Полное собрание стихотворений

«Жизнь моя, змея моя...»

Жизнь моя, змея моя!От просторов бытияК тесным граням житияПеренес тебя и я,Воды хладные лия,Вина сладкие пия,Нити тонкие вия,Струны звонкие бия, —Жизнь моя, моя змея!

24 марта 1907

«Что было, будет вновь...»

Что было, будет вновь.Что было, будет не однажды.С водой смешаю кровьУстам, томящимся от жажды.Придет с высоких гор.Я жду. Я знаю, – не обманет.Глубок зовущий взор.Стилет остер и сладко ранит.Моих коснется плеч.Приникнет в тайне бездыханной.Потом затопит печьИ тихо сядет ждать за ванной.Звенящие струиПрольет, открыв неспешно краны,И брызнет на моиЛегко означенные раны.И дверь мою замкнет,И тайной зачарует стены,И томная войдетВ мои пустеющие вены.С водой смешаю кровьУстам, иссохнувшим от жажды.Что было, будет вновь.Что было, будет не однажды.

30 марта 1907

Халдейская песня

Халдейский царь (соло)

У меня ли не житье!Все казенное – мое!Государство – это я,И над всеми власть моя.

Халдейские люди

А у нас-то вот житье!Что встаем, то за вытье.Мы несем во все места,А мошна у нас пуста.

Халдейский царь

Не пойти ль мне на войнуВ чужедальную страну,Злата, серебра добыть,Чтоб еще богаче быть?

Халдейские люди

Собирают нашу рать,Знать, нам время умирать.Нас погонят на войнуЗа халдейскую казну.

Халдейский царь

Что там? Вздумали роптать?Стройся, верная мне рать!Поострей точи мечи!Бей! коли! руби! топчи!

Март 1907

Чертовы качели

В тени косматой елиНад шумною рекойКачает черт качелиМохнатою рукой.Качает и смеется,Вперед, назад,Вперед, назад.Доска скрипит и гнется,О сук тяжелый третсяНатянутый канат.Снует с протяжным скрипомШатучая доска,И черт хохочет с хрипом,Хватаясь за бока.Держусь, томлюсь, качаюсь,Вперед, назад,Вперед, назад,Хватаюсь и мотаюсь,И отвести стараюсьОт черта томный взгляд.Над верхом темной елиХохочет голубой:«Попался на качели,Качайся, черт с тобой».В тени косматой елиВизжат, кружась гурьбой:«Попался на качели,Качайся, черт с тобой».Я знаю, черт не броситСтремительной доски,Пока меня не скоситГрозящий взмах руки,Пока не перетрется,Крутяся, конопля,Пока не подвернетсяКо мне моя земля.Взлечу я выше ели,И лбом о землю трах.Качай же, черт, качели,Всё выше, выше... ах!

14 июня 1907

«Улыбкой плачу отвечая...»

Улыбкой плачу отвечая,Свершая дивный произвол,Она была в гробу живая,А я за гробом мертвый шел.Тяжелые лежали камни,Лиловая влеклася пыль.Жизнь омертвелая была мне —Как недосказанная быль.И только в крае запредельномЖизнь беззакатная цвела,Вся в упоеньи дивно-хмельном,И безмятежна, и светла.

30 июня 1907

К оде «Многострадальная Россия»

Взываю к русскому народу, —Внимай, Россия, песнь мою,Внимай – торжественную одуТебе я медленно пою.Воспеть хочу твои страданья,Твою тоску и нищету,И вековое ожиданье,И жертв бессильную тщету.Визгливым воплям лютой болиПодобен ропщущий напевВзращенных в вековой неволеТвоих суровых жен и дев.Но кто же муки затевает,И кто тиран, и кто палач?Чья воля песню запевает,В которой слышен только плач?Что это – хохот иль рыданье,Или звериный дикий вой,Иль хохот леших, иль рыканьеБыков рогатых за стеной?Издевка, бешенство и злоба,Рыданья, стоны и тоска, —Кого же извела из гробаНеумолимая рука?Что это – лица или хари,Улыбки иль клыков оскал?Удел какой же бедной твариГосподь в веках предначертал?

l8 марта 1896 – 12 декабря 1907

«Под сенью тилий и темал...»

