Двойной латте в дождливый день. Горячий шоколад в зимнюю ночь. Комплект из двух книг

К концу третьей партии, которую наши выиграли со счетом 21:25, волосы Рэйдена были влажными, и он то и дело утирал лицо краем майки. Безымянный и средний пальцы его левой руки были заклеены пластырем, а один локоть ободран – что совсем неудивительно, учитывая, что он несколько раз прокатился по полу, чтобы не дать мячу коснуться площадки.

Во время четвертой партии я уже нервно покусывала костяшки пальцев и старалась даже не моргать. Каждое очко в нашу пользу сопровождалось восторженными возгласами с трибуны, а проигранное – досадным улюлюканьем. Зал гудел, и я могла только догадываться, как нервничали сами игроки.

Соперники ничем не уступали «Орлам». Счет шел практически вровень.

Все четыре тайма Рэйден начинал игру с позиции подающего, и я поняла, что подачи – его сильная сторона. Он был невероятно вынослив, и все его удары оставались сильными и четкими, пока в какой-то момент напряжение не достигло апогея и он не сделал неудачную подачу. Мяч улетел в аут, подарив противникам решающее очко в четвертой партии.

Дэн, блокирующий, что-то сказал, и Рэйден начал препираться с ним. Дэн, видимо, был непреклонен, потому что Рэй нахмурился.

Мне до жжения в груди хотелось, чтобы он посмотрел на меня. Хотелось поддержать его хотя бы взглядом, но он ни на что не отвлекался. Он был полностью сосредоточен на игре и выглядел так, словно собирался вытянуть всю игру в одиночку.

Перед началом решающей партии команды снова обменялись площадками. В этот момент в Рэйдена врезался плечом конопатый блондин из команды соперников – их капитан, – и у меня от возмущения все внутри вскипело. Я захотела выбежать на поле и врезать по лицу этому кретину, хотя, будем честны, со своим карликовым ростом даже не дотянулась бы до него. Однако Рэйден не поддался на очевидную провокацию, лишь сжал челюсти и двинулся дальше.

Зато Дэн так просто оставлять это не собирался. Он окликнул парня, и между ними завязался жаркий спор. Когда они начали толкать друг друга в грудь, судья разнял их и пригрозил удалением с поля. Болельщики недовольно роптали на поведение капитана «Пиратов», и на какую-то долю секунды мне даже стало жаль ребят из команды противников. Играть на чужом поле без серьезной поддержки должно быть очень сложно.

Рэйден похлопал Дэна по плечу, сказав ему что-то на ухо, и тот сосредоточенно кивнул. Они оба выглядели измотанными, но решительными.

Раздался свисток, оповещающий о начале пятой партии, которая должна была определить победителя сегодняшней игры. Теперь я поняла, что именно расстроило Рэйдена. Его поставили на позицию левого нападающего, а подачи в начале партии разыгрывал рыжий кудрявый парень под номером «12».

Первую половину партии «Орлы» лидировали, но потом пошла череда мощных ударов со стороны противников, и счет сравнялся.

Я больше не могла спокойно сидеть и, встав со скамьи, подпрыгивала на месте.

– Вперед, «Орлы»! – гремели трибуны, а я прижимала похолодевшие от волнения руки к губам и шепотом молилась: «Вперед, Рэйден!»

Когда счет был 7:10 в нашу пользу, один из игроков «Орлов» получил травму – подвернул лодыжку во время атаки противников, – и на позицию центрального защитника вышел другой игрок со скамьи запасных. Во время замены Рэйден, рыжий парень под двенадцатым номером и Дэн о чем-то оживленно спорили, но когда на поле вышел новый участник, Дэн сжал плечо Рэйдена, что-то прошептал ему, и тот, явно недовольный, вернулся на свою позицию. Его лицо было красным, а по вискам и шее скатывались капельки пота. Мне казалось, он выкладывался больше всех из команды, но я была необъективна – следила за ним внимательнее, чем за остальными.

После замены у нашей команды все пошло крахом. Новый защитник явно уступал предыдущему и потерял немало мячей.

«Пираты» опережали нас со счетом 12:10.

Трибуны замерли в напряжении.

12:11.

Дэн блестящим обманным маневром забросил мяч противникам прямо под сетку.

12:12.

Я чувствовала тошноту от нервного возбуждения и не сводила глаз с Рэйдена, который разминал кисти рук и тяжело дышал.

