Круг Земной

Когда прошла треть ночи, на их пути оказался нежилой дом. Они развели в нем огонь и приготовили себе пищу. Когда они начали есть, Арнльот велел им ничего не выбрасывать, ни костей, ни крошек. Арнльот вынул из-за пазухи серебряное блюдо и стал есть с него. Когда они наелись, Арнльот собрал объедки. Затем они приготовились ко сну.

В одном конце дома был ход на чердак. Они поднялись туда и легли там спать. У Арнльота было большое копье с наконечником, отделанным золотом, и таким длинным древком, что рукой он еле доставал до наконечника. На поясе у него был меч. Их оружие и одежда были при них на чердаке. Арнльот велел им не разговаривать. Он лежал ближе всех к двери.

Немного погодя в дом пришло двенадцать человек. Это были купцы, которые направлялись в Ямталанд с товарами. Войдя в дом, они стали шуметь и веселиться, и развели большой огонь. Когда они ели, они бросали кости вокруг себя. Затем они легли спать на полатях у огня. Едва они заснули, как в дом вошла огромная троллиха. Войдя, она загребла руками кости и все, что ей показалось съедобным, и сунула себе в рот. Затем она схватила человека, который был всего ближе к ней, разорвала и разодрала его на куски и бросила в огонь. Тут проснулись другие, как будто от страшного сна, и повскакали. А она отправила одного за другим в Хель, так что в живых остался только один. Он подбежал к ходу на чердак и стал звать себе на помощь, как будто зная, что на чердаке кто-то есть, кто мог бы его спасти. Арнльот протянул вниз руку, схватил его за плечи и втащил на чердак. Тут троллиха бросилась к огню и стала пожирать людей, которые на нем поджаривались. Тогда Арнльот встал, взял свое копье и вонзил его ей между лопаток, так что острие вышло наружу из груди. Троллиха передернулась, страшно завыла и бросилась вон. Арнльот не мог удержать копье в руках, и она утащила копье с собой. Арнльот спустился, убрал трупы и вставил на место дверь, так как троллиха сорвала ее с петель, когда убегала. Остаток ночи они спокойно спали. Когда рассвело, они встали и стали завтракать. Когда они поели, Арнльот сказал:

– Здесь мы расстанемся. Идите по этому санному следу, который вчера оставили купцы, а я пойду искать свое копье. В награду себе я возьму то, что мне приглянется из добра, которое было у этих людей. А ты, Тородд, передай Олаву конунгу привет от меня и скажи ему, что мне никого так не хотелось бы встретить, как его. Но мой привет ему, конечно, ни к чему.

Он вынул серебряное блюдо, вытер его платком и сказал:

– Отдай конунгу это блюдо и скажи, что это привет от меня.

Затем все они собрались в путь и на этом расстались. Тородд и его спутник отправились своим путем, а тот купец, который остался в живых, своим. Тородд шел, пока не добрался до Каупанга. Там он встретился с Олавом конунгом, рассказал ему о своей поездке, передал ему привет от Арнльота и поднес его серебряное блюдо. Конунг выразил сожаление, что Арнльот не посетил его:

– И очень жалко, что такой хороший и доблестный человек пошел по такому плохому пути.

Тородд прожил у Олава конунга остаток зимы и получил от него разрешение летом вернуться в Исландию. Они с Олавом конунгом расстались друзьями.

CXLII

Весной Олав конунг стал собираться в поход из Нидароса. Из Трандхейма и с севера страны к нему съехалось множество людей. Он собрался и отправился со своим войском на юг в Мёр. Он сначала собрал ополчение там, а потом в Раумсдале. После этого он двинулся в Южный Мёр. Он долго стоял у островов Херейяр и ждал там своих людей. Тем временем он часто созывал своих людей на тинг. Ему стало известно многое такое, что он считал необходимым обсудить. На одном таком тинге он стал говорить о том, как много его людей погубили Фарерцы.

– А те подати, которые они мне обещали, так до меня и не дошли, – сказал он. – Я теперь снова хочу послать туда за податями.

Конунг обратился к своим людям и спрашивал, не поедет ли туда кто-нибудь за податями, но ему отвечали, что никто туда ехать не хочет. Тогда поднялся один человек большого роста и очень видный. На нем был красный плащ, на голове шлем, за поясом меч, а в руке большое копье. Он сказал:

– По правде сказать, здесь собрались самые разные люди. У вас хороший конунг, а вот подданные у него плохие. Он просит вас только поехать и передать его требования, а вы отказываетесь. А ведь вы получали от него подарки и были у него в чести. До сих пор я не был другом этому конунгу, да и он видел во мне врага. Он считает, что для этого у него есть основания. Но сейчас, конунг, я хочу предложить тебе исполнить твое поручение, если никого получше меня не найдется.

