скачать книгу бесплатно
– Они вернулись в пещеру и занялись подготовкой к побегу, – слышится голос Эрвина. – Даниэль решил, что медлить больше нельзя. Их пещеру могут найти со дня на день, кроме того, до следующего полнолуния меньше месяца, и к этому времени они должны отыскать надежное укрытие для Даниэля. Теперь, зная правду, он не имел права допустить еще одно убийство.
– На самом деле, это был ужасный план, – шепчу я. – Уйти навсегда, чтобы жить в постоянном напряжении, мучиться от неизвестности? А если он все-таки невиновен? Каждое полнолуние запирая себя в подвале, он никогда не узнал бы правду. Пять мертвых девушек… Его бы день за днем съедало чувство вины. Лора боялась бы его. Они все равно не смогли бы жить нормальной жизнью.
– Видимо, Лора думала так же. Но она сделала вид, что согласилась с планом Даниэля. Его план был прост, но рискован. Для побега им нужны были лошади и деньги. Того, что Даниэль взял с собой в пещеру, хватило бы только на пропитание на первое время. Поэтому им ничего не оставалось, как обратиться к тетке Даниэля, Агате, которая жила в поместье последний год. Она тепло относилась к Даниэлю и сочувствовала его болезни, и он надеялся, что она захочет помочь, если Лора обратится к ней. Тогда все будет просто: в условленную ночь Агата ослабит охрану поместья, Лора и Даниэль проникнут внутрь, возьмут все самое необходимое и спокойно уедут.
– Но ведь… после пятого убийства, наверняка, вся округа была на ушах. А Лоре нужно было дойти до поместья, вернуться, затем дойти до поместья с Даниэлем…
– Да, но они не придумали способа лучше. Бежать было опасно, оставаться в пещере тоже. Они договорились, что, если Лору поймают, она скажет, что Даниэль удерживал ее силой. Тогда, если к вечеру она не вернется, Даниэль лесами доберется до Мюнхена и будет ждать Лору в церкви Святого Петра, а потом они решат, что делать дальше.
Этот план был гораздо сложнее – ведь Даниэлю пришлось бы искать жилье в Мюнхене и затем каким-то образом добывать деньги на покупку дома. Кроме того, он на неопределенное время оставался без присмотра, поэтому они надеялись, что все пройдет гладко.
Им повезло. Лора добралась до поместья незамеченной. Агата тепло встретила ее, предложила любую посильную помощь, и Лора рассказала, что нужно сделать.
Я уже говорил, Лора только сделала вид, что согласилась с планом Даниэля. Она считала, что разумнее показать Даниэля докторам, попытаться вылечить его. Она хотела нормальной жизни и мужа, которого не нужно запирать в подвале каждую ночь и который не представляет опасности для всей округи. Возможно, она боялась за ребенка, – разве можно было предсказать, как поведет себя Даниэль во время очередного приступа? Может, то, что он до сих пор не убил ее, – просто счастливая случайность? Конечно, я не могу знать, о чем она думала, я знаю только, что она попросила у Агаты экипаж и охрану из шести человек, которые проследят за безопасностью Даниэля и доставят его в Мюнхен, даже если он будет сопротивляться. К его родителям. У которых были и деньги, и связи, необходимые для лечения.
Сначала все шло по плану: Даниэля поймали, усадили в экипаж, и Лора села вместе с ним. Она, как могла, успокаивала его, пыталась привести в чувство. Наверное, она надеялась, что самое страшное позади… Они уехали совсем недалеко. Экипаж окружили разъяренные жители Андерденда. Даниэль был связан, поэтому, когда на них напали, он даже не мог защитить себя. Правда, он и не особенно пытался. Его выволокли на улицу и повесили той же ночью, не дожидаясь суда и расследования.
Я смотрю на Эрвина, чувствуя, как из глаз бегут слезы, которые я уже и не пытаюсь скрыть.
– Что случилось? – бормочу я, всхлипывая. – Почему их поймали?
– Скорее всего, за поместьем следили, зная, что рано или поздно Даниэлю придется выйти из леса за едой или деньгами.
– Но все равно, вы говорите, что экипаж окружили разъяренные жители, значит, их было много? Охрана справиться не смогла?
– Да. Их было много, – спокойно отвечает Эрвин.
