Шёпот гадюки

А вот в её памяти студенты приезжали на метро, экономя каждую копейку. Яна показательно бросила взгляд на время, подмечая, что в этот раз староста 602-С группы приехал через чур рано. Надо же, как быстро некоторые усваивают информацию! Она даже улыбнулась такой внимательности, мало до кого доходило с первого раза. Некоторых студентов Яна Викторовна дрессировала месяцами, не впуская в аудиторию опоздавших. Головин показался ей уж очень исполнительным, раз на то пошло.

В коридоре девушка столкнулась с Антоном, таким же аспирантом, как и она. Тут же на лице рыжеволосой просияла счастливая улыбка, которую было невозможно сдержать. Она робко поправила пиджак, отводя взгляд от мужчины. А Антон усмехнулся, смотря на девушку сквозь толстые линзы неказистых очков.

– Помнишь, что сегодня после всех лекций собираемся на кафедре? – Антон вёл курс менеджмента, поэтому им редко удавалось пересечься вне стен университета. – Надеюсь, этот день пролетит быстро, я уже заждался выходных. Орлов поставил мне сумасшедшую нагрузку на этот месяц!

Яна внимательно наблюдала за лицом мужчины: ей до безумия нравилась его милая улыбка и даже эти очки ничуть не портили его вид. Стоило только Антону заговорить, она тут же терялась, как маленькая девочка, забывая обо всём на свете. Слушать его такой звучный голос было отдельный видом наслаждения. А сердце Яны трепетало, едва тому стоило подойти ближе.

– У меня последняя пара должна закончиться в три, тогда встретимся на кафедре?

Антон Олегович широко улыбнулся, обнажая свои ямочки на щеках. Они распрощались, и девушка тут же продолжила идти к аудитории, где уже вовсю её ожидал Головин. В такую рань студентов застать было практически невозможно, поэтому Яна не скрывала своего удивления. Распахнула дверь, слыша, как медленно входит внутрь Головин. Парень отвесил какое-то мрачное приветствие и тут же уселся на задних рядах.

Яна Викторовна не спеша разложила свои вещи, включая на ноутбуке очередную тему для лекции. Педантично проверила все заранее подготовленные материалы, пока аудитория медленно наполнялась полусонными студентами. Едва стрелка часов остановилась на ровно восьми, Яна Викторовна подошла к двери аудитории и показательно окинула взглядом присутствующих.

– Староста, назовите отсутствующих и причины, по которым их нет, – она внимательно посмотрела на Головина, который хмуро осматривал аудиторию.

– Отмечайте всех, кого нет, передо мной никто не отчитывался за своё отсутствие.

Яна хмыкнула, принимаясь пофамильно называть студентов. В этот раз отсутствовало всего трое и это какой никакой результат. Аспирантка обрадовалась тому, что эти ребята оказались куда более понимающими.

– Тема сегодняшней лекции: «Психика, мышление, сознание: философский анализ». Сейчас мы с вами разберём эти термины. Может быть, кто-нибудь из вас уже сталкивался с этой темой и может ответить на мои вопросы?

Яна Викторовна скептично проходится взглядом по аудитории, замечая, как сидящая на последнем ряду девушка яростно наносит туш на ресницы. Вика не обращает внимания на происходящее, искоса поглядывая на сидящего рядом Головина.

– Барышня с седьмого ряда, – окликает аспирантка Русакову. – Если вам не интересно, покиньте прямо сейчас аудиторию.

Сперва среди студентов поднимается гул, а до безмятежной Виктории доходит не сразу, что это обращались к ней. Сидящий рядом с ней Головин кривится, тяжело вздыхая.

– Мы что, в школе? Почему других лекторов не волнует, чем мы занимаемся на парах, – звенящий девичий голосок разносится эхом. – Какая вообще разница, если всё равно экзамен сдавать?

Яна Викторовна усмехается, оценивающе смотря на студентку. И не таких приходилось ставить на место, ничего, это уже пройденный этап.

– Вас устроит отчисление из-за неуспеваемости по моему предмету в конце этого семестра или сессии дождёмся?

Русакова злобно открывает конспект, с презрением смотря на лектора. Мысленно, она уже десять раз сожгла её на костре, ведь девушка так и не успела докрасить один глаз. Кивает головой своим одногруппникам, предвкушая, как сегодня все они посмеются над гадюкой!

