Двойной латте в дождливый день. Горячий шоколад в зимнюю ночь. Комплект из двух книг

Я досмотрел последнюю часть «Поттера». Признаю, мне понравилось настолько, что я готов выполнить любое твое желание. Можно оно будет пошлым?;)

Постоянно думаю о тебе. Каждую минуту. Признайся, ты сбежала из Хогвартса, чтобы околдовать меня?

– Айви! – мама гаркнула мне в ухо так громко, что я подпрыгнула и уронила на стол вилку с пронзительным звоном. – Ты меня слушаешь?

– Мам, незачем так орать. Я прекрасно тебя слышу, – недовольно пробурчала я и тут же прикусила язык. Понимала, что лучше не злить маму, иначе она начнет читать нотации и я опоздаю на собеседование.

Я сидела на кухне Грега и ела его фирменную пасту со шпинатом в сливочном соусе, пока мама заваливала меня вопросами об учебе, жизни в общежитии, соседке, друзьях и о том, как я провожу свободное время.

– Ты уже пять минут таращишься в телефон и пропускаешь мои слова мимо ушей! Кто тебе там пишет? – мама попыталась заглянуть в экран, но я быстро заблокировала телефон и убрала его в карман.

– Пустяки. Это по учебе, – соврала я, даже не покраснев. Ну, не рассказывать же, что мне до звездочек в глазах понравился очаровательный плейбой-бариста, которому я облизнула щеку.

– Ты покраснела, – констатировала мама, с подозрением приподняв бровь.

– Мариса, детка, прекрати наседать на дочь. Может, она просто влюбилась.

Ох… лучше бы ты молчал, Грег.

Грег был высоким здоровяком с золотистыми кудрявыми волосами и невероятно доброй улыбкой. Когда мама сообщила, что собирается переехать к нему после года отношений на расстоянии, я была шокирована. Конечно, я обрадовалась, что ее личная жизнь налаживается, но в глубине души, как эгоистка, радовалась и за себя. Надеялась, что теперь она ослабит вожжи и предоставит мне чуточку свободы.

– Влюбилась? Она еще слишком молода для серьезных отношений. В ее возрасте вся эта любовь, – мама показала пальцами обеих рук кавычки, – заканчивается разбитым сердцем либо беременностью. Или же и тем и другим.

– Брось, Мари, разве ты в ее возрасте не влюблялась? Это ведь самое беззаботное время, дай Айви немного свободы. – Грег говорил мягким тоном, у него на губах играла теплая улыбка, но во взгляде читалось осуждение.

В глазах мамы вспыхнул опасный блеск.

Я уставилась в тарелку, делая вид, что тщательно пережевываю пасту, хотя мысленно продумывала план побега. Потому что Грег ступил на зыбкую почву.

– Айви – не я! Она наивна, как ребенок, и любой красавчик с мозгом колибри сможет ее обмануть.

Мое лицо заполыхало до кончиков ушей.

– Я наелась, мне пора собираться на собеседование, – быстро пробормотала я, стараясь не выдать дрожи в голосе, а затем схватила телефон и убежала в комнату, которую выделил для меня Грег в своем доме. Она раньше принадлежала его дочери, Нэнси, но та уже вышла замуж и переехала в другой штат.

Грег овдовел шесть лет назад и, по словам Нэнси, очень тяжело переживал смерть любимой жены. Он и правда был замечательным, но в его доме я все равно ощущала себя чужой. Чужие фото в рамках, чужие книги, чужие грамоты за достижения по гимнастике (Нэнси была профессиональной гимнасткой), чужие плакаты на стенах в комнате, которую я заняла. Грег разрешил мне изменить все по своему вкусу, но я не могла злоупотреблять его добротой. К тому же большую часть времени я проводила в кампусе.

Я подготовила белую блузку, юбку-карандаш и черные туфли-лодочки и начала переодеваться, стараясь не прокручивать в голове брошенные матерью слова.

Она наивна, как ребенок, и любой красавчик с мозгом колибри сможет ее обмануть.

Я пыталась оправдать маму, честное слово. В порыве злости она могла и не такое сказать, но каждый раз ее слова причиняли боль, как от удара баскетбольным мячом по носу. Грег просто задел ее самую больную рану. Угадал, что Мариса Харт влюбилась в моем возрасте. Первый и, скорее всего, последний раз. В моего отца, который оказался тем еще подонком.

