Полное собрание стихотворений

«Как ни бейся, жизнь обманет...»

Как ни бейся, жизнь обманет,Даже радость ядом станет.Безмятежные мечты,Как недолгие цветы,Лепестки свои уронятИ надежды похоронят.Холодна, тиха, ясна,Не обманет смерть одна.Эта жизнь – мельканье тенейВ тесной сфере сновидений.Как ни слушай, ни смотри,Впереди и позадиНичего. Влачи веригиСквозь раздробленные мигиМимо темной тайны тел, —Только в смерти станешь цел.На стремительном откосеВсе земные нити-осиВ ось широкую соткет.Несказанный поворотСовершив, оставишь тело,Чтобы плотское истлело,И, в зарю облачена,Встретит там тебя жена.Все земные жены наши —Лишь невесты. Дивной чашиНедоступны им края.Чародейного питьяТолько там в восторге вящемСладость вечную обрящемИ таинственно слитыБудем вместе, Я и Ты.

11 апреля 1922

«Полуисточенное смертью тело...»

Полуисточенное смертью тело, —И это – ты, любимая моя.Душа от ужаса оледенела,Но все же, смерть, победа не твоя.Да, наша плоть земная – жертва тленья,Обезображенный и смрадный прах,И вот, смотри, мы бьемся в исступленьи,И тонет скорбь в пустынных небесах.Все так, – земного не отдаст могила,И самые тончайшие мечты,Как сладкий дым из зыбкого кадила,Растают, с воздухом земным слиты.Но если здесь стремительною волейДуша свершила пламенный полет,Поникни, смерть! – среди иных раздолийОна венец бессмертия найдет,

3 мая 1923

«Как мне ни горек мой напиток...»

Как мне ни горек мой напиток,Его покорно я допью,И беспощадной жизни свитокВесь до предела разовью.Все наши чаши не глубоки,И не высоки их края.Ты медлишь в страстной КамалокеБлиз нашей сферы бытияИ встретишь в пламенном чертогеМеня, как здесь встречала ТыСреди земной моей дороги,Блаженным заревом мечты,С такою ж радостною ласкойНеумирающей весны,С такою ж радостною сказкойО мудрых женах старины.

l6 июня 1922

«Себя встречая в зеркалах...»

Себя встречая в зеркалах,Стекло клянем докучное.Как прочно скреплена в углахТемница наша скучная!Напрасно радостны враги,Друзья напрасно маются.Какой дорогой ни беги,Пути пересекаются.Замыкан суетней дорог,Безумною и лживою,Вот наконец в могиле легПод жгучею крапивою.Земное всё отдать землеСпешишь в истоме тления.Откройся, светлая Ойле,Страна соединения!

20 июня 1922

Волга – Рыбинск. Вагон

«Много камней на дороге...»

Много камней на дороге.Что же мне до них!Кто споткнулся на пороге,Тот навеки стих.В горьком запахе полыни,В плеске ручейка,И в песках, и в липкой глинеТа же всё тоска.Я несу ее, как ношу,По моим путям.Будет время, в яму брошуВесь ненужный хлам.

29 июня 1922

Набатово

«Чем бледней лучи дневные...»

Чем бледней лучи дневные,Чем туманнее окрестность,Тем пленительней ночныеНеизбежность, неизвестность.Пролетит ночная птица,В мглистом сумраке утонет.Промелькнет вдали зарница,Кто-то жалобно застонет.Рокот прожурчит ручейный,Сказ о тайнах вещей ночи.Шелестит вуаль кисейный,Темноте открывши очи.Смотришь в дали равнодушно.Где раздумье, где мятежность?Я за ней иду послушноВ неизвестность, в неизбежность.

29 июня 1922

«В багряные ткани заката...»

В багряные ткани заката,В туманно-лиловый вуальОпять обряжает утратаПоющую слезно печаль.В молчаньи, обвеянном снами,В просторе пустынных полейСвирелью поет за холмамиТоска простодушных жалей,И крылья тяжелые ветраШумят в лиловеющей мгле,И снова поникла Деметра,И, плача, приникла к земле.Внимая летейскому стону,В краю запредельном живу,С Деметрой зову Персефону,Мою Алетею зову.

