Эрик

Глазницы Смерти полыхнули алым светом.

– ВОЛШЕБНИК? – переспросил он.

– Да нет, он дем…

Астфгл умолк. На промежуток, который, если бы время еще существовало, был бы несколькими секундами, его обуяли жуткие подозрения.

– Человек? – прорычал он.

– НАЗВАТЬ ЕГО ТАК ОЗНАЧАЛО БЫ ДОПУСТИТЬ НЕКОТОРУЮ НАТЯЖКУ, НО В ШИРОКОМ СМЫСЛЕ ТЫ ПРАВ.

– Будь я проклят! – воскликнул Астфгл.

– МНЕ КАЖЕТСЯ, ТЫ УЖЕ ПРОКЛЯТ.

Правитель демонов вытянул перед собой трясущуюся лапу. Нарастающая ярость восторжествовала над чувством стиля; его алые шелковые перчатки лопнули под натиском разворачивающихся когтей.

А потом (не стоит гневаться рядом с типом, у которого в руках острая коса, – вдруг он примет твои слова на свой счет) Астфгл буркнул: «Прости, что потревожил тебя» – и исчез. И только оказавшись вне пределов крайне острого слуха Смерти, правитель демонов излил свою ярость в жутком вопле.

На самом краю времени в наполненном сквозняками пространстве ничто развернулось во всем своем великолепии.

Смерть ждал. Его пальцы легонько барабанили по рукоятке косы.

Вокруг плескалась темнота. Даже бесконечность больше не существовала.

Он попробовал просвистеть сквозь зубы несколько тактов непопулярных песенок, но свист его был тут же поглощен пустотой.

Вечность закончилась. Весь песок ссыпался вниз. Великая гонка между энтропией и энергией завершилась, и фаворит все-таки вышел из нее победителем.

Может, подточить косу?

Нет.

По правде говоря, незачем.

Огромные разводы абсолютной пустоты простирались в то, что можно было бы назвать далью, – если бы существовала пространственно-временная система отсчета, которая могла бы придать словам типа «даль» разумный смысл.

Похоже, делать было больше нечего.

«МОЖЕТ, НА СЕГОДНЯ ХВАТИТ?» – подумал он.

Смерть повернулся и хотел уже направиться прочь, но в этот самый миг до него донесся едва уловимый звук. По отношению к звуку в общем он являлся тем же, чем фотон является по отношению к свету, – он был столь слаб, что за гулом работающей вселенной его бы никто и не услышал.

Это был хлопок, сопровождающий возникновение крохотного сгустка материи.

Смерть подошел к точке, в которой появился этот сгусток, и внимательно пригляделся.

И увидел обычную скрепку[12].

Что ж, какое-никакое, а начало.

Раздался еще один хлопок, оставивший после себя небольшую белую рубашечную пуговицу, которая потихоньку вращалась в вакууме.

Смерть слегка расслабился. Разумеется, потребуется некоторое время. Сначала – некая интерлюдия, а потом все будет усложняться и усложняться, пока не образуются газовые облака, галактики, планеты и континенты, не говоря уже о крошечных, похожих на штопор существах, извивающихся в затянутых слизью прудах и гадающих, стоит ли ради какой-то там чокнутой эволюции затевать возню с отращиванием плавников, ног и так далее. Но все уже началось, и ничто не могло остановить неумолимый процесс развития.

От Смерти требовалось лишь немного терпения, но терпение было его коньком. Довольно скоро на свет появятся живые существа, которые будут развиваться как безумные, бегать, прыгать и веселиться под лучами новорожденного солнца. А также они будут уставать. Стареть.

Смерть устроился поудобнее. Ничего, он подождет.

Он им еще понадобится.

Вселенная возникла.

Любой космогонист скажет вам, что все самое интересное случается в первую пару минут, когда ничто сбивается в кучу и образует пространство и время, а потом появляется масса поистине крохотных черных дыр и так далее. А дальше – дело, ну, в общем… отделки. В принципе, все основное уже готово, если не считать микроволновок.

