скачать книгу бесплатно
Я выхожу на улицу, зачарованно глядя по сторонам. Все вокруг – точь-в-точь, как я представляла. И старинная, мощеная камнем улица, и нарядные домики, прижавшиеся друг к другу, и даже гостиница – белая, двухэтажная, с коричневой крышей, кадками с цветами на карнизах и деревянной террасой. И сказочный, поросший мхом лес позади нее.
Лес. Я не могу отвести от него взгляд. Внутри шевелится давно позабытое чувство, похожее на ощущения ребенка, ждущего подарок на Рождество.
– Я сейчас, – говорю я Полу, не оборачиваясь.
Огибаю деревянную террасу, пересекаю небольшую полянку, и вот он – лес, прямо передо мной. Дикий, могучий, нетронутый человеком.
Чем ближе я подхожу, тем медленнее мои шаги. Наконец кроны смыкаются над головой. Шаг, еще шаг – и я замираю, с восторгом оглядываясь по сторонам. Все это выглядит совершенно нереально: вековые стволы деревьев, теряющиеся в туманной дымке, кружево мха, свисающее с ветвей, словно волшебная паутина, ярко-зеленые резные листы папоротника, огромные серые валуны, припорошенные хвоей и расцвеченные пестрыми лишайниками.
Такой лес я представляла, зачитываясь в детстве сказками братьев Гримм. В таком лесу в старинной башне Спящая красавица ждала своего принца, а злая колдунья варила волшебное зелье, склонившись над чаном в маленькой покосившейся избушке.
Холодает. Туман становится гуще, сквозь сомкнутые над головой ветви уже совсем не видно неба. Я поеживаюсь, обнимаю себя за плечи. Пора возвращаться.
Сумерки здесь наступают молниеносно. Кажется, я заходила в лес всего несколько минут назад, но сейчас вокруг темно и туманно, только впереди маячат неясные силуэты домов и мутно-желтые фонари.
Я подхожу к гостинице. Пол, наверное, уже меня потерял.
Гостиница немного старомодная, но уютная: холл отделан деревом, в центре – красный ковер и длинная деревянная стойка администрации, подсвеченная желтоватым светом. При виде меня портье любезно улыбается и сообщает, что вещи уже наверху, в нашем номере на втором этаже, а Пол ждет меня в соседнем баре.
Я быстро поднимаюсь в номер. Маленькая прихожая, переходящая в гостиную с диваном и большим телевизором на стене, по левую руку – спальня, по правую – ванная с туалетом. Я умываюсь, причесываюсь, стираю грязь с ботинок. Выгляжу я немного усталой, но счастливой.
Бар – небольшое одноэтажное здание в веренице домов ниже по улице, со старой, написанной белой краской вывеской, которая чуть выдается вперед. Входная дверь огромная, потемневшая от времени и очень тяжелая – мне приходится напрячься, чтобы открыть ее. Пол сидит за стойкой, о чем-то переговариваясь с барменом, и оборачивается, услышав скрип двери. Кроме них двоих, в баре никого нет.
– Ну наконец. Я уже начал волноваться, – в его голосе слышится облегчение.
– Извини, – я подхожу и сажусь рядом.
– Куда ты пропала? И почему не отвечала на телефон?
– Я не слышала звонков. Наверное, я не выключила авиа режим.
Достаю телефон. Так и есть.
– Прости.
– Моника, тебя не было почти час!
Час? Серьезно?
– Я немного увлеклась.
– Чем?
– Я просто осматривалась.
– То есть, объяснений я не получу?
По голосу Пола я понимаю, что сейчас не самое подходящее время говорить о том, что я любовалась лесом.
– Я захотела пройтись и подышать свежим воздухом.
– А почему не предупредила?
– Я предупредила. Наверное, ты не расслышал.
Пол неодобрительно качает головой. Я отворачиваюсь и рассматриваю бар. Здесь просто и, в то же время, уютно: бревенчатые стены, скамейки и столы, барные стулья и стойка – огромная, широкая, из добротного, хорошо отполированного дерева. За спиной бармена, как и во всех барах, – ряды бутылок с яркими этикетками. Похоже, здесь есть все – от виски до дорогого шампанского. Видно, что бару уже много лет, но это только добавляет ему очарования.
