скачать книгу бесплатно
– Да, – Натрува ответила так, точно в этом не было ничего удивительного, но из уст Норы это всё звучало детской выдумкой. – Моей молодости и глаз хватит чтобы ты поверила?
– Я уже верю, только пока не понимаю во что, – задумчиво ответила Нора, – А как ты так хорошо сохранилась? В космосе такие хорошие косметологи?
– Ну, – Натрува усмехнулась, – да, моё тело было немного усовершенствовано, но думаю, молодость сохранилась в основном из-за низкой гравитации. Чем больше сила притяжения, тем быстрее идёт время, ты знала об этом? – Натрува улыбнулась, но осознав неудачу в попытке поразить Нору своей эрудицией, перестала улыбаться и добавила, – Ну если грубо говорить, то мы с тобой ровесницы, а результат на лицо только потому, что мы были в местах с разной гравитацией.
Нора не сводила с неё взгляд и томно сказала:
– Если честно, я совсем ничего не смыслю в физике…
Микроволновка громко пикнула три раза и утихла. Нора встала и направилась к ней.
– А кем работаешь? – спросила Натрува.
– На проходной сижу иногда, а так проработала главным бухгалтером сорок лет, сейчас на пенсии.
– А как жизнь вообще? На Земле многое изменилось… Но кажется, люди такие же как были.
– Да это как попадется, – Нора поставила тарелку и ложку на стол, – А у меня всё хорошо. Есть две замечательные дочки, пять внучек. Лет пять назад мужа схоронила.
– О-о, – протянула Натрва, подбирая нужную реакцию, – мои соболезнования.
– Да ничего, он сам торопился. Он был вполне здоров, но любил приговарить, что ему на Славянскую пора, ну, на кладбище. Потом и ушёл, утром в постели. Поздоровался и всё… – Нора задумалась; повисла гнетущая пауза, – А сейчас Владимир Юрьевич у меня, мы не женаты, он тоже вдовец. И знаешь… – она улыбнулась, – Он так крепко любит, так заботится… Мне кажется, меня до этого никто так не любил. Каждый день приходит ко мне на завтраки и иногда работаем вместе. Я могу сказать, что сейчас по-настоящему счастлива – дочки заботятся обо мне, Владимир любит. Хожу с спортклуб в бассейн, хожу на концерты в Филармонии, а пенсии и подработки вполне хватает чтобы всем этим наслаждаться. Всю жизнь работала как лошадь, тянула дочек и терпела выходки мужа, и вот наконец… – она расцвела, – Да, у меня всё хорошо. Даже жаловаться не на что.
Натрува улыбнулась. Вот оно простое человеческое счастье, что даже жаловаться не на что.
Нора заметила, что Натрува даже не притронулась к тарелке и спросила:
– Может, сметанки? Хлеб?
– Да, благодарю.
Нора достала из холодильника сметану и поставила на стол. Натрува зачерпнула её из банки чистой ложкой, размешала в тарелке не полностью и отхлебнула борща. Вкусный выдался борщ, Натрува только сейчас поняла, что уже давно ничего не ела и голод продавил живот, оставив глубокую яму.
– Ну, а как у тебя? Есть кто-нибудь? – спросила Нора.
– Ну… – Натрува откусила хлеба и задумчиво прожевала, – У меня есть сын.
– Правда? – удивилась Нора, – В космосе есть ещё люди? А муж?
– Солнце не совсем человек… – Натрува задумалась.
Солнце был создан в лабораторных условиях как новый подвид. И хоть изначально он задумывался как биокомпьютер, а не полноценная личность, исходные клетки у него человеческие. Точнее для его создания были взята яйцеклетка Натрувы в которой на корню перекроили весь генный ряд. Но изначально-то яйцеклетка была её, потому она и считала, что правильней всего воспринимать Солнце как собственного сына, как человека. Само существование Солнца было под запретом – ФОМ считает строгим правонарушением создание новых разумных видов – это была одна из причин, из-за которых Натрува помалкивала о природе Солнца, да и о его существовании в принципе. Но ведь Нора ничего об этом не знает, к тому же ей не обязательно знать всё. Натрува решила облачить правду в другую оболочку и присыпать новыми фактами:
– У ФОМа есть программа генетического синтеза. Что-то вроде искусственного деторождения – ты оставляешь свои родительские клетки и выбираешь характеристики, с которыми должен получится плод. При этом, можно дать ему параметры не свойственные для своего вида, типа хвоста или рогов или ещё одной пары рук. Плод развивается с этими параметрами в инкубаторе и рождается тоже искусственно, – получилось более лживо, чем Натрува ожидала, хоть такая программа действительно существовала.