В рождении вселенной есть какая-то дешевая привлекательность.

– Слишком показушно, – фыркнул человечек. – Весь этот шум вовсе не обязателен. С тем же успехом это могло быть Большое Шипение. Ну, скажем, затрубили бы фанфары…

– Гм? – отозвался Ринсвинд.

– Да, а кроме того, если ты внимательно приглядывался, то мог заметить, что через две пикосекунды после начала все чуть было не пошло прахом. Тяп-ляп, набили тем, что под руку попалось, и можно выкидывать товар. Заработает – хорошо, а не заработает – ну и ладно. В наши дни все так делается. Никакого тебе мастерства. Вот когда я был пацаном, на создание вселенной уходилидни. Ею можно было гордиться. А сейчас ее собирают кое-как, закидывают в грузовик и увозят. И представляешь…

– Нет, – слабо откликнулся Ринсвинд.

– Материалы так и тащат! Находят поблизости кого-нибудь, кто был бы не прочь слегка расширить свою вселенную, и не успеешь оглянуться, как с твоей стройплощадки уже утянули кусок тверди и толкнули его где-нибудь в качестве пристройки.

Ринсвинд таращился на человечка во все глаза.

– Кстати… а кто ты такой?

Человечек вытащил из-за уха карандаш и окинул задумчивым взглядом пространство вокруг волшебника.

– Ну, я создаю всякие разные штуки, – ответил он.

– Какие штуки?

– Какие захочешь.

– Ты – тот самыйСоздатель?

Человечек жутко смутился.

– Гм, и вовсе я не тот.Не тот самый. Просто создатель. Но крупных контрактов я не заключаю – ну, на звезды, газовые гиганты, пульсары и все прочее. Я скорее специализируюсь на, так сказать, заказной работе. – Он бросил взгляд, в котором читалась гордость вперемешку с вызовом, и признался: – Не хочу хвастаться, но даже деревья я делаю собственными руками. Вот оно, мастерство. На то, чтобы научиться делать деревья, нужны годы. Даже обычную елку ты просто так не вылепишь.

– О-о, – произнес Ринсвинд.

– И никого не приглашаю для окончательной доводки. Никаких субподрядчиков – вот мой девиз. Эти паршивцы вечно тянут, мол, подождите, мы очень заняты, нам еще звезды там-то и там-то устанавливать… – Человечек вздохнул. – А вообще, люди думают, будто создать что-то – плевое дело. Достаточно пройти по воде и немножко помахать руками. Но все совершенно не так.

– Правда?

Человечек снова почесал нос.

– Например, идеи для узора снежинок иссякают очень быстро.

– О-о.

– Пустяк, думаешь ты, подсуну незаметно пару одинаковых, никто ничего не заметит.

– Правда?

– О да. Их там миллиард триллионов квадрильонов, попробуй найди похожие. Но в этом-то и кроется профессионализм – нельзя идти на поводу у собственного лентяйства.

– Неужели?

–Некоторые, – тут создатель бросил пристальный взгляд на все еще струящуюся мимо бесформенную материю, – считают, что достаточно ввести несколько основных физических формул, после чего можно забирать денежки и смываться. Но какой-то миллиард лет спустя у тебя начинает течь небо, в нем появляются черные дыры размером с твою голову, а когда ты начинаешь возносить жалобные молитвы, в головной конторе тебе отвечает какая-нибудь секретарша, которая говорит, что босс отлучился, а куда, ей неизвестно. Персональный подход – вот ключ к успеху!

– О-о, – уже в который раз выразился Ринсвинд. – Значит… когда в кого-нибудь ударяет молния… гм… это происходит вовсе не из-за каких-то там электрических разрядов, возвышенных местностей и всего такого прочего?.. То есть… это все твоих рук дело?

– Нет, нет, ни в коем случае. Лично я ничем не управляю. Просто создать вселенную – уже достаточно большая работа. Думаешь, я буду еще и управлять ею? В мире, знаешь ли, полно других вселенных, – добавил он с легкой обвиняющей ноткой. – У меня список заказов длиной с твою руку.