Конунг спрашивает:

– Кто этот достойный муж, который соглашается исполнить мою просьбу? Ты заметно отличаешься от всех, кто здесь есть, если соглашаешься ехать. Ведь те, на кого я рассчитывал, отказываются. Но я не знаю, кто ты такой и как твое имя.

Тот отвечает:

– Мое имя нетрудно узнать. Я думаю, что ты, наверное, уже слышал обо мне. Меня зовут Карл из Мера.

Конунг говорит:

– Да, так и есть. Карл, я слышал о тебе, и, по правде сказать, если бы мы встретились раньше, то плохо кончилась бы для тебя наша встреча. Но сейчас я не хочу быть хуже тебя, и если ты предлагаешь мне свою помощь, я не окажусь неблагодарным и отплачу тебе добром. А сегодня. Карл, будь моим гостем, и мы с тобой все обсудим.

Карл ответил, что пусть так и будет.

CXLIII

Карл из Мера был раньше викингом и большим разбойником. Конунг часто посылал своих людей убить его. Карл был знатного рода, он никогда не сидел сложа руки и был ловок и искусен во многом.

Когда Карл решил ехать, конунг помирился с ним. Карл завоевал расположение конунга, и тот велел снарядить его в плавание наилучшим образом. На корабле у него было около двадцати человек. Конунг просил передать своим друзьям на Фарерских островах – Лейву сыну Эцура и Гилли законоговорителю, – чтобы они оказали Карлу помощь и поддержку, и послал им свои знаки. Карл собрался и отправился в плавание. Дул попутный ветер. Они подошли к Фарерским островам и стали в Торсхёвне на острове Страумей. Там они созвали тинг, и собралось множество народу. Приехал на тинг и Транд из Гаты с большим количеством своих людей. Приехали Лейв с Гилли и привели с собой много своих людей. Они раскинули шатры над своими землянками, устроились в них и потом отправились к Карлу из Мера. После дружеских приветствий Карл показал им знаки Олава конунга и передал Гилли и Лейву дружеские слова от него. Те хорошо отнеслись к этим словам конунга, пригласили Карла к себе, обещали содействовать в его деле и оказать ему помощь, какая будет в их силах. Он с благодарностью принял их предложение. Немного погодя туда пришел и Транд. Он тоже приветствовал Карла и сказал:

– Я очень рад, что конунг, которому мы все должны подчиняться, поручил поехать к нам в страну такому мужу, как ты. Я очень хочу, Карл, чтобы ты поехал ко мне и остался у меня на зиму. Ты можешь взять с собой всех своих людей, чтобы почета у тебя было не меньше, чем раньше.

Карл сказал, что он уже обещал поехать к Лейву, и добавил:

– Но если бы не это, я бы охотно принял твое приглашение.

Транд говорит:

– Выходит, что Лейву выпало больше чести, чем мне. Но может быть, я смогу помочь вам чем-нибудь другим?

Карл отвечает, что посчитал бы за большую помощь, если бы Транд собрал подати с острова Аустрей и со всех островов Нордрейяр. Транд говорит, что считает своим долгом и обязанностью помочь конунгу и выполнить эту просьбу, и уходит обратно в свой шатер. Больше ничего на этом тинге не произошло. Карл поехал к Лейву сыну Эпура и остался у него на зиму. Лейв собрал подати с острова Страумей и со всех островов к югу от него.

Весной Транд из Гаты заболел. У него болели глаза и было много других недугов, но он все же собрался по своему обыкновению ехать на тинг. Когда он явился на тинг и раскинул шатер над своей землянкой, он приказал завесить вход черной занавеской, чтобы туда не проникал свет. Когда прошло несколько дней с начала тинга, Лейв и Карл, взяв с собой много своих людей, пошли к землянке Транда. Когда они подошли к землянке, то увидели около нее несколько человек. Лейв спросил, в землянке ли Транд. Ему ответили, что там. Лейв сказал, что они хотели бы попросить Транда выйти.

– У нас с Карлом к нему дело, – говорит он. Когда люди Транда снова вышли, они сказали, что у Транда так болят глаза, что он не может выйти.

