Противостояние

Улыбка Зейна стала шире, медленная и победоносная, словно он знал её ответ ещё до того, как она его произнесла. Его рука скользнула с её талии на поясницу, прижимая её к себе – теперь её тело стало трофеем, выставленным напоказ как врагам, так и союзникам.

– Хорошая девочка, – промурлыкал он, и в его словах прозвучала тёмная ласка. Его свободная рука дёрнулась, и Шаол, двигаясь как тень, без единого слова перерезал путы её отца. Босс что-то пробормотал, но Зейн взглядом заставил его замолчать. – Видишь? Я держу свои обещания.

Он приподнял её подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом – эти глаза были как отполированная сталь, непреклонные.

– Теперь ты моя, Рейчел. Вся. Без остатка. И ты никогда не пожалеешь об этом выборе. – Его голос был низким и уверенным, в нём звучала абсолютная власть. – А теперь… пора показать всем, кто здесь хозяин.

Он развернулся к боссу, и в его глазах вспыхнул холодный огонь.

– Отныне это моё место. И ты будешь молить о том, чтобы я оставил тебе жизнь.

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь тяжёлым дыханием присутствующих. Судьба была решена. И Зейн только что стал их новым королём.

– А теперь, – пробормотал он, касаясь большим пальцем её нижней губы. – Давай обсудим твой первый урок послушания. – Его хватка усилилась. – Начнём с того, что ты поблагодаришь меня за то, что я сохранил ему жизнь. – В бархатном тоне безошибочно угадывалась угроза. Она продала свою душу. Теперь пришло время расплачиваться.

Рейчел кивнула, не глядя на Зейна. Чего он хотел? Чтобы она дала себя отыметь на глазах у охраны и подчинённых? Что именно он желал? Она посмотрела на отца, умоляя его уйти. Теперь он был свободен. Она выполнила свой долг. Пусть уходит и не видит, что будет с ней дальше. По щекам у неё покатились горькие слёзы.

Зейн поймал слезинку большим пальцем, изучая её с насмешливым восхищением, прежде чем размазать по её скуле. Другой рукой он продолжал сжимать её запястье, сковывая плотью и волей.

– Уже? – Его смех, похожий на низкий рокот, эхом прокатился по её телу, когда он наклонился, касаясь губами мочки её уха. – Ты будешь плакать ещё сильнее, когда я закончу с тобой. – Он кивнул Шаолу, который выпроводил её отца – дверь захлопнулась, словно её закрывали в гробу.

Его руки начали исследовать её тело, медленно, методично, словно художник, изучающий полотно. Каждое прикосновение оставляло след, каждый жест был наполнен обещанием боли и удовольствия. Она чувствовала, как его желание накаляется, как его власть над ней становится всё более ощутимой.

– Ты моя теперь, – прошептал он, его дыхание обжигало кожу. – И ты научишься ценить это. Ты научишься подчиняться. Ты научишься желать этого.

Его пальцы скользнули под одежду, исследуя каждый изгиб, каждую линию тела. Она дрожала, не от страха, а от смеси страха и чего-то другого, чего-то, что она не могла, не хотела признавать.

В комнате, наполненной запахом власти и похоти, началась её новая жизнь – жизнь, где она будет принадлежать ему полностью, душой и телом.

Охранники обменялись взглядами, но не сдвинулись с места – их преданность была куплена страхом. Пальцы Зейна запутались в светлых волосах, запрокидывая голову назад.

– На колени, – приказал он голосом, полным мрачного веселья. – Давай посмотрим, так ли остры твои губы, как твой нож. – В воздухе повисла невысказанная угроза: – Или я напомню тебе, что такое настоящая боль.

Она закачала головой, практически давясь слезами, отказываясь выполнять приказ. Подняла на него размытый взгляд, попытавшись вырваться из безжалостного захвата.

Хватка Зейна стала жестокой, пальцы всё глубже впивались в волосы, пока не обожгло кожу головы. Он потащил её вперёд, заставляя прижаться к своей груди, свободной рукой сжимая горло – не чтобы задушить, а чтобы почувствовать бешеное биение пульса.

– Всё ещё борешься? – Его голос был как бритва, завёрнутая в шёлк, губы скривились, когда он наблюдал за её борьбой. – Хорошо. Мне нравится ломать что-то дикое. – Он толкнул её вниз, надавив коленом между лопаток, прижимая к полу.

Охранники зашевелились, но взгляд Шаола заставил их застыть на месте. Теперь это было шоу Зейна.

Комната погрузилась в тяжёлое молчание, нарушаемое лишь хриплым дыханием Рейчел и тихим смехом Зейна. Её судьба была решена, и теперь она должна была принять свою новую роль – роль его собственности, его игрушки, его королевы в тёмной игре власти и подчинения.

– Ты научишься, – задумчиво произнёс Зейн, приседая и беря девушку за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. – Каждый крик, каждая слезинка – лишь доказательство того, что ты принадлежишь мне. – Его большой палец прижался к нижней губе жестоко и властно. – Моя.

