Клон. Школа

– Жрать хочешь? – спросил Терр.

– Как голодный трекс, – честно признался я.

– Тогда пошли в столовую. На деликатесы не рассчитывай – кормят здесь просто, но сытно.

Мы вышли из библиотеки вместе с толпой других учеников. Солнце стояло в зените, превращая воздух в раскаленное марево. После прохлады помещения жара обожгла кожу, т она мгновенно покрылась липким потом.

Столовая располагалась в отдельном одноэтажном здании неподалеку. Длинное приземистое строение больше напоминало ангар, чем место для приема пищи. Но внутри было прохладно – толстые каменные стены и узкие окна сдерживали жару.

Интерьер был спартанским – ряды длинных деревянных столов с лавками по обеим сторонам. Никаких скатертей, никаких украшений, только чистое дерево, отполированное тысячами локтей. У дальней стены располагалась раздача – длинный прилавок, на котором стояла готовая еда.

Еда оказалась простой, но обильной. Густая похлебка из чечевицы с кусками вяленого мяса, свежий хлеб, сыр, вареные яйца и кувшин разбавленного вина. После недели питания сухими лепешками в караване это казалось пиром.

Мы с Терром устроились в углу, подальше от основной массы учеников. Я ел молча, размышляя над увиденным и услышанным в тиаре.

– О чем задумался? – спросил Терр, отрывая кусок хлеба.

– Да так, о жизни, – уклончиво ответил я. – Пытаюсь понять, во что вляпался.

– А чего тут понимать? – он пожал плечами. – Три года учебы, потом служба Империи до самой смерти. Если повезет – спокойная должность где-нибудь в провинции. Если не повезет – война с сетлами на передовой.

– Ты боишься сетлов?

Терр замер с куском хлеба на полпути ко рту. В его глазах мелькнуло что-то темное, почти первобытный страх.

– Любой нормальный человек боится сетлов, – тихо сказал он. – Это не люди, Лекс. Это машины для убийства. Они не знают жалости, не чувствуют боли, не останавливаются, пока не уничтожат цель. Я видел, что они делают с людьми…

Терр замолчал, и я не стал продолжать расспросы. Воспоминания о резне в поселке были еще слишком свежи. Изуродованные тела, кровь на стенах, мертвые глаза Бет…

– Извини, – пробормотал я. – Не хотел…

– Забей, – Терр отмахнулся, но его настроение было испорчено. – Если встретишь сетла – беги. Не пытайся геройствовать. Беги и не оглядывайся!

Если бы он только знал, что сетлы охотятся именно за мной. Что из-за меня погибло почти триста человек. Что я и есть та самая цель, ради которой они не остановятся ни перед чем…

Глава 5

После обеда мы направились в тренировочный зал. Солнце уже перевалило зенит, но жара не спадала – воздух дрожал от зноя, превращая отдаленные объекты в размытые миражи. Каменные плиты дорожки нагрелись так, что на них можно было жарить яичницу, и я старался идти под деревьями, перепрыгивая с одного затененного участка на другой, как ребенок, играющий в классики.

Терр шагал впереди с непринужденностью человека, который проделал этот путь тысячу раз. Его походка была расслабленной, почти ленивой, но я уже научился распознавать обманчивость этой расслабленности. Мой напарник постоянно находился в состоянии боевой готовности.

Тренировочный зал оказался массивным приземистым зданием, больше похожим на склад, чем на спортивное сооружение. Стены из грубо отесанных каменных блоков были покрыты сетью трещин. Кое-где в камне виднелись глубокие выбоины, словно кто-то бил по стенам тараном. Или кулаками джампера с пробужденной Сферой.

Двойные двери из потемневшего от времени дуба были распахнуты настежь, и изнутри доносились звуки – глухие удары, звон металла, тяжелое дыхание и редкие выкрики. Терр без колебаний шагнул в полумрак зала, и я последовал за ним.

Изнутри зал показался огромным – не меньше футбольного поля. Высокий сводчатый потолок терялся в полумраке, поддерживаемый массивными каменными колоннами, украшенными барельефами сражающихся воинов. Через узкие окна под самой крышей проникали косые лучи солнца, создавая причудливую игру света и тени.

