Противостояние

Катерина Снежная

Противостояние

1

Холодные отблески неоновых огней плясали на стенах, превращая лицо Зейна в причудливую мозаику из света и тени. Его глаза – два бездонных колодца ярости – прожигали пространство перед собой, заставляя Шаола невольно отступить.

– Босс, они опаздывают. Уже давно должны быть здесь, – прошептал Шаол, склонив голову ниже обычного. Он чувствовал, как напряжение в воздухе становится почти осязаемым, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

Зейн сжал стакан так сильно, что костяшки его пальцев побелели, словно мрамор. Его взгляд – острый, пронизывающий – метнулся к выходу, словно хищник, выслеживающий добычу. В этом взгляде читалось всё: подозрение, гнев, готовность к расправе.

– Найди их, – голос Зейна прозвучал обманчиво спокойно, почти лениво. Но в этой лени таилась такая угроза, что у Шаола по спине пробежал ледяной пот. – Или я начну сокращать убытки. Начиная с того, кто всё испортил.

Басы клуба пульсировали в такт его сердцебиению, тела извивались в безумном танце под стробоскопом, создавая калейдоскопический хаос. Пот и алкоголь витали в воздухе густым туманом. Зейн наблюдал, как Шаол растворяется в толпе, и с каждой секундой его терпение таяло, как лёд в бокале.

– Верность… – пробормотал он, задумчиво перекатывая кубики льда. – Редкий товар в наши дни. Жаль, что приходится напоминать людям о последствиях предательства.

Его свободная рука сжалась в кулак, и кольца на пальцах зловеще блеснули в полумраке. Улыбка – медленная, хищная – искривила его губы. Кто-то сегодня заплатит за это опоздание. И цена будет высока.

Пять минут – вот и всё время, что у неё осталось, прежде чем он начнёт крушить всё вокруг в поисках ответов. Часы тикали неумолимо, отсчитывая секунды чьей-то участи.

Она переступила порог зала, словно ступая на минное поле. Полумрак скрывал детали, но дальний стол, за которым он сидел, притягивал её взгляд, как магнит.

Её шаги, неуверенные и робкие, эхом отражались от полированного пола, создавая симфонию тревоги. Каждый звук казался слишком громким в этой гнетущей тишине. Его взгляд – тяжёлый, пронизывающий – словно касался её кожи, заставляя мурашки бежать по спине.

Зейн не шевелился, не моргал – статуя из камня и льда, наблюдающая за её приближением. Хищник, наслаждающийся каждой секундой погони, каждым её неуверенным движением. В воздухе витал запах опасности, смешанный с ароматом дорогих духов и пота, создавая удушливую смесь, от которой кружилась голова.

– Это заняло у тебя слишком много времени, – протянул он с насмешливым весельем в голосе, словно наслаждаясь дискомфортом красавицы. – Или ты надеялась, что я потеряю интерес?

Его пальцы отбили чёткий ритм по столу – немой приказ сесть. Воздух между ними потрескивал от напряжения, становясь таким густым, что, казалось, можно было порезаться.

– А теперь… – его голос стал низким, опасным, пробирающим до костей. – Объясни, почему я не должен считать это чёртовым оскорблением.

Угроза в его словах была острее бритвы, завёрнутой в шёлк. Она сглотнула ком в горле, бросив взгляд на танцующих, пьющих, развлекающихся людей. Как же ей хотелось быть среди них, а не здесь, в этом аду, где каждый вздох мог стать последним.

Но эта встреча… Проклятая встреча, где она всего лишь пешка, курьер, доставляющий послание. Дрожащими руками она достала из кармана узких джинсов флешку и протянула ему.

– Это всё. Пробки. Забирай. И мы в расчёте, – её голос звучал твёрже, чем она чувствовала себя на самом деле, но внутри всё дрожало от страха.

Его взгляд опустился на флешку, затем снова на лицо курьера – медленно, сосредоточенно, словно он пытался прочитать её мысли. Уголок его рта дёрнулся – не в улыбке, а в чём-то гораздо более холодном и угрожающем. Клуб вокруг них пульсировал, словно живое существо, не обращая внимания на напряжение за его столиком.

– Ты думаешь, это что-то решает? – Он выхватил флешку из пальцев девушки и повертел в руках с насмешливым любопытством, будто разглядывал безделушку. – Мило. Но долги не оплачиваются грёбаными безделушками.