Человечек пошарил под собой и вытащил на свет большую книгу в кожаном переплете, на которой, очевидно, сидел. Книга с треском раскрылась.

Ринсвинд почувствовал, как кто-то дергает его за балахон.

– Послушай, – сказал Эрик. – На самом деле это… ЭтоОн?

– Он утверждает, что да, – пожал плечами Ринсвинд.

– А что мы тут делаем?

– Не знаю.

Создатель бросил на него свирепый взгляд.

– Эй, потише там, пожалуйста.

– Но послушай, – шепнул Эрик, – если он действительно Создатель, тогда этот бутерброд, что ты держишь в руках, – священная реликвия!

– Свихнуться можно, – слабо отозвался Ринсвинд, который не ел уже целую вечность.

Он спросил себя, насколько суровым будет наказание, если он слопает священный объект. Вероятно,очень суровым.

– Ты мог бы выставить его в каком-нибудь храме, и миллионы людей приходили бы посмотреть на него.

Ринсвинд осторожно приподнял верхний ломтик хлеба.

– Он даже без майонеза. Думаешь, народ все равно пойдет? – поинтересовался он.

Создатель прочистил горло и начал читать вслух.

Астфгл несся сквозь все ускоряющуюся энтропию – яростно пылающая багровая искра на фоне клубящегося межзвездного пространства. Правитель демонов был так зол, что утратил последние остатки самообладания; его элегантный головной убор со стильными рожками превратился в малиновый клочок тумана, свисающий с кончика одного из громадных, свитых в кольца козлиных рогов, что обрамляли его череп.

Под напором расправляющихся крыльев алый шелк на его спине наконец не выдержал и лопнул. Раздавшийся треск был довольно двусмысленным.

Да, кстати, эти крылья принято представлять кожистыми, но в данных условиях кожа не продержалась бы и нескольких секунд. Кроме того, она не очень хорошо складывается.

Эти крылья были сделаны из магнитных полей и организованного пространства. Они растягивались до тех пор, пока не превратились в еле заметную пелену на фоне ослепительно яркой тверди. Их взмахи были столь же медленными и неумолимыми, как зарождение цивилизаций.

Онипо-прежнему были похожи на крылья летучей мыши, но то была всего лишь дань традициям.

Где-то в районе двадцать девятого тысячелетия Астфгла (который даже ничего не заметил) обогнало что-то небольшое, продолговатое и, возможно, куда более сердитое, чем он сам.

Мир составляют Восемь Заклинаний. Ринсвинд достаточно хорошо это знал. Также он знал, что они содержатся в книге, называемой Октаво, которая хранится в библиотеке Незримого Университета – в запаянном железном ящике на дне специально вырытой шахты, где ее магическое излучение можно держать под контролем.

Ринсвинд давно задавался вопросом: а как же все началось? В своем воображении он рисовал что-то вроде взрыва наоборот. Вот межзвездный газ с ревом устремляется со всех сторон в одну точку, дабы образовать Великого А’Туина… Ну, или гром какой гремит…

Но вместо этого раздался тихий, музыкальный звон, и там, где ничего не было, вдруг возник Плоский мир, словно выскочил из какого-то потайного местечка, где все время прятался.

А еще Ринсвинд осознал, что чувство бесконечного падения, с которым он вроде научился жить, возможно, будет тем самым чувством, с которым он умрет. Возникший под ним мир принес с собой специальное бесплатное предложение – силу тяжести, прямо зависящую от того, на каком расстоянии от вас находится ближайшее планетарное тело.

– А-аргх, – отреагировал камнем падающий вниз Ринсвинд.

– Чудесные облака получились, тебе не кажется? – поинтересовался появившийся рядом с ним создатель, по-прежнему безмятежно сидящий в воздухе. – Знаешь, я над ними долго работал.

– Аргх, – повторил Ринсвинд.

– Что-нибудь не так?

– Аргх.

– Ох уж эти люди, – пожаловался создатель. – Вечно куда-то спешат. – Он нагнулся поближе. – Разумеется, это не мое дело, но я частенько гадал: что творится у вас в головах?

