скачать книгу бесплатно
– Вы очень наблюдательны.
– Вы много лет изучали эту историю, значит, ваша версия должна быть полнее и правдивее. И вы считаете, что Даниэль Манфилд не был убийцей, верно? Вы хотите оправдать его? – Эрвин продолжает идти молча. – Я не понимаю, зачем вам это нужно, у вас свои причины. Но мне, правда, интересно, что произошло на самом деле, – пауза. Эрвин молчит. – Конечно, вы ничего мне не должны, но раз уж вы уговорили меня помочь с пещерой, я имею право… Вы несколько раз спрашивали, считаю ли я Даниэля Манфилда виновным. Как я могу ответить, если почти ничего не знаю?
– Почему же, вы сказали, что считаете его виновным. И что это – «единственное логичное объяснение», – напоминает Эрвин.
– Конечно, ведь я делаю выводы только со слов Хайке. Я бы хотела услышать все, что вы узнали за годы исследований, – отвечаю я возмущенно, а потом понимаю, что перегибаю палку. – Извините. – Я отворачиваюсь и пытаюсь сосредоточиться на дороге.
– Мы сейчас выйдем к городу, попрощаемся, и вы уедете домой. Зачем вам мой рассказ?
– Я хочу понять, почему вы считаете, что он невиновен. И почему остальные считают по-другому.
– На самом деле, я тоже считаю, что он виновен, – наконец отвечает Эрвин, отводя взгляд, и в его голосе мне слышится печаль. – Но никаких прямых доказательств вины нет, поэтому я все еще надеюсь, что это делал не он.
– Эрвин, но он был болен. Ведь так? – Эрвин кивает. – Это серьезный факт. Да самые опасные убийцы и маньяки – сумасшедшие, ведь не может же нормальный человек… хотеть… убивать? Например, шизофреники могут слышать голоса, которые приказывают…
– Он не слышал голоса, – резко перебивает Эрвин. – По крайней мере, я не встречал никакой информации об этом.
– Но это же не значит, что у Даниэля этого не было. Если его поймали и казнили, вряд ли кто-то разбирался, как и по каким причинам он убивал. Конечно, если все дело в этом, его нужно было просто изолировать, ведь тогда он… не совсем виновен… и явно не заслужил такой смерти. С другой стороны… жить бок о бок с такими, как он, всегда опасно.
Эрвин ничего не отвечает, видимо, он не собирается ничего мне рассказывать. Его так обидел мой страх? Или то, что я считаю, что Даниэль Манфилд действительно был убийцей? Но ведь он и сам так считает.
Мы молчим. Наверное, стоит снова начать разговор, но я не знаю, о чем. Между нами повисла неловкость и неопределенность, но Эрвина, похоже, это мало волнует. Что ж, тогда и мне стоит расслабиться и просто наслаждаться прогулкой.
Проходит минут сорок, за которые мы едва обменялись парой слов. Просвета все нет, и я снова чувствую неприятный холодок, бегущий по спине. Я поворачиваюсь к Эрвину: он идет, глядя прямо перед собой, погруженный в свои мысли.
– Эрвин, еще далеко?
Он переводит взгляд на меня, останавливается и быстро осматривается.
– Нет, я думаю, что… простите. Мы немного сбились с курса.
Эрвин лезет в рюкзак, и я снова настороженно замираю. От него, похоже, это не укрылось, но он делает вид, что не замечает моего страха. Достав карту, пробегает по ней глазами, кивает и убирает обратно.
– Все нормально. Простите, наша прогулка получится чуть дольше, – он смущенно улыбается. – Мы скоро выйдем из леса, и я больше вас не задержу.
– Почему карта, а не навигатор?
– Не знаю, дело привычки, – отвечает он с легкой усмешкой. – Я же начал ходить в лес еще ребенком, тогда у меня, кроме компаса, ничего не было.