Под сенью тилий и темал,Склонясь на белые киферы,Я улыбаясь задремалВ объятьях милой Мейтанеры,И, затаивши два огняВ очах за синие зарницы,Она смотрела на меняСквозь дымно-длинные ресницы.В передзакатной тишине,Смиряя пляской ярость Змея,Она показывала мне,Как пляшет зыбкая алмея.И вся бела в тени темал,Белей, чем нежный цвет кифера,Отбросив скуку покрывал,Плясала долго Мейтанера.И утомилась, и легла,Орошена росой усталой,Склоняя жемчуги челаК благоуханью азры алой.

17 января 1908

«Пришла опять, желаньем поцелуя...»

Пришла опять, желаньем поцелуяИ грешной наготыВ последний раз покойника волнуя,И сыплешь мне цветы.А мне в гробу приятно и удобно.Я счастлив, – я любим!Восходит надо мною так незлобноКадильный синий дым.Басит молодожен, румяный дьякон,Кадит со всех сторон.Прекрасный лик возлюбленной заплакан,И грустен, и влюблен.Прильнет сейчас к рукам, скрещенным плоско,Румяный поцелуй.Целуй лицо. Оно желтее воска.Любимая, целуй!Склонясь, раскрой в дрожаньи белой грудиДва нежные холма.Пускай вокруг смеются злые люди, —Засмейся и сама.

27 апреля 1908

«Блаженство в жизни только раз...»

Блаженство в жизни только раз,Безумный путь, —Забыться в море милых глазИ утонуть.Едва надменный Савл вступилНа путь в Дамаск,Уж он во власти нежных силИ жгучих ласк.Его глаза слепит огоньНебесных нег,И стройно-тонкая ладоньБела, как снег.Над ним возник свирельный плачВ пыланьи дня:«Жестокий Савл! о злой палач,Люби меня!»Нет, Павла Савлом не зови:Святым огнемАпостол сладостной любвиВосставлен в нем.Блаженство в жизни только раз,Отрадный путь!Забыться в море милых глазИ утонуть.Забыв о том, как назван тыВ краю отцов,Спешить к безмерностям мечтыНа смелый зов.О, знойный путь! о, путь в Дамаск!Безумный путь!Замкнуться в круге сладких ласкИ утонуть.

30 мая 1908

«Вздымалося облако пыли...»

Вздымалося облако пыли,Багровое, злое, как я,Скрывая постылые были,Такие ж, как сказка моя.По улицам люди ходили,Такие же злые, как я,И злую тоску наводили,Такую же злую, как я.И шла мне навстречу царица,Такая же злая, как я,И с нею безумная жрица,Такая же злая, как я.И чары несли они обе,Такие же злые, как я,Смеяся в ликующей злобе,Такой же, как злоба моя.Пылали безумные лицаТакой же тоской, как моя,И злая из чар небылицаВставала, как правда моя.Змеиной растоптанной злобе,Такой же, как злоба моя,Смеялись безумные обе,Такие же злые, как я.В багряности поднятой пыли,Такой же безумной, как я,Царица и жрица укрылиТакую ж тоску, как моя.По улицам люди ходили,Такие же злые, как я,Тая безнадежные были,Такие ж, как сказка моя.

18 ноября 1908

«Судьба была неумолима...»

Судьба была неумолима,Но знаю я, вина – моя.Пройдите с отвращеньем мимо, —И это горе вызвал я.Я знал святое превосходствоПервоначальной чистоты,Но в жизни воплотил уродствоМоей отравленной мечты.Когда окликнулись впервыеДруг другу птичьи голоса,Когда на сказки заревыеСмеялась первая роса,Когда от счастья задрожалаЕще невинная змея,Вложил отравленное жалоВ лобзанья уст змеиных я.Я был один во всей природе,Кто захотел тоски и зла,Кто позавидовал свободе,Обнявшей детские тела.Один, жестокий и надменный,На мир невзгоды я навлек.Несовершенства всей вселеннойВ веках лишь только мне упрек.

12 июня 1909

«Все эти наши слова...»

Все эти наши словаМне уж давно надоели.Только б небес синева,Шумные волны да ели,Только бы льнула к ногамПена волны одичалой,Сладко шепча берегамСказки любви небывалой.

2 июля 1909

«Отчего боятся дети...»

