Противостояние

Катерина Снежная

Противостояние

Глава 1

В клубе, где дым застыл в воздухе, а музыка лишь приглушенный гул, будто само помещение затаило дыхание в ожидании развязки. Зейн ждал не просто информации – он ждал доказательств.

Конкурент по слухам, замыслил не просто передел сфер влияния. Он готовился к удару, который должен был перечеркнуть все договорённости. Перехваченные намёки, шёпот курьеров – всё указывало на одно: он вёл переговоры с копами. Не просто стукач – он хотел сдать всю сеть, чтобы самому уйти в тень с чистыми руками и полными карманами.

Нужны были не тайны или слухи. Ему требовались плёнки. Плёнки, на которых тот лично передаёт конверт с компроматом детективу из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Зейн неспешно провёл пальцем по краю стакана, оставляя кровавый след – он не заметил, как порезался о треснувшее стекло. Капля упала на барную стойку, как точка в ещё не дописанном приговоре.

– Если эти ублюдки не принесут мне их до рассвета… – его голос стал тише скрипа виселицы.

Неон плясал на его скулах, превращая внешность в маску хищника, готового к прыжку.

– Босс, их до сих пор нет… – голос Змея дрогнул, когда он приблизился, будто подползая к краю пропасти. – Уже за полночь.

Зейн не ответил. Его пальцы впились в стакан так, что тот затрещал. Побелевшие костяшки – единственное, что выдавало бурю за каменным фасадом. Воздух вокруг него звенел, как натянутая струна перед разрывом.

– Где они? – каждый слог вонзился в Змея, как нож между рёбер.

Взгляд Зейна – не взгляд, а прицел – скользил по танцполу, выискивая не тех, кто должен был прийти, а тех, кто мог уже не уйти. В его глазах мерцало нечто худшее, чем ярость: ледяная формула расчёта. Убийца, взвешивающий, с какой жертвы начать.

– Найди их, – слова упали тяжело, как камни. – Или я начну считать потери. Первым в списке будешь ты.

Басы клуба били по барабанным перепонкам, смешиваясь с запахом пота и алкоголя. Стробоскоп выхватывал из темноты извивающиеся тела, создавая иллюзию хаоса. Но для Зейна всё вокруг застыло, пока он наблюдал, как Змей растворяется в толпе.

Каждая секунда усиливала его гнев, превращая терпение в тлеющие угли. Лёд в стакане давно растаял, оставив лишь горькую воду – точь-в-точь как его настроение.

– Верность… – прошептал он, перекатывая мокрые кубики льда в бокале. Взгляд скользнул к курьеру, и в глубине его глаз вспыхнуло нечто неожиданное. Женские волосы – светлые, как переплавленное золото, – рассыпались по плечам, будто нарочно отвлекая от смертельного счёта.

Его свободная рука сжалась в кулак, кольца зловеще сверкнули в полумраке.

«Она – курьер» – смс-ка и фото от Змея.

Его свободная рука сжалась в кулак, кольца зловеще блеснули в полумраке, оставляя на коже следы, как когти. Улыбка – медленная, хищная – искривила губы Зейна, но в этот раз в изгибе рта проскользнуло нечто иное: щель в броне. Кто-то сегодня заплатит за опоздание кровью, но её присутствие рвало привычный сценарий, как фальшивую купюру.

Пять минут. Вот и всё, что у неё осталось. Часы тикали, как взведённые курки, отсчитывая секунды до приговора. Но сейчас он не спешил – наблюдал.

Рейчел переступила порог зала, словно ступала по льду. Полумрак скрывал детали, но дальний стол – его стол – притягивал взгляд, как пуля притягивает мишень. Её шаги эхом бились о полированный пол, ритмичные, как удары сердца перед падением.