Помещение было разделено на несколько зон, каждая из которых предназначалась для определенного вида тренировок. У входа располагались стойки с оружием – мечи, копья, алебарды, боевые посохи. Рядом стояли манекены для отработки ударов – простые деревянные чучела, обмотанные веревками и тряпками.

Левую стену занимали тренажеры, назначение некоторых я мог только угадывать. Были привычные мне по земным спортзалам снаряды – что-то вроде турников, брусьев, даже примитивный аналог шведской стенки. Но большинство конструкций выглядели чуждо и непонятно. Металлические рамы с системой противовесов, вращающиеся платформы с шипами, подвесные мешки странной формы.

В центре зала находилось несколько квадратных площадок, обозначенных белыми линиями на каменном полу. На одной из них двое парней отрабатывали технику мечного боя. Их движения были настолько быстрыми, что глаз едва успевал следить за мельканием клинков. Пот струился по их обнаженным торсам, мышцы играли под загорелой кожей, а лица выражали предельную концентрацию.

Но больше всего меня поразило то, что занимало дальнюю часть зала – сотни металлических фигур, выстроенных правильными рядами. Они напоминали манекены из витрин дорогих магазинов, только сделанные из матового металла. Гуманоидные фигуры в полный рост, с идеальными пропорциями и гладкими, лишенными черт лицами.

– Железные бойцы, – пояснил Терр, заметив мой удивленный взгляд. – Тренировочные автоматы Первых. Никто не знает, как именно они работают, но работают исправно уже две тысячи лет.

Мы направились к одной из тренировочных площадок. По пути мы прошли мимо группы девушек-джамперов, отрабатывающих какую-то сложную акробатическую технику. Одна из них – миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой – выполнила тройное сальто с поворотом и приземлилась в идеальный шпагат. Наши взгляды встретились, и она подмигнула мне, прежде чем вернуться к упражнениям.

– Не отвлекайся, – буркнул Терр. – Потом будешь пялиться на девчонок. Выбрось ее из головы, а то набедренник не налезет.

Мы остановились на свободной площадке размером примерно пять на пять метров. Пол здесь был покрыт странным материалом – не камень, но и не дерево. Что-то упругое, пружинящее под ногами. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это плотно сплетенные растительные волокна, пропитанные смолой.

– Снимай одежду, – приказал Терр, стягивая свою тунику через голову.

Я последовал его примеру, чувствуя себя несколько неловко. По земным меркам мое джамперское тело было в отличной форме – подтянутое, мускулистое, без грамма лишнего жира. Но рядом с Терром я выглядел как подросток рядом со взрослым мужчиной. Его торс был произведением искусства – каждая мышца четко прорисована, пресс похож на стиральную доску, а бицепсы обхватом с мои бедра.

– Правило первое, – начал Терр, принимая боевую стойку. – В реальном бою нет правил. Бьешь, чтобы убить или вывести противника из строя. Глаза, горло, пах, колени – все это законные цели. Забудь о благородстве и чести. Живой трус лучше мертвого героя.

Он сделал несколько разминочных движений – перекаты с пятки на носок, вращения плечами, наклоны. Я попытался повторить, но мои движения были скованными, неуклюжими.

– Правило второе, – продолжил Терр. – Твое тело – это оружие. Кулаки, локти, колени, голова – все должно работать. Даже зубы, если придется. Я видел, как один парень выиграл бой, откусив противнику ухо.

– Хорошо, что ухо, а не член, – поморщился я.

– В бою на выживание брезгливости нет места, – отрезал Терр. – Правило третье – всегда двигайся. Статичная цель – мертвая цель. Даже когда ранен, даже когда умираешь – продолжай двигаться.

Он начал перемещаться по площадке – делать легкие, пружинистые шаги, постоянно меняя направление. Я неуклюже последовал его примеру, стараясь держать руки поднятыми для защиты.

– Покажи мне свой удар, – сказал Терр, выставив вперед раскрытую ладонь. – Бей со всей силы.

Я сжал кулак и ударил. Кулак с глухим звуком врезался в ладонь напарника. Терр даже не пошевелился.

– Это все? – в его голосе звучало разочарование. – Если бы у меня была бабушка, она врезала бы мне сильнее. Еще раз, но на этот раз вложи в удар вес всего тела!

Я попробовал снова, стараясь вспомнить уроки бокса в скаутских лагерях. Разворот бедра, движение от ноги, вес тела за ударом. Кулак снова встретился с ладонью Терра, на этот раз с более громким хлопком.