Знакомство в восемнадцать, дикая страсть, любовь, беременность, свадьба – вот история моего появления на свет.

Сначала между ними все складывалось хорошо. Они любили друг друга, но происходили из совершенно разных миров. В мире отца моя мама всегда была чужой, – и даже я успела это почувствовать на себе, когда стала немного старше. Родители отца терпеть не могли Марису, считая, что она не ровня им и их сыну. Они не жаловали и меня. Поддавшись влиянию собственных родителей, папа все больше отдалялся от мамы, а через десять лет брака она узнала, что Кристиан Колтон – любовь всей ее жизни – изменяет ей на протяжении года.

Именно из-за своего горького опыта мама запретила мне заводить отношения до окончания учебы. А я, как типичный подросток, пыталась идти ей наперекор.

Я уже собиралась сменить черный лифчик на белый в тон блузки, когда за спиной раздался звук открывающейся двери.

– Мам! Ты когда-нибудь научишься стучаться перед тем, как войти в комнату?

– Чего я там не видела? – фыркнула она, бросив небрежный взгляд на мой живот. – Тебе не стоит налегать на сладкое, ты набрала вес.

– Личные. Границы, – отчеканила я, но, быстро опомнившись, прикусила язык. Мама и так была не в духе, а если я доведу ее, то точно опоздаю на собеседование, пока буду слушать тирады о том, какая я неблагодарная дочь.

– Так что за собеседование? – спросила она, проигнорировав мои слова. Она прислонилась плечом к дверному проему и скрестила руки на груди.

Понимая, что мама никуда не уйдет, я оставила попытки сменить лифчик и вместо белой блузки натянула черную водолазку.

– Я уже рассказывала, – начала я, собирая волосы в высокий хвост. – Я нашла объявление в студенческой газете, что пожилой женщине нужна компаньонка. Оплата достойная, рабочий день пять часов, опыт и квалификация не требуются.

– Собираешься устроиться сиделкой? – В голосе мамы слышалось осуждение.

Стараясь сохранять невозмутимое спокойствие, я подошла к круглому зеркалу, висевшему на дверце шкафа, и начала красить тушью ресницы.

– Не сиделкой, а компаньонкой. В объявлении сказано, что женщине нужен интересный собеседник. В обязанности не входит уход за ней, максимум – приготовить чай, загрузить посудомоечную машину, полить цветы или протереть пыль. – Я намеренно не смотрела в сторону мамы, хоть и чувствовала на себе ее тяжелый взгляд, готовый прожечь дыру в виске.

– С кем ты переписывалась за обедом? – она сменила тему так быстро, что я на несколько секунд растерялась и чуть не размазала тушь по веку.

– С соседкой по комнате, – соврала я.

Мама молчала. Но ее молчание казалось таким громким, что я не выдержала и обернулась. Внешне мы были очень похожи: только глаза у мамы были карие, а мне же достался от папы редкий синий цвет. Порой я даже думала, что мама меня за это недолюбливает. Словно я предала ее, унаследовав от отца самую незначительную деталь.

– Айви, ты помнишь? Никаких серьезных отношений до конца учебы, – отчеканила она жестким, не терпящим возражений тоном. – Какой-нибудь недоумок вскружит тебе голову, заделает ребенка, а потом ты останешься на улице без хорошего образования и с пустым кошельком.

– Помню, – выдавила я. Перед глазами всплыл образ Рэйдена, дующего на мое пораненное ухо. Мне вдруг захотелось огрызнуться, поспорить, но разум упорно твердил молчать. Может, мама была права и я действительно слишком доверчива?

На столе завибрировал телефон.

Я уже собиралась подойти посмотреть, кто мне написал, но мама стояла ближе. Тремя шагами она пересекла расстояние от двери до компьютерного стола и заглянула в телефон. Я внутренне сжалась, но то, что последовало дальше, вышибло дух из моих легких.

– Это уведомление из «Фейсбука»[4]? – угрожающим тоном спросила мама, ткнув в мою сторону телефоном.

У меня мигом пересохло во рту.

Какая же я идиотка! Почему не додумалась отключить уведомления в настройках приложения?

– Мама… не злись, я все объясню, – залепетала я, нервно заламывая пальцы.

Она стремительно приблизилась ко мне, и я машинально вжала голову в плечи, словно ожидая удара, хотя мама никогда не занималась рукоприкладством. Ей хватало обычных слов, чтобы ранить меня.