Зейн провёл языком по клыку, ощущая вкус железа – то ли от пореза, то ли от предвкушения. Пальцы разжались. Взгляд – тяжёлый, пронизывающий – скользил по её фигуре, задерживаясь на изящных изгибах, будто ощупывая каждую линию. Она была не опасной, скорее хрупкость, обёрнутая в шёлк, и он уже не мог притворяться, что это его не заводит.

– Это заняло у тебя слишком много времени, – его голос прокатился, как дым, но в нём явно проскользнула нотка интереса. – Или ты надеялась, что я потеряю интерес?

Пальцы Зейна отбили чёткий ритм по столу, будто отсчитывали последние секунды перед взрывом. Воздух между ними потрескивал, как наэлектризованный, в нём витала ещё и острая, как бритва, нотка желания.

– Как тебя зовут?

– Рейчел… – голос у девчонки прозвучал твёрже, чем она ожидала.

Стальная хватка угрозы в его голосе не ослабла – лишь обросла кровавыми прожилками интереса. Рейчел ощутила, как вязкий ком страха разрывает ей горло изнутри. Её взгляд метнулся к танцполу, где тела ещё корчились в последних спазмах иллюзии веселья. Фарфоровая кожа мерцала в полумраке, как погребальный саван, а бездонные глаза отражали пустоту – ту самую, что ждала её в конце этой ночи. Пальцы, превратившиеся в дрожащие плети, вытащили флешку – крошечный гроб с обещанием спасения.

– А теперь…, – голос пророс в её сознание, как ржавый гвоздь, безбожно вбиваемый в череп. – Объясни, почему мне не стоит считать это плевком в лицо, Рейчел…

– Всё… всё здесь. Бери. И мы квиты, – слова выскакивали, как последние патроны из разряженного ствола.

Его взгляд – раскалённый докрасна нож – медленно вспорол флешку. Уголок рта дёрнулся в усмешке.

Его взгляд – раскалённый докрасна нож – медленно вспорол флешку, будто вскрывал гнойник. Уголок рта дёрнулся в кривой усмешке, обнажая клык.

– Ты думаешь, это что-то решает? – Он вырвал флешку из её дрожащих пальцев, словно выдирал зуб без анестезии. – Мило. Но долги не оплачиваются безделушками, – он щёлкнул пальцами, и флешка исчезла, будто её и не было, – и твой босс это прекрасно знает.

Внезапно он ринулся вперёд, как тигр на добычу, заполнив собой всё её пространство. Дорогой одеколон смешался с запахом свежей крови – его опасность была осязаемой, как нож у горла. Его голос упал до смертельного шёпота, от которого по спине пробежали ледяные мурашки:

– Передай своему боссу… что он недоплатил. А я, – его горячее дыхание обожгло ухо, – терпеть не могу, когда меня считают идиотом.

Молчание повисло тяжёлым свинцовым покрывалом, пропитанным угрозой. Рейчел ощущала, как пульс бьётся в висках, словно заключённый, рвущийся на свободу. Этот человек излучал опасность, как раскалённая плита – и она только что обожглась о настоящую силу его ярости. Её светлые волосы, обычно струящиеся золотым водопадом, теперь казались нимбом вокруг приговорённой.

Флешка исчезла в бездне его кармана, а его ладонь – огромная, с прожилками шрамов – впилась в её запястье, пригвоздив к столу с такой силой, что дерево застонало:

– Ты останешься. Пока я не скажу иначе.

Губы Рейчел дрогнули в намёке на истерическую усмешку. Один криминальный король использует её как пешку, другой решает её судьбу. Страх? Нет. Но холодное понимание: эти мужчины – как заряженные пистолеты с расшатанными курками.

– Позвони ему сам и передай это, – выплюнула она сквозь стиснутые зубы, не отводя горящего взгляда. Глаза – два ледяных осколка, брошенных прямо в лицо его власти. – Пока он не отозвал меня. Иди к чёрту.

Воздух взорвался.