– Лучше, но все еще слабо, – покачал головой Терр. – Смотри и учись.

Он принял стойку – левая нога впереди, вес распределен равномерно, руки подняты на уровень груди. Затем, без предупреждения, нанес удар. Движение было настолько быстрым, что я едва уловил его глазом.

– Сила идет отсюда, – Терр похлопал себя по животу. – Из центра. Ноги дают опору, бедра – вращение, корпус – усиление, плечо – направление, рука – только финальная точка приложения силы. Все тело работает как единый механизм.

Следующий час он учил меня базовым ударам. Джеб, хук, апперкот – термины, которые я помнил еще с детства, но давно не применял на практике. Каждый удар Терр разбирал на составляющие, показывал механику движения, заставлял повторять снова и снова.

Пот лился с меня ручьями, мышцы начали гореть от напряжения, дыхание стало тяжелым и рваным. Но Терр был неумолим.

– Еще раз! Ниже стойка! Разворот бедра! Не ослабляй удар! Защита, всегда держи защиту!

Его атаки и комментарии сыпались градом, и я старался учесть каждый. Но тело не слушалось. Движения, которые у Терра выглядели естественными и плавными, у меня получались дергаными и неуклюжими.

– Хватит, – наконец сказал он. – Теперь попробуем спарринг. Легкий контакт, просто чтобы ты почувствовал, каково это – драться с живым противником.

Мы встали друг напротив друга. Терр выглядел расслабленным, почти скучающим. Я же чувствовал, как сердце колотится где-то в горле.

– Атакуй, – приказал он.

Я сделал несколько неуверенных выпадов, которые Терр отбил с ленивой небрежностью. Движения его тела были выверенными и экономными, почти незаметными – небольшой наклон головы, чтобы удар прошел мимо, легкий разворот корпуса, чтоб отбить выпад предплечьем.

– Выкладывайся на полную, – сказал он. – Я же не из стекла.

Я попытался ударить сильнее, вложить в удар больше веса. Кулак просвистел в воздухе, и я запоздало понял, что промахнулся. Терр просто сделал шаг в сторону, и моя собственная инерция понесла меня вперед.

Следующее, что я почувствовал – легкий толчок в спину. Я полетел лицом вперед и растянулся на упругом покрытии. К счастью, оно смягчило падение.

– Урок номер… Какой там по счету? – усмехнулся Терр, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться. – Не вкладывайся в удар полностью, если не уверен, что попадешь. Всегда сохраняй баланс.

Мы продолжили. Раз за разом я атаковал и раз за разом оказывался на полу. Терр едва двигался – уворот здесь, блок там, легкий толчок или подсечка, и я снова целовал пол.

– Ты слишком напряжен, – комментировал он. – Расслабься. Напряжение замедляет. Будь как вода – текучим, адаптивным.

Легко сказать. Мое тело было сплошным комком мышц, и каждая болела от усталости, легкие горели, а в глазах плыли цветные круги.

– Заканчиваем разминку, – наконец сказал Терр. – Теперь посмотрим, на что ты способен против Железных бойцов.

– Это была разминка? – выдохнул я, сгибаясь пополам и упираясь руками в колени.

– Детские игры, – кивнул Терр. – Настоящая тренировка начинается сейчас.

К нам подошел наставник – коренастый мужчина средних лет с лицом, похожим на топографическую карту из-за обилия мелких шрамов. Седые волосы были коротко острижены, а в карих глазах читалось умудренность человека, который видел слишком много.

– Новичок? – спросил он, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Лекс, – представился я. – Прибыл вчера.

– Рейнар, – кивнул наставник. – Отвечаю за боевую подготовку. Я не чувствую твою Сферу…

– Спит, – ответил я по-военному четко.

– Плохо, – нахмурился Рейнар. – Ладно, поставим тебя против автомата на первом уровне.

Рейнар повел нас в дальнюю часть зала, где располагались тренировочные манекены. По мере приближения я смог рассмотреть их лучше. Стройные ряды вооруженных мечами кукол с гибкими сочленениями в суставах простирались до конца зала. Они стояли на расстоянии около десяти метров друг от друга, выстроенные с военной точностью – сотни металлических воинов, застывших в вечном карауле.

