скачать книгу бесплатно
– Это оживлённая трасса, здесь нельзя останавливаться. Вы создаёте аварийную ситуацию, я прошу вас немедленно…
Его голос обрывается, едва я отнимаю голову от руля и поднимаю на него мутный взгляд.
– У вас всё в порядке? – Спрашивает озадаченный моим видом молоденький инспектор в форме.
– Да. – Отвечаю я.
И двумя руками смахиваю слёзы с лица.
Вижу черноту на пальцах: значит, тушь потекла. Наш журнал размещал рекламу этой туши на развороте в прошлом месяце, и она обещала волшебную суперстойкость. Опять обман. Чудес не бывает. От обиды накатывает новая волна слёз, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы сдержать её.
– Вам нужна помощь? – Интересуется он растерянно.
И в этот момент я понимаю, что мне нельзя раскисать. И эта дикая боль, разрывающая грудь, вдруг придаёт мне сил. Надо жить. Надо держаться. Надо сделать это всем назло!
– Нет, уже всё нормально. Я в порядке. Честно. – Твержу я, громко всхлипывая и откидывая волосы с лица. Светлые пряди липнут к щекам, но я отлепляю их и отбрасываю назад. – Всё. Хорошо.
Размазываю остатки макияжа ладонями по лицу и пытаюсь криво улыбнуться.
– Точно? – Поглядывает на меня с недоверием инспектор.
– Да. – Ожесточённо киваю я. – Просто ноготь сломался. Бывает, знаете ли.
И закусываю губы до боли.
– Хорошо. – Инспектор догадывается, что дело не в ногтях, но больше вопросов не задаёт. – Счастливого пути…
А когда дверца закрывается, мне нестерпимо хочется упасть на руль лицом и продолжить рыдать. Но я этого не делаю. Собираю силы в кулак и завожу мотор. Выезжаю на трассу и вливаюсь в поток автомобилей.
Моей решимости быть сильной хватает ровно до того момента, как я переступаю порог нашей с Никитой квартиры. Здесь повсюду его одежда, запах его парфюма, его сигареты на подоконнике. Паника накатывает с новой силой, но я вдруг останавливаюсь и понимаю, что у нас нет даже совместных фото на память, кроме тех, что остались на телефоне – нечётких, смазанных, сделанных буквально в темноте кинотеатра на ночном сеансе.
У нас никогда не было нормальных отношений.
Никогда.
Боже…
Мы выходили куда-то только под покровом ночи – чтобы его не узнали. Мы ездили отдыхать только в закрытые дома и отели – чтобы не одолевали фанаты. Мы снимали гостиницы на моё имя – чтобы никто не слил информацию о нём в сеть. Никита даже не знакомил меня ни с кем из своих друзей. Почему? Да потому, что стеснялся меня и не планировал ничего серьёзного.
Кошмар.
И почему осознание приходит так поздно?
Я всё это время была лишь уютным запасным аэродромом, на который можно было завалиться после съёмок. Не нужно было напрягаться и соблазнять кого-то. Набрал номер Алисы, и вот рядом с тобой уже живая, готовая на всё, женщина. А с тех пор, как я переехала к нему, ещё и ужин, чистое бельё, массаж, секс и тёплая постель.
Очень удобно.
Я бросаюсь в спальню, выкатываю из-за двери свой чемодан, открываю и начинаю яростно кидать в него свои вещи.
Жаль, что не сохранила за собой прежнюю съёмную квартиру, сейчас даже некуда идти. Можно попробовать найти место в гостинице, но чем платить, если меня скоро выпрут из журнала? К отцу точно не пойду, но куда тогда? Завалиться к Кате? Или к Лесе? Она живёт ближе.
Мои размышления прерывает звонок в дверь.
Никита?
Передумал, понял свою ошибку, помчался за мной, чтобы всё исправить?
Сначала мне хочется броситься к двери, но затем я выдыхаю, расправляю плечи и направляюсь в коридор медленным шагом.
– Кто? – Спрашиваю тихо.
– Андрей. – Слышится с той стороны.
Я знаю этот голос. Андрей – охранник Никиты, часто сопровождает нас в различных поездках. Сдержанный, немногословный мужчина.