– Я всю жизнь забочусь о твоей безопасности, а ты хочешь все разрушить? – едва слышно, но очень грозно прошипела она, нависая надо мной. Хотя мы с ней были одинакового роста, в этот момент я чувствовала себя хоббитом, которого собирался испепелить огнедышащий дракон. – Из-за твоей беспросветной глупости он может найти нас!

– Мама, прошу, выслушай меня. Там нет никаких моих данных, кроме имени и фамилии. Даже фотографий нет. Мне нужен был аккаунт, чтобы добавиться в университетские чаты и группы.

– Думаешь, этого недостаточно? Для него? – вспылила мама, потрясая телефоном перед моим носом. – Любой неверный шаг, и нас разлучат! Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я навсегда исчезла из твоей жизни? – У нее на глазах выступили злые слезы, а губы задрожали.

Стены со старомодными обоями в цветочек давили на меня со всех сторон, словно я находилась в крошечном спичечном коробке. Мне не хватало воздуха. Так случалось всегда, когда речь заходила о нем. Вернее, не так… Когда мама начинала говорить о нем. Казалось, я вот-вот услышу грохот опрокидываемого стола и громкий плач мамы.

– Мамочка, пожалуйста, прости меня. Я не хотела. Правда, – начала оправдываться я, но моя речь вышла сбивчивой и неуверенной.

– Удали аккаунт и больше не смей совершать таких глупых ошибок.

Всего секунду назад на лице мамы отражалась боль от незаживающей годами раны, глаза блестели от слез, а теперь передо мной снова стояла властная и контролирующая каждый мой вдох Мариса Харт.

Я тяжело сглотнула:

– Хорошо, мама.

– Удали при мне.

Я понимала ее, честно, но мне надоело жить в страхе, надоело чувствовать себя преступницей и беглянкой. Мне хотелось просто жить. Я надеялась, что когда мне исполнится восемнадцать, то станет легче. Видимо, ошиблась.

Я взяла протянутый телефон. Взгляд мамы пронзал меня так, что я не сразу попала пальцем по иконке приложения. В строке меню висел значок, оповещающий о новом сообщении. Я хотела прочесть его, но мама не собиралась отворачиваться и прочитала бы его вместе со мной.

Перед глазами все расплывалось от подступивших слез. Как обидно и несправедливо! Я не знала, на кого злюсь больше: на маму, на обстоятельства или на себя – за то, что не могу отстоять личные границы и убедить маму в том, что больше нечего бояться. Я уже совершеннолетняя. Никто не сможет разлучить нас против моей воли.

Убедившись, что я удалила аккаунт, мама вышла из комнаты. Она не сказала, что сожалеет, не обняла – абсолютно ничего не сделала.

Я оглянулась на зеркало и в отражении увидела жалкую девчонку с глазами, как у панды из-за размазанной туши. Ну вот, теперь придется все смывать и краситься заново. Я сосредоточилась на этой мысли, стараясь не впускать в голову другие – более болезненные и опасные.

Телефон снова завибрировал.

Рэйден

Кнопка, ты не против увидеться сегодня вечером? Отметим успешно пройденное собеседование (я уверен, ты его пройдешь). Если не против, скажи, что из вкусняшек принести? Как насчет пончиков, отвратительно сладких, как твой любимый латте? Или пиццу, такую же горячую, как я?

Я улыбнулась сквозь слезы, почувствовав на сердце тепло, словно в меня влили тройную порцию латте, приготовленного Рэйденом. Никогда мне так отчаянно не хотелось, чтобы мама ошибалась.

Глава 11. Айви

Дом женщины, к которой я собиралась устроиться на работу, находился в элитном спальном районе. Это был двухэтажный коттедж с аккуратным садом, над которым явно поработал ландшафтный дизайнер, с беседкой и небольшим фонтаном.

Я нервно сглотнула, заглянув в высокое панорамное окно, в котором отражалась я – растерянная, с покрасневшими глазами и дрожащими от волнения руками.

Ссора с мамой никак не выходила у меня из головы. Обидные слова больно жалили, и мне хотелось отмахнуться от них, как от злых пчел. Я восстановила удаленную страницу сразу, как только вышла из дома. Благо мама не сидела в социальных сетях и вряд ли будет сталкерить меня, но отныне нужно быть осторожнее – особенно в доме Грега. Если бы отец хотел отыскать нас, то уже давно сделал бы это. Я была убеждена, что он забыл про нас и не пытался найти меня. Мне бы радоваться, но эта мысль почему-то задевала больше, чем резкие слова мамы.