Внезапно он наклонился вперёд, вторгаясь в её личное пространство. От него исходил запах дорогого одеколона и опасности, смешанный с металлическим привкусом угрозы. Его голос понизился до шёпота, острого, как лезвие:

– Передай своему боссу, что ему не хватает денег. А я не люблю, когда меня сокращают. Совсем не люблю.

В воздухе повисло тяжёлое молчание, наполненное угрозой и напряжением. Она чувствовала, как пульс стучит в висках, а страх сковывает движения. Этот человек был опасен, и она только что столкнулась с истинной силой его гнева.

Флешка исчезла в его кармане, а другой рукой он резко прижал её запястье к столу:

– Ты останешься, пока я не скажу иначе.

У неё едва не вырвался истерический смешок. Один босс мафии использует её как посыльную, второй решает, где ей быть и что делать. Она не боялась ни того, ни другого, но знала: такие мужчины непредсказуемы по своей природе.

– Позвони ему и сообщи об этом, – процедила она, глядя ему прямо в глаза. В Зейне чувствовалась харизма, но он не был её боссом. – Пока он не отдал такого приказа. Иди к чёрту!

Воздух между ними наэлектризовался до предела. Её вызов пробудил что-то тёмное в его взгляде. Он сжал её запястье с такой силой, чтобы она помнила: именно он контролирует всё в этом городе.

– О, ты мне нравишься, – промурлыкал он с убийственной улыбкой. – Безрассудная, но храбрая. Скажи, детка, ты всегда так рвёшься разозлить тех, кто может сломать тебя одним движением?

Его большой палец медленно очертил круг над её пульсом, чувствуя учащённое биение. Музыка и толпа перестали существовать – остались только они.

– Можешь бежать к своему боссу, если хочешь. Но запомни: когда мы встретимся снова, ты не уйдёшь, пока я не закончу с тобой. – Он резко отпустил её и с ухмылкой откинулся на спинку стула. – А теперь убирайся.

Она рывком выдернула руку и, развернувшись, направилась к выходу. Спиной она чувствовала его тяжёлый взгляд. Когда такой мужчина чего-то хочет – он добивается своего, а когда этот мужчина – хозяин города, он становится смертельно опасным.

Басы постепенно затихали, пока она пробиралась через танцующую толпу. Она ощущала его взгляд – прожигающий, проникающий сквозь ткань платья. Зейн не двигался, не окликал её – просто наблюдал, как акула, кружащая в кровавых водах, уже планируя следующий ход.

– Шаол, – бросил он, не отрывая глаз от её удаляющейся фигуры. – Выясни, кому она подчиняется. И убедись, что они понимают: в этом городе ничто не происходит без моего позволения.

Его пальцы размеренно забарабанили по столу. Флешка тяжело оттягивала карман – проблема, но не самая интересная.

«Эта девчонка играет со смертью. Посмотрим, как быстро она это поймёт», – он оскалился в хищной улыбке.

2

Сердце Рейчел колотилось как безумный барабан, грозя вырваться из груди. Она знала, на что шла, соглашаясь доставить флешку Зейну, но он не догадывался о главном – она уже была приговорена.

Человек, заставивший её выполнить это поручение, держал в плену её отца. Долг был настолько огромным, что обычный человек не мог даже представить такую сумму. Она уже была продана и перепродана, и теперь, после передачи флешки, Рейчел готовилась обменять свою жизнь и свободу на жизнь отца. Её будущее – роль сексуальной рабыни – уже было предрешено.

Неоновые огни расплывались перед глазами, когда она, спотыкаясь, свернула в переулок за клубом. Дыхание было прерывистым, а тяжесть судьбы давила на неё, словно невидимый груз. Больше никаких игр, никакого неповиновения – только холодная, неизбежная правда.

Голос Зейна прорезал темноту ещё до того, как она услышала его шаги:

– Уже бежишь? – Невесёлый смешок. – А я-то думал, у тебя есть выдержка.

Он словно материализовался из тени, внезапно преграждая ей путь. Его лицо оставалось непроницаемым, а флешка поблёскивала в пальцах, словно искорёженный трофей. В полумраке переулка его фигура казалась ещё более угрожающей, а глаза – двумя бездонными колодцами, в которых отражалась её судьба.

Рейчел замерла, чувствуя, как страх холодной змеёй ползёт по спине. Она знала: этот человек не прощает неповиновения, но и не забывает храбрости. И сейчас она стояла на острие ножа, не зная, какой стороной обернётся её судьба.