29 июня 1922

«Войди в меня, побудь во мне...»

Войди в меня, побудь во мне,Побудь со мною хоть недолго.Мы помечтаем в тишине,Смотри, как голубеет Волга.Смотри, как узкий серп луныСеребряные тучки режет,Как прихоть блещущей волныПески желтеющие нежит.Спокоен я, когда Ты здесь.Уйдешь – и я в тоске, в тревоге,Влекусь без сил, разметан весь,Как взвеянная пыль дороги.И если сеть в душе мечты,Порой цветущие стихами,Мне их нашептываешь ТыCвоими легкими устами.

1 июля 1922

«Когда войдем мы ликовать...»

Когда войдем мы ликоватьВ иную весь,Тебя я буду ревноватьНе так, как здесь.Не отпущу тебя одну, —Даю обет, —Ни в полевую тишину,Ни в шумный свет.Я обведу тебя чертойМоей любви,Моею волей и мечтойЦвети, живи.Всё, что любила ты, найдешьЕще милей,И от меня не отведешьСвоих очей.

2 июля 1922

Набатово

«Я сам закон игры уставил...»

Я сам закон игры уставилИ проиграл, но не хочуРазбить оковы строгих правил.Мой проигрыш я заплачу.Но, может быть, платить нам печем.Всё увеличивая счет,Несчастливо мы карты мечем.Придет последний банкомет.И, приневоленный к азарту,Всё , что осталось, подсчитай,Поставь последний куш на карту,О выигрыше помечтай,И знай, что шулер беспощаден,И что громаден будет счет,И что огонь из черных впадинЕго глазниц смертельно жжет.

5 июля 1922

«Не Люблю я встреч...»

Не Люблю я встречНа моем пути.Только с ветром речьХорошо вести.Путевой просторБез людей хорош.Каждый встречный взор —Острый в сердце нож.

7 июля 1922

На пути в Кострому

«Слушай горькие укоры...»

Слушай горькие укорыМилых пламенных подругИ внимательные взорыОбведи с тоской вокруг.Всё такое ж, как и прежде,Только ты уже не тот.В сердце места нет надежде,Побежденный Дон-Кихот.Перед гробом ДульцинеиТы в безмолвии стоишь.Что же все твои затеи,И кого ты победишь?Пораженье не смутилоДон-Кихотовой души,Но, хотя б вернулась сила,В битву снова не спеши.С бою взятые трофеиТы положишь перед кем?Над молчаньем ДульцинеиТы и сам угрюмо нем.Украшать ее гробницу?Имя Дамы прославлять?Снова славную страницуВ книгу бытия вписать?Для того ли ДульцинеяК Дон-Кихоту низошлаИ, любовью пламенея,Одиноко умерла?

7 июля 1922

На пути в Кострому

«Она придет ко мне, – я жду...»

Она придет ко мне, – я жду, —И станет пред моей постелью.Легко мне будет, как в бреду,Как под внезапною метелью.Она к устам моим прильнет,И шепот я услышу нежный:«Пойдем». И тихо поведетК стране желанной, безмятежной.За Нею я пойду, и мнеВдруг весело и страшно станет,Как в предзакатной тишине,Когда мечта глаза туманит.Неведомые здесь огни,Цветы, неведомые людям, —И мы томительные дниВ стране бессмертия забудем.

9 июля 1922

«Прошедшие оставили следы...»

Прошедшие оставили следы,Но где же верный след и где случайный?Мир, отраженный в зеркале воды,Непостижимый Китеж, город тайный,К тебе откроется внезапный путь,Когда душа в отчаяньи, во мраке,И уж ее не могут обманутьРазвенчанных надежд немые знаки.И для меня настанет милый день,И я, в отчаяньи последнем,Переступив последнюю ступень,Оставлю мир его случайным бредням.

9 июля 1922

«Я не хочу захоженных дорог...»