Её слова – как спичка в пороховом погребе – высвободили то, что он годами держал на цепи. В его глазах проснулся зверь, тот самый, что рвал глотки за кулисами этой криминальной игры.

Хватка.

Его пальцы впились в её запястье, сжимая до хруста, до побелевшей кожи. Не боль – метка.

– Ты ошибаешься, – его голос пропитался ядом, низкий, как гул приближающейся бури. – Здесь я решаю, кто и куда идёт. Даже в ад.

Он наклонился ближе, и в полумраке сверкнули зубы – не улыбка, а оскал.

– Особенно такие наглые куклы, – прошипел он, и в голосе зазвучали нотки смертельной игры. Губы растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными, как лезвие ножа. – Безрассудная блондинка с языком острее бритвы. Скажи, детка, ты всегда так играешь с огнём, зная, что тебя могут раздавить одним лишь взглядом?

Его большой палец медленно провёл по её запястью, ощущая, как под тонкой кожей бешено стучит пульс. Музыка, толпа, весь мир – исчезли. Остались только он и она – в этом застывшем моменте перед бурей.

– Можешь бежать. К своему боссу, к чёрту, куда угодно. – Он резко разжал пальцы, будто отпуская добычу, которую уже считал своей. – Но запомни: через пять минут ты вернёшься. Ты не уйдёшь, пока я не решу, что мы закончили.

Она рванулась прочь, выдернув руку, будто его прикосновение оставило на коже ожог. Шаги её были быстрыми, резкими – к выходу, прочь от него. Но спиной она чувствовала его взгляд – тяжёлый, как свинцовый груз. Когда такой мужчина чего-то хочет, он берёт это. А когда этот мужчина – хозяин города, сопротивление становится смертельной игрой.

Басы постепенно затихали, заглушённые шумом толпы, сквозь которую она пробиралась. Его взгляд не отпускал – прожигающий, проникающий сквозь ткань, сквозь кожу, прямо в душу. Зейн не двигался, не звал её назад. Он лишь наблюдал, как акула, уже вычислившая траекторию удара.

Её красота ударила его. Давно – слишком давно – он не видел ничего подобного. Эти золотые волосы, рассыпанные, как солнечные блики. Эти голубые глаза, полные дерзости и вызова. Каждое её движение было пощёчиной его миру, где всё давно пропиталось ядом. Она – глоток чистого воздуха.

– Змей, – бросил он, не отводя глаз от её удаляющейся фигуры. Голос – низкий, как гул подземного толчка. – Выясни, чьи приказы она выполняет. И донеси до них, что в этом городе даже пыль не шевелится без моего приказа.

Пальцы Зейна замерли над столом на секунду, затем застучали – методично, как метроном перед взрывом. Флешка тяжелила карман, но мысли его уже скользили дальше, к чему-то гораздо более… живому.

«Эта девчонка только что плюнула в лицо самой смерти. Интересно, сколько минут ей понадобится, чтобы осознать свою ошибку?»

В углу зала мелькнула тень – Змей уже растворялся в толпе, как яд в стакане. А Зейн снова поднял бокал, наблюдая, как последние капли вискаря сливаются в одну кровавую каплю на дне.

Его тело среагировало мгновенно – мышцы напряглись, дыхание стало глубже, тяжёлым. Зейн замер, чувствуя, как кровь приливает к вискам, как пульс учащается с каждым её движением. Давно он не испытывал такого острого, почти животного влечения.

Он наблюдал за ней, отмечая каждую деталь: гордый изгиб спины, кошачью грацию шага, нервное сжатие пальцев в кулаки. Её непокорность не злила – разжигала, пробуждая что-то древнее, глубоко зарытое под слоями холодного расчёта.

Зейн выпрямился на стуле, непроизвольно подавшись вперёд. Взгляд скользил по её фигуре, фиксируя каждый изгиб, каждый жест. В груди разливалось странное тепло – забытое, почти чужое.