– Пива? – спрашивает бармен, нарушая тишину. Ему хорошо за пятьдесят, у него короткие волосы с проседью и открытое, добродушное лицо.
– Да, пожалуйста. Темное нефильтрованное.
– Ваш супруг сказал, что вы из Америки, – говорит бармен на плохом английском, доставая стакан и подходя к кранику с пивом. – И что вы в первый раз в Германии. Как вам Андерленд?
– Я не успела посмотреть город, но пока он кажется совершенно волшебным, – отвечаю я с улыбкой.
– Подождите, подождите, – быстро говорит Пол, и бармен застывает с бокалом, не успев нажать на рычаг. – Моника, ты голодная? Может, пойдем поужинаем? Здесь кухня не работает.
– Да, простите, – соглашается бармен. – Могу предложить вам только чипсы или пивные закуски.
Я пожимаю плечами.
– Пойдем.
– Вы знаете хороший ресторан неподалеку? – спрашивает Пол у бармена.
– Ниже по улице есть отличное домашнее кафе, вас накормят от души. Хозяйка, Хайке, моя приятельница, – он улыбается. – Скажете, что от меня, и получите дополнительную порцию закусок. А потом заходите снова – сегодня пятница, тут будет весело. У нас маленький город, туристов почти не бывает, но мы всегда рады гостям.
– Спасибо, – Пол расплачивается, и мы выходим на улицу.
Совсем стемнело, в воздухе висит влажный туман, освещаемый редкими фонарями.
– Выглядит зловеще, – говорит Пол, поеживаясь.
Странно. У меня это место вызывает совсем другие эмоции.
– Сегодня пасмурно. И поздно, – мне почему-то хочется защитить Андерленд. – Завтра ты увидишь, что здесь совсем не зловеще. Просто миленький немецкий городок.
– Тебе начинает здесь нравиться? – спрашивает он с удивлением в голосе. Я киваю.
– Не просто нравиться. Пол, здесь удивительно. Все. Особенно лес. Я немного постояла на опушке, но теперь безумно хочу…
– Ты стояла на опушке леса? Целый час? Что можно делать в темном сыром лесу целый час?
Я неопределенно пожимаю плечами.
– Это неважно. Пойдем ужинать.
Глава 2
Когда я просыпаюсь утром, первое, что бросается мне в глаза, – туман. Он стоит светлой пеленой, пряча от меня окружающий мир. Из белесой мглы выступает только дерево с нарядными желто-зелеными листьями, растущее прямо у нашего окна.
Я вылезаю из кровати, заворачиваюсь в махровый халат, на цыпочках подхожу к окну, открываю створку и вытягиваю руку. Сквозь пальцы скользят клочья тумана, оставляя на коже прохладу и влагу. Я прикрываю глаза, вдыхаю полной грудью и вздрагиваю, когда слышу голос Пола:
– Солнышко, ты меня заморозишь.
Я быстро захлопываю окно, подхожу к не распакованным сумкам, натягиваю первые попавшиеся джинсы, свитер и сапоги, наскоро скалываю волосы и, прихватив блокнот с карандашом, спускаюсь на улицу.
Утренний Андерленд выглядит так же мистически и загадочно, как и вечерний. Улица пуста и туманна; вереница домиков с цветочными кадками и дорога из брусчатки плавно растворяются в белой дымке.
Вместо леса – светлое клубящееся облако, из которого выступают темные силуэты елей.
Я уютно устраиваюсь на террасе, завернувшись в плед, и потягиваю свежесваренный капучино.
Уже давно у меня не возникало такого явственного желания рисовать. Раньше оно появлялось совершенно неожиданно и в самые неподходящие моменты – резкое, похожее на зуд в кончиках пальцев, заставляющее отбросить все дела, чтобы перенести на бумагу то, что уже зародилось в голове и теперь так яростно просилось наружу. Тогда я могла не есть и не спать, пока работа не будет окончена; зато после того, как я выплескивала рисунок на бумагу, внутри появлялось чувство легкости и опустошения.
