надеть из зависевшихся в шифоньере нарядов… «Костюмчик с белой юбкой и жакетиком в василёк? Да к нему и бусы голубые подойдут, что ещё на двадцатипятилетие подарил мне папа. – Бережно она их хранила в резной деревянной шкатулочке все эти годы и надевала всего лишь два раза. – Ах, папа-папа, – вспомнила она с благодарностью отца, которого уже нет десять лет, и глаза её наполнились влагой… – Или сиреневое платье? – продолжала рассуждать Нюра, глядя, как муж ест с аппетитом второе в прикуску с солёным огурцом. – Хоть оно мне и идёт, но не надевала я его уже лет пять… – А надену-ка я чёрную юбку-карандаш да белую атласную блузку. Нитка белого речного жемчуга есть – подарил когда-то Николай на восьмое Марта; туфли замшевые чёрные я себе в прошлом году выиграла по лотерее, которую устраивали на заводе в связи с дефицитом товаров в магазине; в руки возьму сумочку того же цвета, что оставила мне осенью дочь, когда приезжала в отпуск. Будет и прилично, и нарядно», – рассудила, наконец, Нюра…

– Решено! Поедем! – твёрдо произнесла она, глядя на мужа, который допивал компот из сухофруктов. – Дай Бог, чтобы в этом году был такой же богатый урожай в саду, как и в прошлом», – подумала женщина…

Электропоезд был полон. Люди возвращались из гостей и с дач, молодёжь с гитарами и опустевшими рюкзаками – из лесу.

Николай с Нюрой сели у окна друг напротив друга. Николай невольно залюбовался женой: пышные тёмные волосы, аккуратно заложенные в причёску «улитка»; на висках пробившаяся седина ещё больше украшала едва тронувшее весенним загаром лицо; прямой носик; достаточно пухлые губы, слегка подкрашенные помадой цвета вишня и открытые глаза. Белый атлас кофточки ещё больше подчёркивал красоту женщины. «Как я люблю эти карие глаза и этот выбившийся из причёски непослушный завиток волос, – думал Николай, глядя с любовью на жену. – Только вот усталость всё-таки заметна на её лице. Ну, ничего, приедем в театр – посидит, отдохнёт», – успокоил он себя.

Не успел Николай налюбоваться на жену, как объявили их остановку.

Счастливо улыбнувшись друг другу, мужчина и женщина направились к выходу. Боясь зацепиться каблуком за ступеньку лестницы, по которой они поднялись на мост над железнодорожными путями, Нюра и Николай взялись за руки и чуть ли не вприпрыжку, как когда-то в двадцать лет, заторопились к троллейбусу…

Вот и театр… Трепетное чувство охватило душу. Театральные колонны, тяжёлая дубовая дверь, просторное фойе, где одни сдавали верхнюю одежду в гардероб, другие – в основном это были женщины – задерживались у зеркала, а мужчины терпеливо их поджидали.

Прозвенел первый звонок – публика неторопливо направилась в зал. Не взглянув на указатель, Нюра и Николай зашли в зрительный зал слева. Убедившись, что там начинается отсчёт мест, они поспешили ко входу с противоположной стороны.

– Шестой ряд, – говорил Николай вслух, не выпуская из своей руки ладонь жены, – тридцать шестое и тридцать седьмое место.

Всматриваясь в номера кресел, он вдруг обнаружил, что в ряду мест всего двадцать четыре. Нюра недоумённо взглянула на мужа. Лоб Николая покрылся испариной. Он оглянулся, должны же быть рядом коллеги по работе, но вокруг – ни одного знакомого лица. Прозвучал второй звонок. Лёгкий гул человеческих голосов, как жужжание пчёл у улья перед заходом солнца, ошеломил Нюру.

Видя замешательство стоявщих на проходе мужчины и женщины, которые всматривались то в билеты, то в номера кресел, подошла дежурная по залу.

– Вам помочь? – спросила она приветливо.

– Вы знаете, у нас шестой ряд, а тридцать шестого и тридцать седьмого места здесь нет, – обескураженно сказал Николай, подавая билеты.

– Действительно, у нас в каждом ряду только двадцать четыре места, – ответила дежурная. – А где вы купили билеты?

– Мне их дали на работе в качестве премии, – вконец смутившись, ответил Николай.

– Ну, раз в качестве премии, – добродушно улыбнулась дежурная, – садитесь вот сюда, – указала она на седьмой ряд, – на двадцать третье и двадцать четвёртое место: сегодня они свободны.

Вздохнув с облегчением, Нюра опустилась в кресло, ощутив его мягкий бархат. Она легонько погладила рукой краешек сиденья. Прозвенел третий звонок. Струящийся свет огромной люстры постепенно угасал. Людской гул затих, воцарилась звенящая тишина. Тяжёлый занавес тёмно-вишнёвого цвета, который поразил Нюру своим величием и красотой, двинулся, открывая сцену. Представление началось.