Манекены были удивительно реалистичными, передающими пропорции человеческого тела с анатомической точностью. Высота около двух метров, широкие плечи, узкая талия. Поверхность матового металла была испещрена тысячами мелких царапин – следами бесчисленных тренировок. Но что поразило больше всего – в руках манекенов были зажаты настоящие стальные мечи. Не учебные, не световые или деревянные, а настоящие, с остро заточенными лезвиями, поблескивающими в тусклом свете.

– Они сражаются боевыми мечами? – спросил я, не веря своим глазам.

– Конечно, – кивнул Рейнар. – Но для первой тренировки мы твоего противника обезоружим. Ты еще не готов к мечному бою. Начнем с основ рукопашного.

Он подошел к ближайшему манекену и с усилием вытащил меч из металлических пальцев. Лезвие со скрежетом вышло из хватки, оставив манекен безоружным.

– Эти автоматы – величайшее творение Первых, – сказал Рейнар, отставляя меч в сторону. – Каждый манекен распознает уровень владения боевыми искусствами соперника и подстраивает сложность и технику ведения боя под его возможности. Для мастера он станет смертельно опасным противником, для новичка – внимательным и отзывчивым учителем.

Я присмотрелся внимательнее и различил на запястье манекена знакомую гравировку – C.R.O.P. Те же буквы, что преследовали меня с первых дней в Волде.

– Надевайте доспехи! – приказал Рейнар, указывая на стойку с защитным снаряжением. – И не забывайте про шлемы, наручи и наголенники! Автоматы бьют жестко, даже на минимальной мощности.

Терр помог мне облачиться в кожаный доспех. Нагрудник был тяжелым, пропитанным потом поколений учеников. Металлические пластины на груди и спине добавляли веса, но давали хоть какую-то защиту. Наручи оказались тесными – видимо, делались на человека с более тонкими руками. Наголенники натирали, а шлем ограничивал обзор.

– Главное – не ссы, – шепнул Терр, затягивая ремни на моем набедреннике. – Ты новичек, и автомат лишь прощупает твои возможности. Получишь пару синяков и растяжений, но это не смертельно.

– Бой! – скомандовал Рейнар, когда я застыл перед манекеном.

На груди манекена вспыхнули голубые линии, образуя сложный узор. Датчики за полупрозрачным забралом загорелись тем же холодным светом.

По всему залу манекены пришли в движение. Это было жуткое зрелище – сотни металлических фигур одновременно сделали шаг вперед, и грохот их ног по каменному полу прокатился эхом под сводами. Ученики тут же вступили в бой со своими противниками. Зал наполнился звуками ударов, криками, тяжелым дыханием.

Мой манекен какое-то время не двигался. Он стоял в трех метрах от меня, и медленно сканировали мое тело сверху вниз. Анализировал. Оценивал.

Затем он сделал шаг вперед. Движение было плавным, текучим – совсем не механическим. Еще шаг. Дистанция сокращалась, и я инстинктивно поднял руки в защитную стойку, как учил Терр.

Первая атака началась неожиданно. Манекен резко выбросил вперед обе ладони, целя мне в грудь. Удар был не особенно сильным – скорее толчок, но его хватило, чтобы заставить меня сделать шаг назад.

Я попытался ответить – нанес прямой удар в корпус. Кулак встретился с металлом с глухим звуком. Боль прошила костяшки – это было все равно что садануть по стене.

Манекен даже не пошевелился. Зато его колено взметнулось вверх, целя мне в бедро. Я попытался отскочить, но двигался слишком медленно. Удар пришелся по внешней стороне ноги, и мышцу свело судорогой. Нога подогнулась, и я едва удержал равновесие.

Следующим был тычок кулаком в шлем. Я видел его – видел, как металлический кулак летит к моему лицу, но не успел среагировать. Удар пришелся в лобную часть шлема, и голова дернулась назад. В ушах зазвенело, а перед глазами вспыхнули искры. Меня отбросило на пару шагов.

Стиснув зубы, я попытался контратаковать. Следующий выпад манекена – прямой удар в корпус – я сумел блокировать выставленным локтем левой руки. Металлический кулак врезался в наруч с громким лязгом. Запястье онемело от удара, но блок сработал.

Воспользовавшись моментом, я нанес удар правой в гладкое, похожее на яйцо лицо манекена. Попал точно в центр – туда, где у человека расположен нос. Костяшки пальцев взорвались болью, но манекен качнулся. Совсем чуть-чуть, но качнулся!

