Занимательная история Церкви

скачать книгу бесплатно


Тертуллиан вместе с Оригеном сформулировали новое учение о Св. Троице. Тертуллиан ввел в латынь само понятие Троицы (Trinitas). Он говорил, что Бог имеет три Лица, но одну природу, или субстанцию. Правда, у Тертулиана эти три Лица были не совсем равноправны: субстанцией являлся только Бог-Отец, а Сын и Св. Дух были лишь Его проявлениями и изменениями, как бы формой, в которой Он открывает Себя людям. Поэтому Сын и Дух оказывались подчинены Отцу. Пытаясь примириться с монархианами, Тертулиан говорил, что Бог един, как един император в Риме, но у Него есть помощники, так же, как они есть и у императора, хотя это вовсе не отменяет монархии.

Тертуллиан первым ввел богословский принцип, по которому правильно не то, что более логично и разумно, а то, что более спасительно. Например, для спасения человеческого рода необходимо, чтобы Христос принял настоящее человеческое тело и настоящую человеческую душу. Исходя из этого, Тертуллиан уже во II веке ясно сказал то, что для многих оставалось неясным еще в V-ом. Вопрос о непостижимом воплощении Бога в человека был настолько сложен, что многих сбивал с толку, причем не только еретиков. Например, Климент Александрийский считал, что хотя Иисус и воплотился в человеческое тело, но был абсолютно бесстрастен, то есть не испытывал ни голода, ни печали, ни гнева. Ел Он якобы только потому, чтобы кто-нибудь не подумал, что он призрак, для доказательства Своего воплощения. Тертуллиан же, опираясь на свою «безумную» логику, предвосхитил будущий догмат о двух природах в одном лице: «Мы видим двойственное состояние неслиянное, но единое в одном лице, видим Бога и человека Иисуса».

В свое время Тертуллиан был очень популярен и пользовался огромным авторитетом: св. Киприан, например, не проводил и дня, не прочитав что-нибудь из его сочинений. Но уклонение в монтанизм сильно подпортило его репутацию, и позже его заслуги были надолго забыты Церковью.

Ориген

Египтянин Ориген (его имя означает «рожденный Гором», одним из древнеегипетских божеств) был первым крупным богословом, родившимся в христианской семье. Его отца Леонида обезглавили за исповедание христианства. Сам Ориген страстно стремился к мученичеству и хотел присоединиться к арестованному отцу, но мать не пустила его из дома, отобрав одежду. Тогда он отправил в тюрьму ободряющее письмо, где убеждал отца принять муки за Христа: «Держись, не передумай ради нас!» В 17 лет Ориген остался сиротой с матерью и шестью младшими братьями, почти в полной нищете, поскольку имущество отца было конфисковано. Он жил, продавая книги языческих писателей, на 4 обола в день: этого едва хватало на пропитание. Ориген не участвовал ни в каких развлечениях и юношеских забавах, ночами напролет читал Священное писание, спал на голом полу, ходил босым и полураздетым, следуя завету Христа «не иметь ни двух хитонов, ни обуви». Он никого не боялся, посещал в тюрьмах мучеников, сопровождал их на казнь и целовал на глазах у разъяренной толпы язычников. Ходили слухи, что он оскопил себя еще молодым, чтобы, по Евангельскому слову, стать «скопцом для Царствия Небесного». Его называли Адамантием – твердым, как алмаз.

От голодной смерти Оригена и его семью спасло покровительство некой знатной женщины, сочувствовавшей христианам. В 18 лет он стал главой александрийской церковной школы. Чтобы изучить Библию, Ориген выучил еврейский язык и раздобыл все переводы Ветхого Завета, какие только смог найти. Он разыскивал их в городах, покупал с рук у неизвестных людей, выкапывал из тайников, находил в архивах. В своих «Гекзаплах», давая седьмой вариант перевода псалмов, он сделал примечание, что нашел его в городе Иерихоне, в огромном глиняном кувшине. Кроме богословия, Ориген преподавал арифметику, геометрию, философию, поэтому его высоко ценили даже римские философы. Аммоний Сакк, основатель неоплатонизма, сокрушался, что Ориген оставил философию ради богословия: «Разменял на мелочи и себя, и свои способности к науке». Ему вторил Порфирий, упрекавший богослова в том, что тот уклонился от философии к «варварским суевериям», то есть к христианству. Юлия Маммея, мать императора Александра Севера, приглашала Оригена к себе в Антиохию, чтобы он толковал ей священное Писание.

