Мечта

«Я замужем давно, вышла очень молодой, по большой любви. И была все эти годы вполне счастлива, любила мужа, детей, семью. Но на первом месте в нашей семье были всегда интересы мужа. Я дожидалась его дома с детьми, когда он заканчивал учебу, ездил на длительные командировки, всевозможные курсы повышения квалификации. Сама я училась заочно, совмещала работу с учебой. Потом его стали назначать на работу в разные районы. Мы сразу срывались с насиженного места, даже научились собираться по военному, очень быстро. На новом месте приходилось обустраиваться заново, устраиваться на новую работу, вливаться в новый коллектив. И детям приходилось акклиматизироваться в новых условиях. Но мы по этому поводу вовсе не переживали, наоборот, все было интересно, а главное, мы были вместе. Но с этими переездами, я карьеры не сделала, да и профессионально не росла, все-таки на каждом новом месте приходилось начинать все с начала. А муж рос, для него работа всегда была важнее всего. Я понимала это, и поддерживала его. Бытовыми проблемами его не напрягала, считала, что это не мужское дело. А когда мы переехали сюда, и получили собственную квартиру, а не служебную, моей радости не было предела. Здесь же родилась наша младшенькая, дочь. Наконец жизнь обрела устойчивость и стабильность. Одно было плохо, маленькая часто болела, и мне пришлось оставить работу. Однако, скучать было некогда, каждый день был заполнен хлопотами о муже, о старших детях, о дочери. Конечно, иногда посещали мысли, что живу не своей жизнью, что упускаю что-то важное. Но всегда верх брали семейные заботы и дела. До сегодняшнего дня. Неделю назад приехала по делам наша общая знакомая и вроде моя подруга, мы были коллегами по прошлому месту жительства. Она привезла приветы от бывших друзей, мы предложили ей остановиться у нас. Все было замечательно, я иногда водила ее куда-нибудь, в культурные места или просто по магазинам. Сегодня тоже по плану должны были сходить за билетами на премьеру нового кино. Я прождала ее целый час и решила сходить сама. По дороге в кинотеатр, решила укоротить дорогу и свернула к гостинице, что рядом с домом. Лучше бы я этого не делала, на крыльце гостиницы стояли мой муж и эта «подруга». Они стояли в обнимку и целовались. У меня потемнело в глазах, и я как будто отключилась. Значит, там меня вы и застали. Что мне теперь делать? Я не хочу, не могу идти домой: они же наверно там, и встретят меня, как ни в чем не бывало. Что мне им говорить? Неужели я прожила никому не нужную, никчемную жизнь?» слезы побежали по ее щекам. «А ваши дети?» осторожно спросил мужчина. «Да, вы конечно, правы. Дети у меня хорошие» она вытерла слезы платочком «Мне надо срочно идти домой. Вы меня извините, ради бога, задержала вас, еще нагрузила своими проблемами. Спасибо, что выслушали, мне как будто стало легче. Я разберусь, приму решение. Наверно, мне надо сойти на этой остановке, и ехать в другом направлении» Женщина заторопилась и быстрыми шагами пошла в сторону большого дома. Мужчина остался, задумчиво сидеть на своем месте, глядя ей вслед и думал «А у меня у самого все ли в порядке? Может мне тоже нужно остановиться от суеты и оглянуться вокруг? Подумать, так ли я живу?»

Перебирая фотографии

В повседневных хлопотах как то запустила дом. Надо навести порядок, сделать генеральную уборку. И вот, в конце дня, уставшая, сажусь перебирать книги, старые журналы, альбомы. Останавливаюсь на студенческом альбоме. Как много воспоминаний связано с ним! Вот групповая фотография, наше студенческое землячество отмечает Новый год. Какие мы здесь молодые! Такие знакомые, дорогие лица…