– Сегодня ты не умрёшь, милая, – произнёс он, сжимая её подбородок с такой силой, что наверняка останутся синяки. – Но ты точно не уйдёшь, чёрт возьми.

Осознание в её глазах того, что он всё знает, заставило его ухмыльнуться ещё шире.

– Добро пожаловать в игру.

– А можно нежнее? – она дёрнула подбородком, заглядывая мужчине в глаза.

Что он хотел? Секса? Возмездия? Чтобы она встала на колени и сделала то, что он пожелает?

– А знаешь, как тебя там, – произнесла она, чувствуя, как от волнения к горлу подступают слёзы. – Ты прав.

Тусклый свет переулка отбрасывал тени на его лицо, когда её мольба повисла между ними – грубая, неожиданная. На мгновение хватка Зейна ослабла. Затем его большой палец коснулся линии её подбородка – медленно, обдуманно. Насмешка в его прикосновении смягчилась ровно настолько, чтобы ранить сильнее, чем жестокость.

– Это не так работает, принцесса, – пробормотал он, и в его голосе не было обычной резкости. Флешка щёлкнула по костяшкам пальцев – отвлекающий манёвр, а не отказ.

Другой рукой он запутался в её волосах, откидывая голову назад ровно настолько, чтобы обнажить горло. Его дыхание было тёплым у её уха, а слова – мрачным обещанием.

– Нельзя торговаться с человеком, которому принадлежит весь стол. И ты, милая, теперь тоже принадлежишь мне.

«Но раз уж ты так чертовски вежливо попросила…» – пауза повисла в воздухе, тяжёлая и угрожающая. «Я сделаю так, чтобы было не так больно». Ложь была сладкой на вкус, и он знал, что она в это поверит.

Переулок был глухим, пропитанным запахом человеческой крови и ночных криков. Рейчел, выросшая в приюте и помнившая жестокость отчима, избивавшего её и мать, не боялась смерти. Но она боялась боли – в её жизни было слишком много бессмысленной боли. И стоящий перед ней мужчина олицетворял всё тёмное, что существовало в этом мире: зло и дьявольщина, жестокость и насилие.

Её рука сама потянулась к заднему карману джинсов и выхватила нож. Зейн запустил пальцы в её белокурые волосы; его красивое, даже слишком красивое для бандита лицо казалось жёстким и холодным. С ресниц Рейчел сорвались слёзы. Она нажала на кнопку, и лезвие выскочило, упираясь в мужской бок и прорезая ткань.

– Правда, не так больно? – прошептала она, глядя на него с обнажённым отчаянием.

В этот момент время словно остановилось. Сталь блестела в тусклом свете, а воздух был пропитан запахом металла и страха. Зейн не отпрянул, не попытался перехватить её руку – он просто смотрел на неё, и в его глазах читалось нечто новое, что-то, чего она не могла понять.

– О, малышка, – произнёс он тихо, почти нежно. – Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься.

Лезвие оставило тонкую алую линию на его коже, но Зейн лишь на мгновение замер, его пальцы крепче сжали её волосы. Вместо ожидаемой ярости в его глазах промелькнуло что-то более тёмное, расчётливое. Весь переулок, казалось, затаил дыхание в ожидании развязки.

– Умная девочка, – выдохнул он низким, опасным голосом. – Но ты не задела артерию.

Его свободная рука накрыла её запястье, направляя нож не в себя, а так, чтобы лезвие прижалось к её собственному горлу. Его губы почти коснулись её уха в гротескной пародии на близость, когда он использовал её собственное оружие против неё. Холодный металл прижался к точке пульсации.

Время словно застыло. Они застыли в смертельном танце, где каждый следующий шаг мог стать последним. Их дыхание смешивалось в спертом воздухе переулка.

– Попробуй ещё раз, – почти нежно уговаривал он. – Или ты наконец готова признать, что тебе страшно?

Выбор был прост: мученица или выжившая. И он уже знал, какой путь она выберет.

– Хочешь, чтобы я называла тебя папочкой? – прошептала она, облизывая пересохшие губы и плача.

В этот момент она казалась такой жалкой, такой беспомощной, а он – беспощадным и ледяным, словно воплощение всех её ночных кошмаров.

– Нет. Я выбираю жизнь, – голос её дрожал, хотя разве можно было назвать жизнью то, что происходило между ними?