Я не хочу захоженных дорог —Там стережет зевающая скука,И без того труд жизни слишком строг,И всё вокруг несносная докука.Я не хочу нехоженых дорог —Там стережет негаданное горе.И без того безжалостен к нам Рок.Изнемогаем в непосильном споре.И вот я медлю на закате дняПеред напрасно отпертой калиткой,И иду, когда Ты поведешь меня,Измученная пламенною пыткой.Мой верный вождь, мой друг и госпожа,Ты различать пути во тьме умела.Хотя б со страхом, женственно дрожа,Ты подвиг жизни совершала смело.Припоминать ли мне, как в темный часТы погибала страшно и жестоко,И я в неведеньи Тебя не спас,Я, одаренный веденьем пророка?Об этом думать можно лишь в бреду,Чтоб умереть, не пережив мгновенья.Не думаю, не вспоминаю, – ждуПоследнего, отрадного явленья.

10 июля 1922

«Дон-Кихот путей не выбирает...»

Дон-Кихот путей не выбирает,Росинант дорогу сам найдет.Доблестного apar везде встречает,С ним везде сразится Дон-Кихот.Славный круг насмешек, заблуждений,Злых обманов, скорбных неудач,Превращений, битв и пораженийПробежит славнейшая из кляч.Сквозь скрежещущий и ржавый грохотКолесницы пламенного дня,Сквозь проклятья, свист, глумленья, хохот,Меч утратив, щит, копье, коня,Добредет к ограде ДульцинеиДон-Кихот. Открыты ворота,Розами усеяны аллеи,Срезанными с каждого куста.Подавив непрошеные слезы,Спросит Дон-Кихот пажа: «Скажи,Для чего загублены все розы?»– «Весть пришла в чертоги госпожи,Что стрелой отравленной злодеяНасмерть ранен верный Дон-Кихот.Госпожа сказала: «ДульцинеяДон-Кихота не переживет»,И, оплаканная горы»о нами,Госпожа вкусила вечный сон,И сейчас над этими цветамиБудет гроб ее перенесен».И пойдет за гробом бывший рыцарь.Что ему глумленья и хула!Дульцинея, светлая царицаРадостного рая, умерла!

11 июля 1922

«Менял разные личины...»

Менял разные личины,Все принимая имена,Всходя на горные вершиныИ опускаяся в долины,И проходя все времена,На утомительных дорогахИ на покое у ручья,В шатрах, в лачугах и в чертогах,В лохмотьях нищенских и тогахЯ остаюсь всё тот же Я.В неутомимости стремленийИ в озарениях мечты,Среди забот и наслаждений,И радостей, и утомлений,Всегда передо мною Ты!В грозовом пламенном сверканьи,И в разгорании огней,И в ярком солнечном пыланьи,И в звездном благостном мерцаньиЯ вижу свет Твоих очей.Шумят ли волны в бурном споре,Поет ли соловей ночной,Звучит ли песня на просторе, —Мне в звуках радости и горяПовсюду внятен голос Твой.Любимых уст Твоих дыханьеВсегда животворит меня,И что мне горькое страданье,И безнадежное скитанье,И зной безрадостного дня!Пройду я все пути дневные,Храня заветное кольцо,И там, где силы неземныеСоединили нас впервые,Увижу милое лицо.

18 июля 1922

«Всё дано мне в преизбытке...»

Всё дано мне в преизбытке —Утомление труда,Ожиданий злые пытки,Голод, холод и беда,Деготь ярых поношений,Строгой славы горький мед,Яд безумных искушений,И отчаяния лед,И – венец воспоминанья,Кубок, выпитый до дна, —Незабвенных уст лобзанья, —Всё, лишь радость не дана.

19 июля 1922

Дорога из Костромы

«Сквозь туман этой жизни смятенной...»

Сквозь туман этой жизни смятеннойУже виден мне светоч священный,Только где он, еще не пойму,И, как прежде, бессильно тоскуя,То ищу, то томительно жду яПобедившего вечную тьму.Но когда же себя приневолюПриподнять эту тяжкую долюИ расторгнуть обманы времен?Приподнять бы ее хоть немного, —Вот, близка предо мною дорога,Только миг – и расторгнется сон.

5 февраля 1928

«Душа, отторгнувшись от тела...»

