скачать книгу бесплатно
– Да, это я, – ответила она. – С кем я говорю?
– Полковник Альберт Ряховский. Вторая служба ФСБ, Управление по противодействию терроризму и политическому экстремизму. Я возглавляю следственную группу по делу о гибели вашего отца. С лейтенантом Ковальским вы уже знакомы, я полагаю. А это моя помощница Алиса.
– Очень приятно, – пискнула Алиса, поправляя очки в толстой черной оправе и утыкаясь в планшет, готовясь делать записи.
– Взаимно, – холодно сказала Маргарита и села на оставшийся свободным стул.
Здоровяк Ковальский занял дальний угол напротив неё по левую руку от своего шефа. Все трое внимательно уставились на Марго, отчего ей стало не по себе.
– Полагаю, вас уже ввели в курс дела? – спросил Ряховский.
– Не совсем, – честно ответила Марго.
– Ваш отец был найден мертвым сегодня утром в своей квартире. Повешенным в петле. Похоже на самоубийство.
– Но у вас есть основания сомневаться?
– Я много работал с вашим отцом, Марго, – сказал Ковальский, сложив крепкие руки на широкой груди. – Он был отличным сотрудником, а самое главное – психически устойчивым. Для тех, кто имел счастье с ним работать, было шоком узнать, что он наложил на себя руки. Поэтому мы хотели для начала побеседовать с вами, чтобы убедиться…
– Мой отец довольно часто проходил психиатрические и психологические освидетельствования, – перебила его Марго. – Как и любой сотрудник Федеральной службы. И ни одно из них ничего подобного не показало, иначе бы его уволили.
Альберт Ряховский смерил её недовольным взглядом. Он явно был человеком старой закалки и не терпел современную молодежь за её излишнюю своенравность.
– Проблема в том, что ваш отец не выходил на связь с нами последние два месяца, – мрачно проговорил Ряховский. – Вам об этом что-нибудь известно?
– Со мной он не выходил на связь еще дольше, – с легкой ноткой вызова проговорила Марго. – Поэтому мне об этом ничего не известно.
– Он вам не звонил? Не писал? – настороженно спросил Ковальский.
– Ни разу с тех пор, как… – Марго замолчала, подавляя слезы. Она не хотела казаться слабой перед этими людьми. Достаточно было того, что видел Ковальский на фудкорте. – Как умерла моя мать.
– Значит, вам ничего не известно о том деле, над которым он работал?
– Ровным счетом ничего, – покачала головой Марго.
– Что ж, тогда это тупик… – пробормотал Альберт, поднял голову и уставился в пространство над макушкой Марго.
– Я все зафиксировала, Альберт Рудольфович, – подала голос Алиса.
– Молодец, – махнул ей Ряховский. – Присовокупишь к материалам дела.
– Почему вы сомневаетесь, что это было самоубийство? – недоуменно спросила Марго. – Видно же, что он повесился!
Перед её мысленным взором снова предстало то фото. Крюк от люстры, к нему примотан самодельный канат из простыней, на полу виден опрокинутый стул. Отец висит в петле в полуметре от пола. Лицо посинело и опухло.
– Есть еще кое-что, – проговорил Ковальский, поглядывая на своего начальника.
Тот уловил его взгляд и молча кивнул, но с явным неудовлетворением. Ковальский взял у Алисы портфель, открыл его и достал еще пару фотографий. Он протянул их Марго. На первой был виден дальний участок стены за спиной покойника. Вся поверхность была исчерчена странными письменами. Местами обои были содраны, проглядывали участки голого бетона. Создавалось впечатление, что символы лихорадочно наносили друг поверх друга. Словно у писавшего было слишком много текста и недостаточно места на целой стене, и он стал писать одни символы поверх других. И только один из них четко проступал на фоне остальных. На втором фото он был заснят крупным планом.
– Вам этот символ ни о чем не говорит? – спросил Ковальский.
Марго с удивлением уставилась на фото и нахмурилась. Качество снимка не особо позволяло разобрать детали, но рисунок был непростой. Она задумалась на минуту. Было ясно лишь одно: ей нужно попасть в квартиру отца, если она хочет разобраться в произошедшем. Федералы просто так её туда не пустят до окончания следствия.