Я всегда любила рисовать, сколько себя помню, и это стало моим билетом в новую жизнь.
Мама родила меня в девятнадцать и растила одна. Мы жили в маленьком провинциальном городе, и больше всего на свете она хотела вырваться оттуда, обеспечить мое будущее, но, работая в школьной библиотеке, она не имела ни малейшего представления, как это сделать.
Мне повезло. Мои успехи в рисовании заметили в школе. И уже скоро я рисовала все подряд: украшения для класса, декорации к школьному спектаклю, грамоты и почетные значки. Директор меня ценила и однажды помогла отправить мои работы на престижный конкурс. Я выиграла, и благодаря этому получила место и стипендию в Колумбийском университете, на факультете дизайна.
Мама была в восторге.
– Это твой шанс, – сказала мне она. – В Нью-Йорке у тебя начнется другая жизнь. Главное, не подцепи какого-нибудь неудачника и не повтори моих ошибок.
Я кивала, стараясь не обращать внимания на очередное упоминание мамы о том, что я – ошибка. Я знала, что она любит меня, желает мне добра и просто пытается предупредить.
Когда я училась в выпускном классе, мама вышла замуж и забеременела. Для меня это стало шоком: меньше всего я ожидала, что, почти скинув с себя одно бремя, она тут же накинет второе. Я думала, что вот теперь она расправит крылья и будет делать то, что хочет, – ведь именно об этом мама мечтала все те годы, что воспитывала меня. Но, как ни странно, семейная жизнь сделала ее счастливее: мой отчим Джон оказался неплохим человеком, и мама стала чаще улыбаться. А через несколько месяцев я уехала в Нью-Йорк. Учеба и подработки затянули меня с головой. Но тогда я хотя бы рисовала. А потом в моей жизни появился Пол.
С Полом мы познакомились на студенческой вечеринке, когда мне было двадцать. Я не любитель тусовок, но мы отмечали окончание семестра, и моя одногруппница Эми уговорила меня пойти.
Пол на четыре года старше, и к тому времени колледж он уже закончил. С нами училась его двоюродная сестра Бет, и в тот раз она зачем-то привела его с собой.
Уже тогда он работал в стабильной и хорошо известной юридической фирме «Майклсон и партнеры». Красивый, как кинозвезда, уверенный в себе, он выгодно выделялся на фоне раздолбаев-студентов. Неудивительно, что Пол произвел впечатление на всех девчонок. Но обратил внимание на меня. Как оказалось, он тоже не любит вечеринки. Мы быстро нашли темы для разговоров. Он пригласил меня на свидание. Так мы начали встречаться, а потом сняли небольшую квартирку и стали жить, как настоящая семья.
Все было хорошо, только рисования в моей жизни становилось все меньше. По совету Пола я устроилась в крупную компанию по производству одежды «Мара». Я занималась планированием закупок – по мнению Пола, это был хороший старт для моей карьеры. Я выросла от ассистента до специалиста, но работа оказалась не такой интересной, как я ожидала, и совсем не творческой.
– Ну и что? – спрашивала мама. – Разве работа должна быть интересной? Люди работают потому, что им нужны деньги, чтобы платить по счетам. Думаешь, я люблю перекладывать книги с полки на полку? Рисование – это хобби, ну так и рисуй в свободное время. А «Мара» – хорошая, стабильная компания. Радуйся, что тебя приняли в нее. Знаешь, сколько людей хотели бы попасть на твое место? Да у нас пол города порвать готовы за работу в «Мара»! В Нью-Йорке! А ты жалуешься на то, что работа скучная?
Пол в этом вопросе был с ней единодушен, хотя виделись они всего один раз: Пол сразу сказал, что «в жизни не поедет в эту дыру снова», а у мамы не было никакого желания путешествовать с маленьким ребенком.
Но если моя мать считала рисование хорошим хобби, то, по мнению Пола, это было не тем занятием, на которое стоит тратить время. Время очень ценно, и его нужно тратить с умом, говорил он.