Я отвожу взгляд. Мы молчим. Не могу представить, что они пережили той ночью. «Даниэль был связан, поэтому, когда на них напали, он даже не мог защитить себя». Потом его повесили на ее глазах. И она знала, что это ее вина. Она обманула его. Если бы они придерживались его плана, Даниэль, скорее всего, остался бы жив. А было ли это лучшим вариантом? Несмотря ни на что, Даниэль был виновен, и он был опасен.
Я на мгновение представляю себе эту картину: что чувствовал в тот момент он? Простил ли он ее перед смертью, или умер, переполненный яростью и горечью от ее предательства?
– От имения идет всего одна дорога, и она проходит мимо Андерленда. Если человек, наблюдавший за поместьем, заметил Даниэля, у него было время добежать до деревни и разбудить жителей, а потом напасть на экипаж. Все нужно было делать быстро, но это было возможно. Если вы это имеете в виду.
– Что стало с Лорой? – спрашиваю я, не поднимая глаз. – Ее же не повесили?
Голос Эрвина звучит глухо:
– Нет. Но я не нашел никакой информации о том, как она жила дальше.
– Откуда вы все это знаете? – я поднимаю на него заплаканные глаза, – в таких подробностях? Это…
Эрвин молча и неотрывно смотрит на меня, а у меня в голове прыгают мысли. Его рассказ был слишком подробным. Тайная свадьба, беременность Лоры, куча мелких деталей – о том, как она не спала, карауля Даниэля ночами, как бежала к скале, когда стала подозревать его, как они обсуждали планы на будущее. Я вспоминаю, как резко Эрвин возразил, когда я предположила, что Даниэль слышал голоса. То есть, он точно знал, что нет. Такие сведения нельзя узнать из архивных документов, только из личных записей – мемуаров, дневников. Раз Эрвин не знал, что стало с Лорой после гибели Даниэля, значит, если она и вела какие-то дневники в тот период жизни, Эрвин их не нашел. А на дневники Даниэля я случайно наткнулась в прошлый раз, они были здесь, все сто пятьдесят лет они пролежали в пещере.
Но тогда получается, что Эрвин не мог читать никаких личных записей. Если только… Если только он в этой пещере не впервые.
Он не впервые в этой пещере, повторяю я про себя, и вдруг понимаю, что да, так и есть. Меня охватывает паника. Непонятно, что он задумал, но, похоже, он прекрасно знает это место. Какими слабыми и наигранными были и его удивление, и радость, когда я показала ему пещеру! Он знал о ней. Но зачем-то заставил меня думать, что не знает. И заманил внутрь.
Интересно, он уже понял, что я обо всем догадалась? Если нет, то у меня есть шанс сбежать, но как, если он стоит прямо у входа? Ну и идиотка же я! Мало того, что никто не знает, что я ушла в лес с Эрвином, я еще и привела его в место, которое невозможно найти.
Я глубоко вдыхаю, вытираю слезы. Эрвин что-то говорит, но я не вслушиваюсь и не понимаю, только пытаюсь сообразить, как выбраться из пещеры. Осторожно, стараясь не показать своих намерений, я осматриваюсь. Эрвин стоит рядом с кухонной зоной, будто специально преграждая мне выход. Что делать? Отвлечь его? Не получится – даже если мне удастся выскользнуть из пещеры, он без труда меня догонит.
Мой взгляд падает на большой чугунок, стоящий на узкой столешнице.
– Все это… все это печально, – медленно говорю я, вставая. – Это… это удивительно – уйти из роскошного дома, спрятаться в этой пещере… – я подхожу все ближе к Эрвину. – Ведь, наверное, тяжело после серебряной посуды переходить на питание из этого, – я указываю на чугунок, резко хватаю его и со всей силы ударяю Эрвина. Он пошатывается и начинает проседать. Я быстро проскакиваю мимо него и бегу к выходу.
– Моника! – слышу я за спиной.
Черт, черт, черт! Мне не удалось его вырубить. Значит, он бежит следом.
На улице льет дождь. Я в панике несусь вперед, не разбирая дороги, поскальзываясь и стараясь не упасть.
– Моника! Да подожди же! Остановись!
Холодные капли барабанят по лицу, голове, плечам. Кофта уже намокла. Куртка, конечно, осталась в пещере.
Дыхание сбивается. Шансов мало. Эрвин гораздо выносливее меня, а я уже почти выдохлась. Если бы я дотянулась до затылка и ударила сильнее, я бы вырубила его. И смогла бы выиграть время. Но у меня ничего не вышло. Мне не удалось оторваться. И спрятаться не выйдет: я в белой кофте. На фоне желто-коричневого леса. Я – идеальная мишень.