– А я не умею всем этим пользоваться. Пол был прав, когда говорил, что мне не стоит идти в лес. А я не послушала его и заблудилась.
– Как же он отпустил вас одну, если понимает, что это опасно? – в голосе Эрвина слышится искреннее удивление.
– У него была деловая встреча в Мюнхене. А я хотела сходить в лес, поэтому осталась. Пол взял с меня обещание, что я пойду в лес с гидом, но тогда я еще не знала, что гидов в Андерленде нет. Точнее, есть вы… но я не знала, как вас найти. И тогда я решила пойти сама. Но я была уверена, что не заблужусь, потому что не собиралась уходить далеко.
– А как он отпустил вас сегодня?
– Ну, мы немного поругались, – смущенно признаюсь я.
– Поругались? Это моя вина. Прошу прощения, – с сожалением говорит Эрвин. – Я не подумал. Ведь вы собирались уезжать, а я буквально потребовал, чтобы вы остались и помогли мне.
– Дело не в этом. Вчера Пол перегнул палку. Я обиделась и решила настоять на своем. Но, на самом деле, он довольно быстро согласился остаться, – заканчиваю я задумчиво.
Эрвин прав. Меня только-только вернули из леса спасатели, Пол в ярости и собирается уезжать, а потом резко соглашается остаться – и отпускает меня в лес снова. Одну. Конечно, я была убедительна насчет проводника, Пол доверяет мне и знает, что я не стала бы врать. Я рада, что все получилось, как я хотела, но все равно что-то во всей этой ситуации меня настораживает.
– Понятно, – отвечает Эрвин, останавливается, бросает быстрый взгляд на меня, и на мгновение у меня появляется ощущение, что он что-то обдумывает. Затем снова лезет в рюкзак, смотрит на карту. – Извините, мы снова сбились с пути. Я давно не был в лесу, и поэтому немного забыл старые ориентиры.
– Но… мы же не заблудимся? – спрашиваю я, стараясь не выдать своего беспокойства.
– Нет, я выведу вас из леса. Сегодня. Обещаю. Даже не переживайте об этом, – твердо говорит Эрвин, немного меняет направление, и мы снова идем в тишине – может, час, а может, и того больше.
Я верчу головой по сторонам, любуясь лесом. И резко останавливаюсь. Не может быть. Нагромождение камней, небольшая полянка, разноцветный куст в расщелине. Эрвин смотрит на меня через плечо:
– Что-то не так?
Просто невероятно. Как, как так получилось, что в огромном лесу мы натолкнулись на пещеру? И что теперь делать? Пройти мимо, как ни в чем не бывало? Но ведь Эрвин говорил, что это дело всей его жизни… Да, он пугал меня, но, на самом деле, не сделал ничего, что угрожало бы мне. И вот теперь мы по удивительной случайности нашли жилище Сумасшедшего, а я промолчу?
– Эрвин… – тихо говорю я, все еще сомневаясь, что поступаю правильно. – Мне кажется, что… это то место.
– Какое место?
– Дом Сумас… Даниэля. В этой скале.
Он смотрит на меня недоверчиво, потом удивленно.
– В этой скале?
Я кратко киваю.
– Здесь? Не может быть.
– Я могу ошибаться, – от его слов я чувствую неуверенность. – Но место похоже.
– Вы… не против? – он смотрит на меня вопросительно. – Если мы задержимся на несколько минут, только чтобы убедиться, что это действительно оно.
Что ж, глупо отступать. Я киваю и делаю шаг в сторону камней. Это действительно то самое место. Мы подходим к кусту, я раздвигаю ветви и показываю Эрвину темный коридор, наблюдая за его реакцией. Он удивлен, но почему-то меньше, чем ожидаешь от человека, который находит то, что искал много лет.
Эрвин достает фонарик и освещает короткий, ведущий чуть вниз проход.
– Вы идете? – он оборачивается и смотрит на меня из-за плеча.