– Через минуту там будут твориться мои ноги! – взвизгнул Ринсвинд.

Падающий рядом Эрик дернул волшебника за полу мантии.

– Так с Создателем не разговаривают! – крикнул он. – Просто попроси у него, чтобы он, ну, землю смягчил, что ли…

– О, не знаю, не знаю, получится ли, – отозвался создатель. – Понимаешь, насчет несчастных случаев есть строгие правила. Инспектор сразу навалится на меня, как тонна… тонна… тонна груза, – наконец нашел он нужное слово. – Возможно, я мог бы на скорую руку соорудить вам какое-нибудь болото. Или сейчас очень популярны зыбучие пески. Да, точно, я мог бы создать вам зыбучие пески в комплекте с болотом и трясиной, никаких проблем.

– ! – высказался Ринсвинд.

– Извини, говори немножко погромче. Сейчас, минутку… Снова раздался гармоничный звон.

Когда Ринсвинд открыл глаза, то увидел, что стоит на пляже. И Эрик тоже. Создатель висел в воздухе неподалеку от них.

Ветер, свистевший в ушах, внезапно стих. Не было даже слабого ветерка.

– Я просто подправил одну штучку, – объяснил создатель, заметив выражение лица волшебника. – Итак, что ты говорил?

– Я хотел перестать нестись навстречу Смерти, – ответил Ринсвинд.

– А-а. Прекрасно. Ну, рад, что мы с этим разобрались. – Создатель рассеянно огляделся вокруг. – Вы, случайно, не видели тут мою книгу? Мне казалось, что в самом начале она была у меня в руке. – Он вздохнул. – В следующий раз потеряю собственную голову. Однажды я создал мир и совершенно забыл про белемнитов. Про всех этих паршивцев до единого. Сначала я не смог их достать, сказал себе, что загляну потом, когда они будут на складе, и совершенно забыл об этом. Только представьте себе. Никто этого, разумеется, не заметил, потому что вселенная, ясное дело, только что образовалась и там понятия не имели, что белемнитыдолжные быть, но у населения вселенной это определенно вызывало скрытые психологические проблемы. Глубоко в душе они все равно сознавали, что чего-то не хватает… – Создатель взял себя в руки. – Но, как бы там ни было, я не могу торчать здесь весь день. Как я уже говорил, у меня уйма работы.

– Уйма? – переспросил Эрик. – Но я думал, ты уже закончил…

– О нет. До этого еще далеко, – возразил создатель, уже начиная растворяться в воздухе. – Это все квантовая механика. Ты не можешь сделать все раз и навсегда. Твои заботы продолжают разветвляться. Это называется множественный выбор, это как красить… красить… красить что-то очень, очень большое, что ты постоянно должен красить заново. Казалось бы, нужно изменить одну небольшую деталь, но какую именно – вот в чем проблема. Что ж, приятно было с вами познакомиться. Если вам понадобится что-нибудь еще, ну, знаете, лишняя луна или что-то в том же духе…

– Эй!

Создатель появился снова. Его брови были подняты в вежливом удивлении.

– А что дальше-то? – спросил Ринсвинд.

– Дальше? Ну, скоро сюда заявятся боги. Они с переездом никогда не тянут. Постоянно вьются где-то рядом, как мухи вокруг… мухи вокруг… словом, как мухи. Сначала, конечно, они проявляют норов, но быстро обвыкаются. Кстати, по-моему, это они отвечают за вас, людей. – Создатель чуть нагнулся. – Должен признаться, люди у меня никогда не получались. Руки и ноги почему-то никак не выходят.

Он исчез.

Эрик и Ринсвинд немного подождали.

– Думаю, на сей раз он действительно ушел, – сказал Эрик некоторое время спустя. – Но приятный человек, правда?

– Поговорив с ним, начинаешь лучше понимать, почему мир устроен именно так, а не иначе, – согласился Ринсвинд.

– А что такое квантовая механика?