13:12.

Рыжий кудряш тоже оказался неплох в подачах, но я все равно была убеждена, что Рэйден круче.

13:13.

Еще один удар в пользу наших.

13:14.

Боже, когда все закончится? И почему я считала, что волейбол не напряженный вид спорта?

14:14.

14:15.

«Орлам» оставалось забить всего один мяч, чтобы выиграть.

Подающий «Орлов» отправил крученую подачу на поле «Пиратов», но их защитник сумел принять его и передать центральному блокирующему. Тот попытался совершить обманный маневр, но «Орлы» вовремя предугадали его намерения и отбили атаку. Когда мяч принял нападающий «Пиратов», мои внутренности сжались в комок. Он стремительно отправил мяч через сетку, и игроки второй линии нашей команды потянулись было назад, но в это мгновение Рэйден оставил свою позицию и помчался в центр поля. Он вытянулся всем телом, проехался по паркету, сдирая локти в кровь, и в жалких дюймах от пола отбил мяч. Темнокожий парень принял его и передал Дэну, который пробил мяч в переднюю линию защиты соперников.

14:16.

Все мое внимание переключилось на Рэйдена. Он поморщился от боли и, тяжело дыша, поднялся на ноги.

В следующий миг трибуны взревели и раздался пронзительный звук свистка.

«Орлы» победили со счетом 2:3.

Только сейчас я заметила, что дрожала всем телом. Сумасшедшие эмоции переполняли меня, и мне хотелось выбежать на площадку и на глазах у сотни зрителей броситься к своему парню на шею и расцеловать его как в приторных ванильных мелодрамах.

Но такое случается только в кино.

После напряженного матча и блистательной победы «Орлов» состоялось финальное построение. Противники снова обменивались рукопожатиями, в ходе которого Дэн сильно ударил по руке капитана «Пиратов», а тот в свою очередь проигнорировал протянутую ладонь Рэйдена. Но это его ничуть не задело. Он снова улыбался и выглядел таким счастливым и красивым, что мне уже не терпелось оказаться в его объятиях. И плевать, что он был мокрым от пота.

Болельщики начали выходить на площадку, окружая игроков, чтобы поздравить с заслуженной победой, и я наконец-то смогла сделать то, о чем мечтала весь волейбольный матч. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть его макушку среди толпы. Окликнуть его было не так-то просто из-за гула десятков восторженных голосов. Когда я приблизилась настолько, чтобы Рэйден вот-вот заметил меня, случилось то, что так часто случалось в просмотренных мной мелодрамах.

Хотела, как в кино, Айви? Что ж, получай.

Через всю площадку к нему бросилась девушка в короткой черно-белой форме чирлидерш. Она запрыгнула на него, обхватив ногами торс и обняв руками за шею, и принялась целовать в обе щеки.

Я замерла как вкопанная.

Сначала Рэйден растерялся, неуклюже отступив на пару шагов, а потом широко улыбнулся и обнял девушку в ответ. Он поцеловал ее в щеку и только после поставил на пол.

Я сделала один шаг назад. Второй. Третий. Затем развернулась и побежала к выходу.

Мне до боли в груди хотелось придумать этому чертову плейбою-бариста сотню оправданий. Может, это была его подруга детства. Или сестра. Или девушка его лучшего друга. Да что угодно. Я бы крепко ухватилась за любую из этих версий, если бы не одно «но».

Именно эту девушку я видела утром. Именно она вплыла в комнату Рэйдена в одном полотенце.

«Какая же ты наивная и глупая дурочка, Айви». – Голос матери в голове звучал спокойно, снисходительно, с ноткой разочарования.

Да, мам… Ты оказалась права. Снова.

Глава 15. Рэйден

Мы сделали это! Мы победили!

Адреналин кипел во мне, наполняя бешеной энергией, и казалось, что я способен сыграть еще три матча, даже невзирая на дикую боль в боку после падения.

– Молодцы, парни, вы показали настоящий класс! – похвалил нас тренер Сангстер, что было для него большой редкостью.

После обмена рукопожатиями с «Пиратами» на площадку высыпали болельщики, поздравляя и пожимая нам руки, но я искал взглядом лишь одного человека. Айви. Мне не терпелось разделить с ней радость победы, не терпелось сгрести ее в объятия и сладко поцеловать.