Отчего боятся детиИ чего?Эти сети им на светеНичего.Вот, усталые бояться,Знаем мы,Что уж близкие грозятсяОчи тьмы.Мурава, и в ней цветочки,Желт, синь, ал, —То не черт ли огонечкиЗажигал?Волны белой пеной плещутНа песок.Рыбки зыбкие трепещутЗдесь у ног.Кто-то манит, тянет в море.Кто же он?Там, где волны, на простореЧей же стон?Вы, читающие многоМудрых книг,Испытайте точно, строгоКаждый миг.Ах, узнайте, проследитеВсё, что есть,И желанную неситеСердцу весть!Нет, и слыша вести эти,Не поймешь,Где же правда в нашем свете,Где же ложь!

5 июля 1909

«Ликуй, звени, блести, мой легкий, тонкий стих...»

Ликуй, звени, блести, мой легкий, тонкий стих,Ликуй, мой звонкий стих, о радостях моих.Я кроткою мечтой тоску преодолел,И сладко полюбил, и нежно пожалел.И так люблю, губя, – и так, любя, гублю,И, погубив, опять прильну – и оживлю.

13 июля 1909

«Поняв механику миров...»

Поняв механику мировИ механичность жизни дольной.В чертогах пышных городовМы жили общиной довольной,И не боялись мы Суда,И только перед милым прахомВдруг зажигались иногдаСтыдом и острым страхом.Возник один безумец там,И, может быть, уже последний.Он повторил с улыбкой намМинувших лет смешные бредни.Не понимая, почемуВ его устах цветут улыбки,Мы не поверили ему.К чему нам ветхие ошибки!На берег моря он бежал,Где волны бились и стонали,И в гимны звучные слагалСлова надежды и печали.Так полюбил он мглу ночейИ тихо плещущие реки,Что мест искал, где нет людей,Где даже не было б аптеки.И, умирая, он гляделВ небесный многозвездный купол,Людей не звал, и не хотел,Чтоб медик пульс его пощупал.

27 августа 1909 Шмецке

«Люби меня, люби, холодная луна...»

Люби меня, люби, холодная луна!Пусть в небе обо мне твой рог жемчужный трубит,Когда восходишь ты, ясна и холодна.На этой злой земле никто меня не любит.Да будет ночь твоя в мерцании светил!Отверженец земли, тоскующий и кроткий,О, сколько раз во тьме я за тобой следил,Любуяся твоей стремительною лодкой!Потом я шел опять в докучный рокот дня, —И труд меня томил, и путь мой был бесцелен,Твой свет в моей душе струился мглисто-зелен.Холодная луна, люби, люби меня!

28 декабря 1909

«Беспредельно утомленье...»

Беспредельно утомленье,Бесконечен темный труд.Ночь зарей полночной светит.Где же я найду терпенье,Чтоб до капли выпить этотДьявольский сосуд?Посмотрите, – поседелаУ меня уж голова.Я, как прежде, странник нищий,Ах, кому ж какое делоДо того, что мудрый ищетВечные слова!

18 июня 1910, ночь Удриас-Корф

«Даль безмерна, небо сине...»

Даль безмерна, небо сине,Нет пути к моим лесам.Заблудившийся в пустыне,Я себе не верил сам,И безумно забывал я,Кто я был, кем стал теперь,Вихри сухо завивал я,И пустынно завывал я,Словно ветер или зверь.Так унижен, так умален, —Чьей же волею? моей! —Извивался я, ужаленЯдом ярости своей,Безобразен, дик и зелен,И безрадостно-бесцелен,Непомерно-мудрый Змей.Вдруг предвестницей сиянья,Лентой алою зари,Обвилися в час молчаньяГор далеких алтари.Свод небес лазурно-пышенВ легкой ризе облаков.Твой надменный зов мне слышен,Победивший мглу веков.Ты, кого с любовью создалВ час торжеств Адонаи,Обещаешь мне не поздноЛаски вещие твои.Буйным холодом могилыУмертвивши вой гиен,Ты идешь расторгнуть силы,Заковавшиеся в плен.Тайный узел ты развяжешь,И поймешь сама, кто я,И в восторге ярком скажешь,Кто творец твой, кто судья.

3 декабря 1910

«Опять ночная тишина...»