– Не знаю. Видимо, это женщина-механик, которая чинит какие-то кванты.

Ринсвинд посмотрел на бутерброд с яйцом и кресс-салатом, который все еще был зажат в руке. Майонез так и не появился, и хлеб был плохо пропеченным, но до появления следующего бутерброда оставались тысячи и тысячи лет. Сначала должно зародиться сельское хозяйство, потом приручат животных, из примитивного кремневого предшественника разовьется нормальный острый нож, дальше изобретут технологию обработки молочных продуктов… А если будет желание сделать все как следует, придется еще научиться выращивать оливковые деревья и перец, изобрести чаны для выпарки соли, освоить процессы ферментации уксуса и методики элементарной пищевой химии – и только тогда человек наконец увидит еще один такой бутерброд. Он был единственным в своем роде – небольшой белый треугольник, полный анахронизмов, потерянный и совершенно одинокий в этом недружелюбном мире.

Тем не менее Ринсвинд не сдержался и откусил кусочек. Бутерброд был так себе.

– Вот чего я не понимаю, – начал Эрик, – так это того, что мы здесь делаем.

– Вряд ли это был философский вопрос, – отозвался Ринсвинд. – Ты, видимо, хотел спросить, что мы делаемздесь – на заре созидания, на этом пляже, который и в употреблении-то почти не был?

– Ага. Именно это.

Ринсвинд уселся на камень и вздохнул.

– Думаю, это довольно очевидно. Ты хотел жить вечно.

– Я ничего не говорил насчет путешествий во времени, – возразил Эрик. – Я выразил свою мысль очень недвусмысленно, чтобы не было никаких фокусов.

– А тут и нет никаких фокусов. Твое желание пытается сбыться. Сам подумай. «Вечно» означает весь диапазон пространства и времени. Вечно. На протяженииВечности. Понимаешь?

– Ты хочешь сказать, что вроде как нужно начать игру с самой первой клетки?

– Ага.

– Но это же бессмыслица! Прежде чем тут появится кто-нибудь еще, пройдут годы!

– Столетия, – мрачно поправил его Ринсвинд. – Тысячелетия. Япохи. А потом начнутся всякие там войны, полезут чудовища и все такое прочее. Большая часть истории просто отвратительна – если рассмотреть ее внимательно. И даже не очень внимательно.

– Но я хотел продолжать жить вечнос этого момента! – Эрик был в отчаянии. – В смысле, с того момента. Ты только посмотри по сторонам. Здесь нет девчонок. Нет народу. В субботний вечер совершенно некуда пойти и…

– Первый субботний вечер наступит через много тысяч лет, – поправил его Ринсвинд. – А до этого будут просто вечера.

– Ты должен немедленно вернуть меня обратно, – заявил Эрик. – Приказываю тебе. Изыди!

– Еще раз посмеешь заговорить со мной таким тоном, получишь затрещину, – предупредил Ринсвинд.

– Но все, что тебе нужно, это щелкнуть пальцами!

– Не получится. Твои три желания уже выполнены. Извини.

– Что же мне теперь делать?

– Ну, если увидишь, как что-то выползает из моря и пытается дышать, можешь посоветовать ему не тратить времени зря.

– Это, по-твоему, смешная шутка?

– Честно говоря, да, довольно забавная, – с ничего не выражающим лицом отозвался Ринсвинд.

– Что ж, у нее вырастет длиннющая борода, – заметил Эрик.

– Чего?

– Ну, ты же никуда не денешься. Ты останешься здесь, со мной.

– Чушь какая, я…

Ринсвинд с отчаянием огляделся по сторонам и подумал: «Кстати, а что я?»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Обыкновенные эротические книжки. Никаких извращений. Какое различие? Ну, можно использовать перышко, а можно – цыпленка.

2

На то, чтобы полностью скрыться под волнами, у него ушло целых тридцать лет. Жители Ку провели уйму времени, шлепая по воде. Эта катастрофа вошла в историю как самая позорная гибель континента во всей множественной вселенной.

