скачать книгу бесплатно
– Ты была права, сказав, что Миллисент не стоит таких трудов. У меня полно дел поважнее. Я хочу перецеловать столько мужчин, сколько удастся, прежде чем меня вынудят уехать обратно на север, чтобы обвенчаться с каким-нибудь сельским занудой. По крайней мере у меня останутся чудесные воспоминания о моих последних деньках при дворе короля Генриха!
– Вижу, Роджер вдохновил тебя, – усмехнулась Сесилия. – Он такой милый! А теперь давай немного поспим. Завтра придется ехать в Ричмонд, до того как начнутся летние путешествия. Думаю, в этом году мы отправимся на север.
На следующий день двор перебрался из Гринвича в Ричмонд. Ко всеобщему облегчению, в городе не оказалось признаков оспы или чумы. Многие придворные отправлялись в свои имения, покидая королевский поезд, как только он приближался к их владениям. Некоторые девушки уехали домой, чтобы выйти замуж. То же самое вскоре предстояло Миллисент и Сесилии. Мысль о потере лучшей подруги мучила Филиппу, и постепенно она становилась все более неосмотрительной: играла в кости с молодыми придворными, теряя ровно столько, чтобы им захотелось вернуться, платила долги поцелуями, а в последнее время, если верить сплетням, и ласками. Служанка Люси журила молодую хозяйку, но ничего не действовало. Люси сообщила бы ее матери, но не умела писать и не имела средств, чтобы нанять писца.
Королева быстро уставала: как говорили, сказывался возраст. Последняя беременность, похоже, окончательно вымотала ее. Она собиралась удалиться в Вудсток на июль, вместо того чтобы сопровождать короля в его летних поездках. Генрих был крайне этим недоволен, но все же согласился. Теперь наставлять фрейлин было некому, впрочем, Филиппа вряд ли послушалась бы доброго совета.
Сесилия не собиралась в Вудсток. Ей предстояло вернуться в родительский дом, где в августе должна была состояться свадьба. Раньше предполагалось, что Филиппа поедет с ней, но теперь, после разрыва с Джайлзом, граф и графиня Ренфру не слишком жаждали ее видеть.
– Боюсь, посещение нашего дома воскресит грустные воспоминания о Джайлзе, дорогая, – сказал Филиппе Эдвард Фицхью. – Твоя скорбь и праведный гнев, а также попытки скрыть все это омрачат день свадьбы Сесилии. Уверен, что ты не захочешь огорчать свою лучшую подругу и, следовательно, согласишься с решением, принятым мной и леди Энн.
Филиппа молча кивнула, не вытирая катившихся по щекам слез. Он, разумеется, прав, но пропустить свадьбу Тони и Сесилии…
– Я все рассказал дочери, Филиппа. Прости, дитя мое, я не хотел взваливать такой груз на твои плечи. Эгоистичность и неосмотрительность моего сына все испортили. Ты знаешь, что мы с женой с радостью приветствовали бы тебя как нашу дочку. Я уже написал твоей матери, что всячески готов помочь найти тебе другого жениха.
Волна гнева неожиданно захлестнула Филиппу.
– Я уверена, милорд, что моя семья вполне способна найти мне мужа и без вашей помощи, – холодно процедила она. – А теперь позвольте мне уйти. Сесилии нужно собраться, а без меня ей сделать это трудно.
Она, повернувшись, удалилась.
Легкая улыбка коснулась губ Эдварда Фицхью. Что за простак этот Джайлз! Эта гордая девушка принесла бы в семью огромное приданое. Впрочем, возможно, Филиппа слишком хороша для его глупого сына. Потеря велика… и потому он склонен простить ей неучтивость. Она держалась исключительно хорошо, если принять во внимание тяжесть нанесенного удара и позор, которым покрыло ее поведение их младшего сына.
Вернувшись, Филиппа застала Сесилию в слезах. Усевшись рядом на кровать, она обняла подругу за плечи.
– Твои родители правы. Будь проклят твой братец за все несчастья, которые он на нас навлек. Зато ты напишешь мне и подробно расскажешь о свадьбе. А Мэри и Сюзанна не почувствуют, что ты пренебрегаешь ими ради меня.
– Я ближе к тебе, чем к сестрам, – всхлипнула Сесилия.