Опять ночная тишинаЛежит в равнине омертвелой.Обыкновенная лунаГлядит на снег, довольно белый.Опять непраздничен и синьПростор небесного молчанья,И в глубине ночных пустыньВсе те же звездные мерцанья.И я, как прежде, жалкий раб,Как из моих собратьев каждый,Всё так же бледен, тих и слаб,Всё тою же томлюсь я жаждой.Мечтать о Дивных чудесахХочу, как встарь, – и не мечтаю,И в равнодушных небесахПророчеств новых не читаю.И если по ночным снегам,Звеня бубенчиками бойко,Летит знакомая всем намПо множеству романсов тройка,То как не улыбнуться мнеЕе навязчивому бреду!Не сяду в сани при лунеИ никуда я не поеду.

27 декабря 1910 Мустамяки

«Коля, Коля, ты за что ж...»

Коля, Коля, ты за что жРазлюбил меня, желанный?Отчего ты не придешьПосидеть с твоею Анной?На меня и не глядишь,Словно скрыта я в тумане.Знаю, милый, ты спешишьНа свидание к Татьяне.Ах, напрасно я люблю,Погибаю от злодеек.Я эссенции куплюСклянку на десять копеек.Ядом кишки обожгу,Буду громко выть от боли.Жить уж больше не могуЯ без миленького Коли.Но сначала наряжусьИ, с эссенцией в кармане,На трамвае прокачусьИ явлюсь к портнихе Тане.Злости я не утаю,Уж потешусь я сегодня,Вам всю правду отпою,И разлучница, и сводня.Но не бойтесь, – красотыВаших масок не нарушу,Не плесну я кислотыНи на Таню, ни на Грушу.«Бог с тобой, – скажу в слезах, —Утешайся, грамотейка!При цепочке, при часах,А такая же ведь швейка!»Говорят, что я проста,На письме не ставлю точек.Все ж, мой милый, для крестаПринеси ты мне веночек.Не кручинься и, обнявТалью новой, умной милой,С нею в кинематографТы иди с моей могилы.По дороге ей купиВ лавке плитку шоколада,Мне же молви: «Нюта, спи!Ничего тебе не надо.Ты эссенции взялаСклянку на десять копеекИ в мученьях умерла,Погибая от злодеек».

<1911>

«Там, где улицы так гулки...»

Там, где улицы так гулки,Тихо барышня идет,А ее уж в переулкеБлизко, близко ангел ждет.Крыльев ангелу не надо, —Светлый дух!От людей не отличаясь,Он глядит.Подал девушке он рукуИ ведет ее туда,На неведомую реку,Где нездешняя вода.У него в очах отрада, —Светлый дух!Тихо деве улыбаясь,Он глядит.Перед ними блеск чертога,Восходящего до звезд.Вместе всходят до порогаНа сияющий подъезд.Тихо спрашивает дева:»Где же рай?»Ей привратник отвечает:»Наверху».Перед ней открылись двери.Сердце замерло в груди.Светлый рай обещан вере.Что же медлишь ты? Войди.Звуки дивного напева.Светлый райПеред девою ликуетНаверху.Поднимается на лифте.И не рай, квартира тут.Ах, мечтанья, осчастливьтеХоть на двадцать пять минут.

14 марта 1911

«Плещут волны перебойно...»

Плещут волны перебойно,Небо сине, солнце знойно,Алы маки под окном,Жизнь моя течет спокойно,И роптать мне непристойноНи на что и ни о чем.Только грустно мне порою,Отчего ты не со мною,Полуночная Лилит,Ты, чей лик над сонной мглою,Скрытый маскою – луною,Тихо всходит и скользит.Из-под маски он, туманный,Светит мне, печально-странный, —Но вождь это – вс ж не ты!Ты к стране обетованной,Долго жданной и желанной,Унесла мои мечты.Что ж осталось мне? Работа,Поцелуи, да заботаО страницах, о вещах.За спиною – страшный кто-то,И внизу зияет что-то,Притаясь пока в цветах.Шаг ступлю, ступлю я прямо.Под цветами ахнет яма,Глина сухо зашуршит.Поднимаетсл на лифте.И не рай, квартира тут.Ах, мечтанья, осчастливьтеХоть на двадцать пять минут.