Среди христиан слава Оригена была так велика, что его как эксперта вызывали на соборы в разные уголки империи – для борьбы с еретиками. Он побывал в Афинах, в Аравии, в Палестине, где его посвятили в сан священника, и в Риме, где с ним подружился папа Ипполит. Но в самой Александрии местный епископ Димитрий относился к нему ревниво и недоброжелательно, видимо, считая, что его подопечный слишком «зарывается». Димитрия раздражало, что Ориген, простой мирянин, обучал слову Божью епископов, а потом в обход его принял сан в чужой епархии, к тому же будучи скопцом, что запрещалось церковными канонами. В вину Оригену ставились и его слишком смелые богословские мнения, например, что дьявол будет спасет Христом. Димитрий собрал два поместных собора, которые постановили лишить Оригена сана и изгнать его из Александрии. Оригену пришлось перебраться в Палестину, где он продолжал преподавать науки и заниматься своими учеными трудами. Здесь он прожил остаток жизни, окруженный преданными почитателями, которые записывали каждое его слово. Жестокие гонения при Деции погубили и Оригена: уже глубоким стариком его арестовали, подвергли пыткам и выпустили умирать на свободу.

Читайте в ПРИЛОЖЕНИИ: Учение Оригена

Монтанизм

Одной из крупнейших ересей раннего христианства был монтанизм. Это течение можно смело назвать реакцией на обмирщение Церкви. В среде христиан всегда было немало людей, которые понимали учение Христа в самой строгой и суровой форме, не признавая никаких послаблений и смягчений. «Отвергнись себя и возьми крест свой», «Оставь отца своего и мать свою и иди за Мной», – такие и подобные им слова Иисуса служили для них абсолютной нормой, любое отклонение от которой воспринималось как предательство. Мирная обывательская жизнь, которую все чаще вели христиане, не удовлетворяла их религиозного чувства, требовавшего горения и подвига. Им казалось, что упорядочивая свою жизнь, создавая жесткую церковную организацию по образцу ветхозаветной – с жрецами-священниками, обрядами, храмами, службами, культовыми книгами, таинствами, – человек все больше отдаляется от Бога и от веры. Выразителем мнений и потребностей таких людей стал Монтан и основанное им движение.

Монтан родился в маленьком городке Ардабау на границе Фригии, поэтому его ересь иногда называли «фригийской». Считается, что до обращения в христианство Монтан был жрецом Кибелы, восточной богини, требовавший оскопления своих служителей. Приняв христианство, он начал проповедовать и быстро распространил свое учение во Фригии и соседних областях Малой Азии. В некоторых местах, например, в Фиатире, к нему примыкали целые города.

Монтан решительно отбросил все, что наросло на христианстве за двести лет его существования. Никаких компромиссов, никакого союза с мирским обществом и государством он не допускал. По его мнению, основой христианской жизни должно было быть непосредственное, личное общение с Богом через Св. Духа: «В последние дни изолью от Духа Моего на всякую плоть» (Иоиль II, 28). Это общение происходило через откровение, даруемое верующему во время экстаза или во сне. Какие-либо посредники в виде епископов и пресвитеров были больше не нужны, церковная иерархия отменялась: Церковь управлялась непосредственно Святым Духом. Пророчества самого Монтана и его учеников – Прискиллу, Максимиллу, Фемисона и др. – заменяли священные тексты и составляли новый канон, который могли дополнять и изменять новые пророчества. Содержание этих пророчеств ничем не отличалось от учения Вселенской Церкви, новой была лишь сама практика личных откровений, которую Церковь в III веке уже не одобряла и не принимала.