Его руки сжались в кулаки, когда она отвернулась. Вены набухли от ярости и желания – такого острого, что кровь звенела в висках. Каждый её шаг к выходу был вызовом, каждое движение – обещанием, которое он обязательно заставит её выполнить.

Зейн не моргнул, следя, как её силуэт растворяется в толпе. Тело помнило её запах – дымный, с горькой ноткой дерзости. Это не было прощанием. Он уже видел их следующую встречу: как она запрокинет голову, когда его пальцы вцепятся в эти золотые волосы.

«Как громко она застонет, когда поймёт, что играет по его правилам?»

Последний проблеск её локона исчез. Теперь у него появилась новая цель – строптивая игрушка, которую так приятно ломать.

Его пальцы разжались медленно, будто отпуская воображаемое горло. Где-то в городе Змей уже выслеживал её. А пока – он приказал принести самый дорогой виски. Предстояло долгое ожидание.

Глава 2

Сердце Рейчел билось так, будто пыталось вырваться из клетки. Она знала – этот заказ был ловушкой. Но Зейн не догадывался, что доставила ему не просто флешку, а собственный смертный приговор.

Ледяной пот стекал по вискам, когда она вспоминала условия сделки. Ее отец – человек, которого она нашла полгода назад после двадцати лет разлуки – теперь был заложником. Долг, который он накопил, превышал все разумные пределы.

Неоновые огни клуба расплывались в слезах, когда она сворачивала в переулок. Каждый шаг отдавался болью – не в ногах, а где-то глубже. Завтра она проснется уже не свободной.

Ее пальцы дрожали, доставая телефон. Одно сообщение – и сделка будет завершена. Отец выйдет на свободу. А она… Она просто исчезнет.

И всего час спустя, когда она уже была у офиса босса, его голос Зейна прорезал темноту ещё до того, как она услышала его шаги:

Он возник из тени внезапно, будто сама ночь его породила.

– Уже бежишь? – Голос Зейна прорезал темноту раньше, чем она услышала шаги. – А я думал, ты крепче.

Флешка поблескивала в его пальцах, как сломанный ключ от клетки. В полумраке его глаза казались чернее самой тьмы – и глубже.

Рейчел вскинула подбородок, но внутри всё сжалось.

– Куда так спешишь? – его шёпот обжег кожу.

Тень от его фигуры накрыла её полностью. Где-то в городе её отец ждал освобождения. А здесь, сейчас – она стояла перед своей ценой.

Она замерла, чувствуя, как его взгляд скользит по её телу, оставляя обжигающие следы. Притяжение между ними было почти осязаемым, опасным.

– У меня дела, – прозвучало из её уст, но голос дрогнул, выдавая больше, чем хотелось бы.

– Дела? – Он шагнул вперед, сокращая дистанцию до опасной. – Или ты просто трусишь остаться со мной один на один?

Пространство между ними заискрилось напряжением. Рейчел ощущала, как тело предательски откликается на его приближение – пульс бешено колотился, кровь стучала в висках. Страх и влечение сплелись в один клубок, разрывая её изнутри.

– Не бойся, – его губы искривила та самая улыбка, что предшествует укусу. – Я не кусаюсь… пока.

– Сегодня ты не умрёшь, милая, – прошипел он, сжимая её подбородок так, что кости хрустнули. Пальцы впились в кожу, оставляя кровавые полумесяцы.

– Но ты точно не уйдёшь.

Он поймал этот момент – осознание в её глазах. Она знала, что он знает.

– Добро пожаловать в мой ад.

– А можно… нежнее? – её голос дрогнул, но подбородок дёрнулся вверх. Глаза – два озера страха с островком надежды посередине.

Он замедлил дыхание, разглядывая её, как голодный зверь – что выберет? Сломать сейчас или растянуть удовольствие?