– Похож на египетский иероглиф. Фото не очень четкое, – проговорила она. – Я изучала символику в университете. Мне было бы проще, если бы я увидела изображение вживую. К тому же я могу подсказать, что изменилось в квартире, если это поможет.
Она не особо надеялась, что её уловка сработает. Марго корила себя, что вышло довольно топорно. Девушка внимательно следила за каждым движением сотрудников ФСБ. На секунду ей даже показалось, что это все розыгрыш и они ненастоящие: настолько странно они себя вели. Ряховский и Ковальский отошли в дальний угол и шептались, Алиса стояла рядом и молча слушала.
Через минуту они повернулись к Марго, Ряховский сказал:
– Мы возьмем вас на место происшествия. В ближайшее время туда подъедет наш приглашенный эксперт. Он расскажет нам о символе, а вы – о состоянии квартиры.
– А в ней много чего изменилось?
– Вы даже не представляете, – ответил Ковальский. – Мне кажется, вы её не узнаете.
Глава 3
Маргарита Романова не была в квартире отца на Большой Рижской улице уже несколько лет. Она прекрасно осознавала, что ввязалась в непростую игру, когда солгала федералам (так она решила звать их про себя), что сможет подсказать им, как изменилось жилище отца и что пропало. Всю поездку от торгового центра она сидела в сером БМВ, за рулем которого был Ковальский, словно на иголках, но изо всех сил не подавала виду.
Она никогда не доверяла коллегам отца по работе. Ни на йоту. Федеральная служба безопасности Российской Федерации всегда была для неё конторой таинственной и жестокой. И в один прекрасный момент её опасения подтвердились.
Это они во всем виноваты…
Эта мысль распаляла её грудь, заставляла чаще и гневнее дышать все время поездки. Марго прикладывала невероятные усилия, чтобы её лицо оставалось каменным.
Из-за них умерла мама…
Чтобы не думать об этом, она попросила у Алисы снова взглянуть на фото символа в квартире отца.
Существо с головой неизвестного животного. В руке у него то ли символ вечной жизни Анкх, то ли жезл Уаз, атрибут богов древнеегипетского пантеона. И все изображение заключено в картуш – прямоугольник с закругленными углами и горизонтальной линией внизу, означавший, что помещенные внутрь символы являются частью имени собственного.
Фотография хоть и была цветная, но определить, чем был нанесен на стену символ, Марго с уверенностью не могла. Она изо всех сил надеялась, что это просто темно-красная краска, а не кровь отца.
Зачем ему рисовать древнеегипетский символ на бетонной стене собственной квартиры? Почему именно египетский? Марго пыталась вспомнить, увлекался ли её отец Древним Египтом когда-нибудь, но в памяти было пусто. Или это как-то связано с его нынешней работой?
Вскоре автомобиль остановился во дворе дома, где располагалась квартира Владимира Романова. Ковальский, Ряховский, Алиса и Маргарита вышли из автомобиля и поднялись на нужный этаж сталинского кирпичного дома. У двери их встретил полицейский, проверил наличие у федералов корочек. Ряховский приказал ему пропустить Марго внутрь.
Полицейский отошел в сторону. К удивлению Марго, дверь в квартиру с легкостью открылась. Её вскрыли, взломав замок.
– Вы сказали, что мой отец покончил с собой, – проговорила она, обращаясь к Ковальскому.
– Да, поэтому пришлось ломать дверь, чтобы попасть внутрь, – он пожал широкими крепкими плечами. – Мы надеялись, что он явится на работу, но Владимир так и не появился. Вам об этом что-нибудь известно?
– Со мной он тоже давно не общался, несмотря на все мои попытки, – пробормотала Марго.
Они оказались в длинном темном коридоре. Справа за первой дверью скрывалась комната, прежде бывшая спальней. В проеме не было двери, вся комната завалена всяким барахлом. В квартире было затхло и воняло протухшей едой. Маргарите даже на мгновение показалось, что они пришли не в ту квартиру, а в какую-то заброшенную коммуналку, коих раньше в этом доме было полно.