Я встряхнула головой, сделала несколько вдохов и выдохов и открыла парадную дверь. В просторном холле, залитом солнечным светом, проникающим сквозь панорамные окна, было тихо. Я ожидала увидеть огромную очередь на собеседование к миссис Клейтон, но на кожаном диване кремового оттенка сидели лишь три женщины. И все старше меня. Я поздоровалась с ними молчаливым кивком и села на кресло по другую сторону от электрического камина. Из объявления я узнала, что Генриетта Клейтон – женщина семидесяти семи лет, вдова, детей нет.

Я оглянулась на дверь, из-за которой доносились приглушенные голоса, а потом начала изучать холл. Одна стена была полностью заставлена книжными полками – сплошь мировая классика. На остальных висели картины, в которых я ничего не смыслила, но предполагала, что это работы каких-то именитых художников. По углам стояли вычурные мраморные статуэтки, похожие на древнегреческие статуи, которые были отполированы так, что их не то что трогать, даже дышать в их сторону казалось дурной затеей.

Мои конкурентки оглядывались по сторонам так же, как и я. Одна из них – высокая блондинка, лет тридцати пяти, в строгом брючном костюме – щурилась, явно вчитываясь в корешки книг, и делала пометки на айпаде.

Внутри меня все скрутило от волнения. Какова вероятность того, что богатая пожилая женщина, повернутая на искусстве и классической литературе, предпочтет взрослым чопорным женщинам меня? Кажется, нулевая.

Чтобы как-то справиться с паникой, я попыталась создать вид бурной деятельности, подобно конкуренткам, и начала копаться в телефоне. Только не для того, чтобы делать важные заметки, которые помогли бы мне на предстоящем собеседовании. Я открыла переписку с Рэйденом и перечитала его последнее сообщение, ощущая волнительный трепет в груди.

Стараясь лишний раз не анализировать свои чувства и намерения, я быстро напечатала:

Айви

Пришли селфи. Я жду собеседования, и если не увижу тебя, меня стошнит от волнения.

Отправлено.

В голову прокралась мысль, что это было слишком. Но ведь он сам писал, что думает обо мне каждую минуту, почему тогда я не могла открыто говорить о том, что мне жизненно необходимо увидеть его бессовестно красивые глаза и милейшую улыбку с ямочкой на щеке?

Не прошло и нескольких минут, как Рэйден прочитал мое сообщение, а потом мне пришло оповещение о полученном фото. Я в предвкушении облизнула нижнюю губу и открыла чат.

Черт бы побрал этого плейбоя-бариста! Он в очередной раз заставил мое сердце прокатиться на американских горках!

Обычно я видела Рэйдена в спортивных вещах или в джинсах, но на фото, которое было сделано перед большим зеркалом в холле учебного корпуса, он выглядел совсем иначе. Сегодня на нем были черные классические брюки, подчеркивающие узкие бедра и длинные прямые ноги, а стройный подтянутый торс облегала черная водолазка с высоким воротом. Рукава были закатаны до локтей, обнажая жилистые предплечья и татуировку с вороном на запястье. Я разглядывала фото, то увеличивая, то уменьшая его, и время от времени касаясь ладонью рта, только чтобы убедиться, что у меня не потекли слюни от столь восхитительного зрелища.

Когда кровь перестала шуметь в ушах, а пульс выровнялся, я написала ответ:

Айви

Сражена наповал!

Рэйден

Ты меня смущаешь. Мы же увидимся вечером?

Айви

Заходи на чай. Правда, моя соседка будет дома.

Рэйден

Жаль. Но учти, я буду мысленно посылать тебе флюиды сексуального напряжения.

Айви

Извращенец!

Рэйден

Эй! Будь я извращенцем, отправил бы тебе не приличное фото, а дикпик.

Айви

Какой кошмар, я-то думала, ты джентльмен.

Рэйден

Ты не ошиблась. С моим «дружком» дамы знакомятся только после пятого свидания.

Прочитав последнее сообщение, я громко фыркнула, не в силах сдержать смешок. Женщины на диване с неодобрением покосились на меня, но меня это не волновало.

Айви

А если я паду перед твоими чарами и наброшусь на тебя прямо на первом?