– Рэй! Ты был невероятен! – Мелани чуть ли не с боевым кличем запрыгнула на меня. Я зашипел от боли и обхватил подругу, чтобы не потерять равновесия и не упасть вместе с ней на пол. Мэл расцеловала мое лицо, прямо как в детстве, когда я подарил ей огромного плюшевого медведя на день рождения.

– Мэл, здесь вообще-то моя девушка, которой я тебя еще не представил. Она может не так все понять.

По правде говоря, я смутился от ее действий, мои попытки обозначить границы, возможно, выглядели не слишком деликатно.

– Эй! Мы же лучшие друзья, – обиженно пробубнила Мэл и отстранилась. Пытаясь смягчить свои слова, я по-братски чмокнул ее в щеку. – Ну и где твоя девушка, которую ты так рьяно от меня прячешь? – спросила она.

Я вытянул шею и даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть Кнопку среди большой толпы, но ее нигде не было видно. В груди закопошилось неприятное чувство. А вдруг она ушла, не досмотрев игру?

– Она что, ушла? Вот так просто? Даже не поздравив победителя? – возмущалась Мэл, когда мы направились в сторону раздевалок.

– Наверняка что-то случилось. Айви бы ни за что не ушла. Она обещала… – Да, я оправдывал свою девушку перед лучшей подругой и свято верил в то, что ее поведению есть весомая причина.

– Это странно. Неужели она не в курсе, что девушка должна поддерживать своего парня на матче, даже если ей не нравится вид спорта?

Мэл продолжала что-то ворчать, но я ничего не отвечал. Я лишь хотел поскорее добраться до смартфона, позвонить Айви и все выяснить. Вот только когда вышел из душа и достал телефон из шкафчика, все мои мысли о Кнопке были забыты.

На экране высветилось пятнадцать пропущенных звонков: от мамы, Триса, Артура и Уилла. И одно сообщение.

Трис

Рэй, у тебя, наверное, сейчас матч, но как только увидишь сообщение, езжай в аэропорт. Я отправил тебе деньги. Ты нужен нам дома. Папа в больнице.

Мои ноги словно приросли к полу, а текст перед глазами расплывался. Только одна строчка въелась в мозг: «Папа в больнице».

Вероятно, снова проблемы с сердцем. Наш отец даже семье столько времени не уделял, как работе, и расплачивался за это собственным здоровьем.

Выйдя из раздевалки, я столкнулся с Мэл.

– Рэй, только что звонила твоя мама, не могла дозвониться до тебя…

– Я знаю.

– Мне очень жаль, – дрожащим голосом сказала она и обняла меня, уткнувшись лбом в грудь.

Я рассеянно потрепал ее макушку.

– Мне нужно срочно найти декана и предупредить, что улетаю в Нью-Йорк на несколько дней. – Слова машинально срывались с губ, пока все мысли крутились вокруг папы.

– Я полечу с тобой.

– Мэл, не обязательно…

– Не обсуждается.

У меня не осталось ни сил, ни желания спорить с ней, поэтому мы вместе отправились в административный корпус, чтобы поговорить с деканом, и уже через несколько часов вместо отвязной вечеринки в честь победы «Орлов» летели в Нью-Йорк.

Самолет приземлился в аэропорту Ла-Гуардиа к вечеру. Как только мы покинули борт, я собрался позвонить маме, чтобы уточнить, смогу ли сегодня попасть в больницу Святого Патрика или же часы посещения закончились, но телефона нигде не было.

– Проклятье! – выругался я, вытряхивая содержимое рюкзака на скамейку в зале ожидания. – Я потерял айфон.

Мэл попыталась набрать меня, но вместо гудков раздался сухой женский голос, оповещающий, что вызываемый абонент не в сети.

– В аэропорту Арден-Сити телефон еще был при мне, – раздосадованно пробормотал я. – Наверно, я выронил его из кармана, когда снимал куртку. Черт!

– Позвони миссис Вэнс с моего телефона, – Мэл протянула мне новенький айфон последней модели в небесно-голубом чехле, и я совершенно не к месту вспомнил забавные чехлы Кнопки, которые она меняла каждый день.

За короткий разговор мама сообщила, что договорилась с администрацией больницы и меня пропустят к отцу уже сегодня.

– Мне поехать с тобой? – спросила Мэл после того, как заказала для меня такси.