Двое мужчин из бригады скорой протиснули мимо пришедших каталку с черным мешком из прочной ткани. Маргарита содрогнулась и проводила её взглядом. Ей не нужно было говорить, кто был внутри мешка. Несмотря на то, что она испытывала к отцу при жизни, Марго пришлось приложить усилия, чтобы подавить подступавший к горлу комок.
Во второй комнате картина была совершенно иной. В ней практически ничего не было. Посреди комнаты валялся опрокинутый стул. С крюка в потолке свисала петля, сплетенная из простыней. Рядом виднелись обломки сбитой люстры. Почти весь пол комнаты был усеян осколками стекла или зеркала.
Все четверо прошли внутрь. Марго пришла в недоумение, смешанное с ужасом, когда оглянулась вокруг. У входа в комнату лежали на боку опрокинутые разбитые напольные часы, к стене было прислонено большое зеркало, так же разбитое. Она не могла этого толком рассмотреть из коридора, но сейчас увиденная картина её потрясла. Стены были абсолютно голые: отец содрал все обои и наверняка высыпал получившиеся лоскуты в другой комнате. Нижняя половина стен по периметру комнаты была сплошь покрыта египетскими письменами. Их наносили хаотично, порой друг поверх друга. Но в глаза ей бросился тот самый злополучный символ.
Ему словно отвели отдельное место во всей композиции. Огромный картуш с одним единственным иероглифом.
– Ковальский показал вам фото, – заговорил Ряховский, кивком набок давая знак криминалистам, чтобы они заканчивали обработку места преступления. – Так что для вас тут не должно быть сюрпризов. Можете осмотреться, Маргарита. Но ничего не трогайте.
– Держите, – сказала Алиса, подавая Марго пару латексных перчаток.
– Благодарю, – ответила она и натянула туго поддававшуюся резину на руки. – Разумеется, я все помню совершенно иным.
– Значит, вы не приезжали сюда после того, как ваш отец взял… самовольный отпуск? – спросил Ряховский, смерив её оценивающим взглядом.
О каком отпуске он говорит, черт побери?
Отец слишком любил эту свою проклятую работу, чтобы уходить в отпуск. Тем более самовольный: он всегда добросовестно соблюдал дисциплину. Порой, даже слишком.
– Нет, не приезжала, – вынужденно призналась она. – Выглядит так, будто он сошел с ума…
– Это самый очевидный вывод, – согласился Ковальский. – Но есть и некоторые нестыковки.
Марго нахмурилась и пристально взглянула на него.
– Какого рода нестыковки?
– Вашего отца, как и любого сотрудника ФСБ, проверяли при приеме на работу. И далее каждый год он проходил медицинское обследование, поэтому его физическое и психическое здоровье были под контролем. Никаких суицидальных наклонностей он не проявлял. Вы не владеете информацией о том, что он начал употреблять некие препараты или галлюциногены в последнее время?
– Ничего подобного! – она едва удержалась, чтоб не прокричать это.
Все это звучало совершенно дико. Что здесь вообще происходит? Что случилось вчера в этой самой комнате?
– Маргарита, – смягчил голос Ковальский и приблизился к ней почти вплотную, – я понимаю, что вам сейчас нелегко и вы многое не понимаете. Но нам необходимо задать вам эти вопросы. Здесь и сейчас. Учитывая обстоятельства, только вы можете пролить свет на случившееся.
Внезапно от этого коренастого мужчины повеяло спокойствием и каким-то дружелюбием. Вовсе не таким она его представляла там, в торговом центре, когда он впервые к ней подошел.
Интересно, это такая уловка?
– Я хорошо знал вашего отца, Марго, – продолжал Ковальский. – Мы с ним очень сдружились во время работы. Мы провели несколько расследований вместе. Он был хорошим человеком.
Марго прикусила язык, чтобы не опровергнуть это, – вовремя сдержалась.