– Теперь повторяю для каждого, – громко произносит Яна. – Ваша зона ответственности – это успеваемость и дисциплина. Не хотите учиться – дверь всегда открыта на выход. Никто не будет вас заставлять, а я не собираюсь в период сессии вытирать ваши слёзы и слушать трагичные истории про смерть всех родственников по пятое колено. Либо вы работаете и получаете за это заслуги, либо мы будем с вами прощаться.

До конца лекции в аудитории стояла гробовая тишина. Никто не решался и звука произнести, внимательно слушая звучный голос молодого преподавателя. И даже те, кто слушать ничего не хотел, делали заинтересованный вид, боясь попасть на гнев пресловутой Яны Викторовны Гадючко.

Головин устало отдёргивал руку Русаковой, что так и цеплялась за его ногу под столом. Будь на его месте здесь Журавлёв, можно было бы разворачивать съёмки фильма для взрослых. Уж этот прохиндей не стал бы терять такого шанса. Но Рома раздражался от приторных духов Русаковой, которые смешивались с запахом дешёвого табака. От этой смеси можно было сойти с ума, а терпеть этот запах несколько часов подряд становилось мучением.

Едва пара закончилась, студенты тут же скопом принялись вываливаться из аудитории, не желая задерживаться ни на секунду. Русакова вцепилась в ладонь парня и лучезарно улыбнулась.

– Ты по-хорошему не понимаешь, да? – не выдержал Головин, вскрикивая при всех. – От тебя разит, как от бардельной девки, иди умойся!

И тут же развернулась сцена, где несчастная Вика убегает в слезах, а за спиной парня сталпливаются довольные зеваки.

– Вот это ты выдал, сейчас наша принцесса разлюбит тебя раз и навсегда!

– Да поскорей бы, – грубо произносит Рома, расталкивая толпу. – Как с ней по-другому говорить, если не понимает?

Морозов тут же бодро похлопывает по плечу Головина. Из-за заметной разницы в их росте, это выглядит более, чем нелепо.

– Так она вешается на тебя с первого курса, как кошка в марте. Уделил бы ей немного внимания, прокатил пару раз на своём…байке! И дело в шляпе и все удовлетворены.

Головин поджимает губы и прищурившись смотрит на ехидное лицо одногруппника. Он бы и того рад пару раз приложить об стену, да вот лишние скандалы ему не нужны.

– Ну так пойди и утешь её, – огрызается парень, проходя мимо назойливых лиц. – В чём проблема?

Рома устала потянулся, встречаясь взглядом с пробегающей мимо Яной Викторовной. Девушка хладнокровно отвернулась, стремясь по скорее занять своё место в аудитории. Он усмехнулся, вспоминая вчерашние слова Журавлёва. Представил, как бедняга будет безутешен, ведь с такой женщиной найти общий язык практически невозможно.

Следующие пары Головин успешно проспал, зная материалы наперёд. А вот вся его группа гудела в предвкушении того, как же пройдёт праздничек у преподавателей на кафедре. Морозов и Рыжиков потратили уйму сил и денег, чтобы заказать столь яркое представление. Студенты и впрямь хотели увидеть это живьём, посмотреть на лицо Гадючко в этот момент было усладой!

А Яна Викторовна тем временем ни о чём не подозревала. Быстро провела лекцию для своей уже облюбованной группы и поспешила привести себя в порядок. Подправила макияж и накрасила губы, представляя, как Антон наконец-то её заметит. Она счастливо улыбалась, идя на кафедру, где уже собрались преподаватели.

– Этот праздник для нас – профессионалов своего дела, – довольно произнёс заведующий кафедры. – Так что позволим себе признаться, каких высот мы достигли за эти годы!

Яна незаметно подобралась к Антону, который нервно теребил галстук. Мужчина всегда переживал, находясь в кругу более опытных преподавателей и профессоров. Он мнимо считал, что ещё не заслуживает такого признания, в то время как Яна довольствовалась похвалой.

– А наша Яночка уже успела всполошить поток программистов, – профессор Радский будто специально оттеснил Антона подальше. – Такой успех в ваши годы достоин всех наград!

– Ах, считали бы так все, – робко отзывается Яна, пытаясь снова подобраться поближе к Антону. – Но разве можно студентам как-то иначе всё это донести?

– Все мы такими были, – Антон усмехается, смотря куда угодно, лишь бы не в сторону Яны. – Думаю, со студентами нужно по мягче, чтобы заработать среди них авторитет, не обязательно выбирать такие суровые методы.