Голос приближается. Я слышу, как он зовет меня по имени и просит остановиться. В голосе звучат панические нотки, и я непроизвольно пытаюсь вслушиваться, но уже слишком поздно. Земля под ногами резко уходит вниз, я поскальзываюсь и качусь по склону.
– Моника!
Все вокруг смешалось. Я зажмуриваюсь, инстинктивно пытаясь защитить лицо и голову, чувствуя, как мое тело подпрыгивает и ударяется о камни и жесткие корни. Я даже не чувствую боли – только растерянность и желание съежиться, укрыться и скорее прекратить это безумное кружение.
– Моника! Обрыв! Там обрыв! Хватайся за что-нибудь! Слышишь? Хватайся за корни!
Я не сразу поняла, что он кричит. Обрыв. Впереди обрыв. Обрыв! Я вытягиваю руки, пытаюсь зацепиться за корни, но пальцы соскальзывают и срываются. Полный страха голос Эрвина все просит и просит меня остановиться.
В конце концов мне удается ухватиться за тонкий ствол дерева. Я быстро вытягиваю вторую руку и обхватываю ствол с другой стороны, пытаясь затормозить мое тело, которое так и норовит развернуться и катиться дальше.
– Держись! Я уже иду. Не отпускай руки!
Голова гудит и кружится. Грудь болит от быстрого бега, я все еще не могу отдышаться.
– Я здесь. Все хорошо, – Эрвин склоняется ко мне, я чувствую его руки на талии. – Я тебя держу, – говорит он твердо. – Отпускай.
Но я мотаю головой, вспоминая о карусели перед глазами в те мгновения, когда я катилась вниз.
– Я тебя держу, – еще тверже и спокойнее повторяет Эрвин. – Давай я помогу тебе встать.
Медленно, по очереди, я отцепляю руки от ствола и сажусь. Шок проходит, и теперь я чувствую каждую ссадину и синяк. Руки трясутся, они перепачканы землей вперемешку с кровью. Я пытаюсь успокоить дыхание и откидываю прилипшие к лицу волосы, не поднимая глаз на Эрвина.
– У тебя все цело?
– Н-не знаю, я… не уверена.
– Ты молодец, что удержалась. Посмотри, что впереди.
Я поворачиваю голову следом за Эрвином. Примерно через десяток метров пологий склон заканчивается резким обрывом. У меня перехватывает дыхание.
– Ого, – только и говорю я.
– Где болит? – руки Эрвина быстро ощупывают меня, видимо, в поисках переломов. Я вздрагиваю и инстинктивно отстраняюсь, но он не отпускает меня. – Что это было? – я отвожу взгляд, но Эрвин встряхивает меня и заставляет посмотреть на себя. – Почему ты меня боишься?
– Ты был в этой пещере не в первый раз, верно? – по его лицу я понимаю, что права, но мне уже и не нужно никаких подтверждений. – Конечно, был.
– И ты решила, что я опасен?
– Тогда зачем все это? – странно, но теперь я совершенно не чувствую страха, только возмущение. – Ты говоришь, что это дело всей твоей жизни, я меняю планы, ссорюсь с Полом – и ради чего? Сначала ты заставляешь меня подняться на скалу, потом заманиваешь… подожди! – у меня появляется ужасное подозрение. – Ты… ты нарочно вел меня мимо пещеры? Когда сказал, что мы сбились с пути, ты вел меня к ней?
Эрвин вдруг рассмеялся.
– Убери руки! – я отталкиваю его и пытаюсь подняться, игнорируя его помощь и опираясь о ствол дерева.
– Прости, у тебя отвратительная память на местность. Ты заметила пещеру, только когда мы проходили мимо нее второй раз.
– Что-о-о-о? Второй? А если бы я промолчала? Так и водил бы меня кругами?
– Ну, я надеялся, что твоя совесть возьмет верх.
– Эрвин, – говорю я как можно спокойнее, снимая мокрые листья с одежды, – поскольку мы знакомы второй день, я хотела бы получить объяснения. А потом прошу проводить меня до гостиницы.
– Конечно, – соглашается он. – Давай вернемся в пещеру, я все тебе объясню.
– Нет! Я хочу домой! – выкрикиваю я. Эрвин молча протягивает мне руку. – К мужу, – добавляю я и всхлипываю.