Нож со звоном упал на мокрый асфальт, когда её пальцы разжались. Звук растворился в голодной тишине переулка. Зейн выдохнул – наполовину смеясь, наполовину рыча – и дёрнул её голову назад за корни волос, заставляя смотреть ему в глаза. Уличный фонарь отбрасывал на его лицо резкие тени, подчёркивая острые углы и безжалостные намерения.

– Жизнь? – Его большой палец размазал слёзы по её щеке. Жест мог бы показаться почти нежным, если бы не то, как его ногти впивались в её кожу. – Ты не знаешь, что такое жизнь, детка. Ты получишь только то, что я решу тебе дать.

Он притянул её ближе, их дыхание смешалось. Её тихие стоны растворились в отдалённых отголосках клубной музыки. Его свободная рука скользнула к её горлу – не сжимая, а лишь касаясь, словно невидимый ошейник без цепочки.

– А сегодня вечером… – Медленная, жестокая улыбка искривила его губы. – Я позволю тебе умолять об этом.

И в этой улыбке было больше угрозы, чем в любом его действии. Потому что он знал – она будет умолять. И он будет решать, даровать ли ей то, о чём она просит.

Эти слова повисли между ними, словно тяжёлое обещание и жестокое наказание. Она скоро поймёт, в чём разница между ними.

Её била крупная дрожь, страх сковывал тело ледяными тисками. Волна адреналина прокатилась по венам, следуя за пальцами Зейна – от горла через грудь вниз к животу. Упала и разлилась предательским теплом между ног. Собрав последние силы, она дёрнулась, вложив всю мощь в удар ногой в пах. Толкнула его руками в грудь и бросилась бежать. Бежала, как ветер, как заяц, чующий запах крови на кончиках лап, как загнанный зверь, борющийся за жизнь.

В переулке воцарился хаос – Зейн согнулся пополам, гортанно выругавшись, но лишь на мгновение. Когда он выпрямился, его смех, похожий на лезвие ножа, скользящее по гравию, эхом отразился от кирпичных стен. Она уже исчезла в темноте. Он не стал преследовать её. Пока нет.

– Беги, зайка! – крикнул он ей вслед, и в его голосе звучало злобное веселье. Он поморщился от боли, но улыбка не исчезла с лица. – Я люблю, когда бегут. Это делает игру интереснее.

Его слова повисли в воздухе, словно обещание скорой встречи. Он знал, что она не уйдёт далеко. Знал, что судьба уже связала их невидимыми нитями, и рано или поздно она вернётся в его руки. А пока… пусть бежит. Пусть думает, что свободна. Это только усилит её падение, когда он придёт за ней снова.

3

Он достал телефон, одной рукой набирая номер Шаола, а другой прижимая к пульсирующей боли, которую она оставила после себя. Игра только начиналась.

– Проследите за ней. Каждая камера, каждый стукач. Я хочу, чтобы она вернулась до рассвета, – пауза. – И Шаол? Скажи им, чтобы не затягивали ошейник. Я сам его затяну.

Она вскочила на мопед с ловкостью циркового трюкача. Дала по газам и помчалась по ночным улицам города, наплевав на шлем и правила. Ветер на скорости хлестал её тело, нанося удары без жалости. Когда она почувствовала себя в безопасности, то наконец притормозила у другого клуба – того самого, где умирал её отец.

Войдя внутрь, она проигнорировала охранников. Прошла по служебным коридорам и толкнула дверь в кабинет босса. На секунду закрыла глаза от страха, усталости и желания разрыдаться.

В подсобке клуба воняло сигарным дымом и отчаянием. Её отец сидел, откинувшись на спинку стула, лицо покрывали синяки, дыхание было прерывистым. Босс – обрюзгший стервятник в шёлковом костюме – лишь оторвался от пересчёта наличных, когда она ворвалась внутрь. Охранники напряглись, но она уже проскользнула мимо них, всё ещё сжимая в руке ключи от мопеда, словно оружие.

– Я передала флешку! – выпалила она срывающимся голосом. – А теперь отпусти его!

Начальник усмехнулся, стряхнув пепел прямо на плечо отца. Его улыбка обнажила зубы в золотых оправах.

– Милая, – промурлыкал он, – ты думаешь, это из-за поездки? – Он наклонился вперёд, так что стол заскрипел. – Зейн назначил цену за твою хорошенькую головку. А твой папочка здесь… – Пожал плечами. – Просто залог.

Охранники приблизились. Ключи от мопеда сейчас не могли её спасти.

Её душа сжалась, сердце разорвалось, сил бороться не осталось. Сказать было нечего. Рейчел лишь сглотнула, пытаясь отдышаться.