Душа, отторгнувшись от тела,Как будешь ты в веках жива?Как ты припомнишь вне пределаВсе наши формы и слова?Но ты жива, я знаю это,И ты пройдешь сквозь дым вековВо исполнение завета,Еще живее без оков.Здесь каждый шаг в цепях причины,И к светлой цели нет пути,Не остановишь миг единый,И воля бьется взаперти.Здесь, в этом нашем бренном теле,Законом мировой игрыСкрестились и отяготелиВсе беспредельные миры.Но даже этих подчиненийВсемирно неизбежный гнетВо мне надежду восхожденийК безмерной жизни создает.

14 февраля 1923

«На опрокинутый кувшин...»

На опрокинутый кувшинГлядел вернувшийся из рая.В пустыне только миг один,Л там века текли, сгорая.Ушедшие от нас живут,Расторгнувши оковы тлена, —Мы беглою стезей минутСкользим, не покидая плена.Очарования временРасторгнуть вс еще не можем.Наш дух в темницу заключен,И медленно мы силы множим.Давно ли темная КазаньБыла приютом вдохновенийИ колебал Эвклида граньНаш Лобачевский, светлый гений!Завеса вновь приподнятаОрлиным замыслом Эйнштейна,Но все еще крепка плитаЧетырехмерного бассейна.Необратимы временаЕще коснеющему телу,И нам свобода не данаК иному их стремить пределу.Наш темный глаз печально слеп,И только плоскость нам знакома.Наш мир широкий – только склепВ подвале творческого дома.Но мы предчувствием живем.Не лгут позывы и усилья.Настанет срок, – и обретемНесущие к свободе крылья.

19 февраля 1923

«Окруженный облаками...»

Окруженный облаками,Как Зевес,Только молний не хватаетИ небес.Что же делать! С табакамиМолний нет.Жизнь, как дым табачный, тает,Меркнет свет.Вот и руки задрожали, —Иль опятьВспомнил ты, что невозможноВспоминать?Сердце чьи-то пальцы сжали, —Острый лед.Осторожно, осторожно!Горький мед.

14 апреля 1928

«Что вся громада эта может...»

Что вся громада эта может,Такая плотная? Ничто.Кто эту косность потревожит,Какою силою? Никто.Но вот смотри, – кружатся ниткиСо скоростью дневных лучейИ перепиливают слитки,Которые свинца плотней.Не надо силы непомерной,Не надо груды вещества, —Одной стремительностью вернойВсегда вселенная жива.Всё, чем чарует достиженье,Движенью только суждено,И чем стремительней движенье,Тем победительней оно.Что Голиафова громада?Давид пращу свою кружит,И вслед за камнем в бездну адаДуша испуганно бежит.Коснеют мышцы Геркулеса,Но если б отрок взять успелУ задремавшего ЗевесаОдну из олимпийских стрел,Он пролетел бы к антиподамЧрез лоно матери землиИ под бразильским небосводомВосстал бы в эллинской пыли.Остановись – окаменеешь,Но если душу манит высь,Не забывай, что пламенеешь,И вдаль безудержно стремись.И не иди на зов Далилы,И не внимай ее речам.Не надо тяжести и силыТвоим окрыленным плечам.Забудь, что есть изнеможенье,На небо падай, как на дно, —Чем устремительней движенье,Тем победительней оно.

28 апреля 1923

«Ты посмотрела мне в глаза...»

Ты посмотрела мне в глазаС каким-то вещим ожиданьем,И синеокая грозаВ меня вонзилася лобзаньем.В какой безмолвной тишине,Какой таинственною силойРожден опять представший мнеНездешний вестник огнекрылый?Но упоен я, как вином,Твоей улыбкою надмирной,И вечно мне пылать огнемТвоих очей, мой вождь эфирный.И как бы охладеть я мог,Так нескончаемо сжигаем,Так грозно брошен на порогПред этим раскаленным раем.

6 мая 1923

«Не слышу слов, но мне понятна...»

Не слышу слов, но мне понятнаТвоя пророческая речь.Свершившееся – невозвратно,Здесь ничего не уберечь.Но кто достигнет до предела,Здесь ничего не сохранив,Увидит, что заря зардела,Что день минувший вечно жив.Душа, как птица, мчится мимоНочей и дней, вперед всегда,Но пребывает невредимоВремен нетленная чреда.Напрасно бледная УгрозаВооружилася косой, —Там расцветает та же розаПод тою ж свежею росой.

