Круг Земной

Кнут конунг узнал, где прошли конунги и какой ущерб они нанесли его владениям, и двинулся им навстречу к Хельге Реке, к тому месту, где они стояли. У него было огромное войско. Оно было в два раза больше, чем войско обоих конунгов. Обо всем этом говорит Сигват:

Выти отчейНе отдал оплотДанов, встав сноваСреди державы.На свой он крайПресек набег,Хранитель ютов.[288]Князь достославный.

CL

Однажды вечером разведчики Энунда конунга увидели корабли Кнута конунга. Они были уже недалеко. Тогда Энунд конунг велел трубить сбор. Его люди убрали шатры и вооружились. Они вышли в море и двинулись на восток вдоль берега. Потом они связали корабли и приготовились к бою. Энунд конунг высадил своих разведчиков на берег. Те отправились к Олаву конунгу и рассказали ему обо всем. Тогда Олав конунг велел разрушить плотину и пустить воду по старому руслу, а сам ночью отправился к своим кораблям. Когда Кнут конунг подошел ближе, он увидел войско конунгов, готовое к бою. Дело было к вечеру, и он решил, что начинать битву слишком поздно, так как его войску еще нужно было подготовиться к бою, многие его корабли были еще далеко, строй его кораблей был растянут и в длину и в ширину, да и ветер был слабый.

Когда Кнут конунг увидел, что шведы и норвежцы вышли из бухты, он направил свои корабли туда и оставил там столько кораблей, сколько в ней могло разместиться, но все же большинство его кораблей остались в открытом море. Утром, когда уже рассвело, многие его люди были на берегу. Одни беседовали, другие развлекались. Они ни о чем не подозревали. Вдруг на них обрушилась огромная лавина воды, которая несла большие бревна. Эти бревна бросало на корабли, и те получали повреждения. Вода затопила все вокруг, и те, кто был на берегу, погибли. Много погибло и тех, кто оставался на кораблях. Те же, кто остались в живых, рубили концы, и корабли разнесло в разные стороны. Большого Дракона, на котором был сам конунг, понесло в море, и веслами его было не удержать. Его несло прямо на корабли конунгов Энунда и Олава. Когда корабль узнали, его окружили, но захватить его было нелегко, поскольку у него были высокие борта, он был как крепость, и к тому же на нем было хорошо вооруженное многочисленное отборное войско. Вскоре подоспел и Ульв ярл со своими кораблями, и началась битва. Корабли Кнута конунга надвигались теперь со всех сторон. Конунги Олав и Энунд увидели, что той победы, которая им была суждена на этот раз, они уже добились, и они приказали своим кораблям отойти и оторваться от кораблей Кнута конунга. Так и было сделано. Поскольку битва произошла не так, как рассчитывал Кнут конунг, и его люди действовали не так, как он хотел, он не поплыл вдогонку за конунгами. Кнут конунг сделал смотр своим кораблям и велел им заново выстроиться.

Когда корабли отошли друг от друга и двинулись в разные стороны, конунги тоже осмотрели свои корабли и увидели, что у них потерь нет. Они увидели также, что если станут ждать, пока Кнут конунг приведет в порядок свое войско и нападет на них, то на победу у них будет мало надежды, так как силы слишком неравны. Им было ясно, что, если снова начнется битва, то им не избежать больших потерь. Тогда было решено плыть на веслах со всем войском вдоль берега на восток, а когда они увидели, что корабли Кнута конунга их не преследуют, то поставили мачты и подняли паруса.

Оттар Черный так говорит об этой битве в драпе, которую он сочинил о Кнуте Могучем:

Полк разбил ты свейскийНаголову. ВолкиКости у СвященнойРеки разгрызали.Остоял шест рети.Решительный – сытыВраны – ты равниныОт врагов обоих.[289]

Скальд Торд сын Сьярека сочинил поминальную драпу о конунге Олаве Святом. Она называется Крестовая Драпа. Там так сказано об этом сражении:

C тем, кто, рьян, умеетРезать кольца, Олав,C господином ютскимВ пурге стрел поспорил.Рубился не робко —Волки выли в поле —C недругом – над грудойМертвых – Свейнов отпрыск.[290]

CLI

Олав конунг и Энунд конунг двинулись на восток вдоль владений конунга шведов. Вечером они пристали к берегу в заливе Барвик. Конунги провели там ночь. Вскоре стало ясно, что шведы заскучали по дому, так как большая часть войска шведов поплыла ночью вдоль берега дальше на восток, и они не останавливались, пока не приплыли домой. Когда утром об этом стало известно, Энунд конунг приказал созвать тинг. Все сошли на берег на тинг. Энунд конунг сказал:

– Как Вы, Олав конунг, знаете, этим летом мы вместе отправились в Данию и много там воевали. Мы взяли большую добычу, но не захватили никаких земель. У меня летом было три с половиной сотни кораблей, а теперь осталось не больше сотни. Сдается мне, что с таким малочисленным войском нам не добиться большего, хотя у Вас и остались все шестьдесят кораблей, которые были у Вас летом, Я думаю, что сейчас разумнее всего мне отправиться назад в свои владения. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. В этом походе мы кое-чего добились и не понесли потерь. Я хочу предложить Вам, зять, поехать со мной и провести у меня зиму. Там Вы можете взять себе из моих владений, сколько понадобится, чтобы ни Вам, ни Вашему войску ни в чем не было недостатка. А когда наступит весна, мы решим, как нам действовать дальше. Если Вам больше хочется отправиться через нашу страну домой, мы поможем Вам в этом, и вы сможете проехать в Ваши владения в Норвегии по суше.

Олав конунг поблагодарил Энунда конунга за его дружеское приглашение и сказал:

– Если бы решал я, то поступил бы иначе. Я бы сохранил все оставшееся у нас войско. Этим летом у меня было сначала три с половиной сотни кораблей, когда я собирался в поход из Норвегии, но я отобрал из этого войска лучших и снарядил те шестьдесят кораблей, которые и сейчас со мной. Я думаю, что те люди из Вашего войска, которые уехали домой, не годятся для сражений и от них было бы мало проку. Но я вижу здесь всех Ваших знатных людей и предводителей дружин, а я знаю, что такие люди в сражениях всего лучше. У нас еще большое войско и много хороших кораблей, и мы всю зиму можем оставаться на кораблях, как это раньше делали конунги. Кнут конунг недолго останется на Хельге Реке, так как все его корабли там в бухте не поместятся. Он двинется вдогонку за нами на восток. Мы будем ускользать от него, и скоро к нам стечется большое войско. А если он повернет назад и найдет место, куда смогут причалить его корабли, то в его войске не меньше, чем в Вашем, людям захочется домой. Я думаю, что этим летом мы добились того, что жители Сканей и Сьяланда теперь знают, как им поступать, и люди из войска Кнута конунга быстро разбегутся в разные стороны, и тогда будет ясно, кому суждено одержать победу. Но сначала нашим разведчикам надо разузнать, что собирается делать Кнут конунг.

Олав конунг кончил свою речь. Всем она понравилась, и было решено сделать так, как он предложил. В войско Кнута конунга послали разведчиков, а оба конунга остались на том же месте.

CLII

Кнут конунг видел, что конунг Норвегии и конунг шведов держатся со своим войском у восточного берега. Тогда он послал своих разведчиков на берег и велел им скакать днем и ночью, преследуя корабли конунгов. Когда одни разведчики возвращались, им на смену посылали других, так что Кнут конунг все время знал, куда направляются конунги. У него были разведчики и в стане конунгов. Когда он узнал, что большая часть их войска повернула домой, он двинул свое войско обратно к Сьяланду и остановился с ним в Эйрарсунде. Часть кораблей стояла у Сьяланда, а часть у Сканей.

Накануне мессы Микьяля Кнут конунг с большой свитой поскакал в Хроискельду. Ульв ярл, его зять, устроил там для него пир. Угощение было на славу, и ярл был очень весел, но конунг молчал и был чем-то недоволен. Ярл все время обращался к нему и старался говорить о том, что, как он полагал, должно было быть приятно конунгу. Но конунг продолжал молчать. Тогда ярл спросил, не хочет ли конунг сыграть в шахматы. Тот согласился. Они взяли шахматную доску и стали играть. Ульв ярл был остер на язык и никому не давал спуску ни на словах, ни на деле. Он был очень хорошим правителем и отличным воином. О нем есть большая сага. Он был самым могущественным человеком в Дании после конунга. Сестру Ульва ярла звали Гюда, она была замужем за ярлом Гудини сыном Ульвнадра. Их сыновьями были Харальд конунг Англии, Тости ярл, Вальтьов ярл, Мёрукари ярл и Свейн ярл. Дочь их Гюда была замужем за Эадвардом Добрым, конунгом Англии.