– Ты вся мокрая и в грязи, – его голос звучит спокойно и убедительно. – Что скажет твой муж, если увидит тебя в таком виде?
– Я уже подумала, что он ни в каком виде меня не увидит. Эрвин, ты ведешь себя очень странно.
– Хорошо, сейчас мы зайдем за курткой, немного обсохнем и пойдем домой, да?
Я понимаю, что он прав, поэтому мне приходится согласиться.
– И не бойся меня, пожалуйста. Неужели я похож на маньяка?
– Честно? – спрашиваю я с сарказмом.
Эрвин качает головой и снова протягивает руку.
– Я поднимусь без посторонней помощи.
– Как скажешь, – он делает шаг наверх. Я медленно взбираюсь на склон, но мои ноги разъезжаются в разные стороны. Я бросаю взгляд на Эрвина – он идет вверх без видимых усилий.
– В следующий раз, когда соберешься убегать от маньяка по лесу, позаботься об экипировке, – говорит он резко, беря меня за руку и подтягивая к себе.
Я съеживаюсь от боли.
– Эй, что такое? – он тут же отпускает мою руку. Его голос становится мягче. Я мотаю головой, показывая, что все в порядке, но Эрвин не обращает на это никакого внимания. – Где болит?
– Проще сказать, где не болит, – признаюсь я. – А на правую ногу вообще невозможно наступить.
Эрвин шумно выдыхает и приобнимает меня за талию.
– Обхвати меня за шею.
– Эрвин, я…
– Хватайся, я тебе говорю. Ты уже вся вымокла под этим чертовым дождем. И я вместе с тобой. Продолжим разговор в пещере.
Я повинуюсь, однако ситуацию это не спасает: рука Эрвина ложится как раз поверх огромной ссадины на боку, которую я получила, когда моя кофта зацепились за корень дерева. Я морщусь и непроизвольно отстраняюсь.
– Тогда сделаем по-другому. Я сейчас нагнусь, а ты обхватишь меня обеими руками за шею и запрыгнешь на спину, понятно?
– Понятно, – киваю я, чувствуя ужасную неловкость.
– Надеюсь, ты не начнешь меня душить?
– Хватит! Я просто испугалась, и, между прочим, у меня была на это причина!
– Ну, если у тебя была причина, это все меняет, – Эрвин поворачивается ко мне спиной и садится на корточки. – Только имей в виду, что, если ты все-таки меня задушишь, то вряд ли сама выберешься из леса до следующего утра. А мое привидение не будет безобидным.
Я едва сдерживаю нервный смешок и молча запрыгиваю к нему на спину, крепко сжав коленями бока.
– Вот и отлично, – комментирует Эрвин, начиная медленно ползти в гору. – День становится все интереснее.
– Действительно. Я уже сгораю от любопытства и очень жду объяснений.
– Давай помолчим. Говорить тяжело. Ты ведь не пушинка.
– Ну спасибо, – я дергаюсь, намереваясь слезть, но он легко подкидывает меня, крепко держа за ноги.
– Даже не думай. Я хочу как можно быстрее оказаться у огня.
Дождь становится слабее. У входа в пещеру Эрвин аккуратно спускает меня со спины, вводит внутрь и сажает на кровать, а сам подходит к очагу и подкидывает новые поленья в почти потухший костер.
Когда пламя разгорается с новой силой, Эрвин коротко бросает из-за плеча:
– Снимай мокрую одежду.
– Всю? – переспрашиваю я растерянно.
– Раздевайся, я отвернусь. Да не собираюсь я тебя насиловать, – устало выдыхает он. – У меня уже была тысяча возможностей для этого.
Я отворачиваюсь к стене и стаскиваю кофту, затем натягиваю куртку прямо на голое тело. Водонепроницаемые штаны остались совершенно сухими, чего нельзя сказать о насквозь промокших кроссовках и носках.
– Через пару часов все высохнет, – говорит Эрвин, стягивая с себя сначала кофту, а затем и футболку. Я неожиданно замечаю, что смотрю на его голую спину, и, смутившись, опускаю взгляд на пол, но Эрвин так же, как и я, быстро натягивает куртку и поворачивается ко мне. Затем берет у меня вещи и аккуратно раскладывает их у огня. – Будешь чай?
Чай? Серьезно? Он бы не помешал. Но откуда он здесь? Я смотрю на Эрвина в недоумении.