Не то, чтобы Яна испытала укол обиды и разочарования, но улыбка с её лица пропала. Довольно неожиданно было слышать это от Хатько, с которым они знакомы пол жизни. Будто нарочно попытался задеть её чувства. Больше Яна не пыталась подойти к нему, так и оставшись стоять в стороне.

В какой-то момент в дверь постучали, а после, совершенно неожиданно, внутрь вошёл полицейский. Мужчина крепкого телосложения хмуро осмотрел всех присутствующих. Кто-то стоял раскрыв рот, кто-то возмущённо размахивал руками, а бедный профессор Радский схватился за сердце.

– Есть здесь Яна Викторовна?!

На трясущихся ногах она вышла в середину кафедры. На лице девушки отразилось не понимание и какой-то вселенский испуг. Аспирантка нервно принялась вспоминать, какие могли быть у нее проблемы с законом. Полицейский подошёл ближе к Яне Викторовне и грозным голосом, на всю округу произнёс:

– Вы арестованы!

– З-з-за что? – заикаясь прошептала Яна, вертя головой из стороны в сторону.

– За превышение красоты!

Всего мгновение и из откуда ни возьмись раздалась оглушающая музыка, а полицейский принялся разрывать на себе рубашку. Мужчина, на глазах которого были чёрные солнцезащитные очки, начал кружить вокруг девушки. В такт музыке он протягивал руки, незатейливо пытаясь обтереться о дрожащую от шока Яну. Её щёки моментально окрасились в пунцовый свет, а из-за стыда и позора хотелось тут же провалиться под землю. Она испуганно смотрела на происходящее, ища поддержки в глазах преподавательского состава. Но все присутствующие были не в меньшем шоке, чем она.

Едва музыка стихла, из-за приоткрытый двери кафедры послышался довольный гогот. Яна прищурилась, проводя некую логическую цепочку. Тут же стыдливо пробормотала какие-то извинения и поспешила выскочить из кабинета.

А тем временем, не торопливым шагом, по коридору шёл Головин. На улице его уже вовсю заждался Журавлёв, который строил планы на пятничный вечер. Яна Викторовна агрессивно метнуло взгляд по коридору, пока не остановилась на ни о чём не подозревающем Роме. Она преградила путь студенту и задрала голову к верху, чтобы посмотреть на это бессовестное лицо.

Головин нахмурился, непонимающе протёр лоб, будто почувствовал неладное. С несколько секунд они смотрели друг на друга в абсолютной тишине.

– Ну Головин! – ядовито прошипела аспирантка. – Готовься, я с тебя за это ещё спрошу!

Рома обернулся, думаю, что может быть кто-то ещё есть в коридоре. Он показательно посмотрел по сторонам, пытаясь понять, что от него хочет женщина.

– Не понимаю, о чём вы, – Головин обошёл разъярённую девушку и вразвалочку вышел из здания университета.

А Яна Викторовна, поджав губы от такой наглости, ещё долго стояла у окна, провожая взглядом надменного студента. Уж кто-кто, а он точно подписал себе приговор! В следующий раз она устроит всему потоку внеплановый срез по пройденному материалу и не дай бог студенты станут возмущаться!

С кафедры не спеша выглянул Антон, давясь от смеха, мужчина подошёл к Яне. Ободряюще похлопал её по плечу и театрально смахнул слёзы.

– Вот это я понимаю – праздничек! Колись, Янка, кому ты уже так успела перейти дорогу?

Яна устало посмотрела на лицо коллеги и мрачно улыбнулась. Отмыться от этого позора ей ещё долго не представиться возможности. Она отмахнулась от Антона, как от назойливой мухи, и поспешила выбежать на улицу. Тут же распустила свои уложенные волосы, раздражённо брякнула ключами от машины и поторопилась скрыться от любопытных глаз. День был испорчен.

Головин всё ещё не понимал произошедшее, ломал голову, ища хотя бы какое-то оправдание такому злобному поведению лектора. Но видя довольное лицо Журавлёва, быстро забыл о инциденте. Кудрявый парень довольно подмигнул, стоя у мотоцикла друга.

– Вот это зверь, конечно!

– Слюни подбери, – недовольно бурчит Рома, протягивая другу шлем. – День какой-то сегодня дурацкий.

Головин застёгивает свою чёрную кожаную куртку и оборачивается, смотря на довольную физиономию друга.

– Это мы сейчас исправим, только не убей меня по дороге.