– Зато ты обязательно приедешь на мою свадьбу, – заверила Филиппа. – Поверь, моя мать уже переворачивает небо и землю в поисках достойного деревенского болвана, готового взять на себя управление Фрайарсгейтом, поскольку это куда важнее для нее, чем родная дочь.
– Ты поедешь домой этим летом?
– Господи, нет! В первый год я вернулась туда только по настоянию королевы. Никогда в жизни мне не было так тоскливо! Нет, я отправлюсь во Фрайарсгейт, только если заставят.
– Твоя жизнь этим летом не будет слишком волнующей, поскольку Вудсток – не самое веселое место на свете, – заметила Сесилия.
– Знаю, – простонала Филиппа. – Мы уезжаем через несколько дней. А ты – уже завтра, и не представляю, как я буду без тебя!
– Тони пообещал, что мы приедем ко двору на Рождество. А до тех пор будем жить в его имении.
– Вы собираетесь туда прямо после свадьбы? – спросила Филиппа, складывая несколько пар рукавов в маленький сундук Сесилии.
– Нет. Сначала в Эверли, родовое владение Фицхью, в приграничье, где пробудем месяц, а уж потом переедем в Динмир, который и станет нашим домом. Эверли – маленькое имение и находится очень далеко, так что развлекать гостей не придется. Моя семья давно уже там не живет, но дом содержится в полном порядке.
– Я буду скучать по тебе, – призналась Филиппа.
– И я тоже.
– Теперь, когда ты замужем, а я нет, между нами уже не будет прежнего.
– Но мы навсегда останемся лучшими подругами, – возразила Сесилия.
– Навсегда, – согласилась Филиппа.
Глава 3
Сесилия уехала. Даже ненавистная Миллисент Лэнгхолм тоже убралась. Почти все девушки отправились по домам. Остались только Элизабет Блаунт и Филиппа. А через два дня им предстояло переехать в Вудсток вслед за королевой. Тоскливый, унылый, спокойный Вудсток, где их ждет томительное и скучное лето. Король вместе с немногими знатными подданными, кто не уехал в собственные владения, собирался в Эшер и Пенхерст, где их ждали охота, пиры и развлечения. Королева желала проводить дни в молитвах, чтении книг и вышивании. Спать женщины будут ложиться рано, гостей почти не предвидится. И хотя Оксфордшир был красивым местом, без шумного двора он терял все свое очарование. Но королева любила буколические красоты и пять церквей Вудстока, где она могла слушать мессы. Особенно ей нравилась Круглая церковь. Филиппа была в отчаянии.
– Пойдем со мной, – предложила Бесси Блаунт на следующий вечер после отъезда Сесилии. – Повеселимся немного с оставшимися джентльменами, прежде чем вести жизнь отшельниц.
Она с улыбкой вручила Филиппе маленький кубок с вином.
– Где ты это взяла? – удивилась девушка.
– Украла, – призналась Бесси со смехом. – Остатки той прекрасной испанской мадеры, которую оставила Мария де Салинас, когда уезжала, чтобы выйти замуж. Более тонкого вина я еще не пила. И в ее комнатах в Ричмонде с тех пор никто не жил. Кувшин стоял в углу, на полке, в укромной нише. Очевидно, про него попросту забыли. Я не стала его трогать. Грех было бы тратить его зря, но сейчас у нас появился повод. Кровь Христова, а я-то думала, что мы поедем в свите короля! В Вудстоке будет так скучно без него!
Филиппа осушила кубок и протянула приятельнице, безмолвно прося налить еще.
– Как хорошо! Я всегда гадала, какой может быть вкус у такого вина.
Вторую порцию она пила уже медленнее.
– Кое-кто из джентльменов все еще здесь, – сообщила Бесси. – Пойду к ним. Возможно, нам еще долго не придется побыть в компании молодых людей. Так ты идешь?
– Кто там будет? – поинтересовалась Филиппа.
– Роджер Майлдмей, Роберт Паркер и Генри Стандиш.
– Почему бы и нет? – согласилась Филиппа. – Ужасно надоела эта скука. Никогда не думала, что мне будет не хватать Миллисент Лэнгхолм!
– Знаю, – засмеялась Бесси. – Идем, да захвати с собой кубок, потому что вино еще осталось.
Она встала и направилась к выходу, оглядываясь, чтобы убедиться, что Филиппа следует за ней.