Мой маленький триумф длился долю секунды. В грудь прилетел увесистый пинок. Сила удара ощущалась даже через нагрудник – воздух вышибло из легких, и я согнулся пополам.

Манекен не стал добивать – отступил на шаг, давая возможность восстановить дыхание – он действительно учил, а не просто избивал.

Распрямившись, я попытался атаковать сверху. Подпрыгнул, замахнулся обеими руками, сцепленными в замок, и обрушил их на сверху. Наручи с силой врезались в его плечи и скользнули по гладкому металлу, не причинив вреда.

А я открылся. Манекен сделал шаг вперед. Его руки обхватили мою талию. Я попытался вырваться, но хватка была похожа на тиски. А затем острый околыш моего же шлема врезался в полупрозрачное забрало – я боднул голема, словно боец без правил.

Это было ошибкой.

Мир перевернулся. Манекен подхватил меня, используя мою же инерцию, поднял над головой и крутанул в воздухе. Потолок и пол поменялись местами. Мгновение невесомости – и я врезался спиной в каменный пол.

Удар был чудовищным – доспехи помогли не особо. Шлем не полностью защитил затылок, он стукнулся о камень, и перед глазами поплыли разноцветные круги. В ушах шумело, картинка расплывалась, но боковым зрением я увидел опускающуюся металлическую ступню. Манекен намеревался наступить мне на голову!

В последний момент, повинуясь инстинкту самосохранения, я дернул головой в сторону. Тяжелая пята с хрустом врезалась в пол в паре сантиметров от моего виска. От удара откололся кусок камня, и острая крошка оцарапала щеку.

Паника придала сил. Я перевернулся на бок и изо всех сил ударил обеими руками по опорной ноге манекена – той, на которой он стоял. Удар пришелся точно под колено, в сочленение.

Манекен пошатнулся. Его идеальный баланс нарушился, свободная нога была еще в воздухе, а опорная подогнулась от моего удара. Он попытался удержаться в вертикальном положении, размахивая руками как канатоходец, но инерция оказалась слишком сильной.

Металлический противник с грохотом рухнул на пол. Но даже падая, он умудрился достать меня – его колени врезались мне в спину, выбивая остатки воздуха из легких.

Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Диафрагму свело спазмом, легкие отказывались работать. Паника накатила удушливой волной – я задыхался! В висках застучал пульс, перед глазами начали плясать черные точки.

Медленно, мучительно медленно, я встал на четвереньки. Каменный пол качался под руками, будто палуба корабля в шторм. Сделал судорожный вдох – воздух со свистом ворвался в легкие. Еще один. Еще…

Манекен тоже поднимался – в отличие от меня грациозно, без всяких усилий. Его движения замедлились, стали более осторожными. Он снова изучал меня и подстраивался под мои боевые навыки.

С трудом встав на ноги, я начал наносить удары по корпусу железного бойца. Беспорядочные, отчаянные – лишь бы не дать ему атаковать. Мои кулаки молотили по металлическому корпусу, и каждый удар отзывался болью в костяшках пальцев.

Манекен ушел в глухую оборону. Он легко блокировал мои удары, отводя их предплечьями или просто игнорируя. Но я заметил, что он внимательно наблюдает, анализирует мою технику, или ее отсутствие.

А затем железный боец начал ускоряться.

Сначала едва заметно – блоки стали четче, движения точнее. Потом быстрее. Он начал не просто блокировать, но и контратаковать легкими тычками между моими ударами, заставляющими терять ритм.

Скорость нарастала. Манекен двигался все быстрее и быстрее, превращаясь в размытое пятно. Я уже не успевал не то что атаковать – даже защищаться. Удары сыпались со всех сторон – по рукам, по корпусу, по ногам. Не сильные, но частые, изматывающие.

И вдруг он остановился. Замер на долю секунды, выбирая момент. Я тяжело дышал, пот заливал глаза, руки дрожали от усталости. Я вытер мокрый лоб и моргнул, но этого мгновения хватило.

Голем нанес удар снизу вверх – апперкот прямо под солнечное сплетение. Металлический кулак врезался между пластинами доспеха, прямо в незащищенный живот.