А ведь я буквально вчера встретила Сашу с Тоней, едва признала. Внешне они здорово изменились, стали какие-то гладкие что-ли, покруглели. Разговорившись, увидела, что они остались такими же, как в молодости. Тогда, людей настолько разных, настолько неподходящих друг к другу, трудно было отыскать. Саша был лидером землячества, поэтому все его знали. По характеру отличался чрезвычайной серьезностью, всегда собранный, ответственный. Если за что-то берется, всегда доведет до конца, за что и являлся авторитетом среди товарищей. Потом он и по возрасту был постарше, уже отслужил в армии. А Тоня была сплошным недоразумением, все-то у нее не ладится, постоянно пересдает «хвосты», клянчит конспекты, списывает курсовые. А девочки по комнате просто стонут от нее. Она ничего не умеет, ни убираться, ни готовить, про дежурства забывает. Доведенные до белого каления девчонки, бросали ей вслед «Смотри Тонька, никто тебя замуж не возьмет!». «А я туда и не стремлюсь» легкомысленно отвечала Тоня и бежала дальше списать у кого-нибудь, что-нибудь. Какое же изумление вызвало у всех новость о том, что Саша и Тоня поженились. Все выпали что называется «в осадок». И вот, вчера после многих лет, я их встретила в кинотеатре. Посидели немного в кафе перед сеансом. Я с интересом наблюдала за ними. Смотрятся очень даже гармонично, чувствуется, что у них вполне устоявшиеся близкие отношения. Оба спокойны, приветливы. Улучив момент, когда Саша отходил покурить, спросила у Антонины «Как вы смогли найти общий язык, ведь вы же были такие разные?» Тоня вздохнула и задумчиво стала рассказывать о своем браке, который все заранее обозвали «мезальянс». «Я ведь очень сильно влюбилась, этого вы просто не замечали. И поделиться ни с кем не могла, я же знала, что все меня воспринимали не всерьез. А Саша догадался, он же вдумчивый, внимательный. Мы стали встречаться, сидели в библиотеках, он помогал мне с учебой, любили ходить в кино. Видишь, эта привычка осталась у нас до сих пор. А после окончания института, мы жили первое время с его родителями. Сама понимаешь, тут у меня возникли трудности. Родители Саши такие же очень серьезные и аккуратные люди. А я с домашней работой никогда не дружила, да ты знаешь. Я очень старалась, но у меня ничего не получалось. Сашина мама ничего не говорила, но все переделывала за мной. А я плакала по ночам. Тогда Саша, в отсутствие родителей, стал помогать мне. К их приходу мы сидели в чисто прибранной квартире, и с готовым ужином. Родители делали вид, что ничего не поняли, даже похваливали меня. Ты не представляешь, как я им была благодарна! Как я еще больше любила своего Сашку! Потом мы получили квартиру, переехали от родителей. И я развернулась, обложилась книгами по домоводству и кулинарии. Через год сделалась образцовой хозяйкой, теперь все соседки бегают ко мне за советами, за рецептами. А Саша стал очень много работать, уезжал на длительные командировки, и мне пришлось справляться со всем одной. Трудно пришлось, когда пошли дети, один за другим, у нас их трое. Мы даже стали ссориться с Сашей, я стала упрекать его, что он устранился от воспитания детей, что отдаляется от семьи. А он обвинял меня, что я погрязла в домашних делах, что у меня стали узкие интересы. Если бы не Сашина мама, даже не знаю, справилась бы мы или нет. Она взяла на себя часть домашних забот. Я смогла учиться дальше, закончила аспирантуру, сейчас пишу кандидатскую. Дети у нас выросли, кто работает, кто учится. Ты знаешь, когда старший сын привел в первый раз свою девушку, я так расстроилась. Взявшись помогать мне, она тут же разбила мою любимую чашку. Только хотела я возмутиться, как Саша положил мне на плечо руку и шутливо спросил «У кого-то здесь короткая память?» И мы с ним так громко рассмеялись, что дети недоуменно переглянулись. Вот так и живем. Конечно, бывает, ссоримся и сейчас, я ведь стала шибко грамотная, теперь меня голыми руками не возьмешь. Как начнем спорить, так дым столбом стоит. Ой, уже третий звонок, надо бежать занимать места, ты давай звони хоть иногда». Тоня убежала, я сижу и диву даюсь, как же непредсказуема жизнь, как может измениться человек.

Перед посадкой

Она возвращалась с командировки, усталая, но с чувством облегчения. Проект, над которым работала целый год, был утвержден. Дома давно ждали муж и дети. Как она соскучилась по ним! Хотелось скорее прилететь домой, обнять их. Первым делом нужно приготовить детям что-то вкусненькое. Наконец, отдохнуть, и пойти с мужем куда-нибудь в театр или хотя бы в кино. И так некстати объявили нелетную погоду, и в связи с этим, задержку рейса на неопределенное время. Любовь Васильевна, вздохнула с досадой и пошла искать свободное место. Хорошо еще, что нет багажа. Народу в аэропорту битком, негде присесть. Походив по залу, Любовь Васильевна зашла в кафе. Тут оказалось свободнее, столик нашелся у окна. Женщина устало опустилась на стул, неизвестно, сколько еще придется сидеть здесь. Заказ пришлось ждать долго, официанты не торопились обслужить, тоже устали наверно. Кто-то завел музыкальный аппарат, полилась тихая очень знакомая мелодия. Любовь Васильевна силится вспомнить, где и когда слышала эту музыку, но не может. А ведь она точно слышала эту красивую мелодию, и с этим связано что-то очень приятное. Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

Очнулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд. Слегка поежилась, не решаясь оглянуться. Но взгляд был настойчив и неотрывен. «Это уже неприлично, надо прекратить», Любовь Васильевна повернулась. За соседним столиком сидел мужчина. Не может быть! Эти глаза, это лицо: ее словно обожгло. Они встали и пошли друг к другу, и сразу вокруг все исчезло: аэропорт, кафе, посетители. Она остановилась в полушаге от него глядя в эти глаза навстречу. Они вернулись в прошлое, в теплую летнюю ночь, на берег моря. Оба молоды, красивы и свободны. Это был курортный роман, если можно было это так назвать.

Столкнулись в лифте, народ набился до отказа, и их прижали друг к другу. Вышли на одном этаже, и долго извинялись в коридоре. Вечером встретились на набережной, кивнули уже как знакомые. Молодой человек представился, его звали Дмитрием. Его вытолкнул на отдых его шеф. Сказал, что ему нужен здоровый и трудоспособный сотрудник. А Люба, по случаю, купила горящую путевку. А здесь пожалела об этом уже через два дня. Здесь ей было скучно. Показалось, что это бесполезная трата времени. Молодые люди стали встречаться, гулять вместе. И им было так легко и интересно, они понимали друг друга с полуслова, как будто родные или давно знакомые люди. Стали самыми активными участниками всех экскурсий, посещали все заявленные концерты. Потом бурно обсуждали свои впечатления, и удивительно сходились во мнениях. Любу переполняло чувство нереальности происходящего, казалось, то, что с нею происходит, это сон. Она ли это, всегда такая уравновешенная, спокойная Люба? Но ничего такого, чего можно было бояться, не происходило. Дима ни разу не попытался даже поцеловать ее. Она радовалась этому, ей вовсе не хотелось, чтобы с ними случилась банальная история. И так они были увлечены, что даже не заметили, как быстро пролетели две недели. Наступил последний день отдыха. Вечером сидели на берегу моря, глядя на закат. Какой это был чудесный вечер, теплый и тихий, с моря дул легкий бриз. Как им не хотелось расставаться. Оба знали, это будет трудно. Дмитрий взял ее за руку «Позволь пригласить тебя в ресторан». Переодеваясь, Люба очень волновалась, сегодня должно было случиться что-то необыкновенное. Дима ждал ее за красиво накрытым столом со цветами, с свечами. Они долго сидели и молча смотрели друг на друга, как будто хотели наглядеться на всю оставшуюся жизнь. Заиграла прекрасная музыка, та, которая звучала сегодня в этом кафе. Он пригласил ее на танец. Рядом все исчезло, только он и она, и музыка, которая несла их куда-то далеко. Дмитрий бережно притягивал девушку к себе, а она прижималась к нему. Люба слышала биение его сердца и свое в унисон. Слышала слегка терпкий очень мужской запах и дрожь пробегал по телу. Ее переполняло чувство огромного счастья, такого, которое может быть только раз. Когда они очнулись, вокруг стояла гулкая тишина и пустой ресторан. Дмитрий проводил до двери ее номера «Я сегодня уезжаю, так надо», судорожно обнял и поспешно ушел. Утром улетела и Люба. Сказка закончилась.

А жизнь продолжалась. Работа, замужество, дети. Только про то лето, по тот роман, она никогда никому не рассказывала. Берегла в себе то чувство бесконечного счастья, которого больше не было, и не могло быть. И вот, сегодня: будет эта странная встреча.

Громко заработал динамик, и объявил посадку. Они не сказали ничего, каждый пошел к своему выходу, только глаза неотрывно смотрели вслед друг другу.

Письмо Деду Морозу

Утром Зоя слышит, как Ванька шуршит по комнате, собирается в школу. Он хоть и маленький, но очень самостоятельный, сам уходит, сам приходит, сам делает уроки, иногда убирается в комнате. Зоя не встает, ждет, когда сын уйдет. Вчера она накричала на него и сейчас не готова разговаривать с ним. Вечером, уже лежа на своем диванчике, Ваня вдруг спросил

–Мама, ты больше не работаешь?