3

Старый Том был треснувшим бронзовым колоколом, одиноко висящим на университетской колокольне. Свой язык он потерял практически сразу после отливки, но по-прежнему отмечал каждый час потрясающе звучным и внушительным молчанием.

4

Казначей намекал на одно неприятное событие, во время которого Университет едва не стал причиной конца света – и на самом деле стал бы ею, если бы не цепь событий, в которых участвовали Ринсвинд, ковер-самолет и половинка кирпича в носке (см. «Посох и шляпа»). А вообще, вся эта история вызывала у волшебников огромное смущение – так всегда бывает с людьми, которые внезапно обнаруживают, что выступали не на той стороне*. Просто удивительно, сколько членов старшего преподавательского состава утверждали теперь с пеной у рта, что в данный период они были больны, навещали свою тетушку или занимались исследованиями за закрытой дверью, громко напевая при этом, вследствие чего не имели ни малейшего представления, что происходит снаружи. Одно время поговаривали, что Ринсвинду следовало бы поставить памятник, но по причине той любопытной алхимии, которая обычно действует в подобных щекотливых вопросах, памятник очень быстро превратился в мемориальную доску, затем – в иконографию на университетской Доске Почета и, наконец, в выговор за появление на рабочем месте в неподобающей форме одежды.

* То есть на той, которая проиграла.

5

На самом деле толкования названия этой книги были самыми разными. Кто-то говорил, что на самом деле оно переводится как «Злосчастный Погонятель Мелкого Одноглазого Демона», а кто-то вообще называл ее только по первым буквам.

6

Ни в коем случае нельзя путать Ад и Подземельные Измерения, эти бесконечные параллельные пустоши, раскинувшиеся за пределами пространства и времени. Печальные безумные Твари из Подземельных Измерений, совершенно не понимающие этот мир, жаждут обрести свет и форму, согреться у костров реальности (представьте себе океан, который пытается согреться, окружив свечу). Демоны, однако, принадлежат к более или менее тому же пространственно-временному какеготам, что и люди, и проявляют глубокий, неизменный интерес к повседневным человеческим делам. Любопытно отметить, что боги Плоского мира никогда особо не утруждали себя всякими судилищами над душами умерших, поэтому люди попадали в Ад только в том случае, если глубоко и искренне верили, что именно там им и место. Чего, конечно, вообще не случалось бы, если бы они не знали о его существовании. Это объясняет, почему так важно отстреливать миссионеров при первом их появлении.

7

У демонов несколько искаженная шкала ценностей.

8

Ринсвинд где-то слышал, что умереть – это все равно что перейти из комнаты в комнату. Разница только в том, что, когда ты крикнешь: «Эй, а где мои чистые носки?», тебе никто не ответит.

9

Это потому, что установка розеток, прибивание полок, выяснение причины загадочных звуков, доносящихся с чердака, и стрижка газонов способны доконать даже самый сильный организм.

10

И в прямом, и в переносном смысле.

11

Тогда игры с мячом на Плоском мире еще не изобрели.

12

Многие считают, что первой должна появиться молекула водорода, но это противоречит наблюдаемым фактам. Каждый, кто находил дотоле незнакомую сбивалку для яиц, заклинивающую вдруг невинный кухонный ящик, знает, что сырая материя постоянно изливается во вселенную, принимая при этом довольно сложные формы и, как правило, появляясь на свет в пепельницах, вазах и бардачках. Материя выбирает такой вид, чтобы отвести от себя подозрения, и ее обычными формами воплощения являются скрепки, булавки от рубашечных упаковок, ключи для радиаторов центрального отопления, игральные шарики, огрызки карандашей, таинственные детали от газонокосилок и старые альбомы Кейт Буш. Почему материя так поступает, неясно, но у нее явно есть какой-то План. Очевидно также, что иногда создатели используют для постройки вселенных метод Большого Взрыва, а иногда – несколько более щадящий метод Непрерывного Созидания. Это полностью согласуется с изысканиями космотерапевтов, открывших, что неистовство Большого Взрыва может причинить вселенной, когда та станет постарше, серьезные психологические травмы.