Я колеблюсь всего пару мгновений: там, в пещере – таинственные тетради-дневники. Любопытство и авантюризм, дремлющий где-то глубоко внутри, перевешивают, и я следую за Эрвином. Всего несколько шагов, и мы в жилище Сумасшедшего.
– Аккуратнее, – Эрвин придерживает клок паутины прямо перед моим лицом.
Я зачарованно оглядываю пещеру. Даже сейчас, в пасмурный день, здесь довольно светло. Я поворачиваюсь к Эрвину, но по его лицу невозможно что-либо понять.
– Вы не верите, что здесь жил Даниэль Манфилд? – спрашиваю я растерянно.
– Почему же? – его взгляд скользнул по мне.
– Вы не выглядите удивленным. Или мне это только кажется?
– Я вообще не очень эмоционален. Наверное, я все еще не могу поверить в то, что я наконец-то нашел ее.
Мы молчим, пока Эрвин обводит лучом фонарика все темные закоулки.
– Знаете, находясь в этой комнате, мне сложно поверить, что ее хозяин был жестоким убийцей, – говорю я глухо. Мой взгляд падает на скрипку. – Неужели человек, который так любил искусство, был способен убивать? – я непроизвольно перехожу на шепот. – Хозяйка кафе сказала, что его семья была богатейшей в Европе, а он из ценных вещей принес сюда скрипку и мольберт. Я сама играла на скрипке, в детстве, это же совершенно…
– Вы играли? – в голосе Эрвина слышится удивление. Я отрывисто киваю.
– Да, я… в этом есть что-то волшебное. Когда я услышала игру скрипки по телевизору… я не знаю, как это описать. Я уговорила маму нанять мне преподавателя. Но скрипачки из меня не вышло, – я глупо улыбаюсь, будто извиняясь перед Эрвином. – Музыка – она как будто дается человеку… свыше. Люди, которые занимаются искусством, – особенные. Я не верю, что они способны на зверство.
– Серьезно? – переспрашивает он с грустной усмешкой.
– Не знаю, – неуверенно отвечаю я, подходя к мольберту. Ночью ничего не было видно, а утром мне было не до разглядывания картин. Что-то в стиле Моне – много зелени и голубые цветы, рассыпанные по поверхности луга. И лес вдалеке. Да, определенно, по стилю похоже на Моне. Работа не была окончена, и, конечно, влажность и время сильно подпортили ее, но все равно она красива – в ней есть душа, в ней читается желание жить. – Я не знаю, чему верить. Но я не думаю, что человек, который так искренне и красиво писал, мог жестоко убивать женщин, – твердо заканчиваю я.
– Вы о картине? – в его голосе слышится настороженность. – Это не Даниэль. Живописью занималась Лора.
– Лора? – что-то смутно знакомое вспыхивает в голове. Ах, ну да. – Невеста Сумасшедшего. Которую он похитил и хотел убить. Но ей удалось сбежать, и она выдала его властям. Верно?
– Люди любят искажать историю в угоду их версии событий, – медленно отвечает Эрвин. – Лору никто не похищал, она ушла к нему сама. И она не невестой его была, а женой.
– Что-о-о? Женой? И она сдала его… на виселицу?
– Они тайно обвенчались в местной церкви незадолго до трагедии. Я могу показать вам, где.
– Зачем? – шепчу я. – Зачем мне…
– Просто так, я подумал, вам будет интересно.
– Откуда вы знаете об этом? – я снова смотрю на него. – О тайной свадьбе? Может, вы уже расскажете мне хоть что-нибудь?
– Я знаю все, кроме того, кто был убийцей, – отвечает он, качнув головой, а потом быстро добавляет: – Насколько это возможно, конечно.
Я поеживаюсь.
– Вы замерзли? – неожиданно меняет тему Эрвин. – Давайте разведем огонь.