– Господи… – процедила Нора, – Богохульство какое.
– Со стороны природы – возможно, но со стороны родителя… Ты же согласишься, что детям нужно давать самое лучшее? Почему бы тогда не дать им идеальное тело, раз есть такая возможность? К тому же, несмотря на изменения, генетический код половых клеток остаётся таким же, так что внуки будут людьми. – она пожала плечами.
Конечно, не стоило говорить, что из-за своей природы Солнце стерилен и вообще не имеет пола как такового. Натрува считала, что лучше это оставить тайной. Меньше знаешь, крепче спишь, Нору и так ждали ещё куча поразительных фактов, поэтому от одной лжи хуже не станет. Натрува была готова говорить правду обо всём, что не касается Солнце.
– А что такое ФОМ? И где твой сын сейчас? – спросила Нора, не нужно было читать мысли чтобы понять как сильно Нора хочет посмотреть на это чудо биоинженерии.
– ФОМ – это Федерация Объединенных миров. Одно из самых крупных космополитических государств. А Солнце на корабле, – она махнула рукой, – Подростки… Любители сидеть в своих комнатах и люто глядеть на мир.
Натрува оставила свой имплант-коммуникатор на корабле, поставив на его место заглушку, замаскированную под волосы, поэтому, когда в её кармане завибрировал смартфон, она встрепенулась и только секунду спустя поняла в чем дело. Достала из кармана, наспех прочитала сообщение от Солнца: «Капитан, всё в порядке? Не могу поймать ваш сигнал» и убрала в карман не ответив, не прерываясь от разговора.
А Нора тем временем продолжала, не заметив её манипуляций:
– Понимаю, – улыбнулась Нора, – У меня внучки в своё время такой караул наводили, хорошо, что они не ровесницы, – она призадумалась, Натрува ещё отхлебнула борща, – Красивое ты дала ему имя.
– Да… – Натрува призадумалась и тоже улыбнулась, – Ему оно подходит.
– Значит, ты не замужем? – спросила Нора и принялась открывать пачку печенья.
С души Натрувы упал тяжкий груз, Нора наконец притронулась к еде, а это значило, что она больше не волнуется. От этой мысли стало гораздо легче.
– Нет. – ответила Натрува и зачерпнула кусочек варенного мяса.
– А чего так? У пришельцев вообще бывают мужчины? – улыбнулась она.
– Есть, да, – Натрува широко улыбнулась, – Но с этим пока всё сложно. Есть парочка на примете, но посмотрим. Не люблю загадывать, так меньше разочаровываешься.
– Так-то верно, – она задумалась и сказала, – Ну, тогда видит бог я ещё погуляю на твоей свадьбе! – и расплылась в улыбке.
– Нора! – возмутилась Натрува не переставая улыбаться.
Атмосфера окончательно разрядилась и дальше разговор шёл мирно и легко.
Они рассказывали друг другу события из собственных жизней, таких разных и таких не похожих, но и те и другие казались одинаково необычными. Поступление старшей внучки в университет на бюджет звучало также важно, как первый выход на космическую станцию. История о сломанной руке стояла на ровне с непереносимостью метана, а рассказ о походе в филармонию не важнее чем вечер на одиноком астероиде в окружении симфонии газового гиганта и его спутников.
Женщины плотнее подкрепились, перешли на вино и перекочевали в гостинную, но там разговор стал только теплее. Натрува уже и не помнит, когда ей в последний раз было так интересно слушать о чьей-то жизни. Истории Норы казались невероятными в своей простоте и приземленности, но наибольшее удовольствие Натрува получала не от общения, а от его источника. Да, это уже была не та Нора, что Натрува помнила, но и хуже она не стала. А самое главное с ней было спокойно и легко, почти как дома, почти как тогда…
Спустя какое-то время Нора перестала удивляться космическим деталям и с ужасом вздыхать на описании нового космополитического вида. Натрува не могла прочувствовать её мысли, но очень надеялась, что Нора получала не меньшее удовольствие.
Так прошёл час, два. Потихоньку убывали угощения. Алкоголь и кислород потихоньку пьянили Натруву всё сильнее.