Боль была невероятной. Будто под ребра вогнали раскаленный кол. Металлический нагрудник прогнулся внутрь от силы удара. Что-то хрустнуло – ребра? Доспех? Я не знал…

Удар поднял меня над землей. На мгновение я завис в воздухе, а затем полетел назад. Потолок превратился в смазанное пятно. Секунда полета – и я врезался спиной в каменную стену.

Второй удар головой о камень за одну тренировку меня добил. Череп будто раскололся, а в шее что-то хрустнуло. Свет начал меркнуть. Сознание уплывало, растворялось в нарастающей темноте. Последнее, что я увидел – манекен, стоящий в своей исходной позиции. Его светящиеся датчики погасли, возвращаясь в спящий режим.

«По крайней мере, он не отправил меня в нокаут первым же хуком», – мелькнула абсурдная мысль.

И темнота поглотила меня окончательно.

Глава 6

Пробуждение было внезапным, как легкий удар тока, будто кто-то подключил мое сознание к электропитанию. Сначала появились ощущения – холод металла под обнаженной спиной, шероховатость грубой ткани на коже, странный привкус во рту, словно я жевал медные монеты. Потом пришла боль – не острая, как я ожидал после того, что со мной произошло, а глухая, пульсирующая, разливающаяся по всему телу подобно приливной волне.

Я попытался открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Пришлось приложить усилие, чтобы разлепить их. Свет ударил по сетчатке – не яркий дневной, а мягкий, приглушенный, с голубоватым оттенком. Постепенно зрение сфокусировалось, и я увидел над головой правильный, светящийся тусклым белым светом прямоугольник.

Память начала возвращаться обрывками, как кадры разорванной кинопленки. Тренировочный зал, залитый послеполуденным солнцем. Железный манекен, стоящий передо мной в боевой стойке, его металлическая поверхность, отражающая мое искаженное лицо. Первые удары – легкие, почти игривые, словно он прощупывал мои возможности. Потом что-то изменилось. Глаза манекена – если эти светящиеся датчики можно было назвать глазами – вспыхнули ярче. Его движения стали резче, точнее, смертоноснее.

Я вспомнил удар – сокрушительный апперкот под солнечное сплетение. Металлический кулак пробил защиту доспехов, словно они были сделаны из бумаги. Боль была настолько острой, что на мгновение весь мир стал белым. Потом полет – долгий, почти бесконечный полет через весь зал.

Удар о стену, и мир взорвался фейерверком боли. Что-то теплое и липкое потекло по шее – кровь, моя кровь. Последнее, что я запомнил – маникен, вернувшийся в свою исходную позу и его погасшие датчики. До меня доносились чьи-то крики, но я уже не различал слов. Темнота поглотила меня, милосердная и абсолютная.

А теперь я оказался здесь, где бы это «здесь» ни находилось.

В теле ощущалась странная легкость, словно кости стали полыми, как у птиц, а мышцы превратились в воздушную вату. Но одновременно с легкостью ощущалась и слабость – руки дрожали при попытке пошевелиться, а голова кружилась даже от малейшего движения глаз. Во рту пересохло так, что язык прилипал к небу, покрытый каким-то противным налетом. Жажда была мучительной – казалось, я не пил неделю, а может и месяц.

Собрав всю оставшуюся силу воли, я попытался сесть. Мышцы протестующе заныли, но послушались. Грубое покрывало соскользнуло с тела, и прохладный воздух коснулся обнаженной кожи. Я был полностью голым, но стыд остался где-то далеко, в прошлой жизни. Здесь, в Волде, нагота была обыденностью, ее никто не стеснялся.

Я сидел на странном сооружении – массивном каменном возвышении, напоминающем одновременно саркофаг, алтарь для жертвоприношений и операционный стол. Основание было вытесано из цельного куска серого гранита, испещренного множеством царапин и выбоин. Верхняя часть, на которой я лежал, была покрыта металлической пластиной – не холодной, а теплой, почти горячей.

Присмотревшись внимательнее, я различил на поверхности выгравированные линии. Они образовывали сложнейший геометрический узор – переплетение кругов, треугольников, спиралей и символов, которые я не мог прочесть. Узор был настолько сложным, что при попытке проследить одну линию взглядом, она терялась в хитросплетении других. И в самом центре этого безумного лабиринта линий, прямо в центре пластины, красовались знакомые буквы – C.R.O.P. Те самые, что преследовали меня с первых дней в этом мире.