– И куда едем? Домой не приглашу, не рассчитывай.

– Ах, ты снова разбил мне сердце, – парни взгромождаются на мотоцикл, скрывая лица под шлемами. – Поехали в ночник, сегодня там должно быть шумно!

И не сказать, что Головин любил всю эту шумиху, но расслабиться и впрямь хотел. Его голова уже кипела от скопившихся дел, из-за чего парня начала мучать бессонница. Так ещё и одногруппники, как гиены, смаковали сплетни в своём чате. Не нравилось Роме ни излишние внимание, ни дурацкая навязчивость девчонок, которые первое время не давали ему и продыху. Немногим позже он свыкся, перестал реагировать на глупые теории, только Вика Русакова никак не оставляла его в покое. Девчонка была, что ни на есть без тормозов.

Парни бодро вошли внутрь клуба, где были постоянные скидки для студентов. Внутри было шумно и довольно многолюдно, от чего Головин сразу же недовольно закатил глаза.

– Смотри, какой цветник! – Журавлёв облизнулся, смотря на скопившихся девушек на танцполе. – Рай для моих глаз.

– Завязывай со своими цветниками, я их не успеваю запоминать.

– Да ладно тебе, – парень приветливо помахал рукой хихикающим девушкам. – Сейчас разбавим нашу скучную компанию!

Рома угрюмо вздохнул, просматривая в телефоне скопившиеся сообщения. Доставучий Морозов прислал какое-то видео и неохотно, парень решил просмотреть файл. На нём было отчётливо видно, что же происходило на кафедре несколькими часами ранее. Несчастная Яна Викторовна крупным планом предстала перед объективом. А рядом с ней, вовсю подтанцовывал горячий танец полуголый мужчина в фуражке. Головин усмехнулся, это же надо было такое провернуть! Но сообщение Морозова оставил без ответа.

Где-то спустя треть часа, на лице Журавлёва просияла победная улыбка. Парень отбросил попытки познакомиться с кем-нибудь, а отдал всё внимание своему смартфону.

– Сдалась-таки! Я зна-а-ал, от меня ещё ни одна красотка не могла спрятаться!

Головин, хохоча, пересел ближе к другу, нагло заглядывая в экран телефона. Его задорная улыбка пропала, стоило только увидеть, о чём говорил Журавль. Перед их носом был открыт профиль девушки и это была никто иная, как Яна Викторовна Гадючко. Десятки разноплановых фотографий и видео, где девушка не была похожа на ту, что довелось узнать Роме. Здесь она казалось какой-то живой и беззаботной что ли, будто не она является грозой всего потока. Милая улыбка сияла почти на каждой фотографии, а ореховые глаза ярко выделялись на фоне её рыжих волос.

– Сдалась-таки, – не унимался Журавлёв, клацая отметки на каждую фотографию. – Нет, всё, влюбился! Сплю и вижу её рядом!

Головин широко улыбнулся, неохотно признавая, что друг выжил из ума.

– Знаешь, как её на потоке все называют? Гадюкой. Не слышал ещё о ней ничего хорошего, так что, заканчивай валять дурака и пойди к своему цветнику попроще.

– А мне может надоело – попроще, хочу и ребусы разгадывать! Пригласить её на свидание? Или сперва просто познакомиться?

Рома выхватил из рук друга телефон, приближая фотографию рыжеволосой девушки. Уж больно она там казалось счастливой, не такой, как в жизни. Может быть, фотошоп или монтаж?

– Ищешь проблем на свою голову – ищи, меня не втягивай. Мне бы доучиться и не вылететь, ты же знаешь, сколько сейчас тянет по деньгам обучение.

Журавлёв поправляет копну своих кудрявых волос, отвешивая воздушный поцелуй мимо проходящей девушке.

– Так попросил бы у родителей, чего ты зарываешься? У тебя старики нормальные, точно не откажут. И тебе легче, и они счастливы.

Рома скованно ухмыльнулся, недовольно толкая в бок друга. Дурак совсем не слушает, что тот ему говорит. Порой это подбешивало Головина, что постоянно приходится повторять другу одно и то же. Но потом он смирился, кто, как не Журавль, будет выслушивать его?

– Попрошу помощи, и отец тут же развернёт целый план по внедрению меня в свой бизнес. Оно мне надо?

– Не ценишь ты, что имеешь! Будь у меня такая возможность, я бы и думать не стал. А ты всё: «Сам, я сам».