– Но он просил, Лейв, чтобы ты зашел к нему.

Лейв сказал своим людям, чтобы они входили в землянку осторожно и не устраивали толкотни. И первым пусть выходит тот, кто войдет последним.

Первым вошел Лейв, за ним Карл, а потом остальные. Они все были вооружены, как будто собрались в бой. Лейв подошел к черной занавеске и спросил, где Транд. Транд отозвался и приветствовал Лейва. Лейв ответил на его приветствие и спросил, привез ли он подати с островов Нордрейяр и сколько он собрал серебра. Транд отвечает, что не забыл, о чем они договорились с Карлом, и готов выплатить подати.

– Вот возьми этот кошель, Лейв. Он полон серебра.

Лейв посмотрел вокруг и увидел, что в землянке народу немного. Несколько человек лежали на полатях, а кое-кто сидел. Лейв подошел к Транду, взял кошель, пошел туда, где было светлее, и высыпал серебро себе на щит. Он порылся в нем рукой и сказал, чтобы Карл взглянул на серебро. Они некоторое время рассматривали серебро, а потом Карл спросил Лейва, что тот думает об этом серебре. Лейв отвечает:

– Я думаю, что здесь собраны все самые никудышные денежки, которые нашлись на островах.

Транд услышал эти слова и спросил:

– Тебе не нравится это серебро, Лейв?

– Не нравится, – отвечает тот.

Транд сказал:

– Видно, наши родичи очень нехорошие люди, на них ни в чем нельзя положиться. Этой весной я послал их за податями на острова, так как сам ехать не мог. Бонды подкупили их и всучили им эти денежки, которые, видимо, никуда не годятся. Ты посмотри лучше, Лейв, на то серебро, которым платили мне.

Лейв отдал кошель, взял другой и подал Карлу, и они вместе стали рассматривать его содержимое. Карл спросил, что Лейв думает об этих деньгах. Тот говорит, что и эти деньги кажутся ему плохими, но не настолько плохими, чтобы их нельзя было взять, если заранее не договаривались о том, какими деньгами платить.

– Однако для конунга я таких денег не взял бы.

Тут один из лежавших на полатях сбросил покрывало с головы и сказал:

– Верно говорит пословица: старый – что стареет, то дуреет. Так и ты, Транд, – позволяешь Карлу из Мера целый день рыться в твоих деньгах.

Это был Гаут Рыжий. Услыша слова Гаута, Транд вскочил и стал на чем свет стоит поносить своих родичей. Потом он велел Лейву отдать серебро обратно.

– Возьми кошель, в котором лежит уплаченное мне моими съемщиками этой весной. Хоть я и плохо вижу, но своя рука вернее.

Тут на полатях кто-то приподнялся и оперся на локоть. Это был Торд Коротышка. Он сказал:

– Немалые оскорбления нам приходится терпеть от этого Карла из Мера. Надо бы ему за это отплатить!

Лейв взял кошель и показал его Карлу. Они стали рассматривать деньги, и Лейв сказал:

– На это серебро и смотреть долго не надо. Здесь все денежки одна лучше другой. Эти деньги мы возьмем. Позови сюда кого-нибудь, Транд, кто бы его взвесил.

Транд говорит, что пусть лучше Лейв сам это сделает. Лейв и те, кто с ним был, вышли из землянки, уселись на землю неподалеку и стали взвешивать серебро. Карл снял шлем и стал класть туда уже взвешенное серебро. Тут они увидели, что мимо идет человек с секирой в руке, в широкополой шляпе, зеленом плаще, босой и в засученных полотняных штанах. Он воткнул секиру в землю, подошел и сказал:

– Смотри, Карл из Мера, как бы тебя не сразила эта секира!

Вскоре прибежал человек и сказал Лейву сыну Эцура, чтобы тот как можно быстрее шел в землянку к Гилли законоговорителю:

– К нему в землянку вбежал Сигурд сын Торлака и смертельно ранил одного из товарищей Гилли.

Лейв вскочил и побежал к Гилли. Все его люди побежали за ним. Карл остался сидеть, а вокруг него стояли норвежцы. Вдруг туда подскочил Гаут Рыжий и нанес удар секирой через их плечи прямо Карлу по голове, но только легко его поранил. Тогда Торд Коротышка схватил свою воткнутую в землю секиру и ударил ей сверху по секире Гаута так, что та вошла Карлу в мозг. Тут из землянки Транда выбежали люди. А Карла унесли мертвым.