Минут через десять Нюра шепнула мужу в самое ухо:

– Содержание пьесы не соответствует названию почему-то.

– Наверно, заменили спектакль по каким-то нам неизвестным причинам, – едва слышно ответил Николай.

Нюра изо всех сил пыталась вслушиваться, всматриваться в то, что происходит на сцене. Но её внимание постоянно рассеивалось, она едва сдерживалась, чтобы не закрыть глаза. Спасли аплодисменты, которые оповестили об антракте. Нюра с Николаем вышли из зрительного зала.

Поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, Нюра увидела мужчину и женщину, шедших им навстречу. «Надо же, одета точно так же, как и я, – отметила она про себя. – Обе пары приближались друг к другу. – Хм, дама даже похожа на меня». Николай вёл жену по локоток. На площадке, у большого зеркала, он остановился на несколько секунд, чтобы полюбоваться своим с Нюриным отражением. Нюру на мгновение качнуло.

– Что с тобой? – испуганно спросил Николай.

– Господи, это же зеркало, – только и ответила женщина.

Галерея портретов, висевших в просторном зале второго этажа, впечатлила Нюру своей многочисленностью. Она вглядывалась в каждую фотографию и думала: «А смогла бы я быть артисткой?» Ей вдруг ощутимо больно стало оттого, что она всего лишь контролёр ОТК приходящего в упадок завода…

– Нюра, что тебе взять? Кофе или чай с пирожным? – становясь в очередь в буфете, спросил Николай.

– Возьми горячего чаю.

Чай с запахом бергамота подействовал на Нюру расслабляюще. Она была рада тому, что они скоро вернулись в зрительный зал, и спектакль продолжился. Николай придвинулся ближе к Нюре. Её голова сама собой коснулась его плеча, взгляд затуманился, веки отяжелели. «Бедняжка, умаялась на огороде, пусть подремлет», – подумал Николай и плотнее прижался к жене, взяв её руку в свою ладонь…

Анна не просто дремала, она крепко уснула. Ей приснился сон: она – Анна, не контролёр заводского ОТК. Она – королева Франции Анна Австрийская. На ней охотничий костюм, изумительно идущий ей, фетровая шляпа с голубыми перьями, бархатный лиф жемчужно-серого цвета и юбка из голубого атласа, вся расшитая серебром. А самое главное: на левом плече сверкали подвески, схваченные бантом того же цвета, что перья и юбка. При виде этих подвесок её муж – король Людовик тринадцатый, затрепетал от радости, взяв руку Анны, нежно поцеловал. Крик восхищения вырвался из уст стоявших рядом вельмож, и раздались громкие аплодисменты…

Николай коснулся губами тыльной стороны Нюриной ладони и приложил её к своей щеке. Нюра открыла глаза. Зрители, стоя, рукоплескали артистам. Она тоже встала и, с улыбкой вспоминая свой сон, который был навеян недавно прочитанным романом Александра Дюма «Три мушкетёра», зааплодировала.

Артисты, взявшись за руки, из глубины сцены подошли к её краю. Благодарные зрители вручали актёрам цветы. И только молоденькая девушка-артистка оказалась без букетика. Смущённая этим, она первая ушла со сцены. «Жаль, что у нас нет с собой цветов», – сочувствуя девушке, подумала Нюра.

Зрители, вышедшие из театра, заспешили к троллейбусной остановке. Образовалась длинная очередь.

– На двадцать один ноль-ноль всё равно уже не успеем, – сказал Николай, взяв жену под руку, – не будем спешить, поедем электричкой в одиннадцать вечера.

Налюбовавшись вдоволь городской иллюминацией, пропустив три троллейбуса, наконец-то отправились в обратный путь…

– Сорок, сорок одна, сорок две, сорок три, – считала Нюра вслух ступеньки железнодорожного моста. – Уф, наконец, – сказала она, вступая на его платформу, и машинально повернула голову влево,… – Коля, посмотри, – с недоумением прошептала Нюра, указывая на уходящий электропоезд.

– Не может быть, – взглянув на часы, уверенно ответил Николай.

Пассажиров в вокзале не было.

– Два билета, пожалуйста, – стараясь быть спокойным, попросил Николай, подавая деньги.

– Электропоезд ушёл три минуты назад. Расписание со вчерашнего дня изменилось, – мило ответила белокурая девушка-кассир.

– А следующий когда будет? – с надеждой на чудо спросил мужчина.

– В шесть утра, – ответила девушка и закрыла окошко кассы.

Николай с Нюрой растерянно посмотрели друг на друга.

– Ну, ничего, – как можно бодрее сказал Николай. – Сейчас позвоню знакомому с работы, он живёт здесь недалеко, и мы поедем к нему ночевать.

– Нет, Коля. Беспокоить людей так поздно – это нехорошо. Давай доедем на троллейбусе, пока они ещё ходят, до трассы, а там доберёмся на какой-нибудь попутке…

Звёздное небо, шоссейная дорога, ни одной проходящей машины и две одинокие фигуры, стоявшие друг против друга у обочины дороги.