Были и другие причины, о которых Головин предпочитал молчать. Его семья не была образцово-показательной, а он уж точно никогда не был примером для подражания. Но на людях всё семейство Головиных держало марку.

Из раздумий Рому вытянул возбужденный крик друга. Он, как маленький ребёнок визжал, тыча своим смартфоном в лицо Головина. В открытом чате висело входящее сообщение от аспирантки. Сухое, безжизненное и ничего не обещающие: «Вы кто?»

– И чего тебя пробрало, Журавль? Сейчас она поймёт, что ты дурак и вышлет тебе бан.

– Ничего подобного!

С десяток минут кудрявый парень набирал сообщение, отдалённо напоминающее письмо Онегина Татьяне. Расписал всё до мелочей и завис, вдохновленно ожидая ответа от дамы сердца. Нервно теребил стакан в руках, поглядывая на экран телефона. Уж очень ему хотелось доказать Головину свою значимость в глазах женщин. А закадрить такую аспирантку было бы достижением!

Но время шло, сообщение было прочитано, а ответ не спешили написать. Разочарованный Андрей обиженно зашёл в профиль девушки, чтобы попытаться привлечь внимание комментариями. Но там его ждал неприятный сюрприз.

– Чёрный список?! Она меня в чёрный список добавила?

– Я тебя предупреждал, а ты мне не поверил. Ну всё, прошла любовь – протухли помидоры?

Журавлёв не долго страдал: опустошил свой стакан, а после пританцовывая побежал к толпе девушек. Рома же хмуро читал сообщения в групповом чате, где все его одногруппники с упоением обсуждали сегодняшнее шоу. Никто из ребят ещё и представить себе не мог, чем обернётся такая безобидная шутка.

Но Головин чувствовал, что на этом всё однозначно не закончится.

ГЛАВА 3

Студенты всегда были изощрённые в шутках и подколах преподавательского состава. Ещё будучи неопытной, Яна часто видела, как на праздники профессору Радскому студенты дарили шампуни для густоты волос. Радский был лысым уже много лет. Однажды, лектор по экономике нашла у себя на столе сертификат на услуги по эпиляции. Женщина была в не себя от ярости, однако, подарком всё-таки воспользовалась.

Яне Викторовне же доставались самые отвратительные презенты из всех, что только могли прийти в голову людям. Очень часто это были брелоки со змеями, резиновые игрушечные гадюки. Самый мерзкий был от студента, который был на грани отчисления. Парень притащил настоящую шкуру змеи, от вида которой Яну потряхивала ещё с неделю.

Но в этот раз они перешли все грани. Унизить её при старших коллегах, выставить какой-то глупой дурочкой – высшая степень невежества и наглости. Поэтому утром понедельника, девушка была настроена более, чем решительно. В аудитории она появилась как всегда рано, смерив холодным взглядом сидящего на скамье Головина. Её руки так и чесались отвесить пощёчину, высказав всё, что она думает о надменном студенте. Но это было бы не профессионально, да и навлекать на себя ещё больше бед не хотелось. Едва стоило девушке пройти мимо студентов, тут же слышались перешёптывания и смешки. И как бы она не старалась сделать вид, что её это не задевает, чувство досады назревало внутри.

Дверь аудитории привычно закрылась ровно в восемь утра, Яна вытащила в центр свой стул и надменно уселась. Оценивающе окинула взглядом присутствующих, останавливаясь на последних рядах, где уже привычно расположился ничего не подозревающий Рома.

– Сегодня пишем срез по последним пройденным темам. На это у вас будет двадцать минут, – строго произносит, довольствуясь испуганной реакцией студентов. – По итогам я буду решать, кто получит допуск к зачётам. Шанса на исправление и пересдачу можете не ждать.

Аудитория сотрясается от недовольного гула, все присутствующие понимают, что никто не готов к такому повороту событий. Русакова тут же впивается своими розовыми ноготочками в руку Ромы и тот, неожиданно, подрывается с места.

– Яна Викторовна, но по графику нет никаких практически работ на сегодня, группа даже не готовилась!

Яна победно встаёт со стула, сверля взглядом вскочившего студента. На лице аспирантки не дрогнул ни единый мускул, она хладнокровно продолжала смотреть на старосту 602-С группы.

– Головин, так покажите группе на своём примере, как нужно готовиться к лекциям. Вы же староста, должно быть у вас нет времени для глупостей, не так ли?