– Здравствуйте, – говорю я, приоткрывая дверь.
– Привет. – Усмехается он, наваливаясь на косяк.
Раньше охранник не допускал в мою сторону ни подобных наглых взглядов, ни фамильярности.
– Что-то случилось? – Интересуюсь я настороженно.
– Никита попросил меня забрать ключи от квартиры.
– Вот как… – Запинаюсь я. – Хорошо… Скажите, куда их завезти, я завезу их утром.
– Ты не поняла. – На его лице расцветает хамоватая улыбочка. – Я заберу их сейчас.
8
Я гордо вздымаю голову:
– Сейчас?
– Да. – Мужчина бесцеремонно ставит носок туфли в дверной проём.
Да что он себе позволяет?!
– Эй!
Моё сердце замирает. Впервые в жизни мне становится по-настоящему страшно.
– Что такое? – Смеётся он.
– У меня есть полчаса? – Спрашиваю я.
Мой голос дрожит.
Однажды я уже видела этот взгляд. Отец загулял и не встретил меня зимой после школы. Мне было тринадцать или четырнадцать. Две русые косы до талии, неказистое пальтишко, тонкие сапожки, не способные защитить от мороза. Я ждала его: то на улице, то обратно заходила в фойе школы, чтобы погреться. Наконец, отважилась и побрела в сторону дома одна по тёмным переулкам.
Помню, как завывал ветер, как кружил хлопья снегами под ногами. У меня зуб на зуб не попадал, щёки больно щипало от мороза. А я всё шла, не чувствуя ног, и про себя разговаривала с мамой – так, будто она была рядом со мной, будто подбадривала, уговаривала держаться.
До дома оставалось метров сто, когда длинная чёрная тень вдруг отделилась от фонарного столба и метнулась ко мне.
– Замёрзла? – Спросил незнакомец в надвинутой на лоб шапке.
Я молчала и смотрела на него снизу вверх во все глаза.
– Пойдём со мной, я тебя согрею. – Сказал он и усмехнулся точно так же, как этот Андрей.
Быстро оглядевшись по сторонам, он схватил меня за воротник пальто и потащил в темноту. Я успела лишь беспомощно пискнуть, а затем он закрыл мне рот рукой. Втащил в какое-то затхлое место, подвал или подъезд, привалил к стене и стал щупать. Влез рукой под пальто, больно сдавил грудь, затем потянул за резинку брюк.
От него ужасно воняло табаком и перегаром. Это всё, что я запомнила. Я почти сдалась, когда он стал торопливо стягивать с меня одежду. Заледенела изнутри и снаружи, стала как дерево, чтобы не чувствовать того, что должно было неминуемо произойти дальше.
– Ты что, скотина, делаешь?! – Заорала вдруг какая-то женщина.
Это была дворничиха. Кажется, она обрушила на его голову свою тяжелую метлу. В этот момент его хватка ослабла, я смогла вырваться, выбежала на улицу и понеслась вперёд, не различая дороги. Не помню, как добежала до дома.
Отец пришёл ближе к десяти вечера.
Извинялся, что забыл обо мне. Плакал, когда узнал, что произошло. Кричал, звонил в Полицию, требовал найти и наказать негодяя, но под приметы, выданные мной, подходил чуть ли не каждый мужчина нашего района. Папа корил себя за этот случай, долго просил у меня прощения, и я делала вид, что верю ему. Хотя знала: он предаст ещё не раз. Просто такой человек. Ненадёжный.
– Если хочешь, займёмся чем-нибудь интересным, а сборы вещей отложишь до утра? – Андрей кладет руку на дверь.
К горлу подкатывает тошнота, в висках начинается пульсация – признаки подступающего приступа паники.
– Полчаса мне хватит. – Улыбаюсь я. – Подожди меня… снаружи.
И не дав ему опомниться, отталкиваю мужчину и захлопываю дверь.
– Эй! Открой! – Он ударяет по дверному полотну ладонью.
Но я уже поворачиваю задвижку.
– Я позвоню Никите, он тебя уволит! – Зачем-то кричу я.