14 марта 1911

«Плещут волны перебойно...»

Плещут волны перебойно,Небо сине, солнце знойно,Алы маки под окном,Жизнь моя течет спокойно,И роптать мне непристойноНи на что и ни о чем.Только грустно мне порою,Отчего ты не со мною,Полуночная Лилит,Ты, чей лик над сонной мглою,Скрытый маскою – луною,Тихо всходит и скользит.Из-под маски он, туманный,Светит мне, печально-страннный, —Но ведь это – всё ж не ты!Ты к стране обетованной,Долго жданной и желанной,Унесла мои мечты.Что ж осталось мне? Работа,Поцелуи, да заботаО страницах, о вещах.За спиною – страшный кто-то,И внизу зияет что-то,Притаясь пока в цветах.Шаг ступлю, ступлю я прямо.Под цветами ахнет яма,Глина сухо зашуршит.То, что было богом храма,Глухо рухнет в груду хлама, —Нo шепну опять упрямо:«Где ты, тихая Лилит?»

27 июля 1911

«Я часть загадки разгадал...»

Я часть загадки разгадал,И подвиг Твой теперь мне ясен.Коварный замысел прекрасен,Ты не напрасно искушал.Когда Ты в первый раз пришелК дебелой, похотливой Еве,Тебя из рая ПроизволИзвел ползущего на чреве.В веках Ты примирился с Ним.Ты усыпил его боязни.За первый грех Твой, Елогим,Послали мудрого на казни.Так, слава делу Твоему!Твое ученье слаще яда,И, кто вкусил его, томуНa свете ничего не надо.

27 июля 1911

«Проснувшися не рано...»

Проснувшися не рано,Я вышел на балкон.Над озером ЛуганоДымился легкий сон.От горных высей плылиТуманы к облакам,Как праздничные были,Рассказанные снам.Весь вид здесь был так дивен,Был так красив весь край,Что не был мне противенГрохочущий трамвай.Хулы, привычно строгой,В душе заснувшей нет.Спокоен я дорогой,Всем странам шлю привет.Прекрасные, чужие, —От них в душе туман;Но ты, моя Россия,Прекраснее всех стран.

28 сентября 1911

«Зелень тусклая олив...»

Зелень тусклая олив,Успокоенность желания.Безнадежно молчаливСкорбный сон твой, Гефсимания.В утомленьи и в бреду,В час, как ночь безумно стынула,Как молился Он в саду,Чтобы эта чаша минула!Было темно, как в гробу.Мать великая ответилаНа смиренную мольбуТолько резким криком петела.Ну так что ж! как хочет бог,В жизни нашей так и сбудется,А мечтательный чертогТолько изредка почудится.Всякий буйственный порывГасит холодом вселенная.Я иду в тени олив,И душа моя – смиренная.В душе надежд и сил,Умирают все желания.Я спокоен, – я вкусилПрелесть скорбной Гефсимании.

26 октября 1911

«Там, внизу, костры горели...»

Там, внизу, костры горели,И веселые шли танцыВкруг разложенных огней, —Но без смысла и без целиЯ раскладывал пасьянсыВ келье замкнутой моей,И боролся я с тоскою,Сердце, в духе древней Спарты,Болью темной веселя,И смеялись надо мноюВсе разложенные картыОт туза до короля.

24 июня 1912

«Светлый дом мой все выше...»

Светлый дом мой все выше.Мудрый зодчий его создает.На его перламутровой крышеНе заплачет тоскующий кот.Тень земного предметаПопадет ли на вышку мою,Где, далекий от внешнего света,Я мечту увенчаю мою?Как бы низко ни падало солнце,К горизонту багрово скользя,Но в мое золотое оконцеНизкой тени подняться нельзя.Цепенейте, долины, во мракеИ безумствуйте в мглистом бреду, —К вам, свирепые ночью собаки,Никогда уже я не сойду.

16 июля 1912 Удриас

Когдa я был собакой

1

Господи, прости!На моем земном путиБыло много злости.Выл я по ночам,И с такими ж, как я сам,Грызся из-за кости.Всё ж я верен былИ тебя любил,Mой хозяин милый.Над моей могилойНапиши стишок:«Здесь лежит Волчок,Верный мой дружок».