Аудитория замерла, все присутствующее немо переглядывались, не понимая, от чего Гадючко так взъелась именно на Рому. Часть студентов подозревали, что не просто так девушка решила их сегодня «завалить». Но самому Роме было невдомёк, он вообще не понимал такого настроя.

– У вас какие-то конкретные претензии ко мне? – немного резко произнёс Головин, бросая на стол пластмассовую ручку.

– Вижу, что вы настроены на разговор. Тогда с вас и начнём, поздравляю, письменной работы не будет. Отвечать будете устно, три вопроса по темам. За каждый пропущенный ответ – минус бал.

Тут же сидящий не далеко Морозов свистит на всю аудиторию, хватаясь за свою короткостриженую голову.

– Вот разбушевалась, – шепчет он едва слышно. – Накопила за выходные яда…

Яна Викторовна выжидающе наблюдает, как вразвалочку спускается Головин. Парень отчаянно скрывает своё раздражение, держа во рту жевательную конфету. Останавливается рядом с аспиранткой и показательно скрещивает руки на груди. Студенты глухо усмехаются, видя, как на фоне Головина, Гадючко кажется совсем крошечной. Будто это она здесь нерадивая студентка, а он тот самый строгий преподаватель.

– Назовите года первых упоминаний философии, как науки.

Головин удивлённо поворачивается к стоящей рядом аспирантке и вздыхает.

– Вы сказали, что вопросы будут по темам предыдущих лекций, но я точно знаю, что этой информации там не было.

– Я не уточняла, по каким конкретно предыдущим лекциям буду вопросы. Эту тему вы должны были проходить в прошлом году, – строго произносит Яна, смотря на студента задрав голову. – Ваше молчание стоит расценивать, как отсутствие ответа? Минус бал, Головин.

– Вы только мне будете задавать такие вопросы? – Рома начал выходить из себя, теряя последние крупицы самообладания. – Давайте тогда ещё спросите, какую тему мы проходили третьего марта, в двенадцать часов дня. Это будет эффективно.

– Вы не довольны тем, что абсолютно не готовы к вопросам моего предмета? Так это ваша проблема, Головин. Вместо того, чтобы тратить время на дурацкие шутки, будете заниматься философией, – девушка показательно пробегается взглядом по аудитории, всматриваясь в испуганные глаза студентов. – Это касается каждого, кто возомнил себя сверхразумом. Считаете, что, если учитесь на платном, можно на всё забивать? К концу года, часть из вас отправиться отдавать долг Родине, может быть, это научит вас рационально мыслить и следить за своими действиями.

Несколько парней побледнели, слыша высказывания преподавателя. Им и впрямь не хотелось в армию. Только Головин продолжал тучно стоять на месте, закипая от злости.

– Какая связь между платным обучением и армией? – рявкнул он, не скрывая, что его задели слова преподавателя. – Думаете, что если мы платим огромные деньги за учёбу, то мы какие-то не достойные? Это какое-то узкое мышление, Яна Викторовна, совсем не по-философски!

– Головин, вы первый станете в очереди на ношение военного мундира, – Гадючко бегло посмотрела на крепкого и до безумия высокого студента. – Вам явно это пойдёт на пользу.

– А я уже служил, – грубо отчеканивает Рома, делая несколько шагов вперёд, чтобы отчётливее видеть реакцию преподавателя. – Ещё вопросы будут или закончим этот спектакль?

Яна раздражённо уставилась на парня. Уж больно он вёл себя самоуверенно. Да и спектакль с полицейским ей ещё долго будут припоминать! В моменте, от злости, лицо девушки покраснело, а на лбу выступила вена от напряжения.

– По вам и видно, Головин. Кого-то армия учит и делает из мальчишки мужчину, а на ком-то прогресс даёт сбой.

Аудитория взрывается от смеха, Морозов давится от хохота, по-детски тыча пальцем по сторонам. Студенты только и рады поиздеваться, когда это происходит не с ними, а с кем-то другим. Рома скалится, тяжело дышит, от чего его ноздри раздуваются. Сжимает кисти в кулак, смотря на миниатюрную девушку перед собой. Он всегда был готов стерпеть и промолчать, но, когда его пытаются высмеять при кучке посторонних людей… Такое раздражение и гнев он испытал впервые. Тут же понял, за что так невзлюбили студенты аспирантку. Он и сам сейчас мысленно присоединился к желающим сменить преподавателя по философии.