Я собираюсь протестовать, но Эрвин уже подходит к очагу, освещая его фонарем, нагибается и достает из стопки сбоку несколько поленьев.
– Мы немного отдохнем и согреемся. Мы же никуда не торопимся?
Я неуверенно повожу плечами. Мы же собирались только зайти внутрь? Но это мой последний шанс расспросить Эрвина обо всем, что меня интересует.
– Я готова задержаться, если вы расскажете мне все, что знаете об этой истории с Сумасшедшим.
Глава 6
– Он на самом деле и не был ни сумасшедшим, ни одержимым, – отвечает Эрвин, разжигая костер. – У него была обычная эпилепсия. Но местные жители считали по-другому. Что жители – собственная мать два раза водила его к экзорцисту. Ну вот, – он встает, оценивающе смотрит на огонь, потом скидывает куртку. – Теперь мы точно не замерзнем.
– Ребенка? К экзорцисту? И что же он сказал?
Эрвин скрещивает руки и опирается о каменную стену.
– Экзорцист проводил обряды по изгнанию бесов. Наверное.
– Видимо, у него ничего не вышло?
– Видимо. Если бы это помогло, в жизни Даниэля все сложилось бы по-другому.
В пещере быстро становится жарко, а рассказ, похоже, предстоит длинный, поэтому я осторожно сажусь на кровать и тоже снимаю куртку.
– Хорошо, что после второго визита мать догадалась, что дело не в одержимости, – неуверенно говорю я.
– Да. Хотя никто не знает, что она думала на самом деле. Может, она решила, что демоны в нем слишком сильны? Так или иначе, но с болезнью Даниэля мать сильно отдалилась от него, а потом вообще отправила жить в поместье в Андерленд.
Я думаю, стоит рассказать с самого начала. Даниэль Манфилд родился в богатой дворянской семье в Мюнхене. Он был единственным ребенком. Родители жили светской жизнью, поэтому его воспитывал дедушка. Даниэль был очень к нему привязан, и его смерть стала для мальчика настоящим потрясением. Через некоторое время у него случился первый припадок. Мать пыталась его лечить, но странная болезнь ребенка пугала ее. Они с мужем решили, что всем будет лучше, если Даниэль поживет какое-то время в Андерленде. Один. Отец посчитал, что должность при дворе важнее, а мать побоялась оставлять мужа. Может, она опасалась соперниц, а может, не хотела оставлять яркую и веселую жизнь в столице, – в голосе Эрвина проступает горечь. – Так или иначе, но он уехал в сопровождении одного только гувернера. Ему было всего тринадцать.
Я зачарованно смотрю на Эрвина. Он стоит напротив, заслоняя собой неширокий вход в пещеру, и пристально наблюдает за мной, словно ждет, что я попрошу его продолжить. Я едва заметно киваю.
– В Андерленде он встретил Лору. Она была на год младше. Ее отцом был портной, а мать умерла пару лет назад. Это поначалу и объединило их – потеря самых близких людей. Но потом они по-настоящему подружились. Лора научилась не бояться его припадков, она знала, как вести себя, как облегчить симптомы.
Так прошло несколько лет. На природе ему стало лучше, а может, дело было в Лоре, – по его губам пробегает усмешка, – но приступы становились все слабее и реже, и, в конце концов, Даниэль решил, что болезнь ушла. Он тут же сообщил об этом родителям – он любил их и очень скучал. Он надеялся, что таким – здоровым и совершенно нормальным юношей – он снова будет достоин фамилии Манфилдов. Он не понимал, что любовь родителей должна быть безусловной, что он не должен пытаться ее заслужить, что не должно быть ничего сильнее любви к своему ребенку – не важно, здоровому или больному.