Транд был очень недоволен происшедшим и предложил заплатить выкуп вместо своих родичей. Лейв и Гилли посовещались и решили не принимать выкупа. Сигурд был объявлен вне закона за то, что он смертельно ранил человека из землянки Гилли, а Торд и Гаут – за убийство Карла.

Норвежцы снарядили корабль, на котором приплыл Карл, и отправились на восток к Олаву конунгу. Тот был очень недоволен всем происшедшим, но отомстить Транду и его родичам ему было не суждено, так как в Норвегии началось немирье, о котором еще будет рассказано.

На этом заканчивается рассказ о событиях, вызванных тем, что Олав конунг потребовал собирать подать с Фарерских островов.

После убийства Карла из Мера на Фарерских островах началась распря между родичами Транда из Гаты и Лейвом сыном Эцура. О ней есть много рассказов.

CXLIV

Теперь надо продолжить рассказ о том, что произошло, когда Олав конунг отправился со своими людьми собирать ополчение по стране. С ним поехали все лендрманны с севера страны, кроме Эйнара Брюхотряса. С тех пор, как он вернулся в страну, он никуда не выезжал из своей усадьбы и не служил конунгу. У Эйнара были огромные владения, и он жил на широкую ногу, хотя и не получал от конунга земель в лен.

Олав конунг двинулся со своим войском мимо Стада на юг. Там со всей округи к нему стеклось много народа. Олав конунг плыл на корабле, который он велел построить зимой. Он назывался Зубр. Это был огромный корабль. На носу у него была золоченая голова зубра. Сигват скальд говорит:

Жерех поля,[280] жаромЖабер полыхая,Нес отпрыска ТрюггвиК бармам брани, ярый.Другой – рядом с ЗубромВолна рокотала —Струг, рогат, рыть водыПустил Олав Толстый.

Конунг двинулся на юг в Хёрдаланд. Он узнал, что Эрлинг сын Скьяльга с большим войском на четырех или пяти кораблях уехал из страны. У него самого был большой боевой корабль, а у его сыновей по кораблю на сорок гребцов каждый. Они поплыли на запад в Англию к Кнуту Могучему.

Олав конунг с большим войском двинулся вдоль берега на восток. Он всех расспрашивал, известно ли что-нибудь о том, где Кнут Могучий. Ему отвечали, что он в Англии. Говорили еще, что он собирает ополчение и хочет идти на Норвегию. Поскольку у Олава конунга было большое войско и он точно не знал, куда он должен двинуться, чтобы встретить Кнута Могучего, и люди считали, что плохо большому войску оставаться. долго на одном месте, он решил плыть со своим войском на юг в Данию. Он оставил с собой тех, кого считал самыми храбрыми и лучше всего снаряженными, а всех остальных распустил по домам. О его походе сказано так:

Гонит Зубра храбрыйОт полнощи Олав,Князь другой[281] врезаетПуть в пучину с юга. 

Те, кого конунг считал менее годными, отправились домой. С Олавом конунгом осталось большое и отборное войско. С ним осталось большинство лендрманнов из Норвегии, кроме тех, которые, как раньше уже было сказано, уехали из страны или сидели дома.

CXLV

Когда Олав конунг двинулся в Данию, он сначала направился в Сьяланд. Подойдя туда, он стал разорять эту землю и совершать набеги. Одних он грабил, других убивал. Многих хватали, вязали и отводили на корабли. Те, кто мог, убегали, и никто не оказывал сопротивления. Олав конунг совершил там много военных подвигов. Когда Олав конунг был в Сьяланде, ему стало известно, что конунг Энунд сын Олава собрал ополчение и двинулся с большим войском с востока на Сканей и воюет там. Тогда.-то все и узнали о договоре, заключенном на Эльве между Олавом конунгом и Энундом конунгом, и о том, что они заручились дружбой друг друга и договорились дать отпор Кнуту Могучему. Энунд конунг продвигался дальше, пока не встретился со своим зятем Олавом конунгом. Когда они встретились, они объявили своему войску и местным жителям, что хотят захватить Данию и потребовать, чтобы датчане признали их конунгами. Тогда случилось то, чему и раньше было много примеров. Когда в страну вторгается войско и у местных жителей нет сил дать отпор, то большинство соглашается на любые условия, лишь бы сохранить мир. Так и случилось: многие покорились конунгам и обещали повиноваться им. Конунги продвигались по стране и либо подчиняли ее себе, либо разоряли. Сигват скальд рассказывает об этом походе в драпе, которую он сочинил о Кнуте Могучем:

Был Кнут под небом.Харальдову ярДух в походеПомог потомку.В чертоги брызгСвой струг на юг,Я сведал, из НидаПовел Олав.[282]Стылые кили —Cе витязь мчит —Направлены с севераК мелям Селунда.И Энунд на данов,Другой вождь, тож,Cо свейским войскомЛадьи двинул.