– Не надо, вряд ли папа захочет, чтобы ты видела его на больничной койке. Приходи завтра к нам, или же я заскочу в гости, чтобы поздороваться с твоими родителями.

Мэл понимающе кивнула, а потом быстро обняла меня и, привстав на носочки, поцеловала в щеку.

Я снова вспомнил Кнопку. Вспомнил, как мне всегда приходилось наклонять голову, чтобы она могла дотянуться до моего лица и поцеловать. Я так захотел прижать ее к себе крепко-крепко, чтобы почувствовать биение сердца у своей груди…

Я прогнал непрошеные воспоминания. Сейчас важнее был мой отец.

В больнице меня встретил Артур и провел в палату.

– Как поживаешь? – спросил брат, закинув руку мне на плечо. Мы с Артуром были самыми высокими в семье, но совершенно не похожи внешне.

– Нормально. Как папа?

Артур сразу помрачнел.

– Старик здорово нас напугал. Мы опасались, что у него случился инфаркт. Хвала богу, это был сердечный приступ, но врач предупредил, что если он продолжит насиловать свой организм в том же духе, то в следующий раз так легко не отделается.

Я тяжело вздохнул:

– Боюсь, папу и это не убедит отдыхать больше.

В уютной палате с фиолетовыми шторами тускло горел ночник и стояла тишина, но только я переступил порог, как мама стремительно подлетела ко мне.

– Мальчик мой! – взволнованно прошептала она и крепко обняла меня. Я прижался к ней и, зарывшись носом в темные волосы, уложенные в аккуратную прическу, вдохнул родной аромат духов. Я так сильно соскучился по маме, что не желал разрывать объятия. Мне хотелось продлить этот момент, но звук тихого, рваного вздоха с другого конца палаты вернул меня в реальность.

– Сынок.

У меня в горле встал ком. Я отстранился от мамы и подошел к кровати. Отец был в больничной сорочке и выглядел в ней худее и меньше обычного. А может, он и правда похудел за время моего отсутствия?

– Папа. – Я сжал протянутую ладонь. – Как ты?

– Могло быть и хуже, не переживай, – небрежно сказал он, но по тому, как слабо звучал его голос, я понял, что он только пытается бодриться. – Я рад, что ты здесь, сынок.

Папа всегда был очень сдержанным человеком, и любое его ласковое слово для меня и братьев было сродни желанному подарку на Рождество. Даже сейчас, будучи двадцатилетним парнем, я хотел расплакаться от теплоты в его взгляде.

Я сжал отцовскую ладонь и попытался выдавить веселую улыбку.

– Опять ты себя не бережешь.

– Ну а ты как? Трис упоминал, что у тебя сегодня был матч. Как сыграли? – Папа говорил прерывисто, словно каждое слово давалось ему с трудом.

– Выиграли. – Мне хотелось поправить его светло-русые взлохмаченные волосы, но папе такая забота пришлась бы не по нраву, поэтому я сжал руку в кулак.

– Молодец, я горжусь тобой, – со слабой улыбкой сказал он, и я чуть не поперхнулся слюной от удивления.

Папа хвалит меня? За победу в волейбольном матче? Хотя постоянно только и делал, что попрекал меня за выбранный вид спорта, считая его исключительно женским. По его мнению, я должен был играть в футбол, как он в юности, или хотя бы в баскетбол.

Я бросил взгляд на Артура, и он слегка пожал плечами, давая понять, что тоже удивлен такими метаморфозами.

Пообщавшись с папой еще несколько минут, мы с Артуром оставили его на попечение мамы, потому что ему нужен покой.

Трис и Уилл уже ждали нас дома. Они заказали кучу еды из китайского ресторана, и мы вчетвером устроились в просторной гостиной перед телевизором.

– Рассказывай, оболтус, как твои дела? – Артур отвесил мне шутливый подзатыльник, за что получил от меня подушкой по лицу.

– Нормально, жив-здоров.

– Как живется в захолустье? Еще не решил построить ферму и заняться земледелием? Или вовсе отказаться от благ цивилизации? – протянул в привычной высокомерной манере Трис.

Я показал ему средний палец, и он весело фыркнул.

– Как на личном? Подцепил новую девчонку? – вклинился Уилл.

Братья наперебой забрасывали меня вопросами, и я понял, как рад вернуться домой, даже несмотря на такой мрачный повод.

– Папа сегодня похвалил меня за победу в волейбольном матче, – поделился я с братьями тем, что до сих пор не давало мне покоя. – Я в шоке.