9 мая 1923

«Безумствует жестокий рок...»

Безумствует жестокий рок,Ничья вина не искупима.Изнемогающий пророк!Судьба к тебе неумолима.На склоне утомленных днейПоследнюю познал ты сладостьТебя cжигающих огнейМучительную, злую радость.Как плачет нежная весна,В края суровые влекома!Вся безнадежность так ясна!Так вся безвыходность знакома!Домашние и гости сна,Вы обжились, и здесь вы дома,И в шелестиных голосахВсе то же бормотанье рока,И в этих бледных небесахМерцанье горького упрека.

9 мая 1928

«Вьются над кадилом огоньки...»

Вьются над кадилом огоньки,И в кадиле тлеют угольки.Запах ладана вдыхай опять.В эту ночь тебе не надо спать.Ты сними личину наконецИ терновый твой надень венец.Я возьму тебя и подыму,Закачаю в ладанном дыму,Отгоню толпу земных досадИ спою тебе про божий сад.

31 мая 1923

«Ладан стелется туманный...»

Ладан стелется туманныйНад дремотною рекой.Веет он благоуханной,Бездыханною тоской,Под наивной вешней липкой,Под березкой молодойЛадан вкрадчивый и липкий,Синеглазый и седой,И кадит неутомимоВ дымной ризе иерей,Проходя неспешно мимоЗанавешенных дверей.Уголь в пепле ладан плавитв светлом таинстве ночей.Kто-то, тихо плача, славитБоль пронзающих Мечей.

31 Мая 1923

«Прежнее истлело...»

Прежнее истлело,Новое живет.Там, где плыло тело,Лодка поплывет.Кто-то слезы ронит.Пусть тоскует, пусть!Никого не тронетСтарческая грусть.Снесена ограда,И разрушен дом, —Никому не надоВспоминать о том.Плохо ль новосельеMepтвому в гробу?Хочется весельяКаждому рабу.Цeпкую кручинуПрогони в кабак,Надевай личину,Надевай колпак.Бубенцами звякай,Бубном грохочи,Шут, перед зевакойГромче хохочи,

31 мая 1923

«Как ювелиры, собираем...»

Как ювелиры, собираемСмарагд, карбункул и сапфир,Цвeтными камнями играемИ строим каменный эфир.Все камни более знакомы,Чем птицы, травы и цветы.О, если б позыв насекомыхВливался в наши все мечты!О, если бы , жужжа пчелою,Перелетая с лип на poжь,Почуять острою иглоюПронзающую сердце дрожь!О, если б многосложным глазом,Который не дан еще нам,Безмерный мир окинуть разом,Ко всем приникнуть временам,И сочетать причину с целью,И это множество могилЗaкpыть всемирной колыбельюИз вечности текущих сил!

7 июня 1923

«Ах, этот вечный изумруд...»

Ах, этот вечный изумрудВсегда в стихах зеленых трав!Зеркальный, вечно тихий прудВ кольце лирических оправ!И небо словно бирюза,И вечное дыханье роз,И эта вечная грозаС докучной рифмою угроз!Но если сердце пополамРазрежет острый божий меч,Вдруг оживает этот хлам,Слагаясь в творческую речь,И улыбаются устаШептанью вешнему берез,И снова чаша не пуста,Приемля ключ горючих слез.Душа поет и говорит,И жить и умереть готов,И сказка вешняя горитНад вечной мукой старых слов.

7 июня 1928

«Как было сладостно вино...»

Как было сладостно виноЛюбви под мрачной сенью свода!Разбив последнее звено,Поймешь, как тяжела свобода.Пустыня дней обнажена,Мечта не заслоняет дали,За Летой милая страна,Где мы надеялись и ждали.Бесстрастных сжатий ровный ряд,Свершаясь мерно в сердце мертвом,Как электрический заряд,Кровь разгоняет по аортам.Глаза, как точный аппарат,Всё замечают так далёко,Но радужных Эдемских вратСмущенное не видит око.