CXLVI

Кнут конунг узнал на западе в Англии, что Олав конунг Норвегии собрал ополчение, двинул свое войско в Данию и разоряет его владения. Тогда Кнут начал собирать войско. Вскоре он собрал большое войско и множество кораблей. Вторым человеком после конунга в этом войске стал Хакон ярл.

Тем летом в Англию с запада из Руды в Валланде приехал Сигват скальд и с ним человек по имени Берг. Предыдущим летом они оба отправились туда в торговую поездку. Сигват сочинил флокк, который называется Висы о Поездке на Запад. Он начинается так:

Берг, близ Рудуборга —Тот поход в которыйРаз вспомянем – вёслаМужи отложили.

Когда Сигват приехал в Англию, он пошел к Кнуту конунгу и хотел просить у него разрешения отправиться в Норвегию, так как Кнут конунг запретил торговым кораблям покидать Англию до тех пор, пока он не Снарядит свои корабли. Сигват подошел к покоям конунга, но двери были заперты, и он долго простоял перед дверьми. Когда конунг наконец принял его, он дал Сигвату разрешение, о котором тот просил его. Тогда Сигват сказал:

Возле дома с датскимКнязем разговораЯ у врат закрытыхДолго домогался.Все ж к моим он нуждамСнизошел – я к ризамСеч[283] привычен, – толькоПопал я в палаты.

Когда Сигват узнал, что Кнут конунг собирается идти войной против Олава конунга и что сила Кнута конунга велика, он сказал такую вису:

Вот Кнут мощный ищет,Как сгубить – с ним Хакон, —Не зря мне за княжьюУчасть страшно – стража.[284]

Сигват сочинил еще много вис о походе Кнута и Хакона. Он сказал еще так:

Вождя не однаждыЯрл и бондов старыхМирил – непомеренСей труд – велемудрый.Слишком долго, ражиВ распрях, – род прославленЭйриков – героиПрежде враждовали.[285]

CXLVII

Кнут Могучий снарядился в поход. У него было очень большое войско и огромные корабли. У него самого был такой огромный боевой корабль, что на нем умещалось шестьдесят скамей для гребцов. На штевне у него была золоченая голова дракона. У Хакона ярла был другой корабль с сорока скамьями для гребцов. И у него на штевне была золоченая голова дракона. На обоих кораблях были паруса в красную, синюю и зеленую полосу. Надводная часть кораблей была покрашена, и вся корабельная оснастка была отличной. У него было. и много других больших и хорошо оснащенных кораблей. Обо всем этом говорит Сигват в драпе о Кнуте;

Был Кнут под небом.Достигли вмигC востока вестиЯсного князя.И челн помчал,Наряден, назадК данам недругаАдальрада.[286]Был синь над пенойПарус, и ярки —Богат их вид —Ладьи уходили,Свой бег на востокСтремя к Лимафьорду,По водам, судаВождя державы.

Рассказывают, что Кнут конунг со своим огромным войском отправился из Англии на восток. Они благополучно доплыли до Дании и стали в Лимафьорде. Там уже собралось большое войско датчан.

CXLVIII

Когда Кнут конунг отправилсл в Англию, он оставил править Данией Ульва ярла, сына Спракалегга. С Ульвом ярлом он оставил своего сына по имени Хёрдакнут. Как уже раньше было написано, это произошло предыдущим летом. Ярл сказал, что перед отъездом Кнут конунг сказал ему, пусть Хёрдакнута, его сына, признают конунгом в Дании.

– Поэтому он и оставил его со мной, – сказал ярл. – Я и многие другие датчане, знатные и незнатные, жаловались Кнуту конунгу, что люди в этой стране считают большим несчастьем жить без конунга. Раньше конунги датчан считали, что им вполне достаточно править одной Данией, и в прежние времена многие конунги правили этой страной. А сейчас нам стало еще труднее, чем раньше, так как до сих пор мы жили в мире с иноземными правителями, а теперь мы узнаем, что на нас идет войной конунг Норвегии, и многие полагают, что и конунг шведов хочет последовать его примеру. А Кнут конунг сейчас в Англии.