Из подъезда раздаётся смех.
– Ты больше не его подстилка! Какая тебе разница, с кем трахаться? Хочешь, я тебе заплачу?
Я закрываю рот рукой. Медленно сползаю вниз по стене.
Вот кем считали меня все его сотрудники и подчинённые – подстилкой. Не лучше обычной уличной девки, шлюхи. Вот кем я для них была.
Андрей ещё пару раз барабанит в дверь, затем, выругавшись, уходит.
Наверное, обоснуется в машине и будет меня ждать.
Собрав остатки сил в кулак, я поднимаюсь и иду собирать вещи. Меня некому защитить. Я могла бы позвонить отцу, но не хочу. Ни слышать, ни видеть его просто нет никакого желания.
Застегнув чемодан, достаю телефон, открываю приложение и вызываю такси. Прошу таксиста подняться за мной в квартиру, обещаю за это хорошие чаевые. Через двадцать минут автомобиль уже на месте, а у моей двери появляется невысокий черноглазый мужчина с сильным южным акцентом.
– Я твой чемодан не носить. – Предупреждает он.
– И не нужно. Я сама. – Вздыхаю я, закрывая квартиру и подхватывая тяжёлую поклажу.
Рядом с ним мне спокойнее.
Мы едем в лифте, затем проходим мимо консьержки, затем таксист любезно открывает мне двери. Я не сразу вспоминаю о том, что чемодан можно наклонить, поставить на колёсики и катить – настолько я взвинчена. А когда хочу это сделать, передо мной вырастает фигура Андрея.
– Ключи. – Говорит он.
Вкладываю связку в его потную ладонь и, подхватив чемодан, выхожу на улицу. Мужчина хочет что-то сказать мне вдогонку, но оглядев моего спутника, сдерживается.
Мы с таксистом проходим метров двадцать до машины. Я сама поднимаю свой багаж и запихиваю в машину – таксист не обязан мне помогать, в его лице ни тени беспокойства на этот счёт. Когда я опускаюсь на заднее сидение, у меня дрожат руки, и неприятно потягивает низ живота.
– Куда? – Бросает водитель, хлопая дверцей.
И действительно – куда? Я медленно вдыхаю, выдыхаю, затем называю Лесин адрес. К ней ближе всего. Она – моя подруга детства, мы видимся не так часто, как хотелось бы, но ей и Кате я доверяю больше всех в этой жизни.
Через тридцать минут мы уже у нужного дома. Я расплачиваюсь, накидывая к нужной сумме столько же сверху, выхожу, вытаскиваю тяжеленный чемодан и останавливаюсь у подъезда.
Ветер вздымает в воздух ворохи желтых листьев с деревьев, закручивает их вихрем, а затем опускает на головы прохожих. Они медленно падают, кружась в желтом свете фонарей, точно осколки новогодних конфетти – так загадочно и красиво, словно кто-то замедлил этот осенний кадр, чтобы можно было насладиться им дольше.
У меня в душе так пусто, что я даже не запахиваю плотнее плащ.
Я не мёрзну. Стою и любуюсь этой красотой, стараясь запомнить момент навсегда. Запомнить это ощущение, когда всё вокруг продолжает жить-дышать-сиять-золотиться, а ты словно мёртв, но ещё способен видеть и слышать. Но не чувствовать, и от этого почему-то так больно.
– Алиса? – Замирает Леся, когда видит меня на пороге своей квартиры.
Подруга не ожидала увидеть меня здесь в такой час.
– Привет. – Говорю я хрипло.
На её лице растерянность и неловкость. А затем, едва взгляд падает на чемодан, и беспокойство.
– Что случилось? – Спрашивает она.
Вместо этого я вхожу и висну на её шее. Мне надо бы разрыдаться, но сил уже нет. Я обнимаю её и просто молчу.
9
Какое-то время мы стоим в обнимку, затем Леся отстраняется, берёт моё лицо в ладони и с нежностью заглядывает в глаза.
– Да что такое, Кукушкина?
Представляю это зрелище: моё лицо, покрытое чёрными разводами туши для ресниц, распухший нос, слёзы в глазах.