– Куда ты собралась? – спросила та.
– На самый верх Наклонной башни. Никто нас там не отыщет. Не хочешь же ты, чтобы нас поймали за игрой в кости и распитием вина?
– Конечно, нет, – кивнула Филиппа, прихлебывая на ходу вино.
Они пересекли средний двор, где к ним присоединились трое молодых людей. Летом тьма сгущалась очень медленно, но они все же захватили с собой небольшой фонарь. Наклонная башня, высотой в четыре этажа, славилась длинной лестницей: сто двадцать ступенек до верха. Они долго взбирались туда, то и дело останавливаясь и хихикая. Вино возымело свое действие, и девушки неумеренно развеселились, сыпля вольными шуточками.
С крыши башни открывался прекрасный вид на реку и сельскую местность к юго-западу от Лондона. Здесь было укреплено множество лазурных с золотом флюгеров, украшенных гербом короля. Мужчины, встав на колени, принялись метать кости. Девушки немного погодя присоединились к ним. Кувшин пошел по кругу.
– У меня больше нет денег, – пожаловалась наконец Филиппа. Сегодня ей не везло.
– В таком случае давайте играть на раздевание, – предложил Генри Стандиш с лукавой улыбкой.
– Ставлю туфельку, – предложила Филиппа, снимая левую туфельку и швыряя в центр игрового поля.
К сожалению, вскоре она проиграла обе туфли, чулки и рукава.
– Расшнуруй корсаж, Бесси, – попросила она. – Должна же удача наконец улыбнуться мне.
Бесси не колеблясь исполнила просьбу, но и корсаж последовал за остальной одеждой. Филиппа принялась сражаться с завязками юбки, но была уже так пьяна, что пальцы ее не слушались.
Столь же хмельная, но немного более опытная, Бесси решила, что неплохо бы остановить чересчур неосмотрительную подругу. Молодые люди оглушительно хохотали. К тому времени они сами были полураздеты. Только Элизабет Блаунт, похоже, была в выигрыше, потеряв всего лишь туфли.
Филиппа принялась распевать услышанную на конюшне непристойную песенку, а джентльмены хором подпевали:
Пастух ласкал пастушку,
Ах, где бы взять подушку?
На сено уложил он
Влюбленную простушку.
Хей, хей, хонни-нонни, хей, хей, хей!
Довольные собственным пьяным юмором, молодые люди повалились на пол, устроив кучу-малу. Даже Бесси смеялась, не замечая, что волосы разметались по плечам.
– Ш-ш-ш, тише, – пыталась выговорить она. – Нас поймают!
– Кто? – ухмыльнулась Филиппа. – Все, с кем можно повеселиться, давно отправились в свои владения. Остались только мы, да и то ненадолго.
– А почему ты не вернулась домой, моя красавица? – плотоядно ощерился Паркер, не сводя глаз с расшнурованного корсажа, обнажавшего груди.
– В Камбрию? Развлекаться в компании овец? – обиделась Филиппа. – Даже торчать в Вудстоке и то предпочтительнее!
– Кам-Кам-Камбрия, – пропел лорд Роберт. – Бедная мистрис Филиппа! Кто захочет жениться на девушке с имением в Камбрии и отарами овец?
– Давайте-ка выпьем! – предложил Роджер, прикладываясь к кувшину и передавая его по кругу.
– Я… ик… ненавижу Камбрию! – провозгласила Филиппа. – Давайте играть и посмотрим, кто выиграет мою юбку! А может, я сумею отыграть свой корсаж у тебя, Хэл Стандиш!
Она метнула кости и разочарованно вздохнула:
– Ну что же, забирай юбку. Да и на что она мне без корсажа?
Привстав, она снова принялась сражаться с завязками юбки и на этот раз победила. Шелк с тихим шорохом упал к ее ногам.
– Какого дьявола тут творится? – проревел знакомый голос, и на крышу выступил король в сопровождении Чарлза Брендона, графа Суффолка.
Молодые люди невольно съежились под его разъяренным взглядом.
– Майлдмей! Стандиш! Паркер! Немедленно объяснитесь!
– М-мы играем в к-кости, ваше в-величество, – пробормотала Филиппа, едва ворочая языком. – И я н-никак н-не могу отыграть свою одежду. Б-боюсь, сегодня удача отвернулась от меня… ик!