После этого ярл показал послание с печатью Кнута конунга, которое подтверждало все то, что сказал ярл. Многие знатные люди поддержали ярла, и они убедили народ признать Хёрдакнута конунгом на этом же тинге, что и было сделано. Зачинщицей всего этого была Эмма, жена Кнута конунга. Это она велела написать грамоту и скрепить ее печатью. Эту печать она тайком взяла у конунга. Сам конунг ничего обо всем этом не знал.

Когда Хёрдакнуту и Ульву стало известно, что с севера из Норвегии приплыл Олав конунг с большим войском, они отправились в Йотланд, так как там у датчан наибольшая сила, послали ратную стрелу и собрали большое войско. Но когда они узнали, что в Данию с большим войском вторгся конунг шведов, то решили, что сил у них недостаточно, чтобы сражаться против обоих конунгов. Они остались с войском в Йотланде и готовились защищать эту землю от конунгов, а все свои корабли они собрали в Лимафьорде и стали ждать Кнута конунга. Когда им стало известно, что Кнут конунг подошел к Лимафьорду с запада, они послали гонцов к нему и его жене Эмме. Они просили ее узнать и сообщить им, гневается ли на них конунг или нет. Она повела разговор с конунгом и сказала, что их сын Хёрдакнут готов искупить свою вину, если он вызвал чем-либо недовольство конунга, и сделает все, что тот захочет. Конунг отвечает, что Хёрдакнут действовал не по своей воле.

– А сейчас случилось то, чего и следовало ожидать, – сказал он. – Ведь он еще несмышленое дитя, и как только его провозгласили конунгом, на него сразу обрушились все беды. Вся страна подверглась бы разорению и попала под власть иноземных правителей, если бы не подоспело наше войско. А если сейчас он хочет помириться со мной, пусть приедет сюда и откажется от звания конунга, которое он себе присвоил по глупости.

Эмма передала через гонцов эти слова Хёрдакнуту и просила, чтобы он не откладывал поездки, так как сил у него маловато, чтобы тягаться со своим отцом. Так оно на самом деле и было. Когда Хёрдакнут узнал обо всем этом, он стал просить совета у ярла и других знатных людей, которые с ним там были. Как только в народе стало известно, что приехал Кнут Старый, к нему устремились люди со всей страны, так как считали, что только у него можно найти защиту. Ульв ярл и его товарищи увидели, что Хёрдакнуту остается либо поехать к конунгу и покориться его власти, либо уехать из страны. И все они стали уговаривать конунга поехать к отцу. Тот так и сделал.

Когда они встретились, Хёрдакнут упал к ногам своего отца и положил ему на колени печать, которая давала ему право на звание конунга. Кнут конунг взял Хёрдакнута за руку и усадил его на почетное место, где тот и прежде сидел. Ульв ярл послал к Кнуту конунгу своего сына Свейна. Свейн был племянником Кнута конунга. Он просил пощады и мира для своего отца и предложил остаться у конунга заложником ярла. Свейн и Хёрдакнут были ровесниками. Кнут конунг велел передать ярлу, чтобы тот собрал войско и корабли и отправился к нему, а потом они уже договорятся о мире. Ярл так и сделал.

CXLIX

Когда Олав конунг и Энунд конунг узнали, что Кнут конунг приплыл с запада с несметной ратью, они повернули на восток в Сканей и прошли там с огнем и мечом, а потом двинулись на восток вдоль берега в сторону владений конунга шведов. Когда местные жители узнали, что с запада вернулся Кнут конунг, они отказались подчиняться конунгам. Обо всем этом говорит Сигват скальд;

Да не доставилДании рьянымРатный трудНародоправцам.Тогда на брегСканей с войскамиПрошли вожди.Князь достославный.[287]

Потом конунги двинулись дальше на восток и остановились на некоторое время у Хельги Реки. Тут они узнают, что за ними на восток движется Кнут конунг со своим войском. Они стали держать совет и решили сделать вот что. Олав конунг с частью своего войска сошел на берег и двинулся по лесам до того места, где Хельга Река вытекает из озера. Здесь они построили плотину из бревен и дерна и таким образом подперев воду в озере, а потом прорыли глубокие канавы, пустили по ним воду и затопили всю округу. А в старое русло реки они навалили больших бревен. Они были заняты этой работой много дней. Олав конунг руководил сооружением этой западни, а Энунд конунг оставался с кораблями.