– Ты уже знаешь ответ, – его пальцы ослабли ровно настолько, чтобы она почувствовала – это милосердие временно.

– А знаешь, как тебя там… – её голос дрогнул, слёзы подступили к горлу, – Ты прав.

Тусклый свет выхватил из тьмы его лицо – тени скользили по резким чертам, когда её слова повисли между ними. На миг его хватка ослабла.

Большой палец медленно провёл по линии её подбородка – насмешливо, но без привычной жестокости.

– Это не так работает, принцесса, – его голос потерял привычную резкость.

Флешка щёлкнула о его пальцы – отвлекающий манёвр.

Другая рука впилась в её волосы, запрокидывая голову, обнажая горло.

– Не торгуются с тем, кто держит весь стол, – его дыхание обожгло ухо, – А ты теперь часть ставки. Но раз уж ты так вежливо попросила… – его пауза пропиталась ядом, – Я сделаю это… помедленнее.

Ложь сочилась с его губ слаще виски.

Пальцы скользнули по её шее, оставляя невидимые ожоги. Их запахи смешались – дорогой парфюм и дешёвый страх.

Тени сплетались на асфальте, город приглушил звуки. Здесь теперь только они: палач и его приговорённая.

Рейчел знала боль лучше, чем ласку. И этот мужчина – слишком красивый для монстра – пах ею.

Её рука рванулась к карману – нож блеснул, как последняя надежда. Лезвие впилось в его бок, разрывая дорогую ткань.

Его хватка на волосах ослабла на секунду – достаточно, чтобы она увидела в его глазах не гнев, а удивление. Кто кого теперь поймал?

– Правда, не так больно? – её шёпот прозвучал хрипло, а глаза горели безумной решимостью.

Нож в его боку блеснул тусклым серебром.

Зейн не дрогнул. Только губы дрогнули в упоительной усмешке. В глазах – не боль, а восторг охотника, наконец почуявшего достойную добычу.

– О, малышка… – его голос обжёг её, ласковый, как нож по горлу. – Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься.

Его ладонь схватила её запястье – костяшки побелели от напряжения. Сталь упала на асфальт с звоном, обрезав её последнюю надежду.

Тонкая кровавая полоска на его коже. Зейн лишь усилил хватку в её волосах, заставляя её вздрогнуть. В его глазах – не гнев, а что-то глубже, темнее.

– Умная девочка, – его голос обволок её, как удавка. – Но промах.

Его ладонь схватила её запястье – кость хрустнула под натиском. Лезвие скользнуло к её горлу, холодное, как приговор.

Их тела слишком близко – она чувствовала его возбуждение, слышала учащённое дыхание. Собственное тело предательски отвечало на эту опасную близость.

Его губы коснулись её уха – пародия на поцелуй. Лезвие прижалось к пульсирующей вене – холоднее его голоса.

– Попробуй ещё раз, – шёпот обжёг её, как спирт на ране. – Или признаешь, что дрожишь?

Они застыли – охотник и добыча, слитые в смертельном танце. Его грудь прижималась к её спине, дыхание смешалось – горячее и прерывистое.

Рейчел поняла – перед ней не просто бандит. Хищник, наслаждающийся её страхом, играющий с ней, как с игрушкой.

Её тело предательски отвечало на опасную близость – волны желания, пульсация в висках. Ненависть к себе смешалась с неизбежностью.

– Хочешь, чтобы я называла тебя папочкой? – её шёпот дрожал, но лезвие в голосе не сломалось. Слёзы солёными дорожками стекали по щекам.

Зейн замер, оценивая этот последний вызов. Его пальцы сжали её запястье крепче – не боль, а метка. Он уже знал, чем это закончится.

Она сжалась – маленькая, разбитая, прекрасная в своём падении.

– Нет. Я выбираю жизнь… – её голос сорвался, зная, что это ложь.

Нож звякнул об асфальт, звук растворился в тишине.