CLIII

Когда Кнут конунг и Ульв ярл играли в шахматы, конунг сделал неверный ход, и ярл взял его коня. Конунг взял свой ход обратно и сказал, что сделает другой ход. Ярл рассердился, сбросил шахматную доску и пошел прочь. Конунг сказал:

– Ты бежишь, трусливый Ульв?

Ярл остановился в дверях, обернулся и сказал:

– Это ты бежал бы у Хельги Реки, если бы мог! Ты не называл меня трусливым Ульвом, когда я со своими кораблями пришел к тебе на помощь. Шведы избивали вас там, как собак!

Ярл вышел и пошел спать. Немного погодя конунг тоже отправился спать. На следующее утро, когда конунг одевался, он сказал своему слуге:

– Пойти к Ульву ярлу и убей его.

Слуга ушел и, когда он через некоторое время вернулся, конунг спросил его:

– Ты убил ярла?

Тот отвечает:

– Нет, я его не убил, потому что он ушел в церковь Лудиуса.

Одного человека звали Ивар Белый. Он был родом из Норвегии. Он был дружинником Кнута конунга и спал с ним в одном покое. Конунг сказал Ивару:

– Пойди и убей ярла.

Ивар пошел в церковь, взошел в алтарь и пронзил ярла мечом. Ярл сразу умер. Ивар вернулся к конунгу с окровавленным мечом в руке. Конунг спросил:

– Убил ты ярла?

Ивар отвечает:

– Да, убил.

– И хорошо сделал, – сказал конунг.

После убийства ярла монахи велели закрыть церковь. Об этом сказали конунгу. Тот послал своего человека к монахам, велел им открыть церковь и продолжать службу. Они сделали так, как просил конунг. Когда конунг пришел в эту церковь, он подарил ей большие земли, так что теперь церковь владеет там целой областью. Место это стало процветать. С тех пор эти земли всегда принадлежат церкви.

Кнут конунг отправился опять к кораблям и провел там всю осень с очень большим войском.

CLIV

Когда Олав конунг и Энунд конунг узнали, что Кнут конунг вошел в Эйрарсунд и стоит там со своим войском, они созвали тинг. Олав конунг сказал, что, как он и предполагал, Кнут конунг недолго оставался у Хельги Реки.

– Я думаю, что и дальше всё пойдет так, как я предвидел. Сейчас у него войска меньше, чем было летом, а станет еще меньше, так как им, так же как и нам, неудобно оставаться осенью на кораблях. И если у нас хватит твердости и решительности, нас ждет победа. Летом у нас войско было меньше, чем у них, а они потеряли и людей и добро.

Потом стали говорить шведы. Они сказали:

– Нет смысла ждать здесь зимы и морозов, хотя норвежцы и подбивают нас на это. Они не знают, какой здесь может быть лед. Зимой все море часто замерзает. Мы не хотим здесь больше оставаться и хотим поехать домой.

Шведы одобрительно зашумели и стали говорить, перебивая друг друга.

Было решено, что Энунд конунг со своим войском отправится обратно, а Олав конунг остался.

CLV

Пока Олав конунг стоял там, он часто беседовал со своими людьми и советовался с ними, как поступить. Однажды ночью охранять корабль конунга должны были Эгиль сын Халля и человек, которого звали Тови сын Вальгаута. Он был знатного рода и происходил из Западного Гаутланда. Когда они стояли на страже, они услышали плач и стоны пленных, которых на ночь оставляли связанными на берегу. Тови сказал, что он не может слышать эти стоны, и попросил Эгиля, чтобы тот помог ему освободить пленных и дать им возможность бежать. Они так и сделали, пошли к пленным, разрезали веревки и отпустили их всех. За этот поступок все были на них сердиты, а конунг был так разгневан, что им пришлось опасаться за свою жизнь. Потом, когда Эгиль заболел, конунг долго не хотел пойти его навестить, хотя многие просили его об этом. Эгиль очень раскаивался в том, что совершил поступок, который вызвал недовольство конунга, и просил конунга сменить гнев на милость. В конце концов конунг простил его. Он положил руки Эгилю на бок, где у него болело, пропел молитвы, и боль как рукой сняло. После этого Эгиль выздоровел.

Тови потом тоже помирился с конунгом. Говорят, что за это он должен был привезти к конунгу своего отца. Вальгаут был закоренелым язычником. Своими речами конунг обратил его в христианство, и тот умер крещеным.