Зоя аж подскочила

–С чего ты взял? Я на больничном, вот поправлюсь и пойду на работу. И вообще, чего я должна перед тобой отчитываться? Давай спи, нечего тут!

Ваня отвернулся и закрылся одеялом. На самом деле Зою уволили уже месяц тому назад. Сперва она ходила по организациям, как-то пыталась устроиться, но получив везде отказ, захандрила и прекратила поиски. Боялась признаться в этом сыну, видела, как он смотрит на нее, застав дома в рабочее время. Потом заявила что заболела.

Приоткрыв глаза, Зоя увидела, как Ванька сидит за столом и что-то пишет. Написав, свернул листок и спрятал у себя в тумбочке. Когда хлопнула дверь, Зоя подбежала к тумбочке, вывалила нехитрый скарб сына на стол и стала пролистывать тетрадки. Из одной выпал только что написанный листок. Было написано корявым детским почерком «Деду Морозу» и ниже всего несколько строк – «Очень прошу тебя, Дедушка Мороз, чтобы мама выздоровела и пошла на работу, а то она все время лежит и сердится. Она мне обещала купить на новый год большую машинку с моторчиком, которую видели мы с ней в магазине. А если она не пойдет на работу, то наверно не купит мне машинку»

У Зои задрожали руки, выронили листок. Закрыв лицо села на табуретку, слезы полились сквозь пальцы. Когда подняла голову и огляделась, то увидела свою комнату как будто в первый раз. Неприбранная постель, грязная посуда, выцветшие занавески на окнах. Стало больно и стыдно

–И это я, когда-то такая способная, как говорили все? Я, так мечтавшая о большом счастье? В кого я превратилась?

Вскочила, достала ведро, тряпки

–Нет, я сделаю праздник своему ребенку!

Через пару часов смахнула пот со лба и удовлетворенно оглядела комнату еще раз, она блистала чистотой. Зоя даже нашла кое-какие елочные игрушки, мишуру, гирлянду в коробке в антресолях и комната теперь выглядела вполне празднично. Переодевшись, прибрав волосы, постучалась к соседу, дяде Коле. Старик он был очень строгий, Зоя его побаивалась, поэтому обращалась к нему в самых крайних случаях, он об этом знал и никогда еще не отказывал. И в этот раз спросил приветливо

–Ну, как дела, соседка?

Зоя неожиданно для себя, рассказала старику все как есть, и то, что работу потеряла, и про Ванино письмо. Дядя Коля вздохнул

–Девонька, все зависит от тебя самой, а парень у тебя – золото. Вот, возьми, у меня есть небольшое сбережение. Отдашь, когда сможешь.

Зоя посмотрела на часы, быстро собралась, еще есть время купить подарок и что-то приготовить. В магазине прямо на дверях увидела объявление «Срочно требуется продавщица». Робко заглянула в подсобку

–Я насчет работы, тут висит объявление…

Крупная женщина с усталым лицом недоверчиво оглядела ее

–Раньше в магазине работала?

–Нет.

–Ну ладно, потом разберемся, сейчас у нас запарка, девочки не успевают. Прямо сейчас можешь приступить?

–Конечно

–Ну, тогда иди в тот отдел, помоги разобрать товар

Вечером Зоя летела домой усталая, но счастливая. Коллектив оказался дружелюбный, после работы заведующая поздравила с наступающим праздником, вручила всем небольшие подарки. Зою тоже не обделили, подарили красивую чашку. Потом сели за чаепитие с тортиком, но Зоя поспешила домой, сославшись на то, что ее ждет ребенок. Подходя к дому, увидела в своем окне мерцающие огни гирлянды и прибавила шаг.

Открыла дверь с большой коробкой и покупками, а навстречу Ванюша радостно кричит

–Мама, а к нам Дедушка Мороз пришел!

Посреди комнаты и правда стоял Дед Мороз в красной шубе, с бородой и с мешком. «Что-то он похож на дядю Колю» – подумала про себя Зоя и засмеялась.