– Да уж, – отозвался Уилл. – Помню, как он постоянно ругался и предлагал записать тебя на балет, раз уж тебя так тянет на «женский» спорт.

Я болезненно поморщился и отправил в рот кусок курицы в остром соусе.

– На самом деле в последнее время папа часто говорил о тебе, – сказал Артур. Он сидел на полу, вытянув ноги вдоль дивана, и держал в руках коробку с лапшой. – Он был уверен, что, лишившись материальной поддержки, ты сразу вернешься. Но ты этого не сделал. Сначала папа ходил злой как черт, а потом в разговорах все чаще начали всплывать слова в духе: «Рэйден такой же упрямый, как я в молодости», «Рэйден добивается своей цели» и все в таком духе.

Я даже не заметил, что уронил кусок жареного цукини прямо на обивку дивана. Наша горничная убьет меня.

– Ого, – только и смог выдавить я.

– Он скучает по тебе, – вмешался Трис. – И как бы тяжело ни было это осознавать, наш отец стареет. А старики все сентиментальные. Вот увидишь, Рэй, скоро он смягчится и примет твой выбор.

– Было бы здорово, – ответил я, искренне надеясь на это.

Следующие несколько дней пронеслись как одно мгновение. Каждым утром я отправлялся в больницу проведать отца. Он шел на поправку и стал выглядеть гораздо лучше, чем в вечер моего приезда. Доктор говорил, что к концу недели его можно будет забрать домой. Во время наших встреч папа не спрашивал о моей учебе и жизни в Арден-Сити, за что я был ему благодарен.

Когда утренние часы приема заканчивались, я прогуливался с Мэл по нашим любимым местам, проводил время с мамой и с братьями, даже пару раз съездил в ночной клуб Триса, где он неизменно пытался меня напоить. Однако все его попытки оказались тщетны, потому что я был убежденным трезвенником.

Все было замечательно, если бы не одно «но».

Я не мог поговорить с Кнопкой. К сожалению, я не знал наизусть ее номера, а данные потерянного телефона восстановить не удалось, потому что я не смог вспомнить пароль от iCloud. Попытки написать ей в соцсетях тоже не увенчались успехом: она пропала из списка моих друзей. Опасаясь, что Айви бросила меня в черный список, я попробовал ее отыскать через аккаунт Уилла, но ничего не вышло. Кнопка пропала со всех радаров, и это жутко меня напрягало.

– Кого пытаешься разыскать? – спросил Уилл, заглядывая через мое плечо в экран ноутбука. – Айви Харт. Кто это? Твоя новая пассия?

– Моя девушка, – ответил я, а потом неуверенно добавил: – Надеюсь, что все еще моя.

– В чем дело? Твой дружок не впечатлил красотку и теперь она избегает тебя? – В голосе брата послышались шутливые нотки.

– Иди к черту, придурок, у нас с ней ничего не было. И я не знаю, что за хрень происходит. Она просто пропала… Буквально.

– Попробуй найти ее через общих знакомых. – Уилл развалился на моей кровати и начал швырять в противоположную стену теннисный мячик. Он с детства занимался теннисом и уже выиграл в нескольких серьезных региональных соревнованиях. – То есть она не знает, что ты в Нью-Йорке, и даже не написала в соцсетях?

– Видимо, так, – нахмурился я.

У меня появилось необоснованное желание выгнать Уилла и в одиночестве предаться ностальгическим воспоминаниям о том, как мне было хорошо лежать с Кнопкой в обнимку на кровати в общежитии…

Точно! И почему меня раньше не посетила эта мысль?

Я быстро напечатал сообщение:

Рэйден

Зак, мне срочно нужна твоя помощь!

Зак

Чего тебе, мелкий?

Рэйден

Ты можешь сходить к Кнопке, сказать ей, что я в Нью-Йорке и потерял телефон, и попросить ее номер?

Зак

Ок.

Как обычно, Зак был немногословен. Спасибо, что хоть не послал и согласился помочь.

Через девять бесконечно долгих минут ожидания пришел ответ:

Зак

Открыла ее соседка. Айви нет дома.

Я раздосадованно стукнул кулаком по столешнице.

Рэйден

Спустись, пожалуйста, еще раз и попроси у Тины номер Айви.

Зак

Достал.

Рэйден

Я твой должник.