CLVI

Олав конунг беседовал с своими людьми и просил совета у предводителей, как действовать дальше. Но единодушия между его людьми не было. Одни считали подходящим одно, а другие – другое. Они долго спорили и не могли прийти к согласию. Разведчики Кнута конунга постоянно находились в войске Олава конунга. Они заводили разговоры со многими, предлагали им стать друзьями Кнута конунга и давали деньги. Многие поддавались на их уговоры и обещали стать людьми Кнута конунга и помочь ему захватить страну, если он прибудет в Норвегию. Сначала все это оставалось в тайне, но потом многие были разоблачены. Одни уже тогда взяли деньги, другим деньги обещали. Много было среди них и тех, кто и раньше получал богатые подарки в знак дружбы от Кнута конунга. Правду сказать, каждый, кто приходил к Кнуту конунгу и казался ему стоящим человеком и готов был дружить с ним, уходил от него с полными при-гершнями денег. Поэтому его очень любили. Но щедрее всего он бывал к иноземцам, причем больше всего к тем, кто приезжал издалека.

CLVII

Олав конунг часто беседовал со своими людьми и собирал их на сходки, чтобы спросить их совета. Когда он увидел, что каждый гнет в свою сторону, он стал подозревать, что некоторые советуют ему поступить совсем не так, как сами считают для него наилучшим, и он стал сомневаться, все ли остались ему верны. Многие уговаривали его дождаться попутного ветра и плыть в Эйрарсунд, а оттуда на север в Норвегию. Они утверждали, что, хотя у датчан там и большое войско, они не осмелятся напасть. Но конунг был умен и понимал, что этого делать никак нельзя. Он помнил, что когда Олав сын Трюггви с небольшим войском встретился с большим войском датчан, то датчане не преминули напасть. Кроме того, конунг знал, что в войске Кнута конунга много норвежцев. Конунг подозревал, что те, кто дают ему такой совет, служат не ему, а Кнуту конунгу. И вот Олав конунг принял решение и объявил, что тот, кто хочет последовать за ним, должен готовиться к походу в Норвегию по суше через Гаутланд.

– А наши корабли, – сказал он, – и все то, что мы не сможем взять с собой, я отошлю на восток во владения конунга шведов, и пусть он сохранит все это для нас.

CLVIII

Харек с Тьотты так ответил на речь Олава конунга:

– Всем очевидно, что я не могу возвращаться в Норвегию пешком. Я человек старый и грузный и не привык ходить пешком. Да и со своим кораблем мне трудно расстаться. Я потратил так много времени и сил, чтобы построить этот корабль и снарядить его, и мне будет тяжело узнать, что его захватили мои недруги.

Конунг отвечает:

– Пойдем с нами, Харек. Если ты не сможешь идти, мы тебя понесем.

Тогда Харек сказал такую вису:

Чем пешим, я лучшеБорзого пришпорюКоня нивы солнцаРейна поскорее.Пусть пасет Кнут конунгТабун на ЭйрарсундеЖеребцов – все норовЗнают мой! – прибоя.[291]

Олав конунг приказал готовиться к походу. Его люди надели походную одежду и взяли с собой оружие. На лошадей, которых удалось достать, нагрузили одежду и другое добро. Конунг послал своих людей отвести корабли на восток в Кальмарнир. Там их вытащили на берег, а всю оснастку и паруса сложили для хранения.

Харек сделал так, как сказал. Он дождался попутного ветра и поплыл на запад мимо Сканей, пока не подошел с востока к Халару. День клонился к вечеру, и дул попутный ветер. Он велел убрать парус и мачту, снять шест с флюгером и покрыть весь корабль до самой воды серыми коврами. Потом он велел грести только нескольким гребцам на носу и на корме, а большинству своих людей приказал сидеть, низко согнувшись.

Дозорные войска Кнута конунга увидели корабль и стали обсуждать, что это за корабль. Они решили, что, должно быть, он гружен солью или сельдью, так как народу на нем мало и на веслах сидит только несколько человек, к тому же корабль выглядит серым и несмоленым, как будто выгорел на солнце, и у него глубокая осадка.

Когда Харек вошел в пролив и прошел мимо кораблей Кнута конунга, он приказал поднять мачту и парус и поставить шест с позолоченным флюгером. Парус у него был белый, как снег, и на нем были красные и синие полосы. Когда люди Кнута конунга увидели корабль, они сказали конунгу, что, как им кажется, это проплыл Олав конунг. Но Кнут конунг говорит им, что Олав конунг не настолько глуп, чтобы плыть навстречу кораблям Кнута конунга на одном корабле, и что, как он думает, это скорее всего Харек с Тьотты или какой-нибудь подобный ему человек.