Она снова икнула и хихикнула. Чарлз поспешно проглотил смешок. Девушка, похоже, пьяна до потери сознания.
– Совсем не та приличная молодая леди, какой была ее матушка, а, Хэл? – тихо заметил он.
Король мрачно нахмурился:
– Мистрис Блаунт! Немедленно помогите вашей подруге надеть платье и проводите в спальню. Завтра же утром после мессы приведете ее в мой кабинет. Понятно?
Элизабет Блаунт, побледнев как полотно, вмиг отрезвела.
– Да, ваше величество, – едва слышно прошептала она, принимаясь собирать разбросанную одежду Филиппы и кое-как напяливать ее на обмякшую девушку. Та, опьяневшая до помрачения сознания, принялась снова распевать о пастухе и пастушке.
Король не верил своим глазам. Из голов джентльменов с перепугу мгновенно улетучился хмель. Но как они ни пытались скрыть неуместную веселость, стоило Чарлзу смешливо фыркнуть, как в воздухе загремели раскаты здорового мужского хохота.
Тем временем небо окончательно потемнело, и только неяркий свет маленького фонаря освещал всю эту сцену. Бесси поспешно подняла на ноги кое-как одетую Филиппу, но удержать не смогла. Ноги девушки подкосились, и она медленно опустилась, удобно уложив на сапоги короля, как на подушку, буйную рыжую головку.
– Устала, – объявила она. – Ужасно устала… – И, свернувшись калачиком, мирно засопела.
Воцарилось напряженное молчание, на протяжении которого большинство присутствующих едва осмеливались дышать. Наконец король сухо приказал:
– Майлдмей, проводите малышку в постель. Стандиш, вы и Паркер снесете ее по лестнице, а потом передадите сэру Роджеру. Мистрис Блаунт, вы будете ее сопровождать. Обеим запрещено покидать спальню фрейлин, пока не приведете мистрис Мередит ко мне. А вы трое вернетесь сюда послушать мою лекцию о звездах, которые можно увидеть сегодня с этой крыши. По крайней мере я смогу быть уверен, что вы не проберетесь в спальню фрейлин. Мистрис Блаунт, закройте дверь на засов, а я на обратном пути проверю. Надеюсь, вам все ясно? Что же до вас, джентльмены, надеюсь, в ближайшие два дня вы отправитесь в свои имения. Я еду в Эшер, но вас с собой не приглашаю.
– Да, ваше величество, – хором ответила троица, значительно присмирев.
– Если пожелаете, можете вернуться к Рождеству, – продолжал король, – но до той поры не хочу вас видеть.
– Да, ваше величество, – дружно повторили они.
Лорд Паркер и лорд Стандиш подхватили Филиппу за ноги и плечи и в сопровождении сэра Роджера и Бесси Блаунт начали спускаться вниз.
Чарлз Брендон снова рассмеялся, услышав, как один из молодых людей пожаловался:
– Иисусе! Девчонка весит больше, чем я предполагал.
– Просто она повисла на нас мертвым грузом, глупец ты этакий, – ответил второй.
– Клянусь Богом, Хэл, – заметил граф Суффолк шурину, – Розамунду Болтон удар бы хватил, узнай она, как дурно ведет себя дочь. Что собираешься делать?
– Этот чертов Фицхью разбил девочке сердце, – вздохнул король. – Мало того, Ренфру с женой не позволили ей приехать на свадьбу дочери из страха, что она своим грустным видом испортит праздник Сесилии Фицхью, а ведь девушки были лучшими подругами. Никогда не ожидал, что Филиппа будет вести себя столь непристойно! Я должен поговорить с королевой, хотя, похоже, уже понял, что предпринять.
– И ты действительно проверишь, заперта ли дверь спальни фрейлин? – поддразнил Чарлз.
– Обязательно!
– А мистрис Блаунт – очаровательная девица, как по-твоему? – заметил граф Суффолк.
– Да, – задумчиво пробормотал король.
Утром Филиппа проснулась от головной боли, ужаснее которой не испытывала за всю свою жизнь. Утренний свет резал глаза. В висках невыносимо стреляло. Она едва двигалась, но Бесси чуть ли не силой стащила ее с постели.
– Я умираю… – твердила бедняжка.