– Тем более было странно узнать, что он покончил с собой. Но он исчез из нашего поля зрения почти на месяц. И мы хотим знать, не случилось ли за это время нечто такое, что могло…
– … свести его с ума? – закончила за него Маргарита. – Если и случилось, он меня об этом не уведомлял.
Она одернула себя, но было уже поздно. Нотка сарказма четко читалась в её интонации. Однако Ковальский сделал вид, что пропустил её замечание мимо ушей.
– Вы полагаете, что это не было самоубийством? Я верно вас понимаю?
– На это указывают несколько фактов. Во-первых, как я уже говорил, он проходил регулярные проверки. Во-вторых, насколько нам известно, он не испытывал полоумного интереса к Древнему Египту, верно?
– Верно. Но вы сказали, что дверь была заперта, поэтому вам пришлось её взломать. Значит, он заперся изнутри, так?
Ковальский нахмурился и отвел её к окну, открыл его и указал вправо.
– За углом дома в траве были найдены ключи от его квартиры.
Маргарита высунулась из окна и взглянула в направлении его руки. До края стены было не меньше сотни метров.
– Он не смог бы так далеко их выбросить из окна, – сообразила она. – Тем более закинуть за угол.
– Именно, – кивнул Ковальский и закрыл окно. – В данном случае это мог сделать лишь посторонний человек. Убийца.
Маргарита обернулась и окинула взглядом комнату. По её коже пробежал холодок. Все повторялось: она потеряла второго родителя из-за проклятой работы в правоохранительных органах.
Она взглянула на стул, затем на петлю в потолке. Марго представила предполагаемую картину. В квартиру к отцу приходит неизвестный, скорее всего, сильный мужчина. Он наверняка хорошо знаком отцу, раз тот его спокойно впустил внутрь. Они о чем-то разговаривали, затем гость повалил отца и… Придушил, чтобы тот хотя бы потерял сознание или умер, а затем соорудил петлю из простыней, чтобы повесить его, имитируя самоубийство? Но зачем тогда вся эта чехарда с обдиранием обоев, разбитыми часами, зеркалом и письменами на стенах? Отвести подозрение, чтобы самоубийство уложилось в версию, что висельник был сумасшедшим? Или отец реально тронулся умом, напал на гостя и тому пришлось его убить, а потом он замел следы?
Маргарита снова взглянула на египетский символ на стене. Почему именно он так четко выведен? Какое значение он имел?
– То есть вы хотите сказать, что все это проделал посторонний человек? – удивилась Марго.
– Вас что-то смущает? – снисходительно спросил Ряховский. – Дело вполне себе элементарное. Осталось найти подонка и все.
– Но какое место в вашей версии занимают эти символы на стенах?
– Их нанес убийца, – невозмутимо ответил командир группы.
– Но ведь четко видно, что многим из них довольно много времени. Их рисовали днями, если не неделями. И слишком уж много сложностей, чтоб замести следы. Мало сымитировать самоубийство, так еще и перетащить всю мебель в другую комнату, содрать обои, нанести символы… Когда он умер?
– Хм-м-м, берете быка за рога, да? – ухмыльнулся Ковальский.
– По предварительным данным, смерть наступила около часа или двух ночи, – робко ответила на её вопрос Алиса.
– Тогда по вашей версии, все эти действия убийца должен был проделать ночью, – сказала Марго. – Он бы наделал столько шума, что местные бабушки полицию бы с ума свели звонками. А я многих знаю и часто общалась раньше – те еще шпионки со стажем. Это невозможно.
Ряховский сдвинул брови, его лоб прорезали морщины. Он обменялся с Ковальским взглядами. Подчиненный улыбнулся уголками губ:
– Я же тебе говорил, что он прав. Из неё мог бы выйти неплохой следователь.
Ряховский лишь хмыкнул и сказал:
– Тогда вы склоняетесь к версии самоубийства, Маргарита Владимировна? Хотя сами же подтверждаете, что ваш отец не имел склонностей к суициду?
– Нет, я… Точно не знаю… Мне кажется, тут все не так просто…
А еще мне кажется, что вы от меня что-то скрываете…
Глава 4