На этот раз ответ пришел быстрее.

Зак

Тина тоже ушла, мне так никто и не открыл.

Твою мать! Я мог подождать до вечера, но терпение уже было на исходе. Даже звук ударов теннисного мячика об стену действовал мне на нервы.

– Уилл, вали из моей комнаты или прекрати стучать! – рявкнул я, и следующий удар мяча пришелся по моему плечу. Зашипев от боли, я бросил в младшего брата пустую банку из-под колы. – Вали, пока не дал пинка под зад! – пригрозил я и для пущей убедительности развернулся в кресле.

Уилл расхохотался и, поднявшись с кровати, направился к двери. Уже из коридора я услышал его насмешливый голос:

– Все-таки надо было прокатить девчонку на своем дружке, а то ты от воздержания злой как собака.

– Пошел ты! – бросил ему вслед, но уже беззлобно.

Я снова повернулся к ноутбуку и тяжело вздохнул. Я вдруг осознал, что все фотографии Айви остались на старом телефоне, и я теперь не мог полюбоваться ею. Мне вспомнилось наше совместное селфи, которое раньше стояло у меня на заставке. На нем Айви смешно щурилась и морщила аккуратный, немного вздернутый нос из-за того, что я решил подурачиться и лизнул ее щеку во время фото. С высунутым языком я выглядел как полный кретин, но какой счастливый кретин…

Руки сами собой потянулись к клавиатуре, и я начал лихорадочно печатать новое сообщение:

Рэйден

Ты не мог бы оставить под дверью записку для Айви от меня?

Зак

Мелкий, напомни, в какой момент я заделался твоим почтовым голубем? Отвянь.

Рэйден

С меня большая сырная пицца.

Зак

Ты слепой или тупой?

Я же сказал нет.

Рэйден

И ведерко мороженого с крошкой из шоколадного печенья.

Зак

Два.

Рэйден

Люблю тебя, брат.

Зак

Фу, заткнись, или повышу ставку до трех ведер.

Пиши записку, Ромео.

Я так обрадовался, что чуть не расцеловал монитор. Написав сообщение для Кнопки с моим новым номером и просьбой выйти на связь, я отправил его Заку. Через пятнадцать минут он отчитался, что все выполнил.

Однако звонка от Айви не последовало ни в тот вечер, ни в последующие.

На шестой день моего пребывания в Нью-Йорке отца выписали из больницы, и мы с братьями и Мэл устроили ему пышную встречу с воздушными шариками и тортом. Отец сиял от радости и улыбался как никогда открыто и часто.

В ночь перед отъездом ко мне в комнату зашла мама и сказала, что папа хочет поговорить.

Он сидел на кровати в спальне в простой белой футболке и пижамных штанах. Мне было непривычно видеть его без идеального костюма и белоснежной рубашки.

– Сын, нам нужно серьезно поговорить, – тихо, но сурово произнес отец.

Все внутри меня рухнуло от досады. Я-то надеялся, что мой визит к родителям обойдется без семейных ссор. Но как только папе приходило в голову «серьезно поговорить», это ничем хорошим не заканчивалось.

– Пап, давай не будем. Ты ведь знаешь, что я не передумаю.

– Я и не собирался тебя в чем-то переубеждать, сынок, – слишком быстро ответил он. – Я хотел извиниться.

Я подавился воздухом от изумления. Папа? Извиниться? Там за окном случайно не пошел град? Или любой другой природный катаклизм?

– Не смотри на меня так, – он слабо улыбнулся. – Когда случился приступ, я думал, что умру. А в такие моменты многое переосмысливаешь. Я не должен был пытаться давить на тебя. Я не учел одну простую истину.

– Какую?

– Ты слишком похож на меня. Такой же упрямый и целеустремленный. А раз в тебе есть эта черта, значит, ты сможешь добиться успеха в любой области.

Я не верил собственным ушам. Артур говорил, что отец толкал подобные речи обо мне, но услышать их лично… Папа, который с пятнадцати лет твердил мне, что я страдаю ерундой и ничего не добьюсь, наконец-то готов поддержать мои стремления?

– К чему ты клонишь, пап?

Я нутром чувствовал подвох. И не зря.

– При всем уважении, я не могу закрывать глаза на то, что ты тратишь время впустую. Ты мой сын, Рэй, и я хочу быть уверен, что у тебя будет стабильное будущее.