– Не сердишься на меня? – спросил Николай, обнимая жену за талию.

– Нет, не сержусь. Посмотри, какое небо! Когда мы любовались им в последний раз?

– А я помню. Это было ещё до нашей женитьбы. Мы сидели с тобой на скамеечке у дома твоих родителей.

– Да. И ты мне рассказывал сказку про Большую и Малую медведицу… Как да—а—вно это было, – с сожалением произнесла Нюра и склонила свою голову на грудь мужу.

– Было это давно, но люблю я тебя по-прежнему, – прошептал Николай и поцеловал жену в губы так, как целует пылкий влюблённый юноша свою возлюбленную.

Круглый фонарь, висевший на крайнем перед трассой столбе, покачивался, с любопытством поглядывая на припозднившуюся парочку. Яркая луна проложила к их ногам свою дорожку. Два соловушки запели в кустах у обочины дороги. Звёзды Млечного пути то и дело подмигивали друг другу, любуясь земным счастьем мужчины и женщины. Прошло около часа.

Свет машинных фар вдруг заскользил по трассе. Супруги выбежала на середину дороги и радостно замахали поднятыми руками, прося остановки. Колёса зашуршали, старенькая грузовая машина чихнула, из кабины, высунув голову в окно, изумлённо забасил водитель:

– Ёлки-палки! Васильевна! Палыч! А я думаю: что за влюблённые припозднились?

– Андрей! Сами звёзды тебя нам послали, – обрадовалась Нюра, узнав в мужчине заводского водителя, который жил недалеко от их дома.

– Садитесь в кабину. Что вас занесло сюда? – продолжал любопытствовать Андрей, подавая через открытую дверь кабины свою огромную ладонь Николаю для рукопожатия.

– А может мы в кузов? На свежем воздухе привольнее, – широко улыбаясь, спросил Николай.

– Валяйте. Там сенцо есть. Вы такие нарядные – не боитесь испачкаться? И что у вас сегодня?

– Не боимся. День Любви у нас сегодня, – шутил Николай. Помогая жене взобраться наверх, он успел погладить колени, которые пришлось Нюре открыть, приподняв узкую юбку.

– Гм, – с завистью отозвался Андрей. – А я вот до поздней ночи на тёщу пахал – картошку сажали…

– Ого, половина третьего ночи, – сказал Николай, заводя будильник, сидя на постели. – Спать очень хочешь? – спросил он, наблюдая, как жена расчёсывает волосы.

– Нет, не очень. Ведь я в театре выспалась. Завтра расскажешь, о чём спектакль? – хихикнула Нюра и уткнулась носом в подмышку мужа…

На следующий день, перед началом рабочего дня, к Николаю Павловичу подошёл начальник цеха Алексей Викторович. Здороваясь за руку, он спросил:

– Ты чего же на спектакле не был? Случилось чего?

– Я-то был с женой, а вот вас никого не было, – с упрёком ответил Николай Павлович.

– И где же вы смотрели спектакль? – полюбопытствовал Алексей Викторович.

– Как где? В областном драматическом театре.

– Ну, ты даёшь, Палыч! – захохотал откровенно начальник цеха. – Билеты у нас были на спектакль, который состоялся во Дворце имени Медведева! Спектаклем-то хоть довольны остались?

– Очень довольны, – радостно улыбаясь, ответил Николай Павлович, вспоминая вчерашние приключения.

Исповедь

Конец апреля предвещал хорошую погоду в мае. Я спешу по подсохшим тропинкам к своей подруге Татьяне. Мне нужна её помощь и совет по поводу предстоящей свадьбы моей дочери.

– Ну что, поздравь меня. Моя дочь, наконец-то, выходит замуж, – сказала я, усаживаясь на уютный диван.

– Мне не нравится твоё выражение «наконец-то». Твоей Наташе всего двадцать пять лет. Нормальный возраст для решения серьёзных вопросов.

– Тебе хорошо говорить: у тебя муж всю жизнь под боком. Ты не знаешь, как я, что такое одиночество.

Татьяна тяжело вздохнула, а потом спросила:

– А когда будут расписываться молодые?

– Одиннадцатого мая, в пятницу.

Подруга помрачнела, с испугом посмотрела на меня и села рядом.

– Ты знаешь, я тоже выходила замуж в пятницу одиннадцатого мая. Это – нехороший день. Ты в приметы веришь?

– Конечно, нет. Подумаешь, число и день, как множество других чисел и дней в году. Лишь бы человек был хороший

– Веришь ты или не веришь, но я тебе всё-таки расскажу свою историю замужества.

Татьяна вздохнула, немного помолчала, скользнула по моему лицу взглядом, точно ещё раз проверяя, можно ли мне доверять. Наконец начала свой рассказ.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.