16 июля 1911

2

Я – Фиделька, собачка нежнаяНа высоких и тонких ногах.Жизнь моя течет безмятежнаяУ моей госпожи на руках.Ничего не понюхаю гадкого,Жесткого ничего не кусну.Если даст госпожа мне сладкого,Я ей белую руку лизну.А подушка моя – пуховая,И жизнь моя – земной рай.Душа моя чистопсовая,Наслаждайся, не скули, не умирай!

Июль 1911

3

Досталась мне странная доля,Но я на нее не ропщу.В просторе холодного поляЧего-нибудь съесть поищу.Из тинистой, вязкой канавыНапьюсь тепловатой воды.Понюхаю тонкие травы,Где старые чахнут следы.Заслышу ли топот лошадкиНа гулком вечернем шоссе,В испуге бегу без оглядкиИ прячусь в пахучем овсе.Но знаю я, будет мне праздник,Душа моя в рай возлетит,Когда подгулявший проказникМне камнем в висок угодит.Взметнусь я, и взвою, и охну,На камни свалюся, и там,Помучившись мало, издохнуИ богу я дух мой отдам.

Июль 1911

4

Милый бог, моя жизнь – твоя ошибка.Ты меня создал не так.Разве можно того, чья душа – улыбка,Сделать товарищем буйных собак!Я не хотел твоих планов охаять,Думал: «Попытаюсь собакою быть».Кое-как я научился лаятьИ даже привык на луну выть.Но всё же, милый бог, мне тяжко.Быть собакой уж и сил нет.Ну какая ж, подумай, я – дворняжка!Я искусство люблю, я – поэт.

18 июля 1912 Удриас

5

Самоуверенный и надменный,Но на мой взгляд глупый и жалкий,Поэт в панаме драгоценнойЗамахнулся на меня палкой.Что же ты, глупый, так испугался?Ведь я же на тебя не лаю.В жизнь мою никогда не кусался,Я только песни да поэмы слагаю.Ты не поймешь, что живу не напрасно,Что мой подвиг собачий чего-нибудь стоит.Ведь в полночь никто так печально и страстно,Как я, на луну не завоет.Такою тоскою ты, умник жалкий,Никогда своих стихов не напоишь.Тебе бы лишь кричать да махать палкой,Ты от тоски никогда не завоешь.Проходи же, стихослагатель грубый,В меня камней трусливо не швыряя.В икры твои я не вонжу мои зубы,Даже и ночью, жестоко страдая.Проходи, проходи без шума и без ссоры.Я презираю твой голос нахальный,Твой смех презрительный, гордые взорыИ твой воротничок высокий, крахмальный.Если меня с дороги ты погонишь,Что ж, убегать от людей не впервые.Но берегись, – размахавшись палкой, уронишьНа песок дороги глаза надставные.

19 июля 1912 Удриас

«Когда меня ты грозно гонишь...»

Когда меня ты грозно гонишьОт здешней милой жизни прочьИ душу трепетную клонишьВ твою таинственную ночь, —Покорен я. Мои светилаПо предначертанным путямТекут, – и будет все как былоИ здесь, жестокая, и там.Очей моих не отвращаяОт бездны той, куда стремлюсь,И злобу всю твою прощая,Я, умирая, улыбнусь.

20 июля 1912

«Беспощадная вовремя скосит...»

Беспощадная вовремя скосит,Позабудется скоро могила.Утонувший невесту не спросит:«Отчего ты меня разлюбила?»Не приснится невесте, не встретитОн ее в неожиданном месте.А в минуту тоски не ответитНичего загрустившей невесте.Так скользят, убегая, мгновеньяНаслажденья и трепетной боли.Да и как же иначе? Забвенье —Это милость божественной воли.

23 июля 1912 Удриас

«Выпил чарку, выпил две...»

Выпил чарку, выпил две,Зашумело в голове.Неотвязные печалиГоловами закачали.Снова чарочку винца,Три, четыре, – без конца.По колено стало море,Уползает к черту горе.Томно, тошно без вина.Что же думать? пей до дна.Всё тащи в кабак живее,Жизни скарба не жалея,К черту в пасть да на рога —Жизнь нам, что ли, дорога!

6 ноября 1912

«Смеется ложному учению...»

