Руины веры

Качаю головой из стороны в сторону, пытаясь вытрясти из нее нелепые мысли. Нет никаких поводов считать Кесседи шпионом, абсолютно никаких, не считая того, что он решил меня прикрыть. Опять же, в благодарность за спасение жизни, что более чем логично от человека, живущего по понятиям улицы вне закона.

Постепенно голоса в коридоре становятся тише, интонации Коэна и Кесседи – напряженнее, привлекая внимание остальных членов банды и вынуждая их замолчать и начать прислушиваться так же, как и я.

Неожиданно понимаю, что чувствую легкое волнение: сейчас что-то будет. Не хочется признавать, но теперь я часть банды, и любые изменения, касающиеся ее, коснутся и меня.

– Мы не станем этого делать! – во внезапно наступившей тишине голос Райана так и звенит металлом. – Я не стану в этом участвовать.

– Ты много себе позволяешь! – рык главаря в ответ.

– Ты уверен, что сейчас говоришь обо мне?

– Кесс, я предупреждаю… – в голосе Коэна столько угрозы, что даже мне на таком расстоянии хочется вжать голову в плечи.

– А я говорю прямо, – кажется, на моего соседа этот угрожающий тон впечатления не производит. – Я не собираюсь иметь с этим ничего общего.

– Нет, ты будешь! – теперь этот крик, наверное, слышат даже Гвен и Рында наверху. – На кону безопасность всех.

– На кону твой комфорт, – огрызается Райан. – И мне плевать.

Что-то гремит, катится по полу. Напрягаюсь. Будут драться? Но нет, звуков борьбы нет – швырнули какой-то предмет и все.

Быстрая поступь.

Райан проносится мимо, подобно торнадо, хватает куртку с кровати и снова убегает, натягивая ее уже на ходу.

– Райан, что?.. – слышу растерянный голос Мышонка, но Кесседи его игнорирует, и доносятся уже быстрые шаги по лестнице.

В коридоре вновь поднимается гам – никто не понимает, что произошло, и тут же выдвигаются миллион предположений.

– Тихо там! – выкрикивает Коэн. – Разошлись! Быстро! Мне надо подумать!

Голоса замолкают, как по мановению волшебной палочки, шаркающие шаги: все и правда расходятся по отсекам.

Действительно, что это было? Не люблю чего-то не понимать.

Рывком поднимаюсь на ноги, набрасываю куртку и выхожу, вернее, выхрамываю из «комнаты». Коридор пуст, в нем по-прежнему царит полумрак, благодаря чему видна пляшущая тень Коэна: главарь нервничает, вышагивает по отсеку.

Как можно тише двигаюсь в сторону лестницы. Наверху у двери дежурит Рид, один из добродушных близнецов.

– Что там стряслось? – спрашивает он шепотом.

Только пожимаю плечами.

Спрашиваю:

– Выпустишь?

У Рида растерянный вид. Самоволка здесь не приветствуется.

– Куда? – интересуется.

– За Кесседи, – отвечаю честно.

Лицо парня светлеет.

– Ну, если так, – бормочет он с облегчением и отворяет дверь.

Не заставляю себя долго ждать, и тут же протискиваюсь наружу. Еще не знаю, куда и зачем иду, но просто лежать и ждать не могу. Происходит нечто важное, и быть в стороне мне никак нельзя.

– Один, потом второй, – бормочет Рында, стоит мне появиться из темного угла. Ее бормотание не адресовано мне, а привычно звучит в пустоту, поэтому не отвечаю и прохожу мимо.

Дохожу до входной двери, а потом останавливаюсь, уже взявшись за ручку.

– Рында, а где Гвен?

Гвендолин дома всегда, сколько я здесь нахожусь. Готовит, моет, стирает, играет с ребенком. А сейчас в комнате только старуха и младенец.

Рында отрывается от шитья, которым занята, и поднимает на меня полные ненависти глаза. Этой ненависти так много, и она такая лютая, что даже пошатываюсь и крепче хватаюсь за ручку.

– Патруль шерстил дома после вашей «прогулки», – тем не менее отвечает. – Если бы Гвен их не отвлекла, всех бы вас накрыли. К Дьяволу. Там вам и место.

К горлу подкатывает.

– Когда… – не сразу справляюсь с голосом. – Когда вернется, если потребуется помощь, дайте знать.

Рында уже успела вновь заняться шитьем, но после моих слов опять поднимает глаза. Вглядывается, часто моргая, будто видит впервые.

– Как тебя зовут? – спрашивает.

Только сейчас понимаю, что она и правда не знает моего имени. Мы никогда не разговаривали.

– Кэмерон, – представляюсь. – Кэм.

Старуха кивает и отворачивается.

– Он за домом, – говорит, не глядя в мою сторону.

– Спасибо, – тихо благодарю и выхожу на улицу.

Солнце уже высоко, слепит глаза, отражаясь от снега. Щурюсь, поднимаю воротник повыше и бреду за дом, как сказала Рында.

Не могу выкинуть из головы мысли о Гвен. На заводе девушкам живется несладко, если они вовремя не найдут себе парня, который объявит их своей собственностью и начнет защищать от посягательств остальных, пиши пропало. Не каждая может дать отпор, а отказ понимает один из десяти. Но даже на заводе девчонки с ужасом переговаривались, как приходится зарабатывать право на жизнь и еду тем, кто живет в Нижнем мире сам по себе…