Что было, конечно, полным абсурдом. Мой опыт в отношениях начинался и заканчивался на подонке Алексе. Самое большее, что случилось между нами, – это его попытка залезть ко мне в трусы против моей воли. За это он получил пощечину. Собственно, именно после того инцидента он и распустил те слухи.

Рэйден

Это ты так согласилась на свидание со мной?;)

Я закусила губу, пытаясь сдержать улыбку.

Айви

Как я могу согласиться на предложение, которого не поступало?

Да, я определенно кокетничала и делала жирные намеки, но впервые не чувствовала при этом неловкости или неуверенности. У меня была стопроцентная убежденность в том, что уже в следующем сообщении я получу заветное предложение.

Однако меня ждал облом.

Рэйден

Поговорим позже, Кнопка, профессор Стивенс скоро отберет у меня телефон.

Я с трудом подавила разочарованный стон, но в следующую секунду пришло новое сообщение, после которого подавить восторженный визг все-таки не получилось.

Рэйден

Мысленно облизнул твою бархатную щечку:*

– Мисс Харт, прошу, пройдите в кабинет. – Возле двери показалась полноватая, миловидная женщина невысокого роста с белокурыми локонами, едва достающими до плеч. – Миссис Клейтон ожидает вас.

Пока переписывалась с Рэйденом, я даже не заметила, что собеседование прошли все, кроме меня. Я поднялась с кресла, поправила юбку, одернула водолазку и направилась к двери.

Миссис Клейтон сидела в черном кожаном кресле перед массивным столом из красного дерева. Ее белоснежные короткие волосы были аккуратно уложены, а бирюзовый свитер оттенял пронзительно-голубые глаза за стеклами очков в роговой оправе.

– Мисс Харт, верно? Присаживайтесь.

– Можно просто Айви.

Миссис Клейтон улыбнулась уголком рта.

– Вы очень молоды. Сколько вам лет? Семнадцать?

– Восемнадцать. Я поступила в этом году, – зачем-то добавила я, хотя эта информация была указана в резюме.

– Наверно, вы заметили, как быстро проходили собеседования с предыдущими кандидатками? – спросила миссис Клейтон, проводя идеально наманикюренным пальцем по ободку чашки кофе, а потом обратилась к женщине, которая провела меня в кабинет: – Сьюзи, пожалуйста, налей Айви кофе или чай.

– Кофе с двумя ложками сахара, – ответила я на вопросительный взгляд Сьюзи и вернула внимание миссис Клейтон. – Да, заметила. – Хотя это было не совсем правдой, ведь я была полностью увлечена общением с плейбоем-бариста.

Она одобрительно кивнула.

– Видите ли, Айви, я не ищу себе домоправительницу, или прислугу, или, не приведи господь, сиделку. Мне нужна компаньонка, с которой я не умру от скуки и которая поможет мне планировать досуг для моего женского клуба «Веселые вдовы». Поэтому всем кандидаткам я задаю один и тот же вопрос. Будь мы с вами близкими подругами, о чем бы вы мне рассказали?

Я вспомнила множество классических произведений, картины на стенах и уже открыла рот, но миссис Клейтон перебила меня:

– Бога ради, только будьте честны. Подруги ведь должны говорить друг другу правду? – Женщина растянула ярко накрашенные губы в заговорщической улыбке.

Правду? Правда в том, что я редко читала классику и совершенно не шарила в искусстве. К тому же одна блузка этой женщины стоила дороже всего моего гардероба, хотя я разбиралась в модных брендах хуже, чем моя мама в фэнтези. А еще стало очевидно, что эта работа мне не светит, поэтому, заранее настроившись на провал, я выдала все как на духу:

– Я бы рассказала вам о новых сериалах «Нетфликс» или о любимых книгах с горячими сценами. Пожаловалась бы на прыщи и лишний вес и непременно поделилась бы тем, как втрескалась чуть ли не с первого взгляда в одного сексуального плейбоя-бариста, который сегодня подшучивал надо мной, что пришлет дикпик, если я схожу с ним на пять свиданий.

Черт. Последнее точно не следовало говорить даже на эмоциях. Тем более он не писал, что пришлет фотку члена именно мне. И с каких пор я думаю о том, чтобы получить подобное?

Я подняла смущенный взгляд и увидела, что миссис Клейтон тихо посмеивается.

– Слава богу! Если бы я выслушала еще одну оду любви к Диккенсу и Достоевскому, напилась бы. А из-за проблем с сердцем мне нельзя налегать на алкоголь.