– Ты же обещал отпустить отца! Обещал! Причём тут Зейн? Умоляю, отпусти отца! – её голос дрожал, а в глазах стояли слёзы.

Босс лишь рассмеялся, его смех был холодным и жестоким.

– Видишь ли, детка, – произнёс он, доставая сигару и закуривая, – когда играешь с большими мальчиками, нужно быть готовым к последствиям. А ты втянула нас в игру, где ставки намного выше, чем ты можешь себе представить.

Отец попытался что-то сказать, но кашель прервал его слова. Его лицо было бледным, а глаза полны отчаяния.

Рейчел почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она оказалась в ловушке, из которой, казалось, не было выхода. Теперь она была не просто пешкой в игре – она стала главной целью.

Босс медленно выдохнул струю дыма, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, как хищник, наслаждающийся трепетом своей жертвы. Он щёлкнул пальцами, и один из охранников дёрнул голову её отца за волосы назад, обнажая багровые синяки на его горле.

– Обещания… – задумчиво произнёс босс, постукивая по сигаре. – Они для тех, у кого ещё есть рычаги воздействия. – Он кивнул в сторону двери. – Но раз уж вы так стремитесь к переговорам…

Дверь распахнулась прежде, чем она успела обернуться. Там стоял Зейн, окружённый Шаолом и ещё двумя людьми. Костяшки его пальцев всё ещё были в крови после столкновения в переулке. Его взгляд встретился с её – ледяной, насмешливый.

– Скучала по мне, зайка? – Он шагнул внутрь, полностью игнорируя босса. – Сейчас. Давай обсудим, сколько ты мне должен.

В комнате повисло напряжение. Даже босс хранил молчание. Улыбка Зейна не коснулась его глаз.

– Начнём с того, кто вложил тебе в руку этот нож.

«Зайка?!» – Рейчел пришла в бешенство. Странное дело: она боялась своего босса, но не боялась Зейна. Словно тот не мог причинить ей боль. А ведь мог. Да ещё как.

– Зайки, у тебя в борделе пляшут! А моё имя – Рейчел. И нож мне дал он, – она с вызовом посмотрела на босса, её голос дрожал от гнева.

Лицо босса исказилось от ярости, но Зейн даже не взглянул в его сторону. Вместо этого он медленно шагнул вперёд, его начищенные ботинки застучали по грязному бетонному полу. Охранники нервно переминались с ноги на ногу – даже они знали, что сейчас лучше не вмешиваться.

– Рейчел, – промурлыкал Зейн, словно пробуя это имя на вкус, как лезвие ножа на зубах. Он протянул руку и поймал прядь её волос пальцами, медленно пропуская их между пальцами. – В тебе есть огонь. Я дам тебе это. – Его хватка усилилась, и она слегка откинула голову назад. – Но огонь обжигает тех, кто играет с ним.

Шаол двигался позади него как тень, одним предупреждающим взглядом заставив босса замолчать. Теперь комната принадлежала Зейну.

– Ты думаешь, он твой враг? – Смех Зейна был холодным. – Милая, ты только что преподнесла мне его империю на блюдечке с голубой каёмочкой. – Он провёл большим пальцем по её нижней губе, слегка надавливая. – А теперь… Давай поговорим о твоём долге.

Его слова повисли в воздухе, словно приговор. Рейчел почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она оказалась в центре шахматной доски, где все фигуры двигались по правилам, известным только Зейну. И теперь она была не просто пешкой – она стала разменной монетой в игре, где ставки были выше, чем она могла себе представить.

Рейчел задрожала от его прикосновения, чувствуя, как его пальцы исследуют линию её челюсти, спускаясь к шее. Его близость вызывала в ней противоречивые чувства – ненависть и желание одновременно.

– Значит, Зейн, ты мне должен. Я тебе империю, а ты мне свободу. Как тебе такой обмен? Ты же хозяин слова и честный босс? Верно? – Она сузила глаза, разглядывая мужчину.

Красивый, холодный, непредсказуемый, твёрдый. Его взгляд скользил по её телу, словно лаская каждый изгиб.

Пальцы Зейна замерли на её губах, его ухмылка стала ещё более опасной. Комната, казалось, сжалась, воздух наполнился запахом власти и чего-то более тёмного – чего-то первобытного.