Нора достала фотоальбом и принялась рассказывать о своих родственниках. Показывала фотографии с санатория, выпускных балов дочерей, мужа, младенцев которыми когда-то были её дети. Оказалось, что до дочерей у Норы было ещё два сына, но они оба умерли в детстве – один не перенес болезнь во младенчестве, а второй утонул в реке, затянуло водоворотом, когда тому было восемь. Натруве особенно понравилась фотография, где внучка Норы, только научившаяся ходить, стоит на руке покойного мужа, он балансировал малышку на ладони, а на девочке огромная меховая шапка.
– О, вот эта очень хорошенькая! – Нора показала на следующую фотографию, – Это одна из последних, здесь мы с Владимиром в Геленджике, в санатории, в прошлом году ездили. Место прекрасное! Целыми днями обедали шведским столом и гуляли по паркам, воздух просто чудо!
– А море? – Натрува уже приятно опьянела, а мысли начали ходить в странные русла, но она старалась не тревожится по этому поводу.
– Да, это мы зимой ездили, в море не купались, но на пляж тоже ходили.
– Вы здесь очень милые, – улыбнулась Натрува и осознав, добавила, – Нора. Мне так сильно захотелось на море!
– Ох-хо, ну это легко устроить! – радостно воскликнула она, – Автобусы у нас ходят каждый день, хоть завтра езжай!
– Зачем ехать? Я полечу! – улыбнулась она и глянула в окно, там уже лежала тьма, – Ого, который час?
Нора глянула на наручные часы и сказала:
– Почти десять, надо же как поздно! Я и не заметила, как время пролетело.
– Это потому, что оно идет здесь быстрее. Смотри, – она достала свой смартфон на экране которого было два циферблата, – это земное время, да, двадцать один сорок восемь, а это мьюзайское, общепринятое в ФОМе.
– О… Как много цифр, – удивилась Нора девятизначному циферблату, – А в твоих музейских сутках сколько часов?
– Там не часы, а ки?ты, каждый равен примерно трем земным часам, всего в цикле их десять. Космополиты любят всё, кратное десяти.
– Ничего не понимаю, но звучит неудобно, – подытожила Нора, – А остальные цифры для чего? А дата где?
– Нет разницы между датой и временем, они ведь считают одно и то же, от того и цифр так много, – она улыбнулась, но поймала на себе только хмурый взгляд Норы, – Это только по началу неудобно, но в космосе системы отчета практичнее нет.
Натрува встала и потянулась. От смены положения сразу неприятно закружилась голова и Натрува решила пока оставить вино. Хотя для неё было странно, что такой слабоалкогольный напиток смог её так сильно опьянить. Так, стоп, а кислород? Сколько она уже не курила? В её кармане снова завибрировал смартфон, она поморщилась очередному сообщению от Солнца и решила ответить позже, забыв, что это уже не первое сообщение, о котором она так думала.
Она смахнула плохие мысли и сказала:
– Ну, в любом случае время позднее. Я пойду, наверное. Тебе, должно быть, уже хочется отдыхать.
– Немного, – вздохнула Нора и закрыла альбом, – Подожди, я тебе с собой соберу что-нибудь.
– Да не надо, у меня всё есть.
– Да? – она азартно улыбнулась, – Я уверена, что баночки персикового варенья у тебя точно нет.
Натрува улыбнулась в ответ, да, этого в великом пищевом складе Зари точно не было.
Натрува обулась и надела ЭМВ-усилитель (снова спрятав его под бонданой) в прихожей и принялась ждать Нору. Солнце почти сразу вышел на связь и начал отстреливаться упреками до какого состояния Натрува себя довела и как печально её ближайшее будущее, Натрува старалась его не слушать, голова начала болеть. Нора зашла в прихожую протянула Натруве банку, но как только Натрува обхватила руками банку, Нора потянула на себя, не отдавая, и сказала, заглянув в черные глаза:
– Ты ведь не улетаешь? Ты же не исчезнешь снова после того, как перешагнёшь этот порог?
Она боялась снова потерять Натруву, это было понятно и одновременно удивительно. Натрува думала, какая же часть Норы сейчас это спросила – маленькая заплаканная в поле девочка или статная дама, полюбившая нового гостя?
– Я не улетаю, – улыбнулась Натрува, – Я тут нарушила несколько летных правил, так что мне на какое-то время запрещено совершать межзвездные полеты. Пока права не вернут, я буду на Земле, ещё примерно с месяц, – Нора отпустила банку и Натрува прижала её к себе, она немного шаталась, кислородное опьянение кружило голову сильнее вина, – Хочу на море.
– Ты в порядке? Где ты будешь ночевать? Может, тебе в гостиной постелить?
– Завтра, – опьянение сильно влияло на мысли и речь Натрувы, – Завтра я полечу на море. Хочешь со мной?