Многие тогда решили, что Кнуту конунгу было заранее известно о Хареке и что тому вряд ли удалось бы так проплыть, если бы он раньше не заручился дружбой Кнута конунга. Это и подтвердилось потом, когда о дружбе Харека с Кнутом конунгом всем стало известно. Харек сочинил вису, когда плыл на север мимо острова Ведрей:

Лундских жен – мы остров —Тем не распотешу —Обогнем на дубеОбода обочин. —Что, Ёрд персти пясти,Не посмел на вепреСнастей вспять пуститьсяПо угодьям Фроди.[292]

Харек поплыл дальше и нигде не останавливался, пока не приплыл на север в Халогаланд в свою усадьбу на Тьотте.

CLIX

Олав конунг отправился в путь. Сначала он двинулся по Смалёнду и дошел до Западного Гаутланда. Они продвигались, не нарушая мира, и местные жители оказывали им помощь. Так конунг продвигался, пока не достиг Вика. Потом он повернул на север вдоль Вика и добрался до Сарпсборга. Он остановился там и велел подготовить все к зимовке. Конунг отпустил по домам большую часть своего войска, но оставил при себе столько лендрманнов, сколько нашел нужным. С ним остались все сыновья Арни сына Армода. Они были в наибольшей чести у конунга. К конунгу прибыл и Геллир сын Торкеля, который предыдущим летом приплыл из Исландии, как об этом уже раньше было написано.

CLX

Сигват скальд, как уже было написано, долго пробыл у Олава конунга. Конунг сделал его своим окольничим. Сигват не был слишком красноречив, но у него был такой дар скальда, что стихи слетали у него с языка, как обыденная речь. Он ездил по торговым делам в Валланд и, возвращаясь оттуда, был в Англии и посетил Кнута Могучего. Тот разрешил ему поехать в Норвегию, как об этом было уже написано. Когда Сигват приплыл в Норвегию, он отправился к Олаву конунгу и встретился с ним в Борге. Он явился к конунгу, когда тот сидел за столом. Сигват приветствовал его. Конунг, взглянул на него и ничего не сказал. Сигват сказал:

Слух – я снова с вами —Обрати вождь: твой жеДостичь тебя речьюОкольничий хочет.Где, скажи, меж вашихСлуг, владыка, прочишьМесто скальду? БудетЛюбое мне любо.

Тут подтвердилась старая пословица, что у конунга много ушей. Олав конунг уже все знал о том, куда Сигват ездил и что он встречался с Кнутом конунгом. Олав конунг сказал Сигвату:

– Я теперь уже не знаю, хочешь ты остаться моим окольничим или ты стал человеком Кнута конунга.

Сигват сказал:

Кнут сказал: с охотойМеня б он, как храбрыйОлав, взял, на кольцаЩедр, к себе в дружину.Я ж в ответ: не служитСкальд, и не присталоМне служить – я словомПрям – вождям обоим.

Тогда Олав конунг сказал, чтобы Сигват сел на свое обычное место. Скоро Сигват снова был у конунга в чести.

CLXI

Эрлинг сын Скьяльга со всеми своими сыновьями летом был в войске Кнута конунга. Они были в дружине Хакона ярла. Там был и Торир Собака. Он был там в большой чести. Когда Кнут конунг узнал, что Олав конунг отправился в Норвегию по суше, он распустил ополчение, чтобы его люди смогли подготовиться к зиме. В Дании тогда было много иноземцев – англичан, норвежцев и людей из многих других стран, тех, кто летом был в войске Кнута конунга. Эрлинг сын Скьяльга со своими людьми отправился осенью в Норвегию, получив на прощание от Кнута конунга богатые подарки. А Торир Собака остался с Кнутом конунгом.

C Эрлингом на север, в Норвегию, отправились люди Кнута конунга. У них было с собой много денег. Зимой они разъезжали по всей стране и раздавали деньги тем, кому Кнут конунг обещал их осенью за помощь. Они раздавали деньги и многим другим, и за деньги те становились друзьями Кнуту конунгу. Эрлинг помогал людям Кнута в этом деле.