11 июня 1923

«Подумай, – на праздник я выду...»

Подумай, – на праздник я выду,Веселый я выду из дому,Вдруг больно ударит Обида,Ударит по сердцу больному.Пойду ли по улицам людным,Но не был ли путь этот крестнымПутем, безнадежным и трудным,В обещанном свете воскресном?Забыть ли и в божьем чертогеТомленья тоски и разлуки,И лепет последний о боге,И эти бессильные руки?Жестокость нигде не забудемТоскующей девы Обиды.Зачем же на праздники к людямИз темного дома я выду?И только б нагими стопамиПройти по твоей багрянице,Пьянея бессмертными снами,К последней, заветной границе.

16 июня 1923

«Для безнадежности все дни равны...»

Для безнадежности все дни равны,Они черней ночей и горше дыма,И тягостно сознание вины,И месть холодная неотвратима.Беги за дальним отблеском надеждИли неистово в оковах рвися, —Разорван шелк блистательных одежд,И в грязь потоптан многоценный бисер.Но будь упрям. Железной просфоройПитайся, в башмаках иди железных,Восстанови вселенский ясный строй,Восстанови чертог в пустыне звездной,И не забудь губительной вины,Сожги ее в надмирных кольцах дыма,Да будут дни Эдемские ясны,Да будет светел голос серафима.

18 июня 1923

Ночные стихи

Что томленье ночное?Под золой уголек.Дотлевает земное,Вечный день недалек,Но в томленье ночноеКто-то душу увлек.В эти мрачные водыЗагляделась луна...Ни любви, ни свободы,Ни блаженного сна...В эти мрачные водыПогрузилась она,Золотая трепещетСеть лучей на волнеИ томительно блещет,Улыбаясь луне.Тихо сердце трепещет,Замирая в огне.Лунный свет заплетаяВ золотистую сеть,Надо, медленно тая,Над пучиной висеть,Словно эта слитаяИз сияния сеть.

25 – 26 июня 1923

«Я созидал пленительные были...»

Я созидал пленительные былиВ моей мечте,Не те, что преданы тисненью были,Совсем не те.О тех я людям не промолвил слова,Себе храня,И двойника они узнали злого,А не меня.Быть может, людям здешним и не надоСны эти знать,А мне какая горькая отрада —Всегда молчать!И знает бог, как тягостно молчанье,Как больно мнеТомиться без конца в моем изгнаньиВ чужой стране.

11 июля 1923

«Алкогольная зыбкая вьюга...»

Алкогольная зыбкая вьюгаЗашатает порой в тишине.Поздно ночью прохожий пьянчугаПодошел иа Введенской ко мне.«Вишь, до Гатчинской надо добраться, —Он сказал мне с дрожанием век, —Так не можете ль вы постаратьсяМне помочь, молодой человек?»Подивившись негаданной кличке,Показал я ему, как пройти,А потом, по давнишней привычке,Попытался разгадку найти.Впрочем, нечему здесь удивляться:По ночам я люблю босикомЧас-другой кое-где прошататься,Чтобы крепче спалося потом.Плешь прикрыта поношенной кепкой,Гладко выбрит, иду я босой,И решил разуменьем некрепкий,Что я, значит, парнишка простой.Я ночною прогулкой доволен:Видно, все еще я не ломлюсь.Хорошо, что я в детстве не холен,Что хоть пьяному юным кажусь.

11 октября 1923

«Ночью лунною и ясной...»

Ночью лунною и яснойПриходи ко мне опять,Чтоб со мною, друг прекрасный,В дурачки сыграть,Обыграешь, знаю,Да какой же в этом страх?Я и сам давно смекаю,Что остался в дураках.Тихо жизнь проходит мимо.Разве мне она нужна?Ты одна непобедимаИ всегда ясна.Мне побед не надо,Да и как мне побеждать?Мне теперь одна отрада —В дурачки с тобой сыграть,

24 – 25 ноября 1928

«Мы поем, как зыряне поют...»