Родители обрадовались, когда узнали, что Даниэль исцелился. Он был единственным ребенком в семье, и ему тут же напомнили, что он – надежда на продолжение рода, поэтому должен как можно скорее жениться. Разумеется, на девушке, равной ему по происхождению и богатству. Они с Лорой уже были влюблены друг в друга, но понимали, что не смогут быть вместе. Даниэль знал, что у него есть долг перед родом, перед семьей, и рано или поздно им придется расстаться, поэтому он не сопротивлялся, когда родители увезли его в столицу.
И все же вначале Даниэль наотрез отказывался знакомиться с «подходящими» девушками. Родители поняли, что давить бесполезно, и позволили ему не торопиться и самому выбрать невесту. С единственным условием: она должна быть из высшей знати.
Даниэль долго страдал от разлуки. И Лора страдала. Но время шло, и воспоминания о первой любви становились все слабее.
Даниэль прожил в столице шесть лет, и за это время у него не было ни одного припадка. Родители были счастливы. Он тоже – молодой, красивый, обеспеченный, он наслаждался жизнью. И, конечно, через некоторое время стал обращать внимание на женщин. А потом и выбрал невесту.
Ей стала Изольда Шенбурн. Такая же молодая, красивая, из старинного рода. Родители были в восторге. Влюбленный Даниэль был счастлив, когда его предложение приняли. Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Но все перечеркнул приступ, который случился прямо во время его визита к невесте. Она не смогла вынести такого зрелища и в ужасе прогнала Даниэля. Слух о его болезни быстро распространился по городу, и Даниэль – отвергнутый, униженный, изгнанный из высшего света, – решил вернуться в Андерленд. И встретил там свою первую любовь.
Они стали встречаться, как раньше. Подолгу гуляли по лесу, ходили к скале и сидели на самой вершине – Лора писала картины, а Даниэль играл на скрипке.
Сложно сказать, отчего, но болезнь прогрессировала. Люди и раньше сторонились Даниэля, а теперь стали откровенно бояться и избегать. Соседи не навещали его и не принимали у себя. До Андерленда дошли слухи о причине его возвращения – конечно, раздутые до невероятных размеров. Несмотря на хорошую оплату, прислуга отказывалась работать в поместье. Даниэль стал изгоем.
Последней каплей стал случай, который произошел прямо в поместье. Наняли новую служанку, совсем молодую девушку. У нее была безвыходная ситуация: ей были очень нужны деньги, но она безумно боялась Сумасшедшего, – так за спиной называли Даниэля в Андерленде, – и всеми способами избегала его. Однажды они случайно столкнулись в полутемном коридоре рядом с кухней: Даниэль шел ужинать, а девушка несла стопку чистых тарелок. У Даниэля начались судороги. Последнее, что он помнил, – это искаженное от ужаса лицо девушки, ее большие испуганные глаза, руки, которыми она пыталась заглушить крик, разбросанные по полу осколки тарелок. Такое же лицо было у Изольды. Такое же лицо будет у каждого, кто увидит его в момент приступа.
Когда Даниэль пришел в себя, он принял решение. Он устал от постоянного страха и отвращения, которые читал в глазах окружающих. Он не видел другого выхода и решил уйти от людей, хотя бы на время, чтобы понять, как жить дальше. Лес, который Даниэль так любил, показался ему подходящим убежищем. К тому же, он не хотел уезжать далеко от поместья, чтобы в случае необходимости вернуться за едой и деньгами.
За короткий срок Даниэль нашел эту пещеру и сделал ее пригодной для жилья, а затем собрал немного вещей, сообщил слугам, что уезжает, и исчез. Новости распространились быстро – все в Андерленде вздохнули с облегчением. О том, что он поселился в лесу, знал только его старый приятель Эрик – Даниэль договорился встречаться с ним раз в неделю в условленном месте, чтобы покупать продукты и обмениваться новостями.
– А как же Лора?
– Лора ничего не знала, поэтому сначала не поверила в то, что он уехал. А потом Эрик передал ей записку, в которой Даниэль просил забыть о нем и жить счастливо.