Учение Монтана не сводилось только к отвержению епископства: он вообще был настроен строго и аскетически, стараясь возродить первоначальную чистоту и святость христианства. Монтан отвергал брак и службу в армии, призывал раздавать имущество, открыто исповедовать веру и принимать мученичество. При нем снова, по примеру ранних христиан, стали проводиться общинные собрания с совместными трапезами, где все верующие были равны перед Богом и каждый мог, преисполнившись Святого Духа, пророчествовать об истине. Монтан и его последователи были убеждены в скором наступления Страшного Суда, – это тоже объединяло их с ранними христианами, – и довольно четко определяли если не время, то место его пришествия: небольшой городок Пепуза во Фригии, который они называли небесным Иерусалимом. Сюда монтанисты, распродав дома и все свое имущество, устремлялись толпами, чтобы первыми предстать перед Господом.

Монтанизм распространился стремительно и широко. В северной Африке в новую ересь уклонился «неистовый» Тертуллиан, увлекший с собой многие приходы. В Риме ее едва не признал римский папа, но в последний момент его отговорил монархианин Праксей. Для борьбы с опасной ересью Церковь бросила в бой свои лучшие силы: Клавдия Иерапольского, Мильтиада, Серапиона Антиохийского, Иеронима и других талантливых писателей. Православные христиане смотрели на монтанистов как на злейших врагов веры и предлагали изгонять бесов из «фригийских святых», высмеивая их пророков и давая им презрительные клички. За то, что монтанисты проповедовали, прижав к носу кончик указательного пальца, их называли «застрявшими в носу», а за обычай причащаться хлебом и сыром – «сыроедами». Даже раскаивавшихся монтанистов в Церковь принимали не иначе, как через второе крещение. Некоторые ортодоксальные епископы в полемическом запале заходили так далеко, что обвиняли приверженцев Монатна в употреблении крови младенцев и каннибализме, – то есть именно в том, в чем язычники упрекали их самих. По-видимому, были и прямые столкновения между монтанистами и их христианскими противниками: церковный писатель Евсевий сообщал, что монтанисты называли православных «пророкоубийцами».

Несмотря на гонения со стороны государства и православной Церкви, монтанизм существовал очень долго, почти шестьсот лет. Начав с отрицания епископства и церковных властей, со временем он пришел к созданию собственной иерархии, подтвердив своеобразный закон, по которому всякое земное общество либо расползается вширь и исчезает, либо вытягивается по вертикали. В VIII веке император Лев Исавр издал против монтанистов закон, обязывавший их принять православие. В ответ многие из них сожгли себя внутри своих молитвенных домов.

Монтанизм был только первой ласточкой в ряду похожих ересей. Монтана иногда называют первым протестантом, хотя его учение и практика напоминали скорей образец и парадигму для многих последующих экстремальных сект. Подкупающая строгость в личной жизни, чистая и ясная духовная последовательность и бескомпромиссность веры сочетались в них с сомнительной и мутной экстатичностью духовного радения, с недобросовестной и истеричной предапокалиптической риторикой, разжигавшей нездоровый фанатизм. На таком фоне ортодоксальное христианство выглядело воплощением здравого смысла, часто переходившим, однако, в мирскую косность и формализм, что рано или поздно вызывало новый взрыв религиозного максимализма.

Можно добавить, что обратной стороной религиозного ригоризма, в том числе и монтанистского, были нетерпимость и презрение к «чужим», доходившее до прямой жестокости. Вот как описывал Страшный суд суровый Тертуллиан: «Будут и другие зрелища: день последнего, окончательного суда… Это будет пышное зрелище. Там будет чем восхищаться и чему веселиться. Тогда-то я и порадуюсь, видя, как в адской бездне рыдают вместе с самим Юпитером сонмы царей, которых придворные льстецы объявили небожителями. Там будут и судьи – гонители христиан, объятые пламенем более жестоким, чем свирепость, с которой они преследовали избранников Божиих. Будут посрамлены и преданы огню со своими учениками и философы, учившие, что Богу нет до нас дела, что души или вовсе не существуют, или не возвратятся в прежние тела… Тогда-то мы и послушаем трагических актеров, голосисто оплакивающих собственную участь; посмотрим на лицедеев, в огне извивающихся, как в танце; полюбуемся возницей, облаченным с ног до головы в огненную красную ризу… Но с еще большим удовольствием погляжу я на тех, кто свирепствовал против Господа… Такого зрелища, такой радости вам не предоставит от своих щедрот ни претор, ни консул, ни квестор, ни жрец, причем, благодаря вере, силой воображения уже сейчас мы можем в общих чертах представить его».