– Ой, я смотрю кто-то перебрал с вином, – понимающе улыбнулась Нора, – Может, лучше всё-таки у меня заночуешь?
– Нет, меня ждёт Солнце, – она посмотрела на потолок, – Кажется, он уже здесь. Я уже пойду. Знаю, моё предложение звучит глупо, но давай обсудим его завтра? Позвони мне, по тому номеру, когда я звонила… Сегодня… да.
– Да, конечно… Подожди, а откуда у тебя мой номер? – она широко раскрыла глаза, – А как… Я же не говорила, где живу!
– Кирн дал.
– Кто?
Голову Натрувы буквально тошнило, она и сама не могла подумать, что её так сильно разморит, стоило ей только встать с дивана. Она чувствовала, что может потерять сознание. Нужно курить, срочно!
Натрува подумала, что стоило признаться Норе, что местный воздух для неё не подходит, но кислородное опьянение в скупе с алкогольным дурманили слишком быстро. Она достала «галеон» и собралась поджечь сигарету, зажав банку под мышкой.
– Что ты делаешь? Я задала вопрос! – Нора была не на шутку возмущена. – Ты собралась курить прямо здесь?!
– А, точно… – Натрува шаталась, быстро теряя рассудок и заставляла себя думать; в её затуманенном разуме наконец вяло созрела подходящая мысль, – Точно на балконе надо. Я там у тебя ключи забыла, кажется, не могла бы ты проверить на диване? А покурю я на улице.
– На диване? – Нора направилась в гостиную.
Входная дверь была заперта и Натрува не могла ждать и уговаривать Нору пока она откроет дверь. И ключей у Натрувы никаких не было, но был дикий и прекрасный в своём исполнении план срочного побега, хоть и придуманный не ею.
– Да, проверь в складках между сидушкой и спинкой, – крикнула она Норе.
Натрува быстро перешла кухню, вышла на балкон и высунулась в окно. Глянула вниз и голова закружилась ещё сильнее.
– Солнце? – спросила она, опасаясь высоты.
– Я ловлю. – сдерживая все свои претензии, напряженно ответил он.
Натрува встала одной ногой на подоконник над высотой, другую поставила рядом и сразу прыгнула. Луч едва заметного света подхватил её и потянул вверх. Она посмотрела на источник, но ничего кроме едва заметного пятна света наверху не было. Это далось легче, чем она ожидала, всё-таки она была слишком пьяна чтобы придавать серьезное значение опасности.
– Валя! – крикнула Нора на всю квартиру.
– Солнце, быстрее, нельзя чтобы она это увидела.
– Да, капитан.
Воздух вокруг стал тяжелее и Натруву потянуло вверх быстрее. Когда на балкон вышла Варя, Натрува уже просочилась через тугой пузырь маскировки, окружающей корабль, но ещё двигалась в луче. Натрува видела Нору как сквозь слой воды, Нора же вряд ли заметила едва заметное искажение вокруг корабля на фоне ночного неба.
Натрува не хотела, чтобы Нора это видела – такой хороший вечер не хотелось портить выходом с пятнадцатого этажа безо всякой причины. Она бы не поняла, она бы попыталась остановить и это бы сильно шокировало Нору, а Натруву довело до потери сознания или того хуже.
Натруву затянуло в грузовой отсек и из-за всех вентиляций сразу подул уверенны поток нормального для неё воздуха. Металлический и маслянистый, Натрува уже и отвыкла, что у этого воздуха есть собственный запах. Она легла на пол возле вентиляции и подняла ноги, оперев их на контейнер с провизией. Расслабилась.
Холодный пол и горизонтальное положение потихоньку снижали головокружение.
– Я говорил, я предупреждал! Но вы не захотели слушать! – корил Солнце через динамик, – Земной воздух вам больше не подходит, капитан! Даже с курением, он всё равно может вас убить! Если вы заснете в такой атмосфере, то уже не проснётесь! Про то как вы грубо оборвали связь я вообще молчу! – и умолк.
Натрува всё лежала. Помолчала и сказала:
– Да, родной… Для меня всё это очень много значит.
– Настолько много значит, что вы готовы умереть?
– Ох… – она поморщилась и вспылила, – Да, озвездела малость, прости! – на злость у неё просто не было сил, тело быстро слабело, – Этот воздух действительно слишком тяжелый. Нужно будет к нему привыкнуть и не выпивать за бортом.
Солнце промолчал, Натрува тоже, она ещё приходила в себя.