Зейн дёрнул её за волосы, заставляя взглянуть в бездну его глаз.

– Жизнь? – его палец сорвал слёзы, ногти впились в щёку. – Ты получишь только то, что я дам.

Он наклонился ближе, губы коснулись уха – последнее предупреждение:

– И это будет хуже смерти.

Он притянул её ближе, дыхание смешалось – горячее и прерывистое. Её стоны растворились в гуле клубной музыки.

Его ладонь скользнула к горлу, пальцы обхватили шею как оправа драгоценного камня – не сдавливая, но не отпуская.

– А сегодня вечером… – его губы коснулись уха, слова обожгли: – Я заставлю тебя умолять.

Она чувствовала его возбуждение, дрожь собственного тела, предательски отвечающего на опасную близость. Ненависть и желание сплелись в один узел.

– И только я решу, достойна ли ты получить то, о чём просишь.

Слова повисли между ними – крюк, впившийся в плоть. Её тело дрожало, страх смешивался с предательским теплом, стекающим по животу.

Он видел. Чувствовал.

Резкий рывок – удар ногой, толчок в грудь. Она рванула вперёд, как зверёк, чуявший смерть.

Зейн согнулся, проклятие разорвало тишину. Но уже через секунду его мышцы напряглись, кровь ударила в виски.

Он распрямился. Смех – хриплый, как скрежет металла – отразился от стен.

– Беги, принцесса! – голос порвал тьму, наполненный звериной радостью.

Его слова впились в ночь, как клыки в горло – клятва, от которой не спрятаться.

Зейн чувствовал, как желание разрывает вены изнутри, раскалённая сталь под кожей. Каждая капля крови кричала о ней – о том, как её тело содрогнётся под ним, как губы раскроются в беззвучном сто́не.

Он сжал кулаки до хруста, вспоминая шёлк её кожи, дрожь в голосе, предательскую влагу между бёдер. В глазах полыхал не просто голод – это было безумие, первобытное и безжалостное. мужчина втянул полной грудью, впитывая её аромат, оставшийся в воздухе. Его тело всё ещё хранило следы их близости, и это разгоралось в нём ещё большее желание.

Глава 3

Войдя внутрь офиса своего босса.

Она вошла, проигнорировав охранников. Прошла по коридорам, толкнула дверь. На секунду закрыла глаза – страх, усталость, комок в горле. Далее подсобка клуба, пропитанная сигарами и безысходностью.

Отец сидел, откинувшись. Лицо в синяках, дыхание хриплое. Босс – обрюзгший стервятник в шёлке – оторвался от пачки купюр, когда она ворвалась.

Охранники дернулись, но она уже проскользнула мимо. В руке – ключи от мопеда, сжатые как нож.

– Я передала флешку! – голос сорвался на крик. – Теперь отпусти его!

Босс усмехнулся. Пепел упал на плечо отца. Золотые зубы блеснули.

– Милая, – он промурлыкал, как кот, лижущий сливки с крови. – Ты думаешь, это из-за поездки?

Стол заскрипел, когда он наклонился, золотые зубы блеснули в полумраке.

– Зейн назначил цену за твою хорошенькую головку. А папочка… – плечи взмахнули в фальшивом сожалении. – Просто залог.

Охранники сдвинулись, тени сомкнулись за её спиной. Ключи в руке внезапно показались такими маленькими…

– Ты же обещал! – её голос разбился, слёзы ожгли щёки. – Причём тут Зейн? Отпусти его!

Босс рассмеялся – холодный, металлический звук, будто цепь по бетону.

– Видишь ли, детка, – сигара вспыхнула, освещая его жёлтые зубы, – когда играешь с большими мальчиками, надо быть готовой к последствиям.

Отец попытался заговорить, но кашель разорвал слова. Его глаза кричали без звука.

Пол поплыл под ногами. Стены сжались. Ловушка захлопнулась.

Теперь она была не пешкой.