– Моника, ну, подумай сама. Вряд ли из тебя выйдет вторая Кало или Кассат, или… Кто там еще? Да в мире почти не было известных женщин-художниц. Стоит ли тратить время на дело, в котором ты вряд ли добьешься чего-то выдающегося? Для тебя будет лучше направить все силы туда, где ты с большей вероятностью добьешься успеха. Тебе повезло – ты работаешь в крупной компании с именем. Если будешь упорно трудиться, через несколько лет дорастешь до какой-нибудь приличной должности, и тогда можно будет немного расслабиться.
Он говорил логичные и правильные вещи, и мне нечего было ему возразить. Я стала еще больше усилий вкладывать в работу, и времени на рисование становилось все меньше, а потом и желание куда-то ушло. Я даже не знаю, зачем бросила блокнот в сумку, – скорее, на случай бессонницы в самолете. Я боюсь летать, а рисование всегда отлично отвлекало меня и успокаивало нервы.
И вот теперь, сидя перед пустым листом бумаги и чувствуя дикое желание рисовать, я понимаю, что понятия не имею, как одним простым карандашом передать таинственную и загадочную атмосферу туманного леса. И меня это ужасно злит.
Я ставлю чашку на стол, берусь за карандаш. Верчу его в руках. Бросаю взгляд на пустой лист в блокноте, потом на время. Кофе давно закончился. Я закрываю блокнот и возвращаюсь в номер.
Пол уже встал, привел себя в порядок и устроился с ноутбуком на диване.
– Машину подадут в течение получаса, – говорит он, бросая беглый взгляд на меня. – Я заказал завтрак в номер. У тебя все собрано?
– Да, – отвечаю я растерянно. Мы уезжаем прямо сейчас? Я надеялась, у меня будет хотя бы пара часов на прогулку. Неужели я так и уеду, даже не посмотрев город? А лес? Я вспоминаю, как стояла на опушке, – эту смесь восторга и волнения, ощущения, что я прикоснулась к чему-то чудесному.
– Пол, давай сегодня останемся здесь, – нерешительно говорю я, зная, как он ненавидит, когда что-то или кто-то меняет его планы.
– В смысле? – он снова поворачивается ко мне с искренним недоумением на лице.
– Давай останемся в Андерленде на пару дней.
– Но у меня же завтра встреча в Мюнхене.
– Я помню. Ты можешь съездить один, а я подожду тебя здесь. Все равно во вторник нам обратно в Прагу, а отсюда ехать ближе, чем от Мюнхена.
– И что же мы будем тут делать?
– То же, что и в Мюнхене, – отдыхать, гулять.
– Моника, это милый городок, но делать тут нечего. В Мюнхене у нас забронирован первоклассный отель, я заказал индивидуальную экскурсию по городу. График плотный, если мы хотим все успеть, нужно торопиться.
– Я знаю. Но…
– Ты не хочешь в Мюнхен? – удивленно переспрашивает Пол. – Ты же говорила, что собираешься в какую-то там галерею.
– Хочу. Но здесь есть что-то… Я не могу этого объяснить.
– Ты сама не понимаешь, чего хочешь. Так может, не будем нарушать наши планы? Мы обойдем этот городишко за пару часов. Что дальше? И что ты будешь делать тут завтра?
– Ну… давай завтра я обойду его одна. А сегодня мы съездим куда-нибудь, недалеко. Отдохнем. Пораньше ляжем спать – ведь завтра у тебя важный день.
– Моника, ты же никогда не была в Европе. А теперь хочешь променять Мюнхен на эту деревню? Тут симпатично, я не спорю. Но она же не идет ни в какое сравнение с Мюнхеном!
– Пол, разве я часто о чем-то тебя прошу?
– Редко. Потому что мои решения всегда логичны и рациональны, и подходят нам обоим.
– Значит, сегодня тот редкий случай, когда твое решение мне не подходит.
– Может, ты хотя бы объяснишь, в чем дело?
– Я объясню, – говорю я, подходя ближе. – Если ты не будешь смеяться.
– Я обещаю не смеяться.
– Я… в детстве мечтала попасть в место, похожее на это. Я обожала братьев Гримм. Мультики про Белоснежку и Рапунцель. И здесь… все вокруг – такое, как я представляла.