И вышло так, что многие стали друзьями Кнута конунга, обещали служить ему и выступить против Олава конунга. Одни делали это открыто, но другие скрывали это ото всех, и таких было большинство. Олаву конунгу стало обо всем известно, так как многие могли ему это рассказать. При его дворе много говорили обо всем этом. Сигват скальд сказал тогда так:

Вот, кошель раскрылиВороги – торгуютГлавой, лиходеи,Вождя непродажной.Путь един – в кромешныйАд – таким, кто рады,Злата ради, КнутуПродать государя.Свергнуты – позорныйТорг не впрок предавшим —В мир огня с небеснойВыси – господина.

Часто говорили о том, как недостойно поступает Хакон ярл, замышляя выступить с войском против Олава конунга, ведь тот даровал ярлу жизнь, когда захватил его в плен. Сигват был большим другом ярла, и, когда он услышал такие разговоры, он сказал:

Мзду за жизнь державцаАгдира[293] гридь княжьяВзяв, не вдвое ль противХакона потянет?Сей шаг слуг владыкиМолва не прославит.Вижу, всем нам должноСнять измены скверну.

CLXII

Олав конунг пригласил много народа на йоль, и к нему приехало много знатных людей. На седьмой день йоля конунг вышел из палат. С ним было несколько человек. Сигват, который не расставался с конунгом ни днем, ни ночью, тоже был с ним. Они вошли в дом, где у конунга хранились сокровища. Конунг по обыкновению распорядился о больших приготовлениях к празднику. Он собирался на восьмой вечер йоля раздать подарки своим друзьям. В доме было немало мечей, отделанных золотом. Сигват тогда сказал:

Вот, стоят – хвала имНаша – вёсла навьихРек,[294] покрыты златом.Знаю щедрость князя.Ратей вождь, за службуДоброй сталью скальдаНагради, я ж дар сейПринять не премину.

Тогда конунг взял один из мечей и дал ему. У этого меча рукоять была из витого золота и навершие отделано золотом. Такой меч был большим сокровищем. Но, как потом выяснилось, нашлись завистники.

После йоля Олав конунг отправился в Упплёнд, так как с ним было много народу, а осенью ему не привезли податей с севера страны, и все средства, которые конунг мог раздобыть, пошли летом на ополчение. Не было у него и кораблей, чтобы плыть со своим войском на север страны. А между тем с севера до него доходили такие вести, что, видел он, ему несдобровать, если он отправится туда без большого войска. По всем этим причинам конунг и решил проехать по Упплёнду. Правда, с тех пор, как он ездил там по пирам в последний раз, не прошло еще времени, установленного законом и обычно соблюдаемого конунгом. Но когда конунг проехал вглубь страны, лендрманны и могущественные бонды стали приглашать его. Они и помогали ему содержать войско.

CLXIII

Одного человека родом из Гаутланда, звали Бьёрн. Он был знакомым и другом Астрид, жены Олава конунга, и даже приходился ей родичем. Благодаря ей он сделался управителем сюслы в верхнем Хейдмёрке. Он управлял землями и в Эйстридалире. Конунг не любил Бьёрна, и бонды тоже недолюбливали его. Случилось, что в той местности, где правил Бьёрн, стал пропадать скот и свиньи. Бьёрн велел созвать тинг и стал выяснять, кто виноват в пропаже. Он сказал, что, скорее всего, виноваты в пропаже те, кто живут в лесах далеко от других людей. Он имел в виду жителей Эйстридалира. В этой местности усадьбы далеко друг от друга, у озер или в лесах, и только в некоторых местах они стоят близко.

CLXIV

Одного человека звали Рауд. Он жил в Эйстридалире. Его жену звали Рагнхильд, а сыновей Даг и Сигурд. Они были очень достойными людьми. Они тоже были на тинге, отвечали от имени жителей Эйстридалира и отклонили обвинение. Бьёрн посчитал, что они ведут себя слишком заносчиво и что одеты и вооружены они вызывающе, и он стал обвинять братьев и сказал, что, вероятно, они-то и украли скот. Братья отвергли обвинение. На этом тинг закончился.

Вскоре после этого к Бьёрну управителю приехал Олав конунг со своим войском и остановился у него. Тут конунгу рассказали о деле, которое обсуждалось на тинге. Бьёрн сказал, что, как он считает, в краже, скорее всего, повинны сыновья Рауда. Послали за сыновьями Рауда, но когда они явились к конунгу, тот сказал, что они не похожи на воров, и признал их невиновными. Они пригласили конунга со всем войском погостить у их отца три ночи. Бьёрн стал отговаривать конунга, но конунг все же поехал к Рауду.