У меня пересохло во рту.

– Это значит… я… или… – заикалась я и, кажется, покраснела.

– Да, вы приняты, Айви. Мне захотелось в подробностях услышать историю о том плейбое-бариста, – миссис Клейтон озорно подмигнула, и я чуть не уронила челюсть на лакированную поверхность стола.

– Но почему? Я не понимаю.

Она снисходительно улыбнулась:

– Мне давно за шестьдесят, как и моим подругам из клуба. Скучные разговоры про искусство, политическую обстановку в мире и экономику порядком утомили. А общаясь с молодыми людьми, я словно возвращаюсь в свои юные годы, и именно этого не хватает в моем клубе. Свежей крови.

– Но библиотека в холле, картины и статуи… – Я недоуменно нахмурилась и поднесла к губам чашку с ароматно дымящимся кофе, который принесла Сьюзи.

Миссис Клейтон пренебрежительно махнула рукой:

– Это библиотека моего покойного мужа Джонатана. – Она открыла ящик в столе и, немного наклонившись, отчего ее очки съехали на кончик носа, начала рыться в нем. – Мы с ним были очень разными, но это нас только сближало. – Наконец она выпрямилась и показала мне книгу, прочитав название которой, я поперхнулась и чуть не выплюнула кофе на лежавшие на столе бумаги.

– «Если случится чудо»?[5] – просипела я после того, как с трудом проглотила обжигающую жидкость.

– Вы читали?

Конечно, я больше фанатела по романтическому фэнтези, но и любовные романы с пометкой 18+ не прошли мимо меня. А сейчас передо мной красовался один из ярких представителей данного жанра.

Я ошарашенно кивнула, глядя на счастливую женщину, которая в руках держала будто не книгу, а золотой слиток.

– В моей библиотеке, которая спрятана подальше от любопытных глаз, собраны все книги автора. Скажите, Айви, что бы вы посоветовали мне, узнав, что я читаю горячие романы?

Я даже ущипнула себя – настолько обалдела от увлечений чопорной с виду старушки.

– Эль Кеннеди, Пенелопа Дуглас, Эмма Скотт, – перечислила я первых пришедших на ум авторов.

В глазах миссис Клейтон зажегся огонек:

– О! Я обожаю Пенелопу! Вы читали «Доверие»?

Я больше не притрагивалась к кофе, боясь поперхнуться вновь.

– Наслышана, – осторожно ответила я. – По правде говоря, я отдаю предпочтение фэнтези.

Восторженный блеск во взгляде миссис Клейтон сменился разочарованием, и я поспешила реабилитироваться.

– Там тоже есть горячие сцены! Да еще и какие! Секс с крылатыми фейри – это вам не шутки! – с запалом протараторила я и для пущей убедительности привстала и вскинула кулак вверх, будто празднуя победу.

Миссис Клейтон рассмеялась, а я вмиг смутилась и сконфуженно опустилась в кресло.

– Простите, миссис Клейтон, я увлеклась.

– Не извиняйтесь. Лучше принесите завтра парочку любимых книг.

Я с трудом сдержалась, чтобы не завизжать от счастья.

* * *

По возвращении в общежитие я чувствовала себя усталой, но довольной.

Тина суетилась на кухне, и я предложила ей свою помощь. Я зашла в свою комнату и переоделась в просторную футболку почти до колен, короткие шорты и гольфы с сердечками. Немного помешкав, я завела руку за спину, просунула ее под футболку и расстегнула лифчик, который отбросила на кровать. Свобода! Ощутив легкость во всем теле, я отправилась на кухню к Тине.

– Сделаешь чесночный соус для жареного цыпленка? – спросила Тина, кивнув в сторону столешницы, на которой стояла чашка с бульоном, сливки и соусница.

– Я больше спец по кремам для тортов, но и с соусом, думаю, справлюсь, – заверила я и взяла венчик.

Во время готовки мы весело болтали друг с другом. Тина была словно в своей стихии: она так ловко управлялась с цыпленком, что я с легкостью могла представить ее ведущей какого-нибудь крутого кулинарного шоу. Но не по типу «Адской кухни», где бедные участники носятся по кухне словно оголтелые, а Гордон Рамзи покрывает их отборными ругательствами. Нет. Шоу с Тиной было бы по-домашнему уютным, семейным – именно таким, чтобы после просмотра любому захотелось отправиться на кухню и приготовить шоколадный кекс для родных и близких.