Теперь она была добычей.

Босс медленно выдохнул струю дыма, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, как хищник, наслаждающийся трепетом своей жертвы. Он щёлкнул пальцами, и один из охранников дёрнул голову её отца за волосы назад, обнажая багровые синяки на его горле.

– Обещания… – босс растянул слова, медленно стряхивая пепел с рукава своего шелкового пиджака. Золотая пепельница на столе отражала тусклый свет лампы, когда он постучал по ней сигарой. – Они для тех, у кого ещё остались козыри в рукаве.

Его взгляд скользнул к двери, где тени охранников замерли в ожидании. В этот момент массивная дубовая дверь с резными панелями распахнулась с глухим стуком, ударившись о латунную ограничительную пластину на стене.

Зейн вошел медленно, намеренно растягивая момент. Его черные кожаные перчатки были испачканы засохшей кровью, одна прядь темных волос выбилась из собранного хвоста и прилипла ко лбу. За ним, как тени, следовали Змей с характерным шрамом через левую бровь и двое крепких мужчин в одинаковых черных костюмах.

Особенно выделялись его глаза – серо-голубые, как лед в декабре, в них читалась холодная насмешка и обещание долгой расплаты.

Зейн шагнул вперёд, его чёрные кожаные ботинки бесшумно ступали по узорчатому ковру. Лёгкий запах дорогого парфюма смешивался с железным душком крови от его поцарапанных костяшек.

– Скучала по мне, принцесса? – Он провёл языком по нижней губе, оставляя её влажной. – Сейчас мы аккуратно разложим по полочкам, сколько именно ты мне должна.

Тишина повисла настолько плотная, что слышно было, как потрескивает лёд в хрустальном графине на баре. Даже босс замер, его пухлые пальцы нервно барабанили по полированной столешнице из красного дерева.

– Начнём с малого, – Зейн медленно снял перчатку, обнажая синяки на суставах. – Кто вложил тебе в руку этот… – он сделал паузу, – …очаровательный ножичек, зайка?

Рейчел взорвалась.

– "Зайки" у тебя в борделе пляшут! – её голос звенел, как разбитое стекло. – Меня зовут Рейчел. И нож мне дал он, – она с вызовом посмотрела на босса, её голос дрожал от гнева.

Лицо босса покосилось от ярости, жилы набухли на шее, как канаты. Но Зейн даже не удостоил его взглядом.

Его ботинки чётко стукнули по бетону, оставляя кровавые отпечатки на пыли. Охранники отпрянули, как от раскалённого металла.

– Рейчел… В тебе есть огонь. Признаю. – Хватка резко дёрнулась, заставляя её вздрогнуть. – Но пламя сжигает всех.

Змей двигался позади него как тень, одним предупреждающим взглядом заставив босса замолчать. Теперь комната принадлежала Зейну.

– Ты думала, он твой враг? – Зейн рассмеялся, и этот звук словно осколки льда пронзили её кожу. – Дорогая, ты сама подала мне его империю на серебряном блюде.

Его палец грубо провёл по её губам, притворная нежность скрывала стальную хватку. Он наблюдал, как дрожит её подбородок, как бешено бьётся жилка на шее.

Рейчел ощутила, как гнев, вскипевший в груди раскалённой волной и страх, сжавший горло тугой петлёй. Ледяное бессилие, расползающееся по венам бесило и мучило.

– А теперь… – его шёпот был опаснее крика.

Его пальцы скользнули по её челюсти, как по лезвию ножа, оставляя за собой мурашки. Тепло его дыхания смешалось с запахом дорогого парфюма и железным душком крови на его костяшках.

– Значит, Зейн, ты мне должен, – её голос дрожал, но не от страха, а от напряжения, как струна, готовая лопнуть. – Я тебе – империю, ты мне – свободу. Как тебе такой обмен? Ты же хозяин слова? Честный босс? Верно?