– Свободы? – Он наклонился, его горячее дыхание коснуло её шеи, вызывая мурашки. – Ты не хочешь свободы, Рейчел. Ты хочешь, чтобы я преследовал тебя. – Его губы коснулись её шеи, оставляя обжигающий след. – А я всегда получаю то, что мне принадлежит.

Его рука скользнула по её талии, прижимая ближе, пальцы впились в бёдра, исследуя изгибы тела через ткань.

– Вот моё предложение, – пробормотал он, его голос сочился сладким ядом. – Ты уйдёшь отсюда со мной сегодня вечером, станешь моей, позволишь мне обладать тобой так, как я захочу. Или я сожгу это место дотла вместе с тобой. – Его пальцы скользнули под ткань, касаясь кожи. – Выбирай.

Его взгляд был полон желания и угрозы одновременно, а дыхание становилось всё тяжелее, когда он продолжал исследовать её тело своими руками.

Её сердце пропустило удар, а там, где лежала его рука, по телу побежали искры тока. Пойти с ним? Это было страшно. Она скользнула взглядом по связанному отцу, по щурившемуся боссу, остро ощутила присутствие Шаола за спиной и вернулась взглядом к мужчине, который прижимал её к себе весьма недвусмысленно.

– Тебе что, шлюх не хватает? – тихо прошептала она, разглядывая его твёрдые губы и странный голодный блеск в глазах.

Может быть, он и прав. Но он опасен. Чертовски опасен. Правда, и она не зайка.

– Что ты именно мне предлагаешь?

Зейн отстранился, его глаза сверкнули в полумраке комнаты.

– Я предлагаю тебе игру, Рейчел. Игру, в которой ты будешь моей королевой, а не пешкой. Ты будешь жить, твой отец будет жить. Но ты будешь принадлежать мне. Полностью. Без остатка. – Он сделал паузу, наблюдая за её реакцией. – И знаешь что? Ты уже моя. Просто ещё не осознаёшь этого.

Босс, до этого молчавший, наконец подал голос:

– Ты думаешь, что можешь просто прийти и забрать то, что принадлежит мне?

Зейн медленно повернулся к нему, его улыбка стала хищной.

– То, что принадлежит тебе, уже давно гниёт. А то, что принадлежит мне… – Он снова посмотрел на Рейчел. – То, что принадлежит мне, будет жить. И процветать. Под моим крылом.

Рейчел почувствовала, как внутри неё разгорается огонь сопротивления. Она не могла принять это решение сейчас. Не могла предать отца, но и не могла согласиться на предложение Зейна.

– Дай мне время, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Дай мне хотя бы ночь.

Зейн наклонился к её уху, его дыхание было горячим и обещающим.

– У тебя есть до рассвета. Но помни, Рейчел: время – мой самый ценный товар. И я не люблю, когда его тратят впустую.

4

Хватка Зейна усилилась, другая его рука поднялась, чтобы с хищной точностью обвести линию её подбородка. Тусклый свет уловил голод в его глазах – не просто похоть, а нечто гораздо более всепоглощающее.

– Мне не нужны шлюхи, – прошипел он достаточно тихо, чтобы только она могла слышать. – Я хочу ту сучку, которая пырнула меня по яйцам и всё равно заставила меня возбудиться. – Его большой палец прижался к её пульсу, чувствуя, как он учащённо бьётся.

Шаол за их спинами пошевелился, но Зейн ни на секунду не отвлёкся. Империя босса уже рушилась, и Рейчел была единственным призом, который стоило взять.

– Я предлагаю тебе трон, – пробормотал он, касаясь губами её губ. – Не рядом со мной. Под моим началом. Где тебе и место. – Язвительная усмешка. – Скажи «да», и я сохраню твоему отцу жизнь. Скажи «нет»… – Он пожал плечами, кивая в сторону босса. – Ты же видел, как я разбираюсь с незавершёнными делами.

У неё побежали мурашки по коже. Глупо было отрицать, что сила, которую воплощал Зейн, манила, притягивала её. Зейн был силой, властью, злом, но когда такой человек, как он, предлагает подобное… Поневоле напоминает сделку с дьяволом. Дьявол красив и соблазнителен.

Трон? У неё расширились зрачки, и сбилось дыхание. Трон и Зейн? Она кивнула, сначала нерешительно, потом глубже, не глядя на него. Жизнь отца стоила того. А её?

В этот момент она поняла, что уже не принадлежит себе. Она принадлежит Зейну. И этот трон – лишь начало их истории, истории, в которой власть и страсть переплетутся в смертельный танец.