Под дождем

С утра за окном, то усиливаясь, то затихая, зарядил дождь. Это надолго. По улицам, пенясь и журча, бегут ручьи. Лена приуныла, короткий отпуск, который она выбила с таким трудом, накрылся медным тазиком. Последний год выдался очень напряженным. В связи с кризисом, численность сотрудников в их управлении существенно сократили, и Лене, как ведущему специалисту отдела, пришлось взять на себя большой объем работы. Лена стала задерживаться по вечерам, а иногда брать работу на выходные домой. Это обстоятельство не добавило оптимизма домашним. Все пошло наперекосяк: дети без контроля, муж ходит хмурый. Не стало времени на вечерние посиделки, совместные походы в кино или еще куда. Да что говорить, элементарная уборка квартиры и готовка превратились в проблему. И почему-то выходило так, что во всем виновата она, Лена. «Ну, делайте что-нибудь сами!» оставалось воплем вопиющего в пустыне. Весной стали названивать учителя, жаловаться на снижение успеваемости у дочери, на плохое поведение сына. Если раньше Лена усердно посещала все родительские собрания, всегда была в курсе всех школьных дел, то теперь забывала просто позвонить классному руководителю. Муж, на просьбу сходить в школу, язвительно огрызнулся «Можно подумать, работа у тебя у одной. У меня к твоему сведению тоже дела».

Последней каплей стал вроде как пустяк. В понедельник Лена проснулась позже обыкновенного, сказалось ночное бдение накануне, срывался срок сдачи проекта. Встала разбитая, поплелась в кухню, а там стол не прибран, раковина завалена грязной посудой. Внутри как будто оборвалась струнка, без сил опустилась на стул, слезы хлынули из глаз. На работе сразу села писать заявление об отпуске за свой счет. Начальница хотела было возмутиться такой наглостью, но Ленин вид был неожиданно решителен, а голос дрожал сдерживаемой слезой, что невольно подмахнула визу «В приказ». И в тот же вечер она сидела у сестры в их родительском доме. Дарья удивилась ее внезапному приезду, но лишних вопросов задавать не стала.

И вот, как назло, с утра этот дождь. Хлопнула дверь, Даша в мокром плаще «Ух, как льет! А ты что нахохлилась? Вам, городским, никакая погода не угодит, то вам жарко, то мокро, то холодно. А дождь ведь – это такая благодать: теперь все рассветет, будут и грибы, и ягоды и урожай. Сейчас затоплю печку, напеку оладушек, чаю попьем, глядишь и повеселеешь. А помнишь, маленькой любила бегать под дождем? Невозможно было загнать домой». Лена вышла на крыльцо, вытянула руку «А дождь-то теплый, и правда, чего я боюсь?» и как есть в легком платье, босиком шагнула прямо под дождь, на мокрую траву. Теплая вода вмиг окатила с головы до ног, Лену охватило чувство давно забытого восторга «Хорошо-то как!». Смеясь, закрутилась на месте, как фонтан, разбрызгивая капли во все стороны. С крыльца сестра «Ленка, ты с ума сошла! Простудишься, иди скорей в дом». Потом Лена сидела с полотенцем на голове в теплом байковом халате, и пила чай с оладушками. «Вот это другое дело, глазки блестят, щеки румяные. А то приехала вся бледная, сама не своя» сестра, подливая молоко в чай. «Даша, а давай я останусь здесь? Заживем славно с тобой». «Не выдумывай, у тебя там семья, работа. Что ты здесь будешь делать?». «Что-нибудь придумаем, хозяйство заведем» не сдается Лена. «Хозяйство?» рассмеялась сестра «Да ты, небось, забыла с какой стороны к корове подходить, иди-ка лучше спать, утро вечера мудренее».

Ночью разбудил звонок «Лена, прости! Хочешь, я встану на колени?». «Ты что, пьян?» «Почему сразу пьян? Я просто соскучился. Если ты завтра не приедешь, то я сам приеду за тобой». «Хорошо, хорошо, только не звони больше, а то Дашу разбудишь». Муж «А дети твои в поте лица устроили генеральную уборку».

Наутро солнышко в окно, в небе ни облачка. Даша «Как спалось?». «Отлично!» Лена подскакивает с кровати, подбегает к сестре, обнимает и тормошит ее. Даша отбивается смеясь «Вот дуреха!» заглядывает ей в глаза «Все хорошо?».

После завтрака Лена засобиралась домой. «Вот и правильно, работа – это временно, а семья навсегда, ею разбрасываться не следует. А я тебе гостинцев соберу» захлопотала сестра. «Присядем, спасибо тебе, Даша. Мы будем приезжать чаще. А на зиму ты переезжай к нам, дети будут рады» Посидели рядышком, вытерли глаза, обнялись, и Даша вышла провожать за калитку. В машине Лена смотрит на мелькающий пейзаж, улыбается, вспоминая, как кружилась под дождем. Действительно: дождь – это очищение и спасение.