Рейчел не могла не реагировать. Она пыталась вырваться, уйти, сопротивлялась. Лучше откусить член Зейну, чем дать себя изнасиловать, пусть и в рот.

Зейн резко пригвоздил её к полу, коленом прижав запястье с ножом, а другой рукой вцепившись в волосы так, что кожа головы натянулась до боли. Его дыхание было горячим и ровным – он наслаждался.

– Попробуй – и твой отец умрёт в муках, – прошипел он, наклоняясь так близко, что губы почти касались её. – Я дал слово не убивать его сегодня. Но клянусь, если ты оставишь на мне хоть царапину…

Шаол молча достал телефон, демонстративно набирая номер. В этот момент она поняла – у неё нет выбора. Зейн уже выиграл. Он получил не только её тело, но и душу, привязав её к жизни отца невидимыми цепями.

– Выбор за тобой, кошечка, – Зейн провёл лезвием её же ножа по щеке, не нажимая – лишь ощущая, как она дрожит. – Сопротивляешься – и он истечёт кровью. Открываешь рот – и, может быть, я даже буду… нежен.

Последнее слово прозвучало как насмешка.

– Пусть все уйдут, – умоляла она его. – Пожалуйста.

Она его ненавидела. Хотела, чтобы Зейн умер.

Зейн замер на мгновение, его ледяные глаза изучали её лицо, прежде чем губы растянулись в медленной, безжалостной ухмылке. Он провёл пальцем по её мокрой от слёз щеке, затем резко отдёрнул руку.

– У всех есть цена, Рейчел, – прошептал он, его голос был как яд, медленно проникающий в её сознание. – Твоя – твой отец. Моя – твоё унижение.

Он сделал знак Шаолу, и тот кивнул, жестом приказав охране выйти. Дверь закрылась с глухим стуком, оставив их наедине.

– Но я могу быть… милосердным, – продолжил Зейн, его пальцы скользнули по тонкой шее, сжимаясь достаточно, чтобы напомнить, кто здесь хозяин. – Если ты попросишь правильно.

Его взгляд был полон обещания боли и чего-то ещё – чего-то, что заставило сердце бешено колотиться.

– Так что, дорогая… что ты скажешь?

Он отпустил её, и она встала на колени, подняла голову, тряхнув светлыми локонами, опустила взгляд. Она знала, что он знает, что нужно делать дальше.

– Что это совсем не похоже на трон, – сообщила она, вытирая слёзы, но всё же благодарная за его поступок.

Зейн улыбнулся, его глаза сверкнули торжеством. Он получил не просто тело – он получил её душу, её волю, её сопротивление.

5

Зейн рассмеялся – низко, глубоко, но в его смехе появилась нотка теплоты. Он откинулся в кресле, расставив ноги, его взгляд всё ещё пылал торжеством, но уже не таким холодным.

– Трон – это иллюзия, дорогая, – проворчал он, пальцы мягко легли на подлокотники. – Но власть? Она всегда здесь. – Он провёл рукой по своему бедру, намёк был более чем прозрачным, но в жесте появилась лёгкость.

Рейчел замерла, дыхание участилось, но она не отводила глаз. Он хотел подчинения – но и вызова тоже. И она это знала.

– Так что покажи мне, – прошептал он, голос всё ещё густой от предвкушения, но уже не такой угрожающий. – Как благодарит королева, когда её спасают.

Его пальцы мягко коснулись её волос, направляя вниз. Он не торопился – наслаждался каждым её шагом, но теперь в его движениях появилась нежность.

– Что ж, давай посмотрим на твоё королевское достоинство, – пробормотала она, на четвереньках подползая к нему. Она помнила, что Юлий Цезарь прополз Капитолийский холм на коленях до камня предков, чтобы стать императором. Чем она хуже?

Мужчина, сидящий в кресле, мог быть холодным, но теперь в его взгляде появилась тень теплоты. Власть не берут силой, её всегда получают. Зейн сказал, что может её дать. Она возьмёт.

Она остановилась у его ног, села на попу, отбросила белые волосы назад и положила ладони на его колени. Кроткое, первое прикосновение женственное, ласковое.

– Я надеюсь, он у тебя большой, Зейн, – произнесла она, разглядывая его.

В этот момент Зейн почувствовал, как власть над ней становится абсолютной, но в его взгляде появилась мягкость. Её вызов, её сопротивление, её капитуляция – всё это было частью игры, которую он начал. И он знал, что она уже проиграла, даже не осознавая этого.

Его пальцы нежно сжались на её запястьях, притягивая ближе.

– О, кошечка, – прошептал он, наклоняясь к её уху. – Ты даже не представляешь, насколько ты права.

Он медленно расстегнул пуговицу на своих брюках, наблюдая за её реакцией. Рейчел затаила дыхание, чувствуя, как внутри неё разгорается пламя – смесь страха и желания. Она знала, что этот момент изменит всё.