Мы поем, как зыряне поют:»Бежит мой олень», —Мы поем, как зыряне поют,О том, что покажет нам день.Расскажи мне, песня мол,О том, чего нет.Расскажи мне, песня моя,Про божий таинственный свет.В этой песне найду я приютОт тусклого дня.В этой песне найду я приютОт бредов, что мучат меня,И, мечту в душе затая,Найду тайный след,И, мечту в душе затая,Забуду томительный бред.

19 августа 1925

«Пой по-своему, пичужка...»

Пой по-своему, пичужка,И не бойся никого.Жизнь – веселая игрушкаИ не стоит ничего.Что бояться? ЗачаруетЗмей, таящийся в лесу, —Или запах твой взволнуетКровожадную лису, —С высоты ли ястреб комомНа тебя вдруг упадет, —Из ружьишка ль с дряблым громомЧеловечишка убьет, —Что ж такое! Миг мученьяТонет в бездне роковой,Но не гаснет вдохновенье.Пой же, маленькая, пой!

28 августа 1925

«Я не люблю строптивости твоей...»

Е. Данько

Я не люблю строптивости твоей.Оставь ее для тех, кто смотрит долу.Суровую прошел я в жизни школуИ отошел далеко от людей.Противоборствуя земному гнету,Легенду создал я и опочил.Я одного хотел, Одну любил,Одну таил в душе моей заботу.Солгу ли я, но все же ты поверь,Что крепче всякой здешней правды этоМое самовластительство поэта,Эдемскую увидевшего дверь.Сомкну мои уста, простивши векуВсю правду тусклую земных личин.Я жизни не хочу, и я один,Иное возвестил я человеку.Страницы книг моих, как ряд амфор,Простых для невнимательного взгляда,Наполнены нектаром, слаще яда.Нектар мой пьян, и мой стилет остер.

4 декабря 1925

«Камни плясали под песни Орфея...»

Е. Данько

Камни плясали под песни Орфея,Но для чего же такой хоровод!Каменной вьюги любить не умел,Сердце иных плясунов призовет.Близко приникнул к холодной и белойПлоскости остро внимательный взор,И расцветает под кистью умелойВьюгою красочных плясок фарфор.В красках и формах содеяны чарыЭтой упорной работой очей,И улыбаются мудрые ларыТайне заклятий и силе огней.А чародейка заплакать готова:Тайну заклятий скрывает узор,И сотворившей отгадного словаВыдать не хочет коварный фарфор.

23 декабря 1925

«Слышу песни плясовой...»

Слышу песни плясовойРазудалый свист и вой.Пьяный пляшет трепакаИ поет у кабака:«Темен был тяжелый путь,Негде было отдохнуть.Злоба черта стереглаИз-за каждого угла.Только все ж я хохотал,В гулкий бубен грохотал,Не боялся никого,Не стыдился ничего.Если очень труден путь,Можешь в яме отдохнуть.Можешь, только пожелай,И в аду воздвигнуть рай».«Чьи, старик, поешь слова?»– «Эх, с мозгами голова!Был когда-то я поэт,А теперь поэта нет.Пьяный, рваный, весь я тут.Скоро в яму сволокутИ зароют кое-как.Дай полтинник на кабак!»

11 января 1926

«Сатана вошел во фраке...»

Сатана вошел во фраке,В лакированных туфлях,С золотым сияньем в лакеОт широких пряжек-блях.Руку полную целуяУ хозяйки, в шелест лентКинул он, ее волнуя,Очень тонкий комплимент.Он смягчал свои сарказмы,Укрощал он блеск очей,Чтоб не сделалися спазмыУ мамаш и дочерей,Чтобы соль игры мятежнойНе совсем была остра,Чтоб в груди у дамы нежнойНе открылася дыра,Чтоб не пахло адской серой,Ни один не встал бы рог,Чтоб сегодня светской сферойОграничиться он мог.Ведь недавно адский пламеньИз очей его сверкалИ насквозь массивный каменьОн слезою прожигал.Нет, огня теперь не надо,Не уронит и слезыСветский выходец из адаДля болтливой егозы.Вот сидит пред ним Тамара, —Как глупа и как смешна!«Мне совсем она не пара!» —Размышляет Сатана.

25 января 1926