Смеется ложному учению,Смыкает вновь кольцо времен,И, возвращаяся к творению,Ликует Аполлон.Не зная ничего о радииИ о загадках бытия,Невинным пастушком в АркадииКогда-то был и я.И песни я слагал веселыеНа берегу лазурных вод,И предо мной подруги голыеСмыкали хоровод.Венки сплетали мне цветочные,И в розах я, смолянокудр,Ласкал тела их непорочные,И радостен, и мудр.И вот во мглу я брошен серую,Тоскою тусклой обуян,Но помню все и слепо верую —Воскреснет светлый Пан.Посмейся ложному учению,Сомкни опять кольцо временИ научи нас вдохновению,Воскресни, Аполлон!

23 ноября 1912

«Лиловато-розовый закат...»

Лиловато-розовый закатНежно мглист и чист в окне вагона.Что за радость нынче мне сулятСтенки тонкие вагона?Унесусь я, близко ль, далеко ль,От того, что называю домом,Но к душе опять все та же больПриползет путем знакомым.В день, когда мне ровно пятьдесятЛет судьба с насмешкой отсчитала,На пленительный смотрю закат,И все то же в сердце жало.То, о чем сказать не смею сам,Потому что слово слишком больно,Пусть заря расскажет небесам.Ей не трудно и не больно.

17 февраля 1913

«Жизни, которой не надо...»

Жизни, которой не надо,Но которая так хороша,Детски-доверчиво радаКаждая в мире душа.Чем же оправдана радость?Что же нам мудрость дает?Где непорочная сладость,Достойная горних высот?Смотрим в горящие бездны,Что-то хотим разгадать,Но усилья ума бесполезны —Нам ничего не узнать.Съевший в науках собакуНам говорит свысока,Что философии всякойЦеннее слепая кишка,Что благоденствие нашеИ ума плодотворный полетТолько одна простоквашаНам несомненно дает.Разве же можно поверитьВ эту слепую кишку?Разве же можно измеритьКишкою всю нашу тоску?

20 – 21 июля 1913 Гойла

«Мудрец мучительный Шакеспеар...»

Мудрец мучительный Шакеспеар,Ни одному не верил ты обману.Макбету, Гамлету и КалибануВо мне зажег ты яростный пожар,И я живу, как встарь король Леар.Лукавых дочерей моих, РегануИ Гонерилью, наделять я стану,Корделии отвергнув верный дар.В мое труду послушливое телоТолпу твоих героев я вовлек,И обманусь, доверчивый Отелло,И побледнею, мстительный Шейлок,И буду ждать последнего удара,Склонясь над вымыслом Шакеспеара.

24 июля 1918 Тойла

«Беден дом мой пасмурный...»

Беден дом мой пасмурныйНажитым добром,Не блестит алмазами,Не звенит сребром,Но зато в нем сладостноПлакать о былом.За мое убожествоМилый дар мне данОблекать все горестиВ радужный туманИ целить напевамиБоль душевных ран.Жизнь влача печальную,Вовсе не тужу.У окошка вечеромТихо посижу,Проходящим девушкамСказку расскажу.Под окном поставил яДлинную скамью.Там присядут странницы, —Песню им спою,Золото звенящееВ души их пролью.Только чаще сераяПровлечется пыль,И в окно раскрытоеНа резной костыльТихо осыпается —Избитая быль.

4 сентября 1913 Тойла

«Только забелели поутру окошки...»

Только забелели поутру окошки,Мне метнулись в очи пакостные хари.На конце тесемки профиль дикой кошки,Тупоносой, хищной и щекатой твари.Хвост, копытца, рожки мреют на комоде.Смутен зыбкий очерк молодого черта.Нарядился бедный по последней моде,И цветок алеет в сюртуке у борта.Выхожу из спальни, – три коробки спичекПрямо в нос мне тычет генерал сердитый,И за ним мордашки розовых певичек.Скоком вверх помчался генерал со свитой.В сад иду поспешно, – машет мне дубинкойЗа колючей елкой старичок лохматый.Карлик, строя рожи, пробежал тропинкой,Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.Всё, чего не надо, что с дремучей ночиМне метнулось в очи, я гоню аминем.Завизжали твари хором, что есть мочи:«Так и быть, до ночи мы тебя покинем!»

6 сентября 1913 Тойла