Последнее слово

– Детей отвези сама, я опаздываю – и, не дав возразить жене, Иван Степанович выбежал из квартиры. Он действительно опаздывал, вчера не успел подготовиться к утренней планерке. Выходя из подъезда, краем глаза заметил незнакомого пожилого мужчину. Он был явно приезжим, возле ног притулился старенький чемоданчик, а сам он как-то неуверенно оглядывался вокруг. «Ходят тут всякие» недовольно мелькнула мысль и тут же забылась, он быстро пошел к гаражу.

К обеду подъехал чуть пораньше, хотел после немного прилечь. На скамеечке возле подъезда сидел тот же старик и беседовал с соседкой. Иван уже проходил мимо, как его окликнула соседка Вера Петровна

–Иван Степанович, это к вам приехал ваш дядя, с утра дожидается.

–Какой еще дядя? – повернулся к старику

–Вы к нам?

Старик грузно поднялся – Ваня, это ты?

–Да, я – Иван Степанович

– Ну, здравствуй, племяш! Насилу тебя нашел.

И тут только дошло, что это дядя Леня- мамин брат.

Закрывая дверь, оглянулся – Спасибо, Вера Петровна!

Раздеваясь в прихожей, подумал – «Хорошо, что жена обедает на работе» – представив ее лицо при виде такого незваного гостя. Разогревая обед спросил

–Дядя Леня, сколько не виделись?

–Да много, это я бабу Галю свою схоронил уже два года

– А что случилось и надолго к нам?

– Да думаю, уже навсегда – обыденным голосом ответил старик. Иван Степанович от неожиданности чуть не выронил тарелку

–Вот те раз!

За обедом выяснилось, что дядя приехал по направлению в больницу.

–Чего ты пугаешь сразу, вылечишься и поедешь к себе домой – облегченно вздохнул Иван. Дядя молча махнул рукой. Договорились, что с утра племянник отвезет его в больницу и определит куда надо.

Вечером жена заворчала

– А что это он к нам без предупреждения? Сто лет его не знали и на тебе, как снег на голову.

Муж вспылил

–А то, что твоя мать приезжает, когда ей вздумается и живет тут месяцами это ничего?

– То мать, а это кто?

– Это – мой единственный близкий родственник. В общем так, он не прохлаждаться приехал, и будет здесь столько, сколько надо и точка!

Жена обиженно отвернулась. С утра Иван Степанович увез дядю в больницу, поговорил с врачом и понял, что дело действительно серьезно. Домой пришел хмурый, за столом не сказал ни слова и жена ничего не спросила, поняла, сейчас лучше промолчать. Только ночью, уже лежа Иван обнял жену

– Это я виноват, сам забыл о родных людях и тебе никогда о них не рассказывал. А ведь дядя Леня мне был за отца. Я к ним ездил каждое лето, все мое детство прошло там. Всему что я умею, научил меня он. У них с тетей Галей своих детей не было, вот они меня баловали, как могли. А какое сельское баловство: работу давали по детским силам, не перетруждали, оставляли лучший кусок. Потом каждую зиму снабжали деревенской снедью. А я после матери перестал ездить к ним и постепенно забыл. Сегодня даже не сразу узнал дядю. Завтра сходим к нему в больницу вместе, хорошо?

Дядя Леня лежал в палате один, и на белых простынях выглядел сразу осунувшимся и маленьким. Иван Степанович от лечащего врача узнал: болезнь запущена и дни сочтены. Увидев их вдвоем, старик обрадовался

–Сядьте поближе, хочу сказать последнее слово.

У Ивана Степановича заныло сердце, а жена потихоньку достала платочек и, отвернувшись, прижала к глазам.

– Ваня, мы дом переписали на тебя – увидев протестующий жест

– Ты не думай, все, что надо я подменил, полы перестелил, он еще сто лет простоит. И все наши сбережения тоже в шкатулке сохранил, он тут в чемодане.

Иван Степанович схватил старика за руку

–Пожалуйста, не надо!

– Ваня, не возражай! Это мое последнее слово. Говорю для того, чтобы ты родное гнездо не бросал, хотя бы на лето приезжайте туда с детьми. Фамилии нашей не осталось, а там все похоронены и твоя мать – моя сестра лежит. Все! Это хотел сказать – и без сил опрокинулся, закрыл глаза. Тут зашла сестричка и поторопила их покинуть палату.

Ночью Ивану Степановичу то-ли вспоминается, то-ли снится: бежит он босоногим мальчиком за телегой груженой сеном и кричит